You're my tear

Более же всего Имейте усердную любовь друг ко другу, Потому что любовь Покрывает множество грехов. 1-е послание Петра 4:8

Чонгук POV       Чонгук зашипел от боли, ударившись повреждённой лопаткой о стеклянные двери больницы, пока пробирался к комнате ожидания. Он тяжело вздохнул и бросил испепеляющий взгляд на двери, будто они намеренно навредили ему. Глаза слипались, пока мужчина протискивался между людьми в заполненном помещении, несколько бессонных ночей давали о себе знать. Даже спустя пару дней после выписки из больницы в голове не переставали роиться мысли, не дававшие уснуть. В основном беспокойство у Чонгука вызывал кое-кто, кто сейчас неподвижно лежал на больничной койке в паре миль от него. Сразу после выписки мужчина попытался вернуться к своим коллегам, которые разбили лагерь за пределами коммуны, но быстро был отозван обратно. Бойня закончилась в первую же ночь, а на утро разведчики отступили в церковь, где забаррикадировались вместе с Зевсом. Тогда и началось длительное противостояние; Шесть дней между сторонами велись переговоры, предложения обмена заложников на выкуп, лишь бы вытащить Зевса из укрытия. В конце концов, из-за его нарциссизма недельный рейд наконец закончился, когда на седьмой день он попытался сбежать, но вскоре был пойман Намджуном и его отрядом. Тэхён очнулся днём позднее, когда Намджун уже был рядом, а Сокджин только направлялся в больницу. Чонгуку позвонили тут же, как только старший Ким прибыл, и мужчина без промедления поехал на место встречи. Именно поэтому он теперь околачивался в больнице в мешковатых серых спортивках с развязанными шнурками. — Где он? — в ту же секунду спросил Чонгук, как только увидел сидящих в комнате ожидания Намджуна и Юнги, которые листали дело. — Я что, разбудил тебя своим звонком? — спросил в ответ лейтенант, оглядывая младшего. — Вообще не спал, так в какой он палате? — допытывался офицер, скрестив руки на груди. — Сокджин сейчас с ним, так что в очередь, — ответил Юнги и чуть усмехнулся, глядя на нахмурившегося Чонгука. — Ладно, — ответил тот, плюхнувшись в кресло напротив Юнги и Намджуна. — Думаю, я готов вернуться к расследованию, Джун-хён. Чувствую себя здоровым. — Скажи это своему гипсу на руке, — ответил тот не отрывая взгляда от файлов в руках. — Я же уже говорил, что сейчас ты отстранён от дела до начала судебного разбирательства. Сейчас я хочу, чтобы ты и твой свидетель сфокусировались на том, чтобы быть готовыми к суду. — Хочешь ещё одну пулю словить, а? — спросил Юнги Чонгука, закатив глаза, когда в ответ на это его напарник показал язык. — А где Чимин-хён и Хосок-хён? — спросил младший. — Они всё ещё в коммуне? Не то чтобы мы часто пересекались в участке. — Они вернутся сегодня поздно вечером, помогают остальным членам общины и перевозят их в безопасное место, — ответил лейтенант, откинувшись на спинку кресла. — Я сказал им приехать сюда как только они закончат, но зная их, эти двое, скорее всего, постараются помочь как можно больше. — Чимин не ночевал дома, спал на заднем сидении патрульной машины, пока велись переговоры с Джун Хэ, с Хосоком та же ситуация. Думаю, после того, как тебя подстрелили у них на глазах, они решили, что жаждут мести, — добавил Юнги, убрав папку, которую он листал, обратно в портфель Намджуна и растянулся в кресле. — Сейчас я просто хочу немного расслабиться, прежде чем снова с головой погружусь в эту чертовщину. — Оптимистичненько, — выдохнул Чонгук, чьим самым заветным желанием в этот момент была чашка кофе. — Во