Всего лишь смс-ки

Приглушенные звуки пиликающего прибора мерно расползались по больничной палате. Они не были достаточно громкими, чтобы разбудить, но и не достаточно тихими, чтобы не раздражать. Из открытого окна повеяло влагой вперемешку с неприятными запахами бензина и автомобилей. Парень, сидевший на старой кушетке у неширокой больничной койки, поморщил нос. Хотелось встать и закрыть это окно, чтобы больше не чувствовать зловония города, но он продолжал сидеть, вглядываясь в витающие в воздухе пылинки. Танджиро сейчас ни о чем не думал, в голове было пусто, а в комнате тихо. Нависала давящая атмосфера, но парень не обращал на неё внимания. Нервно потерев вспотевшие ладони, он всё же встал, устремив тяжелый взгляд в сторону покоющегося. Что-то в этот момент словно хрустнуло внутри парня, заглушая образовавшуюся в голове мысль. Перед ним, с потрепанными золотистыми волосами и медленно вздымающейся грудью, покоился Зеницу. Где-то глубоко внутри Танджиро росло гнетущее тревожное чувство. Вдруг он сейчас перестанет дышать? А если аппарат жизнеобеспечения внезапно выключится? Ему нужно что-то предпринять прямо сейчас? Нужно ли на что-то надеется?.. На мгновение вместо блондина Танджиро увидел Незуко. Его передёрнуло. Зажмурив глаза, парень чуть отодвинулся от злосчастной койки. Вдох. Выдох. Тяжёлые веки приподнялись, и взгляд Танджиро упал на тумбочку рядом с кроватью. На ней располагалось множество различных гостинцев от их общих друзей: кулёк с персиками, несколько пачек печенья, пару записок от Иноске... и цветы. Цветы были от Танджиро. Подметив про себя, что эти уже слегка подвяли, парень уже сделал заметку в телефоне о том, что нужно купить новые. Он приходил сюда почти каждый день, сидя вот так час-другой, смотря на своего возлюбленного с тревожными мыслями. Вроде и не было причин для сильных волнений, так как врачи заверили Танджиро, что с Зеницу всё точно будет хорошо, но чувство тревоги не собиралось его покидать. Было ощущение, что если не посещать блондина каждый день, то произойдет что-то страшное. Что-то, что нельзя будет предотвратить. Поэтому Танджиро будет с ним. Он будет рядом и не допустит того, чтобы произошло очередное несчастье. Каждый раз видя Зеницу, сердце сжималось от боли и чувства вины. Не так он себе представлял их отношения, точно не так... Да. Танджиро решил про себя, что, возможно, их обоих можно считать парой. Ему надоели эти игры. Надоели эти недомолвки, переживания по поводу и без... Хотелось уже спокойно дышать и нежно любить этого несчастного парня, который беззвучно дышал совсем рядом, чем очень пугал Танджиро. Это ведь нормально... верно? Настолько тихо спать... Хотя, вспоминая их ночные звонки, Камадо встряхивал головой; да, Зеницу всегда спал довольно тихо. И всё же... Медленно, очень аккуратно, будто боясь навредить спящему Зеницу, Танджиро касается его руки. Он нежно поглаживает бледные костяшки, грустно смотря на закрытые глаза покоящегося. Если бы Танджиро мог сделать что-нибудь для того, чтобы Агацума прямо сейчас распахнул бледные веки и со слезами на глазах обнял его, он бы непременно согласился на что угодно. Ему не хватало его дрожащего голоса, сообщений, написанных лапслоком, совместных прогулок, фотографий, которые блондин делал для учёбы... Танджиро скучал по Зеницу. Невероятно сильно скучал. Он накрыл своей широкой загорелой ладонью фарфоровую кисть Зеницу, слегка сжав. Пожалуй, единственным плюсом было то, что Танджиро мог его видеть. Видеть это аккуратное, ограненное лицо, которое казалось идеальным во всех аспектах. Этот выразительный, миниатюрный нос, бледные, поджатые даже во сне, губы, пушистые ресницы, редкие, еле заметные веснушки... а эти