You're my tear

Ты — моё убежище Ты защитишь меня от неприятностей И окружишь песнями о Избавлении Псалмом 32:7

Тэхён POV       Чужие пальцы скользнули по волосам Тэхёна как по шёлковой ткани, пока он стоял, перегнувшись через стол из красного дерева. Голоса над головой о чём-то говорили и смеялись, но его взгляд был прикован к едва заметным трещинам на дереве, к которому было прижато его лицо. Вон та по контуру напоминала цветок, а эта рядом была похожа на кривую усмешку. Тэхён отвернулся, даже дерево смеялось над его страданиями. Чужая рука сместилась с волос на спину, скользнув пальцами под цветочное кимоно, которое было надето на парне, и спускала его всё ниже, пока оно не пало к ногам. Парень вздрогнул, когда холодный январский воздух без труда проник сквозь тонкую ткань чёрной рубашки. Голоса что-то говорили, но он не обращал внимания, концентрируясь на том, чтобы глаза оставались закрытыми. «Если я не вижу их, они не видят меня. Если я не вижу их, их здесь нет». Руки спустились к ремню на его джинсах. «Если я не вижу их, их здесь нет».       Тэхён проснулся, зажав рот рукой, чтобы не закричать. Он моргнул раз, два, три, стараясь согнать слёзы с глаз. Сейчас он видел четыре вещи: потолок над головой, одеяла, накрывающие тело, трясущиеся руки и солнечный свет, просачивающийся в комнату через окно. Чувствовал три: Выступивший на лбу пот, колючую шерсть и холодный воздух, облизывающий тело. Две вещи слышал: своё собственное дыхание и ветер, завывающий снаружи. И лишь одну мог попробовать на вкус — страх. Тэхён вздохнул, сел на кровати, приваливаясь спиной к её изголовью, подтянул коленки груди и положил на них подбородок. Его там не было, он был здесь, дома. Парень усмехнулся. Обычно проходит больше дня, прежде чем его воспоминания обращаются в кошмары, но он только что видел сон о «встрече» Бан Нама и Зевса, на которой он вчера был. Парень закатил глаза, глядя в окно напротив. В любом случае, время вставать.       Тэхён медленно поднялся с кровати, хватая свою одежду, и поплёлся в ванную в надежде принять душ прежде, чем родители уйдут в поле. Зайдя, он вздохнул, прислонившись к двери и убедившись, что запер её. Это была единственная в доме дверь с замком. Быстро включив душ, ожидая, пока вода нагреется, и Тэхён сможет погрузиться в тепло на 20 минут, его взгляд застыл на изувеченном теле, которое отражалось в рукоятках душа. Он зарычал, отворачиваясь и сжимая руки в кулаки, пока не почувствовал, как ногти впиваются в ладони. Он был не в силах сосредоточиться на столь банальных вещах. Как только вода нагрелась, Тэхён быстро прыгнул под струи, практически застонав, когда капли обрушились на усталую кожу. Ради таких моментов он и жил. Медленно проводя пальцами по волосам, Тэхён не мог не думать о мужчине, спящем в нескольких комнатах от него, и о родителях, которые, он надеялся, давно ушли. Он не мог смотреть им в глаза и не выходил к ним уже несколько месяцев, ибо каждый раз слишком сильно разочаровывался в этих людях. Тэхён стиснул зубы. Он не идеален и никогда таковым не был. Всю жизнь прожил как разочарование для самого себя, для семьи и для церкви. Слишком утомительно быть столь бесполезным, поэтому он так волновался, когда Чонгук приехал, ибо это был его шанс доказать, что он может сделать что-то хорошее для своего народа. Он не сделал ничего стоящего, чтобы быть лидером, но теперь появилась возможность помочь Чонгуку написать прекрасную статью о