Профессор Грейнджер

В радости, как и во всяком наслаждении, почти всегда есть нечто жестокое. Оскар Уайльд Жестокие дети Умеют влюбляться, Не умеют любить. Наутилус Помпилиус —  Жажда

1 — Вал! Антонина толкнуло вперед с силой венгерской хвостороги. Испуганные волшебники протискивались на узкой лестнице людским потоком из острых локтей и криков ужаса, утаскивая его вверх по ступеням. Он обернулся, пытаясь найти глазами Вальбургу. — Вал! Резкий случайный удар в грудь чужим локтем выбил из него остатки ясного ума вместе с кислородом. Антонин привалился к стене и попытался вздохнуть, когда его сжало между вибрирующими от страха телами и протащило еще на несколько ступеней выше. Он из последних сил старался не поддаваться общему ужасу, но тот набухал комом в горле и увеличивался все быстрее с каждой секундой. — Вальбурга! — сорвавшися голосом закричал Антонин, когда зеленая вспышка сверкнула в основании лестницы. Беснующаяся река испуганных волшебников замерла на короткое мгновение. Многие обернулись, прежде чем ускориться, отчего давка многократно усилилась. Антонина протащило еще на несколько ступеней, и он попытался прорваться вниз, но только получился еще один удар в живот. — Вальбу… — Долохов! От резкого рывка за шиворот он захрипел и с трудом сфокусировал взгляд на пытавшемся дозваться до него Томе. Было не время ерничать, но кто как ни Том при такой ситуации сохранил хладнокровие и помнил, что все-таки является волшебником. Он удерживал вокруг себя какой-то противофизический щит, который помогал пробиваться сквозь толпу. — Идем же! — Том дернул Антонина на себя еще раз, когда, не смотря на защиту, его тоже едва не смело. — Нам надо спуститься! — глаза Антонина лихорадочно заблестели, когда он взмолился, безостановочно оглядываясь. — Вальбурга! Мерлин, я потерял ее! Том будто не слушал его, потащив за собой сквозь человеческий поток. Антонин знал, что никогда не сможет победить его на дуэли, но и не подозревал, что уступает Тому и в физической силе. — Мы… Мы должны вернуться за ней! Его сжимало в безумной толчее, но хватка Тома была крепче Нерушимого обета. Он пропихнул его вперед и вытолкнул на этаж, где Антонин сразу упал на колени и замотал головой, как собака. Почти все поднимались выше, и только поэтому его не затоптали. Только один также свернувший волшебник, пихнул его ногой и побежал дальше по коридору. — Мы должны… Я должен… — Где она? — его бессвязный лепет прервал очередной рывок за воротник. Только в этот раз в поле зрения оказался Альфард с перекошенным от ярости лицом. — Где моя сестра?! Антонин взвыл и дернулся назад, но дверь уже была прикрыта до маленькой щели. На напряженное лицо Тома с лестницы падала тонкая полоса света. Человеческая волна в боковой башне схлынула, сменившись медленным шагами и отрывистым разговором. Слишком глухим, чтобы услышать с такого расстояния, но оно стремительно сокращалось. Кто-то поднимался следом. Антонин вздрогнул, когда в паре дюймов от Тома в дверь ударил луч заклинания. Голубой заглушающий барьер расползся прозрачным сиянием. Антонин медленно обернулся и только тогда заметил, что в коридоре также находится профессор Олдридж. Та медленно опустила палочку и кивнула. — Нам нужно идти. Придется пройти этаж насквозь, чтобы добраться до библиотеки. Там безопаснее всего. — Но они поднимались по главной лестнице, — Том все также вглядывался в тонкую щель. — Ее не получится обойти. — Будем надеяться, что сначала они обследуют второй этаж. — Что вы несете? — потерянно спросил Антонин, рассматривая собственные ладони. — Вальбурга! Я должен вернуться… — Мы не можем ее так бросить! — Альфард обогнул его и попытался оттолкнуть с дороги Тома. Тот