время суда начнётся ад, Чон, и даже не пытайся притворяться, будто это не так, — ответил Мин, скрестив руки на груди. — Мы должны радоваться тому, что в этот раз куда меньше жертв среди гражданских лиц, а Джун Хэ сейчас проверяют в окружной тюрьме. Прежде чем не спавший несколько дней к ряду Чонгук успел огрызнуться на своего хёна, спорящего с младшим, кто-то позвал Намджуна, и Чонгук вскинул голову в направлении коридора. Вошедший в комнату ожидания Сокджин выглядел уставшим и напуганным. Его некогда белая одежда была запятнана смесью из крови и грязи, широко распахнутые глаза покраснели, мужчина обнимал себя за плечи. Теперь он виделся Чонгуку ужасно маленьким, поэтому полицейский тут же вскочил со своего места и заключил старшего в объятия, когда тот подошёл ближе. Сокджин на мгновение застыл, а затем аккуратно обнял Чонгука в ответ, спустя пару секунд медленно отстраняясь. — Хён, я так рад, что ты всё-таки выбрался, — сказал младший, отступая от мужчины, и чуть усмехнулся. — Ты приехал совсем недавно, да? — Да, я был одним из последних, кого Зевс отпустил, — ответил Сокджин, переминаясь с ноги на ногу, и пробежался глазами по комнате. — Никогда не был в таком месте, оно куда больше чем что-либо в коммуне… — Добро пожаловать в Сеульскую больницу со всеми её чудесами, — сказал Юнги со своего кресла, хихикнув, и Намджун толкнул его локтем в бок. — Ничего, если Чонгук увидится с Тэхёном? — спросил лейтенант, подняв глаза на Сокджина, который начал краснеть под этим взглядом. — Я готов показать тебе все чудеса больничного кафетерия. — Вы отвратительны, — проворчал Юнги. — Ах, если бы Чимин был здесь. — Думаю, Тэхён будет рад, — тихо ответил Сокджин, не обращая внимания на ворчание Юнги. — Он в пятисотой палате, дальше по коридору. — Спасибо, хён, — так же тихо сказал Чонгук и, помахав на прощание коллегам, устремился вперёд по холодному белому коридору. Чонгук ненавидел больницы, их запах, болезненную и холодную унылость. Когда он был маленьким, то много времени проводил в кабинете школьной медсестры и в медицинском пункте первой помощи, если отец злился особенно сильно. Всё это навевало плохие воспоминания. И ему очень, очень не хотелось, чтобы всё закончилось вот так. Чонгук не хотел, чтобы Тэхён навредил себе или не просыпался неделю к ряду. Чёрт, он абсолютно не хотел быть подстреленным или чего хуже! Всё шло не по плану. По мере того, как палата №500 становилась ближе, Чонгук неосознанно начинал идти всё быстрее и быстрее, всем сердцем желая быть как можно ближе к Тэхёну. И когда мужчина наконец добрался до палаты, он медленно открыл дверь, улыбнувшись, стоило ему завидеть младшего, который сидел на больничной койке и ждал его. Чонгук смущённо усмехнулся, входя в комнату, и закрыл за собой дверь. Он быстро сократил расстояние до больничной койки и обхватил лицо парня руками, втягивая в выбивающий из-под ног землю поцелуй. Тэхён тихо пискнул, когда их губы столкнулись, и тут же растаял в руках Чонгука. Старший медленно отстранился, улыбаясь парню, и сел на стул перед кроватью. — Хорошо себя чувствуешь? — спросил он, и Тэхён медленно кивнул, беря руку мужчины в свою. — Я был пиздец как напуган, когда ты не просыпался. — Теперь я бодрствую, — тихо ответил младший. — Как твоё плечо? Намджун рассказал мне. — Ну, моё предплечье сломано, но, думаю, я справлюсь, — сказал Чонгук, тихо рассмеявшись. — Как нога? — Сломана, думаю, я буду какое-то время прикован к кровати, — констатировал Тэхён, нахмурившись, и опустил взгляд на туго обмотанную