них. Она могла очистить их репутацию во внешнем мире и помочь наплыву новых членов общины. Больше людей для армии верующих Зевса, а затем и его собственной армии. Но Тэхён не хотел этого, не хотел контролировать, что там написал Чонгук, не хотел обелять церковь и не хотел, чтобы ему поклонялись. И чёртов Чонгук просто обязан был встать на его пути со своими чёрными кудрями и большими глазами. Парень вцепился в кафельную плитку, зажмурив глаза. У мужчины есть всё, чего у самого Тэхёна никогда не было. Он был свободен.       В конце концов, вода перестала лить, оставляя мокрого Тэхёна, дрожащего от пробравшегося к нему холодного воздуха. Парень застонал, вылезая из душа и вытираясь, и оделся в свою полностью белую одежду, а затем толкнул дверь ванной, готовый будить Чонгука. Тэхён мягко постучал в дверь спальни, чуть открыв её, и широко раскрыл глаза, не застав Чонгука ни лежащим в кровати, ни где-нибудь ещё в комнате. «Чёрт», — подумал он, и развернулся, медленно шагая по коридору, пока не увидел черноволосого мужчину на кухне, попивающего чай, будто бы он ждал младшего. — Ты проснулся, — сказал Тэхён, входя в кухню, наливая себе чашку зелёного чая, выуживая из холодильника яйца, а затем поджигая огонь в печи. — Как давно ты встал? — Достаточно давно, чтобы сделать нам чай, — ответил Чонгук, поднимаясь со своего места, и склонился над кухонной стойкой, наблюдая, как младший готовит им завтрак. — Видел твоих родителей. — Что? — спросил Тэхён, застывая на месте при мысли, что мужчина был рядом с его родителями. — Ну да, они уже уходили, и я сказал им «Здравствуйте», потому что почти не видел их, хотя нахожусь тут уже три недели, — пояснил старший, будто это была самая скучная вещь в мире. Тэхён попытался успокоиться, кивая и глядя вниз. — Ты похож на них. — Спасибо, — прошептал младший, разбивая яйца в уже нагревшуюся сковороду. — О-о чём вы говорили? — Ничего такого, только: «Здравствуйте, как у вас дела?», «Всё хорошо, а у вас?», что-то в этом духе. Они выглядели так, будто очень торопились, — ответил Чонгук, отставляя чашку чая на кухонную тумбу, и посмотрел на Тэхёна. — Держу пари, они скучают по твоему брату. — Нет, — отрезал младший, протыкая яйцо ложкой, и желток растёкся по сковороде. — Они не скучают по нему. Беседа оборвалась, и Тэхён принялся за готовку, а Чонгук смотрел на него вопрошающим взглядом. Быстро разложив готовую еду по тарелкам, мужчины двинулись к длинному чёрному столу. Взгляд Тэхёна был прикован завтраку перед ним, он избегал взгляда старшего, и было неважно, как долго тот смотрел на Тэ. Хватит с него на сегодня притворства. — Какие планы, Тэхён-а? — спросил Чонгук, разрывая повисшую между ними тишину, и младший не знал, радоваться этому или нет. — Мне нужно помочь Зевсу кое с чем, но после этого я думал дать тебе время поработать, — ответил младший, поднимая взгляд на Чонгука, который нахмурился, но, тем не менее, кивнул. — Если я собираюсь работать, то мне нужен интернет, — сказал мужчина, пожимая плечами. — Как насчёт того, чтобы вместе пойти в церковь и пока ты будешь на встрече с Джун Хэ, я воспользуюсь компьютерным залом? — Можно и так, — ответил Тэхён, кивнув. — Я ненадолго к Зевсу. Просто нужно организовать кое-что, эм, отгрузку. — Отгрузку? — спросил Чонгук, отрывая взгляд от завтрака, и Тэхён заёрзал на стуле. Чёрт бы побрал его и его длинный язык. — У Зевса есть связи с людьми во внешнем мире, которые привозят нам