даже не дернулся и только выставил руку, удерживая Блэка. Тот задрожал, сжимая кулаки, но так и не решился выбежать на лестницу. Шаги боевиков остановились пролетом ниже. — Если мы атакуем сейчас... — предпринял еще одну попытку Альфард, но Антонин не услышал окончание фразы. Он согнулся от боли, внезапно пронзившей запястье. Рукав начал стремительно пропитываться кровью, и Антонин попытался задрать его, но запутался в чертовых пуговицах. Он не удержался и вскрикнул, когда режущая боль начала распространяться от локтя до запястья. — Что происходит? — Моя чертова рука… Антонин прислонился к стене и зажмурился. От чужого прикосновения он зашипел, но профессор Олдридж крепко зафиксировала руку, задрав рукав его мантии и быстро расстегнув пуговицы. Антонин все еще боялся смотреть на запястье, когда по нему пробежала охлаждающая волна, притупляющая невыносимо острую боль. Он медленно опустил взгляд. Палочка профессора упиралась в его будто вспоротую кожу, которая медленно переставала кровоточить под действием лечебных заклинаний. От количества крови и запаха Антонина замутило, и он снова зажмурился. Вся его левая рука чуть ниже локтя была похожа на одну большую рану от Редукто. — Что за… — Отложенное проклятие? — Том все еще не отошел от двери, но степень поражения и оттуда была слишком заметна. — Да он секунду назад стоял как ни в чем не бывало, — Альфард подошел ближе, придерживая Антонина за плечо. Тот не мог оторвать взгляда от собственной руки. Если б не вмешательство профессора Олдридж, то он бы, скорее всего, уже отключился от болевого шока. Под потеками крови выделялись борозды от глубоких порезов, тянущихся до запястья ровной линией. — Прости, — шепнула профессор и наложила очищающее, от чего боль в ране отдалась острой вспышкой куда-то в позвоночник Антонина. Он зажмурился и зашипел, но почти сразу открыл глаза, когда Альфард чертыхнулся и отпрянул. Порезы на его руке складывались в буквы. Чертовы буквы будто кто-то вывел на коже ножом! Но даже сильнее неоткуда взявшейся надписи пугал ее смысл. Вал в порядке. LIB*. 2 — Сюда. Когда Вальбурга зажмурилась, готовясь поздороваться лопатками с каменными ступенями, кто-то жестко подхватил ее под локти и протащил сквозь толпу вбок. От резкого рывка на глазах выступили слезы, то ли от боли, то ли от облегчения. Тогда она и сама активно заработала локтями, прорвавшись к дверям, ведущим в пустой коридор. Человеческий поток сомкнулся и устремился выше за ее спиной. Наконец, вдохнув всей грудью и оперевшись о стену, Вал обернулась. Слова благодарности застыли на ее языке, когда она увидела, что неизвестный волшебник запирает двери на лестницу. — Подождите, нам надо выше! — закричала Вальбурга, когда он дернул засов и начал накладывать запирающие чары. — Там… — Твои друзья уже не маленькие, сами разберутся, — хрипло ответил ее спаситель, закончив с дверью и обернувшись. Вал отступила на шаг, потому что мужчина перед ней больше походил на одного из боевиков Гриндевальда, чем на гостя великосветского приема. Она никогда не видела его раньше, и уже тем более они не были друг другу официально представлены. Волшебник привалился к запертой двери и насмешливо выгнул бровь, которую пересекал уже побледневший шрам, тянущийся тонкой линией к виску. — Не нравлюсь? Странно, я то думал, что явно в твоем вкусе. Вальбургу передернуло, и слова благодарности встали тугим комом в горле. Она была готова выхватить палочку, давя ощущение, что имеет дело с диким опасным животным. Из-за щетины Вал не могла точно определить его возраст, но в отросших буйных кудрях уже виднелась седина. Вальбурга не привыкла к грубым комплиментам, а уже тем более к грубым комплиментам