белым бинтом ногу. — Можем предоставить тебе инвалидную коляску, — ответил старший, и на лице парня отразилась растерянность. — Или я принесу тебе сюда одну и покажу, что это такое. Что думаешь? — И как я должен выживать? Я не знаю, что есть что и о чём люди вокруг меня говорят. Я же даже блять понятия не имею, где сейчас нахожусь! — вскрикнул Тэхён, разочарованно вскинув руки. — Впервые слышу, как ты ругаешься, — рассмеявшись, сказал Чонгук и успокаивающе сжал руку Тэхёна. — Обещаю, я всему тебя научу. — Я не могу просить от тебя такого. У тебя своя жизнь, тебе не нужен я… — Остановись-ка, прежде чем закончишь говорить эту глупость, или что ты там хотел сказать, — прервал его старший, подняв свободную руку, и жестом попросил Тэхёна остановиться. — Чонгук, я… — промямлил парень, пытаясь подобрать подходящие слова, и редкие слёзы покатились по его израненным щекам. — Не знаю, смогу ли вообще как-то отплатить тебе за то, что ты сделал для меня. Ты мой спаситель. — Я же сказал, что спасу тебя, разве нет? — ответил Чонгук, тихо хихикнув, и на собственные глаза навернулись слёзы. — Ты дал мне то, в чём я так нуждался. — Никогда больше не уходи, — сказал Тэхён, и это прозвучало скорее как вопрос, нежели утверждение. — Никогда, обещаю. ---------------       Спустя пару дней Чимин и Хосок вернулись в Сеул, рейд был официально завершён, а всех членов церкви распределили по временным домам. Всё это время Чонгук проводил время либо в полицейском участке, либо сидел в больнице с Тэхёном, пока тот восстанавливался. Сокджин переехал к Намджуну вместо того, чтобы жить в отеле, в который его заселила полиция, и объяснил это тем, что больше не хочет быть один. Кажется, в головах братьев Кимов надолго поселился страх, потому что всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой. И, если быть честным, Чонгук не мог не чувствовать того же. Он тяжело вздохнул и пригладил пальцами спутанные чёрные волосы, стараясь переключиться на лежащие перед ним материалы дела. Холодный свет ноутбука освещал кровать, а огни города пробивались в комнату через окна. Уже довольно поздно, часа два ночи, но Чонгук не может уснуть. С тех пор, как Тэхён очнулся три дня назад, мужчине пришлось вполовину урезать своё рабочее время, чтобы навещать младшего. Намджун всё ещё не позволял ему вернуться к расследованию, принуждая ограничиться лишь чтением материалов, чтобы хоть немного уменьшить тревогу, которая готова была полностью поглотить офицера. Чонгук лёг на кровати, раздражённо откинув материалы на пол, захлопнул ноутбук и отправил куда-то туда же. Рука при каждом движении болела, раз за разом напоминая, что он не смог защитить Тэхёна должным образом. Он был так близок к тому, чтобы выбраться оттуда, прежде чем его подстрелили, и Чонгук выронил парня из рук. Он ясно помнит, как Намджун перескочил баррикаду и отнёс истекающего кровью коллегу в безопасное место. Чонгук вцепился пальцами в бёдра Тэхёна, пока они с Юнги пробирались по полю боя, в которое превратилась коммуна. Взгляд у Тэхёна был туманный, он только что видел, как умирает Дури, и теперь проигрывает этот момент в своей голове снова и снова, Чонгук уверен. Офицер посмотрел на Юнги, глаза которого превратились в щёлочки, пока он петлял в темноте, будто был рождён для этого. — Мы почти на месте. Обещаю, скоро мы вернёмся в Сеул и… — попытался закончить предложение Чонгук, как вдруг резкая боль пронзила всё тело, отчего он потерял равновесие и упал лицом в землю, выронив Тэхёна. Мужчина зажмурился, когда