золотистые локоны, аккуратно обрамляющие расслабленное лицо... Камадо часто ловил себя на мысли, что хотел бы прикоснуться к его теплым губам, чтобы почувствовать Агацуму максимально близко, чтобы убедиться, что он и вправду спит, ощутив его горячее дыхание на щеке... Однако, каждый раз Танджиро отгонял это смущающее наваждение, ограничиваясь лишь поглаживанием такой желанной руки. — Ладно, Зеницу, мне уже пора... — нехотя отстраняя свою ладонь от чужой, Танджиро встает с кушетки. — я рад, что сегодня мне удалось посидеть с тобой чуть подольше, чем обычно. Твой лечащий врач сообщил мне, что совсем скоро они выведут тебя из искусственной комы... я был так счастлив, когда услышал эту новость... Иноске очень хотел проведать тебя сегодня вместе со мной, но простудился на последней тренировке. Очень у них там всё строго, по его словам. Даже в дождь тренер не переносит тренировку, неудивительно, что Иноске простудился... На секунду притихнув, Танджиро вновь прикоснулся к спящему. Правда это была уже не рука, а мягкая щека, от тепла которой на лице Камадо проступил лёгкий румянец. Он невесомо погладил Зеницу по щеке, а тот, казалось, вовсе не ощущал этого. — Я очень жду того момента, когда снова смогу увидеть твои глаза, — прошептал Танджиро, слегка наклонившись. — мне они снятся по ночам, такие красивые... самое прекрасное, что я когда-либо видел... Еще какое-то время поглаживая чужую щеку, Танджиро на ум начали приходить всякие милые мысли и желания, которые он так сильно хотел воплотить в жизнь. Как он обеими руками касается лица возлюбленного, тут же целуя его и мягко улыбаясь в ответ на смущенный взгляд. Как они вместе обнимаются каждое утро в постели, не желая разлучаться и уходить по своим будничным делам. Как Зеницу сонно потягивается, нехотя отстраняясь от жарких объятий с Танджиро, а потом уходит на кухню готовить завтрак для них двоих. Вообще, в фантазиях Камадо, зачастую именно он восхищал кулинарными способностями Агацуму, но почему-то именно сейчас захотелось представлять всё немного иначе. Почему-то Танджиро казалось, что Зеницу не шибко силен в готовке, но это было даже мило, ведь парню нравилось представлять, как он учит своего любимого базисным вещам. Его успокаивали мысли об уютных совместных вечерах и одиночных посиделках на пляже... Этот сценарий прокручивался в голове у Танджиро уже миллионы раз. Как он вместе с Зеницу сидит у морского берега, непринужденно болтает о бытовых вещах, держа его за руку и поглаживая кольцо на одном из пальцев... Танджиро сглотнул. Подобные фантазии всегда вызывали трепет в груди, заставляя чувствовать лёгкость и спокойствие. Даже нависшая над парнем, словно грозовое облако, тревога, рассеивалась, пока Камадо размышлял об их общем будущем. Это обнадеживало... вселяло надежду на то, что всё будет именно так, как воображает себе Танджиро. И никак иначе. Наконец отойдя от облюбованной койки, Камадо осторожно пересекает комнату и бесшумно выходит за пределы палаты. По привычке, он отписался Гию и Иноске о своём визите, после чего со вздохом убрал телефон в задний карман и вышел из больницы. Свежий осенний воздух пропитал собой легкие Танджиро, пока парень неспешно направлялся к автобусной остановке. Сейчас ему было спокойно. Сейчас он почти не чувствовал паранойи, которая почти всегда преследовала его по пятам. После очередного посещения палаты, наполненной запахом препаратов вперемешку со сладким ароматом персика, Камадо чувствовал себя ребенком, о котором позаботилась мама. Чувствовал себя комфортно и безопасно. Без задней мысли, юноша сел в полупустой автобус, прислонившись щекой к стеклу, а затем задремав, с упоением рисовал в воображении образы счастливого Агацумы.