от мужчины, годящегося ей в отцы. — Я друг, — усмехнулся вдруг он, выпрямляясь и делая несколько шагов на встречу. — Все Блэки не знают слово «спасибо»? Вальбургу передернуло от его полуутвердительного тона. Она выхватила волшебную палочку, но направлять не спешила. — Спасибо, что спасли меня, — медленно и размеренно выговорила Вал. — Но я должна вернуться. Мой… жених и мой брат должны быть этажом выше. При слове «жених» незнакомец сбился с шага, а его щека нервно дернулась. Вальбурга заметила, что он немного прихрамывает, да и одет в слишком простую для праздника мантию без каких-либо опознавательных знаков или герба отдела. — Они, — особо выделил мужчина. — Уже на лестнице. Придется пройти этаж насквозь и подняться по другой. Эта ведет прямо из гостиной, и на нее сейчас направятся большинство тех психов. Пара ступеней могут стоить тебе жизни. Ponyatno? Вальбурга подсознательно научилась распознавать русский язык после чрезмерного употребления Антонина. Этот неясный ей вопрос вдруг заставил ее расслабиться и так и не поднять руку с зажатой в ней волшебной палочкой. — Но что, если они решат спуститься за мной? — предприняла Вал еще одну попытку, чувствуя, что теряет время. — Я смогу предупредить их, — после короткой паузы ответил незнакомец, вглядываясь ей за спину. — Да вы даже не знаете, кого именно нужно предупредить? Кто вы вообще?! — Девочка, — он остановился прямо перед Вальбургой, и что-то в темных глазах заставило ее довериться. — Если ты еще не поняла, то я невыразимец. Иными словами очень крутой дядя, но наши задницы вот-вот окажутся в большой беде. Я найду способ передать им сообщение прямо сейчас, а ты будешь подчиняться моим указаниям? Договорились? Вальбурга сглотнула и медленно кивнула. — Как зовут твоего жениха? — Антонин Долохов. Щека незнакомца снова дернулась, и палочка в его руке неожиданно превратилась в нож. Приглушенный свет от свечей отразился в неровном лезвии, больше похожем на серп, отчего Вал вздрогнула и немного отступила. — Я передам ему кровное… эм… кровавое сообщение, — мужчина засучил рукав мантии, отчего на его запястье стала заметна татуировка. Вал не успела ее рассмотреть, так как он отвернулся. — Зрелище не из приятных, так что тебе лучше это не видеть, девочка. «Вал в порядке» подойдет? Она снова молча кивнула, удивившись, что он столь просто сократил ее имя. Но последующие события заставили ее побледнеть и замереть от шока. Невыразимец что-то прошептал над собственной рукой и вспорол тонким лезвием кожу, из которой сразу хлынула кровь. Он с какой-то поразительной легкостью вырезал буквы на собственной руке, отчего Вальбургу замутило, и она, не выдержав отвратительного зрелища, отвернулась. Кровь капала на пол с совершенно мерзким неопределенным звуком, что хотелось еще зажать уши, но Вал удержалась. Этот странный волшебник ради нее использовал явно запрещенный ритуал, вспарывал собственную руку, и она хотела надеяться, что действительно спасал этим жизни Антонина и Альфарда. — Куда вы изначально направлялись? — В библиотеку, — немного подумав, не стала скрывать Вал. — Я закончил. Идем. Когда Вальбурга обернулась, он уже опустил рукав и стоял, будто ничего не произошло. — Спасибо. Если б он не спас ее на лестнице, то Вальбурга бы уже бежала навстречу боевикам, настолько странным и пугающим был этот незнакомец. Он представился Невыразимцем, запечатал дверь, вспорол собственную кожу кинжалом — и все это за считанные минуты. Вот только и причин не верить ему не было. В сложившейся ситуации этот ненормальный явно лучше, чем вариант быть растоптанной испуганной толпой. — Так, еще раз. Куда нам? — В библиотеку. Она этажом выше в башне правого крыла. — Der'mo. Это совсем в другой стороне. — В другой стороне, — эхом повторила Вальбурга. 