его тело рухнуло на землю. Он проскользил по грязи, разодрав кожу на одной стороне лица. Чонгук поднял взгляд, встречаясь глазами с Намджуном, который уже перепрыгнул баррикаду и нёсся к сцене, развернувшейся перед ним. Ещё один выстрел сотряс ночной воздух, и Юнги отправил пулю прямо в голову разведчика, который выстрелил Чонгуку в руку. Вдруг младший почувствовал невесомость, когда Намджун подхватил его и поднял на руки, Юнги провернул то же с Тэхёном. — Всё в порядке, Чонгук-а, просто не засыпай, ладно? — послышался сверху голос Намджуна, но всё, что Чонгук мог слышать, это как капли крови пропитывают одежду его друга. — Джун, — тихо позвал Чонгук, и шумно вдохнул от боли, когда попытался пошевелить рукой, — Джун… — Всё в порядке, Кук, просто пуля, да? — ответил лейтенант, улыбнувшись младшему, который уже с трудом фокусировал взгляд. Как только они оказались за баррикадой, Чонгук повернул голову в сторону, глядя на Юнги, который грузил окровавленное бессознательное тело Тэхёна в машину скорой помощи. Он не смог не выдавить из себя кривую улыбку, когда то же с ним сделал Намджун, и посмотрел на старшего, болезненно усмехнувшись. — Мы сделали это, хён, мы вытащили его, — прошептал Чонгук Намджуну, передавшего его в руки медиков, которые без промедления упрятали полицейского в машину скорой помощи. И в глазах потемнело. Это было не первое ранение на работе, такое уже случалось, когда он работал ещё в отделе убийств в Пусане. Неудачное ограбление, которое закончилось смертью работника магазина и ранением в ногу Чонгука. Он протянул здоровую руку вниз, проводя пальцами по шраму на внешней стороне бедра, там, где пуля прошла насквозь. Единственной проблемой сейчас был тот факт, что он официально отстранён от расследования вплоть до начала судебного разбирательства, так что ему предстояло готовиться как свидетелю, а не как полицейскому. Чонгук пытался заговорить с Тэхёном о суде, но каждый раз при упоминании об этом он видел, как в глазах младшего плещется боль. Ему ещё слишком рано обо всём вспоминать. Доктора сказали, что планируют выписать Тэхёна в ближайшие пару дней, как только убедятся, что его состояние стабильно, а в открытые раны не попала инфекция. Чонгук ясно помнит момент, когда младший выпрыгнул из окна, страх, который охватил его, когда безжизненное тело упало на землю. И каким сломленным он выглядел перед прыжком. Чонгук всё ещё не знает, что двигало им в тот день, когда он должен был оставить Тэхёна, но мог сказать наверняка, что это было зря. Чонгук снова устало застонал, вставая с кровати, и направился на кухню в поисках бутылки любого алкоголя. Если уж он теперь не участвует в расследовании, то может позволить себе насладиться жизнью. Мужчина подошёл балкону, распахнул стеклянную дверь и уселся на пол. За два месяца отсутствия он успел соскучиться по виду города из своей квартиры на пятом этаже. Чонгук прикусил щёку изнутри, встал, оперевшись на балконные перила, и вынул пачку сигарет, которую держал на случай визита Юнги. «От одной ничего не будет», — подумал он и вытащил сигарету из пачки, зажав между губ. Достал зажигалку из бокового кармана, которую обычно использовал, чтобы зажигать свечи, и поджёг никотиновую палочку, глубоко затягиваясь. Он успел соскучиться по саморазрушению. В Олимпе всё было по-другому, да, всё то же саморазрушение, но по большей части вызвано оно было чужаками вокруг. Культура этого места до жути консервативная и полная осуждений, и всем этим заправляет тиран. Чонгук сделал ещё одну затяжку