Мой волчонок

Как многое изменилось после того, как было покончено с Тристаном, Авророй и Люсьеном. Жизнь в доме Майклсонов вернулась в прежнее русло, за одним исключением: Ребекка уехала с Марселем в Бразилию, ей так нравились красочные карнавалы и множество людей, где можно было легко затеряться и позабыть кто ты. Хейли снова с Элайджей, но живут вместе с малюткой Хоуп в доме напротив, где Маршалл жила с Джексоном, пока он был жив. Кол и Давина были погружены только в свои отношения, лишь изредка появляясь в доме Майклсонов. И только Фрея и Клаус оставались на прежнем месте. Камиль умерла, и он совершенно перестал обращать внимания на то, какой сегодня день. Клаус часто сидел в библиотеке, наблюдая за домом напротив. Он был за них рад. Наконец-то, Хейли и Элайджа счастливы, и все знали, что они это заслужили. Только вот внутри первородного была пустота, и казалось, что она разрасталась с каждым днём. И Клаус не знал, в чём причина. Семья жива, и вроде все получили то, что хотели. Все, кроме него. За ним вечно шла тьма. И даже та, кто была готова принять его — теперь мертва. Но Камиль не любовь всей жизни, и Никлаус это понимал, но она была ему дорога и с ней он верил, что ещё кому-то нужен, а теперь это чувство исчезло вместе с ней. — Доброе утро, — Хейли натянуто улыбнулась, приветливо кивнув, находясь на балконе своего дома, в то время как Клаус стоял на своём. Их разделяло расстояние не больше трёх метров, а казалось, что целая пропасть. Они так и не поняли, как нужно вести себя с друг другом. — Привет, Дорогуша. Клаус ухмыляется в своей привычной всем манере, отмечая, что Хейли похорошела. Она и правда стала привлекательнее и расцветала с каждым днём. Сон и нормальный отдых пошёл ей к лицу, особенно учитывая, что частенько Клаус забирал дочь к себе. Он просто не любил быть один, а теперь, когда дом значительно опустел, единственная отрада — Хоуп. — Ещё не празднуете? — интересуется Хейли, неловко переминаясь с ноги на ногу, заправляя прядь волос. День благодарения. Все собираются вместе, но Элайджа разбирается с проблемами в городе, а ей снова хочется привычно войти в дом Клауса, сесть на диван и наблюдать, как он пьёт бурбон и несёт какую-то чушь, которую она особо и не слушала никогда — дело было просто в его голосе и в той атмосфере, что создавал только он. — Фрея ушла на свидание, — безразлично бросил Клаус, сдерживаясь, чтобы не попросить Хейли прийти к нему. Он не мог быть один, словно стены давили, а воздух весь выкачали. — Я приду? Казалось, Хейли слышала его мысли, и Клаус не сдерживает улыбки. Он должен сказать спасибо? Кажется, что да. Дом снова оживает, стоит Хейли переступить порог дома вместе с Хоуп. — Ты будешь совсем один? — осторожно спрашивает Маршалл, а сама наблюдает, как Хоуп зажимает кулачками волосы на голове отца. Это так мило, что сердце сжимается от нежности. — Никого не пригласишь? Она должна быть счастлива, должна быть, наконец, спокойна и рада тому, что теперь она с тем, кого любит. Но после того, как необходимость нестись каждый день и спасать Клауса пропала, вместе с этим из жизни исчезло что-то важное. А сейчас она снова оживала, как и Клаус. Кажется, им странным образом необходимо быть рядом. — Я приглашаю тебя, — вдруг говорит Клаус и широко улыбается, встречая вопрошающий взгляд. — Ками больше нет, Хейли, я не хочу никого звать. Хейли заторможено кивает, потому что понимает его чувство. Только вот, Ками он любил, а для Хейли Джексон значил не так много. Она любила его, но не так. Казалось, Элайджа для Маршалл всё, но и тут она промахнулась. Сейчас, когда они могут быть вместе, кажется, снова проще расстаться и страдать, чем просто быть