3 Гермиона понимала состояние Антонина, когда неприкрытый ужас отразился на его лице. В такой момент он бы спокойнее воспринял угрозы на своей руке, чем заверения в безопасности Вальбурги Блэк. — Eto chto, vashu mat', takoe? — целиком перейдя на русский, прохрипел Антонин и затряс рукой. — Все в порядке, — Гермиона удержала его за плечи, помешав вырваться. — Видишь? Мисс Блэк в безопасности… — И это вам сообщили кровавые порезы?! — взбесился Альфард, пнув воздух и выхватив палочку. — Профессор, вы не думаете, что это чистое безумие? Пусти меня, Риддл! Том не сменил своего положения, преграждая дверь, но вот его взгляд Гермионе не понравился. Он задумчиво смотрел то на нее, то на руку Антонина и хмурился. Его догадок Гермиона боялась больше, чем боевиков на лестнице. Зудящие следы от укусов на шее и плечах не вовремя напомнили о себе неприятными покалываниями. — Я дам вам объяснения позже, — твердо сказала Гермиона в напряженном молчании. — Но, поверьте, Вальбурга находится под надежной защитой. И тоже сейчас направляется в библиотеку. — Я хочу получить объяснения сейчас! — Альфард перехватил ее ладонь, когда она собиралась наложить повязку на руку Антонина. Гермиона боковым зрением заметила, как Том резко приблизился, но еще раньше она вырвалась из цепких мозолистых пальцев. Удар был несильный. Даже не в половину ее возможной силы, но Альфард согнулся, схватился за живот и зашелся в кашле, когда Гермиона тренированным движением выкинула кулак вперед. Антонин присвистнул, несмотря на всю странность ситуации и даже коротко захлопал. — Браво, профессор. Боюсь узнать, как вы бьете с правой. Это отвлекло их. Гермиона не могла сейчас объяснять, что Вальбургу спас Тони — точнее, Антонин Долохов образца две тысячи второго года. Будь он сейчас рядом, она бы распекла его за столь ужасное использование связи со своей молодой версией. Но, от его нахождения в мэноре, ей резко стало намного спокойнее. Когда она отправляла запрос о природе физической связи между Долоховыми, то ожидала получить полноценный отчет с прецедентами и причинами, а не короткое письмо. В общем-то, нынешнее начальство от нее отмахнулось, коротко объяснив, что раны действительно будут взаимно проявляться из-за теории Пространственной материи. Физическая сторона вопроса была более ясна в отличие от магической, так как частые страдания на Собраниях во время дуэлей Антонина никак не отражались на Тони. — Надо идти, — коротко бросила Гермиона, когда Альфард смог выпрямиться. — Вы действительно не собираетесь ничего объяснять? — тихо и спокойной спросил Том, останавливаясь совсем близко и задирая рукав Антонина. Тот все еще стоял, замерев в некоторой прострации, и позволял совершать над собой все манипуляции без какого-либо возражения. Том забинтовал его руку с помощью запонки, трансфигурированной в длинный отрез ткани, и снова обернулся в сторону Гермионы. Несмотря на свои действия, он все еще ждал ответа. Вот только давать его она не спешила, вместо этого наклонившись и задрав подол платья. — Профессор, вы случайно головой не ударя... — хрипло протянул все еще тяжело дышащий Альфард, но подавился собственными словами, когда она достала из крепления на бедре вторую волшебную палочку. — Вот на какой случай вам такая мера предосторожности? Гермиона практически не обратила внимания на вопрос Тома, но в сознании яркой вспышкой возникло смазанное воспоминание. Его чертовы руки под ее чертовым платьем. — Что это? — Меры предосторожности. — Теперь точно идем, — Гермиона резко отвернулась и поморщилась. — Мистер Риддл — замыкающий. Смотрите под ноги и старайтесь