вещи, которые мы не можем сделать здесь, — пояснил Тэхён, чувствуя себя гадко из-за лжи. Он не врал полностью, всего где-то процентов на семьдесят пять. — Что за связи? Просто интересно, могу ли я взять у этих людей интервью? — Эм, Ю Бан Нам, и нет, ты не можешь взять у него интервью, так что просто забудь. — Ладно. --------------       Тяжёлое дыхание Чонгука обжигало кожу Тэхёна, пока пара шла по грязным дорогам Олимпа, старший шёл с перекинутой через плечо кожаной сумой на ремне, готовый писать. Каждый раз, когда Чонгук смотрел на Тэхёна, кровь младшего закипала от желания, необходимость касаться старшего переполняла. Пальцы казались невесомыми, веки тяжелели, а сердце трепетало, ибо Чонгук был нереальным. Поэтому стоять так близко к нему было для Тэхёна проблематично, потому что отношения у них были не очень, и это было ужасно. Младший вперился взглядом в дорогу под ногами, пока они шли. Он не хотел видеть как люди, с которыми он вырос, изменились с тех пор, как Зевс объявил о его свадьбе. Будто все они ждали, что произойдёт что-то невероятное. Хотелось стать невидимым, чтобы ходить по улицам абсолютно незамеченным, и люди не обращали бы на него никакого внимания. Когда двое подошли к белой деревянной церкви, они переглянулись, мягко улыбнувшись друг другу, пока поднимались по лестнице, и Тэхён отворил тяжёлые двери. Он зашагал к лестнице в дальнем конце комнаты, Чонгук следовал за ним, пытаясь поспевать за тяжёлой поступью младшего. Они повернули налево, оказываясь у ближайшей к лестнице комнаты. Тэхён толкнул дверь, встречаемый светом пустого компьютерного зала. — Я буду внизу, в кабинете Зевса или в подвале, ладно? Потом, если тебе нужно будет ещё время, я могу помочь, — сказал Тэхён, и Чонгук сел на пол, привалившись к стене, и открыл свой компьютер. Младший закатил глаза. — Ты же знаешь, что можешь сидеть за столом, да? — Мне нравится на полу. Большое спасибо, Ким, а теперь, если ты не возражаешь, мне нужно работать, — отозвался Чонгук, и Тэхён фыркнул, кивнув, затем закрыл за собой дверь и развернулся в направлении кабинета Зевса. Как только он подошёл к большой гравированной двери, он застыл, вспоминая, что произошло здесь прошлой ночью. Тэхён затаил дыхание, затем постучал в дверь и вошёл внутрь. — Сэр? — сказал парень, уставившись в пол, входя в комнату, и закрыл за собой дверь. Он чувствовал, как Зевс пожирает его взглядом. — Здравствуй, Тэхён-а, как у тебя дела? — спросил лидер, когда Тэхён прошёл вглубь комнаты и сел в старое кожаное кресло перед его столом. Вообще-то, ему было плевать, спросил чисто из вежливости. — Всё хорошо, сэр. Вчера вы просили меня зайти , — тихо сказал младший, уставившись на стол из красного дерева. — Да, Сон Су уехал в Сеул на вербовку со своим сыном и ещё парой человек этим утром, так что мне нужно, чтобы ты сделал кое-что, — ответил Зевс, и сердце Тэхёна пропустило удар. Ки Ха уехал на вербовку со своим отцом. — Да, сэр, — прошептал он, поднимая взгляд на лидера, но избегая встречи глазами. — Сначала тебе нужно сходить в хранилище и принести то, что мы вчера купили. Затем мне нужно, чтобы ты принёс мне пару документов, проще простого, — пояснил мужчина, доставая из стола стопку бумаг, и вручил их Тэхёну. — Занеси их по пути в подвал, потом принеси, что я попросил и можешь готовиться к проповеди. — С-сэр, у меня там Чонгук в компьютерном зале… — Путь там и остаётся, — прорычал Зевс, свирепо уставившись на Тэхёна и отмахиваясь от него. Парень кивнул, прижимая бумаги к груди, и вышел из кабинета.       