и усмехнулся, когда почувствовал онемение во всём теле. «Это временно», — подумал он, глядя на сигарету между пальцев, — «Пока всё это не кончится». -------------       Чонгук потёр лицо свободной рукой, другой держа горячий стакан чёрного кофе, который он изо всех сил старался не разлить в полицейской машине. Юнги сидел на водительском месте, лавируя между машинами словно сумасшедший, и пытался всеми возможными способами обойти ранние сеульские пробки. Первое слушание обвинительного заключения по делу Джун Хэ было назначено на восемь утра этого понедельника, о чём Чонгуку никто не говорил ровно до этого самого утра. Тэхён всё ещё лежал в больнице и, как надеялся старший, ещё спал, поэтому Чонгук расскажет ему о результатах позже. Сокджин ехал с Намджуном в его машине, потому как хотел быть в курсе всех тонкостей судебного процесса. «Он мог бы стать хорошим юристом», — подумал Чонгук, и тут Юнги резко развернулся, и младший, в конце концов, пролил кофе на руку. — Юн, успокойся! — вскрикнул мужчина, легко ударив коллегу по руке, и принялся оттирать кофе тонкими салфетками из старбакса. — У нас ещё двадцать минут до слушания и уже не так далеко ехать. Успокойся, окей? — Я просто…не хочу, чтобы это так просто сошло ему с рук. Просто хочу, чтобы этот ублюдок признал свою вину, чтобы нам не пришлось судиться, — прорычал Юнги, постепенно успокаиваясь. — Хён, ты же знаешь, он не признает вину. Ребята вроде него всегда так делают, стараются затянуть процесс на как можно больший срок, чтобы никто не мог расслабиться, — напомнил ему Чонгук, опуская кофе в подставку для стаканов. — Не ожидай чего-то другого. Всё это дерьмо быстро закончится. — Блять, — разочарованно застонал старший, как только они подъехали к зданию суда и увидели рой журналистов, толпившихся у лестницы. — Кто уже растрепал прессе? — Ты действительно думал, что всё пройдёт тихо? Рейд на религиозный культ, это же сенсация, — ответил Чонгук, пожимая плечами. — Давай просто покончим с этим. Юнги кивнул и вылез из полицейской машины, поджидая Чонгука, и холодный мартовский воздух ударил по ушам. Двое нырнули в толпу журналистов, пробираясь ко входу в здание, и не поднимали головы, дабы избежать лишних вопросов. Как только они поднялись на лестницу, толпа окружила их, выкрикивая вопросы один за другим. Чонгук поморщился, прижимая сломанную руку к телу, чтобы избежать болезненного контакта с людьми. Большинство вопросов были адресованы именно ему, потому что в прессу проникла информация, что именно он был тем полицейским, который работал под прикрытием и пролил свет на это дело. Чонгук солжёт, если скажет, что этот интерес оправдан, потому что сам он считал, что допустил в расследовании куда больше ошибок, чем должен был. Когда детективам удалось оторваться от журналистов и оставить их за стеклянными дверями здания суда, дышать стало куда легче. Юнги взял Чонгука за здоровую руку и потянул в направлении зала судебных заседаний, и вскоре двое встретились с остальной частью своей команды. — Вы как раз вовремя, мы уж заждались, — поприветствовал их Намджун, прислонившись к стене рядом с Сокджином. — Пойдёмте внутрь, слушание скоро начнётся. — Что за слушание? — спросил Сокджин, когда их группа оказалась внутри комнаты заседаний и двинулась к стороне обвинения. — Смысл, в общем-то, в том, что сейчас Джун Хэ либо признает свою вину, либо нет, — пояснил лейтенант, когда они заняли старые деревянные скамьи. — Если он просто сознается, тогда нам не нужно будет беспокоиться о суде… — Но