Эксперимент

      Питер чувствует себя в долгу. За недолгую сознательную жизнь, это чувство стало одним из самых противных для него: ощущение неудобства, принудительной привязанности, назойливые мысли и беспокойство бурлят внутри кипятком, так и просясь наружу, обжигая внутренности и не давая сконцентрироваться ни на чем другом. А насколько сильно Питер задолжал Уэйду? С какого момента идет счетчик? С их самой-самой первой встречи? В первые дни Уилсон сделал для него слишком много. Питер даже не представляет, как благодарить за такие услуги. Хотя сам Уэйд, думает Питер, отмахнулся бы, потрепал его по голове и сказал, что это по доброте душевной. Он улыбается. Уэйд, действительно, очень добрый.       А то, что он сумел выследить наемника в одиночку — это его своеобразная небольшая победа, он даже горд собой, и чувство значимости сопровождает его еще некоторое время, придавая уверенности. Хотя Питер на самом деле опасался, что Уэйд разозлится, наорет на него или еще что. Кому же понравится слежка. И вообще это большая удача, ведь Питер должен был спалиться раз пять! Либо это высшие силы, либо Уэйд просто смотрит сквозь него, не замечая, хотя Питер, уж кажется, не настолько прозрачный.       Зато вот отдать долг со вчерашней пиццы будет намного проще, чем какой-то огромный долг вообще, подбадривает себя Питер. Он хотел бы встретиться, правда, еще не придумал как, ведь выследить Уилсона второй раз вряд ли ему по силам. Уэйд, наверное, уже в другом штате или на другом конце земли. И не написал ничего. Забыл, может? Но разве о таких вещах забывают? Уэйд прямо дал ему понять, Пит мысленно перебирает вчерашний разговор, что не хочет с ним больше связываться. Где Уэйд, и где Питер, что их может вообще объединять?.. Уэйд, наверное… да и вообще кто он, Уэйд? Питер его даже толком не знает. Он, может, и хотел бы, нет, не сблизиться, просто узнать о нем немного больше. Почему-то Питер уверен, что Уэйд классный, если бы только… только… но, похоже, не судьба. Питер даже и не думает обижаться, в конце концов, это он обязан, а не ему, но ощущает себя поникшими и втертым в грязь. Может, не стоило навязываться. Мало кто такое любит.       — Это что за клоун… — слышится впереди усмешка Юджина. Питер даже не думает обращать внимание, только вот… — Красный, потому что помидорами закидали?       — Потому что купался в крови назойливых идиотов, а их что-то слишком много в последнее время.       …только вот обращается Флэш совсем не к Питеру.       Услышав знакомый голос, Питер оборачивается и застывает от удивления: Томпсон блохой прыгает вокруг Уилсона, который стоит стеной, скрестив руки на широкой груди. Он в серой толстовке с большим капюшоном, в маске, перчатках и с поясом со стволами. И хотя Уэйд не шевелится, воздух вокруг него чуть ли не сгущается от напряжения, которое Питер чувствует всей кожей. Надо срочно что-то предпринять, пока не произошло…       — Эй, Пенис, это за тобой? — Юджин противно гогочет и затем глухо ойкает, когда Уилсон сбивает его с ног.       — У него, случайно, не шило в заднице? — спрашивает наемник громко не у кого-то конкретного, направляясь в сторону Питера, который сквозь землю провалиться хочет. — Знаю одного чувака, у него тоже дружок в заднице есть! — Чему-то радуется он. — Любовь, она такая: вроде, дружок, а вроде в заднице. Очень неоднозначно.       «О боже, заткнись», — хочет сказать Паркер, но не может вымолвить и слова. Людей здесь не так много, что удивительно, но глазеют на них все до одного.       Как только Уэйд подходит достаточно близко, Питер быстро хватает его за руку и тащит скорее прочь от школы. Несколько подростков недолго пялятся им вслед, переключая вскоре свое досужее внимание на громкие вопли Флэша.       Когда они наконец-то скрываются в переулке, Пит осознает, что сжимать руку с такой нечеловеческой силой совсем не обязательно. Он отдергивает ладонь и поднимает растерянный взгляд на Уэйда, который потирает запястье:       — Я, конечно, знал, что пауки могут поднимать вес больше себя раз в пять, но никто мне не говорил, что они будут выворачивать мне запястья, — он опирается о кирпичную стену, — ты, значит, любишь пожестче, – усмехаясь, заключает Уэйд.       Питер делает вид, что не понимает смысл фразы и сипло мычит, глухо извиняясь.       — Ты зачем пришел? — отстраненно мямлит он, держа дистанцию.       — Чтобы запомнить того говнюка в лицо и портить ему жизнь на протяжении… на протяжении всей его жизни! — его угрожающая речь становится рассеянной, но он не подает вида, заканчивая решительно. Питер морщится.       — Давай только не при мне, окей?       — Конечно-конечно, я позабочусь о том, чтобы свидетелей не было.       — А если без шуток, — он отступает, смотрит на сырой асфальт, на яркое граффити на стене и на толстовку Уилсона, наверняка очень теплую и уютную, — не стоило мне навязываться…       Он трет затылок, вплетая пальцы в волосы, и опускает голову. Теперь Уэйд, наверное, считает его нытиком или каким-то неуверенным неудачником. Хотя, отчасти так и есть — самокритично усмехается Пит в мыслях.       — Что-о-о? — странно тянет Уэйд, и голова наклоняется вниз за тональностью речи. — Погоди-погоди, — он суматошно машет руками, встает в смешную позу, кривляясь, скорее всего. Хотя это больше привычка, чем кривлянье. — Подойди сюда и посмотри на меня.       Фраза звучит требовательно, и Пит не смеет отказывать. Он, поджав губы, приближается, поднимая щенячий взгляд на наемника. Уэйд щурится, медленно выдыхает, а после выдает полушепотом:       — Где ты купил такую крутую футболку?       Питер хочет переспросить. Он хмурится, собираясь сказать что-то в своем ботанском стиле, но Уилсон продолжает:       — Хочу такую же! — он с восторгом рассматривает принт единорога в крутых солнцезащитных очках и радугу серых цветов. — Будем бро по футболкам!       Мысли о том, что Уэйд не хочет его видеть, куда-то тут же улетучились. Мысли в принципе улетучились, и в голове Питера царит белый шум. С утра он натянул на себя джинсы и сломя голову мчался к школьному автобусу, совсем забыв сменить пижамную футболку. И хотя Нед тоже оценил его прикид, и даже позитивно, после осознания произошедшего Питеру было очень неловко просто вообще находиться среди людей. Хорошо хоть Флэш свои комментарии оставил при себе, но Питер думает, что он просто не успел поделиться «остроумными» замечаниями или забыл. В школе и без того тихий Питер сегодня ползал по стеночкам и старался быть совсем незаметным.       В общем, футболка… А он ведь даже не знает, откуда эта футболка появилась. Она просто лежала в шкафу с остальными вещами? Нет?       — Я… я не покупал ее, — растерянно произносит он, а Уэйд глазеет слишком пристально и выжидающе. — Но я ее не крал! — вдруг тараторит он, спохватившись, — я бы никогда! Я… — взгляд Уилсона кажется странноватым, но на деле он совсем не меняется. Питер продолжает оправдываться: — Я против воровства и совсем не одобряю такие вещи, хотя иногда люди воруют из-за вынужденных обстоятельств… но я их не оправдываю! — он машет руками, — а футболка, она… она просто была. Хочешь, отдам тебе? Она мне все равно очень большая.       Питер осматривает ткань и щупает ее. Он не знает, зачем выпалил это, и откуда взялось это желание отдать Уэйду все, что только у него имеется, сделать ему как можно приятнее и выгоднее. Ему вдруг становится как-то не по себе, и он опускает взгляд. Уэйд так и продолжает пугающе его рассматривать, Питер уже не ждет от него слов.       — Обычно я не раздеваю детей, но, — неожиданно звучит от Уэйда. Тот щурится, делает вид, что глубоко размышляет, а в итоге просто соглашается: — кто я такой, чтобы не поддаться искушению?

***

      Тони молчит слишком долго, и Питеру кажется, что тот смотрит уже сквозь, а не на него. А молчание напрягает. Питер хмурится и отводит взгляд в сторону, потому что смотреть на Старка, застывшего в замешательстве и возмущении, будто на не лучшем стоп-кадре кино — очень страшно.       — Ты хочешь сказать, — наставник начинает так резко, что Питер вздрагивает, — что выследил Уилсона, и никому не сказал об этом?       Питер прокручивает фразу в голове еще раз, потому что сперва она показалась ему бессмысленной. Он неопределенно хмурится и водит глазами вокруг Старка, боясь наткнуться на его испепеляющие лучи смерти. Давно он не видел Тони таким… взбудораженным. Ладно, не взбудораженным — раздраженным, шокированным и… яростным. Тони в ярости, Питер просто физически чувствует это негодование, замечает, как громко тот дышит, как раздуваются его ноздри от злости, хмурятся брови. Даже глаза стали темнее на несколько оттенков, — цвета бурлящего кофе. Тони выглядит оскорбленным, но Питер и правда не понимает, что он сделал. Что вызвало такую реакцию у не выспавшегося усталого Старка, который еще минуту назад зависал на ходу и у которого ну просто не должно быть сил и желания для таких разборок?.. Питер готовится к худшему, выглядя, наверное, как грустный щеночек, попавший в западню.       А потом до Питера доходит смысл сказанного Старком, и он хмурится уже от собственного возмущения.       — Что?!.. — выдыхает он разгоряченно, но тут же останавливается, боясь наболтать лишнего и взять слишком дерезкий тон.       — Ты устроил слежку за Дэдпулом, хотя все в унисон твердили тебе, что делать этого не надо, — Тони загибает палец, смотря куда-то в потолок, — ты пошел на встречу с ним сразу после нашей беседы о том, какой он, черт возьми, опасный для тебя и не только. И что более важно: он знает, где ты учишься, а значит знает, где ты живешь, какие хлопья ешь по утрам и какая пижама твоя любимая. Питер, если он не оставил тебя в покое, значит, у него на тебя свои планы, значит, мы все сейчас из-за тебя находимся под угрозой сумасшедшего наемника! А виноватым в этом буду я, раз не донес внятно информацию с первого раза.       Выглядит Тони уже не на грани кипения, но все еще рассерженным. Зато возмущение Питера становится все сильнее. Что за чушь? У Уэйда планы на Питера? Какие? Устроить пижамную вечеринку в этот четверг или купить еще одну пиццу за свой счет?       — Никто не знает, что могло бы случиться с тобой, пока ты играл в свой шпионаж. А если бы он тебя заметил в неподходящее время? Если бы не обошлось? Да ты бы уже лежал с простреленной головой!.. Питер, пойми, он опасен, он — убийца!..       Какой бред, хочется закричать Питеру, что за глупости, как будто бы Уэйд спас меня, чтобы вот так случайно застрелить, будто бы он расхаживает по улицам и стреляет, в кого попало, он не такой! Питер медленно подбирает слова и старается звучать убедительно.       — Но, мистер Старк, все ведь прошло хорошо, и иначе просто не могло быть. Уэйд не опасен! — Питер все-таки не выдерживает и повышает голос, размахивает руками. — Он мой друг!.. Он… Даже если Уэйд и делал что-то такое в прошлом, то… у него были обстоятельства, причины, а сейчас он... Он на самом деле лучше. В конце концов, у каждого должна быть возможность исправить свои ошибки! Ну что мне еще нужно сказать, чтобы Вы поняли — Уэйд не несет никакой угрозы, и я буду с ним общаться, потому что он, — Питер вдыхает, приостанавливает свою речь, и говорит тише остального, — потому что он мне дорог.       Старк обреченно качает головой, сжав губы в плотную линию, а после поднимает взгляд на Питера — тот смотрит в пол, изогнув брови и выглядя... грустным.       — Знаю, — негромко произносит Старк, кладя руку на плечо Питера в успокаивающем жесте. — Но, боюсь, Уилсон из той породы людей, у которых всегда будут какие-то неподходящие обстоятельства. Что бы он тебе ни говорил… — Питер поднимает недоверчивый взгляд на наставника. — Преступник один раз — преступник всегда, и вряд ли что-то изменится в будущем.       — Не правда, — категорично заявляет Пит. — Я докажу. У всех есть причины совершать ошибки. Я тоже их совершаю, и Вы. Люди часто ошибаются и поступают плохо, потому что в их жизни случилось что-то плохое. Их ненавидят, и они ненавидят в ответ. Но если поменяется отношение и поменяются обстоятельства, то человек исправляется. Никто ведь не рождается ни монстром, ни убийцей. А значит, все могут измениться — и к худшему, и к лучшему тоже.       Рука опускается с плеча Питера, и на ее место ложится тяжелая холодная пустота. Тони улыбается и сразу же хмурится, хмурится грустно, и улыбка его не кажется настоящей. И Питер вдруг чувствует себя таким потерянным и заброшенным, совсем одиноким, и даже Уэйда, которого он только что так отчаянно защищал, как будто вовсе нет в этом мире.       — Уилсон — потерянный случай.       — Значит нужно помочь ему найтись! Разве герои не этим занимаются? — его голос наполнен надеждой, и Старк думает, что почти ему верит, но перед полноценным верит стоит весомое и гадкое почти, от которого ему самому становится противно. — Разве герои не спасают людей? Его нужно спасти, мистер Старк! Спасти.       — Я не хочу, — говорит он уже вымотанно, — я не хочу, чтобы ты из своих наивных идеалистических побуждений влез в это дерьмо и потом в лучшем случае разочаровался, а в худшем…       — Но ведь всегда надо пытаться!.. Герои…       — Питер, герои героями, но есть в жизни вещи, которые нельзя изменить. Да, в шестнадцать сложно это принять…       — А в сорок уже слишком удобно со всем смириться, да?!.. — Выпаливает Питер.       Кажется, он перегнул, потому что Старк вздергивается, как от удара, и смотрит на него в упор черными тяжелыми глазами. Питеру не по себе, но все-таки он, выглядя, наверное, уже вовсе не дерзко, а жалко, упрямо таращится на мистера Энтони Эдварда Старка, гения, изобретателя и просто великого человека, и не отводит взгляд.       Старк устало вздыхает и смотрит на циферблат дорогущих часов, морщась, как от мигрени.       — Ладно, Питер, разговор окончен. И попробуй, пожалуйста, сделать так, чтобы я не сказал тебе после "ну я же говорил".       И скрывается за красивыми стеклянными дверями.       Питер остается один, и тишина вокруг него плотная и звенящая, как в центре урагана.