не издавать ни звука. За свой короткий стаж работы Невыразимцем она успела провести слишком большое количество операций. И не сказать, что все они были санкционированы или одобрены. Но нынешняя ситуация могла стать в будущем отличной шуткой, в реальность которой бы никто не поверил. Гермиона Грейнджер, гриффиндорская Всезнайка, в компании будущих Пожирателей Смерти и самого Волдеморта пробирается в библиотеку мимо боевиков Геллерта Гриндевальда. Если б Тони услышал подобное, то задохнулся бы от хохота в собственном обожаемом кресле. И Гермиона была бы рада сделать все происходящее лишь очередной байкой — приукрашиванием истории скучного задания, но ей в спину хрипло дышал семнадцатилетний Антонин Долохов. Даже не оборачиваясь, она была уверена, что его больше беспокоит не окружающая обстановка, а собственная рука. Они медленно продвигались по коридору к центральной лестнице, иногда замирая, когда Гермиона вскидывала вверх ладонь и прислушивалась. Она гнала от себя мысли о подозрительном появлении Тео, образовавшейся проблеме тесных отношений с Томом Риддлом и слишком большом количестве Долоховых для одного здания, где в идеале он должен присутствовать в штучном экземпляре. В ожидании нападения все ее чувства обострились, и Гермиона была готова слепо кинуться на любого боевика, лишь бы избавиться от этих назойливых мыслей. — Нет! Не надо! Не… Крик за поворотом эхом отразился от стен и стих в веренице гобеленов. Гермиона давно заметила, что в мэноре в коридорах не висело ни одной картины, что могло обеспечить хоть какую-то связь в данной ситуации. Слишком недоверчивые Малфои переиграли сами себя. — Не надо, я лорд… кх, — новый крик резко оборвался громкими булькающими звуками. Гермионе не нужно было заглядывать за угол, чтобы представить, как волшебник в этот самый момент захлебывается кровью. Она поморщилась от неприятных воспоминаний, подняла руку, давая сигнал остановиться, и запустила вперед сканирующую невидимую сеть. Крайне энергозатратное заклинание, которое фактически вытягивало ее силу, пока обследовало коридор. Закончив, Гермиона загнула на вскинутой ладони два пальца — там их трое. На самом деле за поворотом их ожидало четыре человека, но в последнем жизнь уже едва теплилась. Гермиона обернулась и медленно кивнула. Слизеринцы — они явно не рвались помогать попавшемуся боевикам бедолаге. Будь на их месте Гарри или Рон, те бы уже бежали вперед, расшвыриваясь экспелиармусами. Здесь же только Альфард выказывал нетерпение, покручивая в руках волшебную палочку. Том следил, чтобы на них не напали со спины, и в общем-то выглядел так, словно прогуливался по Косому переулку. Поймав взгляд Гермионы, он вдруг коротко улыбнулся и постучал кончиком палочки по бедру — незамысловатый знак «к атаке». На удивление, именно его Гермиона была больше всего рада иметь на своей стороне прямо сейчас. В такие моменты ценилась жесткость, а не храбрость. 4 Странное поведение Джин беспокоило Тома. Слишком спокойная для подобной ситуации, слишком собранная, острая, как бритвенное лезвие. В какой-то момент он даже заподозрил в ней человека Гриндевальда — о вербовщиках в магических школах ходило много слухов. Но вот только тогда ее игра слишком затягивалась, ничто не мешало ей уже сдать их боевикам. Джин с двух рук выстрелила ослепительно яркими заклинаниями, и по спине Тома прошла легкая вибрация удовольствия от чужого крика боли. Профессор легко отразила летящее в нее проклятье, которое вдруг отрекошетило от ее щита и задело Альфарда. Тот зашипел, вцепившись в руку, где на плече расцветало алое пятно. Джин обернулась. Том широко улыбнулся от ее равнодушного и оценивающего взгляда, пробежавшегося по