Вздох облегчения вырвался из уст парня, когда дверь за ним закрылась. Он посмотрел вниз на связку бумаг, на первом файле которой красными буквами было написано «БУ». Бывшие Участники — так в церкви называли прихожан, которые вынуждены были уйти. Должно быть, это документы Зевса на абсолютно всех бывших участников. Тэхён дрожащими пальцами пробежал по страницам, а затем застыл. Он не может читать, это не для его глаз. Чего он не понимал, так это зачем кому-то информация о Бывших Участниках. Их больше ничего не связывало с церковью, они должны быть свободны, разве нет? Тэхён покачал головой, направляясь по пустынным коридорам к ведущей вниз лестнице. «Гляну только одним глазком», — подумал он, — «совсем чуть-чуть». Он медленно открыл файл, бегом читая пару страниц. И тут до него дошло, что всё это отчёты за последние пару недель. Каждая страница — новый день и новый человек. Тэхён с трудом сглотнул, когда его взгляд зацепился за имя отца Сокджина. «26 Января Бывшего Участника посетили два Сеульских детектива под прикрытием в его квартире. В течение трёх часов они слушали его рассказы о церкви». Почему к отцу Сокджина нагрянули детективы и с каких это пор он живёт в Сеуле? Брат всегда говорил, что отец бросил их в Тэгу. Тэхён выудил лист бумаги из файла и сунул в карман, закрывая файл, и опустил его в почтовый ящик, висевший на двери кабинета отдела разведки. Парень глубоко вздохнул, идя дальше по коридору к лестнице, ведущей в подвал. Он шлёпал по металлическим ступенькам, спускаясь на самый нижний уровень церкви. Тэ набрал код доступа, и дверь хранилища открылась, впуская парня внутрь. В хранилище было темно и холодно, и единственным источником света служила голубая лампочка, висевшая над головой и придававшая комнате соответствующий оттенок. Тэхён двинулся в дальний конец комнаты, выуживая из шкафа новёхонький чемодан. Он ввёл четырёхзначный код, и чемодан открылся, являя брикеты с белым порошком и мешочки с таблетками и кристаллами. Парень достал брикет и один из мешочков, сунул их в карман, а затем убрал чемодан к остальным. Тэхён проделал тот же путь обратно по металлическим ступенькам, коридорам, деревянной лестнице. И вот он снова оказался у гравированный двери, принадлежавшей Зевсу. Он постучал раз, два, а затем открыл дверь, вновь повторяя этот цикл беседы с покорно опущенной головой. — Сэр, я забрал то, что Бан Нам продал вам вчера. Не думаю, что нужно больше, — сказал Тэхён, подойдя к столу, и выложил содержимое на стол, проверяя, не выпал ли тот самый листок. — Спасибо, Тэхён, — сказал Зевс, не глядя на принесённое. — Что-нибудь ещё, сэр? — спросил парень, чувствуя себя неуютно в тишине наедине с Зевсом. — Хочу, чтобы ты взял пару таблеток, сын мой, — сказал лидер. — Ты заслужил. — О, нет, нет, я в порядке, спасибо… — Это был не вопрос. Бери их и уходи. — Д-да, сэр, — ответил Тэхён, сунув таблетки в другой карман, и покинул слишком холодный кабинет. ---------       Чонгук сидел, согнувшись над своим компьютером с зажатой во рту ручкой, когда Тэхён вошёл, и сердце младшего пропустило удар. Розовая пастельная рубашка мужчины соскользнула с плеча, он сидел в окружении многочисленных бумажек, а чёрные волосы пребывали в творческом беспорядке. Парень не мог не улыбнуться столь чудной картине перед собой. Тэхён стоял так пару минут, прислонившись к двери, пока Чонгук