рядом. — Почему вдруг Элайджа не с тобой? Он ценит семейные праздники, — флегматично заявляет Клаус, стоило Хейли сесть на диван. Маршалл чуть морщится, усмехаясь, и жмёт плечами. — Почему-то, ему уже не так важно быть рядом со мной, — Хейли ласково гладит по макушке дочь и улыбается, встречая взгляд Клауса. — Он избегает меня, занимается всем, но не мной, да и я вечно ищу предлог уйти… к тебе, собственно. Я всегда ухожу к тебе, даже не знаю почему. Привычка. Майклсон удивлённо поднимает брови, но данное обстоятельство ему приятно. Сама Хейли Маршалл отказалась от Элайджи, чтобы быть дольше с Клаусом. И почему ещё земля не разверзлась? — Почему ты один? Это так странно, слышать эту тишину. Позови любимых дам, проведи время весело, — Хейли сама не понимает, почему говорит эти вещи. Ведь именно такого Клауса-тусовщика она ненавидит. Ей он нравится таким, как сейчас: семейным, саркастичным, но каким-то родным, только вот этого она и боится. Клаус не должен ей нравиться. Это может обернуться катастрофой и разбитым сердцем. И, как обычно, её сердцем. — А тебе так и не терпеться сбагрить меня другой женщине, Волчонок, — усмехается Клаус, наблюдая за такой родной и одновременно чужой девушкой. Хейли когда-то принадлежала ему, но он добровольно оттолкнул её в руки ждущего брата. И на этом всё. Потом Хейли никогда не была его, а он всегда верил, что она ему не нужна. Да, Хейли — член семьи, но больше ничего. Так было до того момента, пока им пришлось уехать. Ему, Хейли и Хоуп. До того, пока он не услышал слова Хейли для той новообращённой волчице, или как она боролась с ним плечо к плечу, как смешно пела в машине, как морщила нос, уснув на сидении, а солнце нагло слепило её. Это было до того, как он увидел, какой Хейли может быть другой. Как ласково она смотрит на их общую дочь, как она кинулась спасать его от Авроры. Пусть не одна, пусть там была Ками, и пусть после всего она снова его оттолкнула в руки другой женщины — это не имеет значения. Он уже увидел то, что всегда было на виду — он увидел, почему Хейли так покорила сердце его брата. И Клаус эгоистично желал запереть Маршалл с собой, найти новую причину, по которой она будет жить с ним под одной крышей. — Я не отпихиваю тебя, Клаус, ты сам никогда не пытался быть рядом, — Хейли жмёт плечами и, закусив губу, внимательно смотрит на гибрида. — Почему мы так и не смогли быть вместе? Я часто думала об этом, но так и не нашла причину. Клаус удивленно смотрит на Маршалл, не находя подходящих слов. Он хотел дать ответ, но, как и она, его просто не нашёл. Их влекло друг другу, как магнитом, и семью они вместе защищали и друг за друга готовы были отдать жизнь, вместе растили дочь, так почему у них ничего не вышло? Ответа не было ни у кого. Хейли думала, что любит Элайджу, но теперь поняла, что хотела так думать, это было просто, а Клаус был уверен, что Ками — его всё. Но теперь, когда её нет, и чувство вины отпустило, он снова может жить. Она не была тем, чем он дышал. Всё, что он хотел — сидит рядом и смотрит зелёно-карими глазами, осознавая то же, что и он. Они были глупцами. В эту ночь Хейли не вернётся домой, а Элайджа не будет удивлён, что найдёт их вместе, спящими на одном диване. Фрея заботливо укроет их пледом и попросит старшего брата быть тихим. Никто не расскажет им на утро, как Хейли нежно утыкалась носом в шею гибрида, а Клаус не узнает, как крепко обнимал её всю ночь. Им не придётся стесняться и неловко молчать, с лучами солнца они оба поймут, что больше время терять не намерены. Клаус больше не будет считать, что его свет померк. Ками умерла, но свет излучала не она, а то, что жило рядом ещё задолго до неё. Его любовь к Хейли.