шальному ранению Альфарда. — Извини, — коротко бросила она и кинулась вперед, больше не трятя времени. — Прикройте! — возбужденно крикнул Том, побежав следом. Ему открылся длинный коридор, тянущийся в другое крыло через центральную лестницу. Джин кружилась в вихре из заклинаний, уворачиваясь от ярких лучей и ни на секунду не останавливаясь на месте. Она удерживала одной палочкой щит, а другой выпускала проклятья, явно не входящие в список разрешенных Министерством. Сначала Том был слишком заворожен и очарован ее точными движениями и не скрытой агрессией и потому едва успел отразить заклинание, когда один из нападавших переключился на него. Второй луч летел ему в ноги, и Том уже приготовился стабилизировать взрывную волну, когда его с невероятной силой дернуло в бок. У человека не могло быть такой реакции. Ее физическая сила будто подпитывалась магией, потому что в противном случае Джин не смогла бы с такой легкостью выдернуть Тома из-под атаки. Это следовало обдумать, но очередное промедление могло стоить Тому слишком дорого. Он целиком сосредоточился на дуэли с отделившимся противником. Джин взяла на себя двух других и медленно продвигалась к центральной лестнице. Противник Тома был несколько ниже и очень ловок, уворачиваясь, а не блокируя большинство атак. На самом деле это мало походило на дуэли на Собраниях. Из-за слишком большого расстояния до противника большинство заклинаний летело попросту мимо. Тогда Том понял, зачем Джин так стремительно сокращает расстояние. С каждой минутой ее проклятья становились все более изощренными, темными и жестокими. Она перестала произносить заклинания невербально и вместо этого выкрикивала что-то на иврите и латыни. — Том! — Альфард оказался за его спиной, до сих пор так и не подняв свою палочку. — Что нам… — Бегите за профессором вдоль стены подальше от лестницы! Быстро! Она теснила их. Теснила к лестнице, уже перешагнув через того лорда, захлебывающегося кровью, чьи крики они слышали из-за угла. Том бы сказал, что людей Гриндевальда переоценивают, но здесь, скорее, даже он до этого недооценивал профессора Джин Олдридж. Она хромала, кожа кровоточила через вспоротые пропущенным проклятьем чулки, заливая ногу кровью от колена и ниже. В отместку за эту рану один из ее противников уже хватался за руку, пораженную проклятием омертвения, скрывшись за щитом напарника и громко скуля. Сильное темномагическое проклятие. За такое дают от десяти лет в Азкабане до поцелуя Дементора. — Идем! — Альфард потянул Тома за собой. Джин оттеснила боевиков на лестницу, и Том прошел прямо за ее спиной, перейдя невидимую черту правого крыла. Когда она на секунду была так близко, что Том мог коснуться ее вытянутой рукой, то почувствовал насколько раскален воздух от потрескиваний магии. Ее кудрявые темные волосы взлетели и зависли в воздухе, от концентрации волшебства — сгусток темной магии во плоти. — Бежим, — Альфард потянул его за собой снова. — Она отлично справляется. — Профессор! Том не верил его словам. Она явно могла их сдерживать, но не победить. И если б не полог тишины между этажами, то сюда бы уже прибыло подкрепление боевиков. — Профессор! Она обернулась. Ее глаза в тусклом свете казались почти черными и пустыми. Край покрасневших от покусываний губ приподнялся в легкой усмешке. — Профессор! Она вдруг взмахнула палочкой в их сторону, сбивая с ног ударной волной и протащив по каменным плитам с пару метров. Голова Тома мотнулась от сильного удара затылком, спину обожгло болью от содранной кожи на лопатках. Еще даже не придя в себя, он услышал оглушительный грохот. — Джин… Она упала у развороченной взрывом стены, словно безвольная кукла, которой отрезали нити. — Джин!