наконец не заметил его, улыбаясь младшему, на что в ответ парень чуть ухмыльнулся, направляясь к старшему. — Как работается? — спросил Тэхён, садясь рядом с мужчиной, и заглянул в компьютер с открытым и наполовину заполненным гугл документом. — Похоже, у тебя ещё много дел. — Хаха, очень смешно. Всё нормально, я просто думаю, как бы составить гармоничный текст, — улыбнулся Чонгук, глядя на Тэхёна. — Это черновик. — Могу я послушать? — спросил младший, и щёки мужчины вспыхнули красным. — Д-да, но только часть, — ответил Чонгук, вздохнув, и вернул взгляд к экрану. — В этой статье я расскажу о времени, проведённом в комплексе « Храм Ангелов» в поиске информации о Чо Джун Хэ… — Не называй это «комплекс». Это община, — поправил Тэхён, и старший уставился на него. — Просто для справки. — Я могу продолжить? — спросил Чон, снисходительно усмехнувшись парню, щёки которого порозовели, и кивнул. — Я находился под опекой Ким Тэхёна, 23-х летнего прихожанина, который станет следующим лидером церкви. Он прожил здесь всю свою жизнь с братом и родителями. Церковь стоит на том, чтобы принести в этот мир новое христианство. Они пополняют ряды своей армии, чтобы очистить от грехов Сеул, а затем и всю Корею. Охранников можно увидеть по всему комплексу, или общине, в любое время, даже ночью. Неизвестно, зарегистрировано ли их оружие или куплено на чёрном рынке… — Стоп, стоп, звучит как полицейский отчёт! Нужно добавить больше о нашей жизни, если мы хотим вызвать интерес у читателей, — пояснил Тэхён, глядя на клавиатуру. — Звучит слишком официально. — Но это официальный документ, — парировал Чонгук, и младший закатил глаза. — Да, ну, это ещё и статья в газете, — ответил парень, глядя, как краска схлынула с лица Чонгука. Он кивнул, закрывая ноутбук, и поспешно убрал его обратно в сумку. — Х-хорошо, я знаю. Я отправлю это своему боссу, Намджун-хёну, и он подправит статью, чтобы она звучала интереснее. Это просто черновик, — сказал Чонгук, убирая бумаги в сумку, и поднял взгляд на Тэхёна, широко улыбаясь. — Ну, что теперь? — Хм, не уверен, но почему бы нам не вернуться домой, раз уж я здесь закончил? — ответил младший, поднимаясь и потягиваясь, и старался не замечать, как Чонгук смотрит на него. — Ладненько, — сказал мужчина, поднимаясь и устремляясь за младшим в коридор. Тэхён улыбнулся, заворачивая за угол, прежде чем столкнулся с кем-то. Парень удивлённо вскрикнул, отшатываясь, когда чужая рука дала ему звонкую пощёчину. Кровь предательски попала на зубы. — Смотри куда идёшь, — прорычал мужчина, злобно уставившись на Тэхёна. Боже, он узнал этот голос, но что он тут делает? — Тэхён, я с тобой разговариваю. — Т-ты вернулся, — промямлил парень. — Я думал ты… — Привет, я Чонгук, не думаю, что мы уже встречались. Я пишу статью о церкви, — раздался сзади голос старшего. Чёрт, держись от него подальше. — Мун Дури. Возможно, ты знаешь моего отца Сон Сун — главу отдела вербовки, — ответил мужчине Дури, поворачиваясь к нему с абсолютно каменным и, как и всегда, холодным взглядом. — Не знаю, имел ли такую честь, — сказал Чонгук, натянуто улыбаясь. — Нам с Тэхёном нужно идти. Приятно было познакомиться, сэр. — Увидимся, Дури, — промямлил Тэхён, хватая старшего за запястье, и рванул по лестнице и вон из церкви, оставляя большого мужчину позади. — Тэхён, какого ху-, — попытался возмутиться Чонгук, но младший прервал его, резко дёрнув в сторону леса. — Мы не можем говорить здесь. Я всё расскажу, когда мы доберёмся до нашего места, — пояснил Тэхён, понизив голос, пока двое петляли в толпе людей. Наконец, они добрались до опушки.       