он же мудак и абсолютно точно скажет, что невиновен, как такие люди всегда делают, — вмешался Хосок со своего места прямо перед парой. — Разве в зале заседаний разрешено снимать? — спросил Чимин, оглянувшись, когда репортёры начали понемногу заполнять комнату. — Думаю, только на предсудебном заседании, — ответил Намджун и обнял Сокджина за плечи, старший поднял на него взгляд. — Ты можешь уйти, если хочешь. Если это слишком… — Ты сказал, что всё, что он сделает, это признается, так? Думаю, мне это по силам, Джуни, — сказал Сокджин и закатил глаза, вызвав у Чонгука небольшую улыбку. Только Намджун хотел что-то ответить, как полицейские ввели в зал Джун Хэ, оповещая о начале слушания. Проповедник был с ног до головы одет в ярко-оранжевую одежду, обычно зачёсанные назад волосы засалились и спутались. Даже фирменная ухмылка, постоянно присутствовавшая на его лице, сползла, но ровно до того момента, как он увидел Сокджина в толпе и подмигнул ему, вновь ухмыляясь. Чонгуку стоило больших усилий сдержать рвоту. Вскоре после того, как в зал заседаний был доставлен Джун Хэ, в помещение вошёл судья в сопровождении судебного пристава. — Прошу встать, суд идёт, — сказал пристав, и все в зале встали со своих мест, судья Хан последовал к своему месту. — Прошу присаживаться, — низким хриплым голосом сказал судья Хан, и все находившиеся в зале сели. Чонгук сжал кулаки, держа руки на коленях, пока его взгляд бегал от глупой ухмылки Джун Хэ к нахмуренному лицу судьи. — Судебное заседание объявляю открытым, рассматривается дело по обвинению лидера религиозной организации "Храм Ангелов" Чо Джун Хэ во многочисленных изнасилованиях первой степени, признаёте свою вину? — Нет, ваша честь, — ответил Джун Хэ, и Чонгук заметил, как осунулось лицо Сокджина. — Вы обвиняетесь применении насильственных действий по отношению к детям, признаёте свою вину? — Невиновен. — Обвиняетесь в умышленном причинении физического вреда, признаёте свою вину? — Невиновен. — Также обвиняетесь в принуждении к проституции и торговле запрещёнными веществами и оружием, признаёте свою вину? — Невиновен. — Чёрт возьми, — тихо выругался Намджун, и Сокджин уткнулся лицом в его шею. — Судебное заседание назначено на пятое апреля этого года, а до тех пор Чо Джун Хэ будет находиться в исправительном учреждении Сеула без возможности освобождения под залог, — отчеканил судья Хан, удар деревянного молотка по подставке разнёсся по залу, оглашая конец слушания, и полицейские вывели Джун Хэ из комнаты. Чонгук нахмурился. Он не был удивлён, скорее, зол, потому что теперь Тэхёну и Сокджину предстоит пройти через весь судебный процесс. Но не только это было причиной злости. Как Чонгук должен сказать об этом младшему? Ага, человек, который издевался над тобой всю твою жизнь заявляет, что такого никогда не было, а его адвокат будет называть тебя лжецом перед присяжными. — Прости, Сокджин-хён, — тихо сказал Чонгук, когда вся их компания вышла в холл. — Прости за то, что я блять не убил Джун Хэ при первой же возможности. — Не вини себя, Чонгук, — ответил Юнги, положив руку на плечо напарника. — Мы все знали, что это надолго. — Если бы ты убил Зевса, то он бы никогда не понёс ответственность за свои поступки, — констатировал Сокджин, изо всех сил стараясь улыбнуться младшему. — Неважно, как долго это продлится. Я просто хочу, чтобы его навсегда упрятали за решётку. — И я постараюсь сделать всё возможное, чтобы это случилось, — сказал Намджун, приобнимая Сокджина, и прижал ближе к себе. — Мы все постараемся.