Тэхён пошёл первым, ныряя в гущу деревьев, будто был рождён в этом лесу, и Чонгук, спотыкаясь, последовал за ним. Мягкий воздух облизывал кожу младшего, который пробирался сквозь вечнозелёные деревья, иголки с веток которых ломались и попадали под ногти, но парень всё думал о Дури. Какого чёрта он вернулся?! Он ведь должен был быть в Тэгу с другой половиной прихожан, которая никогда не возвращается в Сеул. Он находился там около года и, конечно, именно СЕЙЧАС должен был вернуться! Когда пара достигла знакомого холма, Тэхён упал на колени, измученный произошедшим за последние полтора часа. Вскоре к нему присоединился Чонгук, садясь рядом, и уставился в землю, ожидая, что младший скажет что-нибудь. Что-нибудь, что прояснит ситуацию. — Это был Дури, — тихо сказал Тэхён. Наверное, он должен объяснить старшему кое-что. — Я понял, — парировал тот, и парень закатил глаза, чуть усмехнувшись. Вот же ж блять. — Это старший брат Ки Ха. Мы все играли с хёном, когда были младше, типа как четыре мушкетёра. Но одним летом всё изменилось. Отец Дури и Ки Ха жестокий человек. Он заманивает людей из внешнего мира в церковь и следит за всеми, если они уходят. Он просто жестокий. Он хотел, чтобы Дури делал то же, ну, знаешь, стал большой шишкой в церкви, но считал, что сын был слишком рассеян и мягок, то есть, как ты понимаешь, он всегда ненавидел меня и Сокджин-хёна. Так, одним летом, когда мне было 13, а Дури 14, мы просто сидели в его комнате, разговаривали и рисовали. Я был очень смущён и просто… Я просто признался ему в чувствах. Стоит ли говорить, что он не ответил взаимностью, ну то есть как это вообще было возможно? Это было тупо, так что я потерял лучшего друга, а его отец был безумно счастлив. С тех пор Дури стал относиться ко мне совсем по-другому. А когда Зевс узнал об этом, он сослал его в Тэгу, и сказал, что наши отношения мешают моему «духовному потенциалу». Дури много раз возвращался, но с последнего визита прошёл год. Он винит меня в том, что ему пришлось уйти, — рассказывал Тэхён, едва прерываясь, чтобы набрать воздух, и не смотрел в глаза Чонгуку. — Это, кстати, не для статьи. — Мне так жаль, Тэ. Ты, должно быть, чувствуешь себя очень одиноким, — прошептал старший, пододвигаясь ближе к Тэхёну, и младший положил голову ему на плечо. — Ты не заслужил всего этого дерьма. — Если я когда-нибудь стану лидером, то хотя бы смогу контролировать то, во что все так верят, — пробубнил Тэхён. — Я смогу всех освободить. — Ты можешь уйти со мной, знаешь, вернуться в Сеул, — неуверенно сказал Чонгук, и парень тихо рассмеялся. — И оставить хёна и Ки Ха? Нет, я так не могу. Это мой дом и это всё, что я знаю, — прошептал он в плечо старшего. — Прости, что встретил меня и теперь ввязался во всё это. — Тэхён, — позвал Чонгук, разворачиваясь лицом к младшему, и их взгляды встретились. — Я знаю, что мы знакомы не так давно, но я очень рад, что встретил тебя. Я-я просто хочу помочь тебе и сделаю всё, чтобы увидеть твою улыбку. Ты просто ангел во плоти. — Ангел, — едва слышно повторил Тэхён, улыбаясь, и наклонился ближе к Чонгуку, робко соединяя их губы и вовлекая в глубокий поцелуй. Они сидели так пару секунд, и парень улыбнулся, когда внутри него взорвались сотни фейерверков, и искры пробежали по всему телу. — Думаю, мои крылья почернели.