Чужак

— Похвальное рвение, Энакин. — Как вы узнали? Из полутьмы библиотеки ему прилетел смешок. — Только два человека в Черном Замке будут тратить свечи на полуночное чтение. И один из них так и не вернулся из-за Стены. В сакральной тишине — даже вездесущий ветер тут был едва слышен — свет единственной свечи казался еще слабее и как-то несчастней. Хотя кто в этом богами забытом месте был счастлив? Особенно теперь, когда их считанные единицы? Бойню на Кулаке пережили немногие. А резню у Крастера далеко не все из оставшихся. Сам он, с учетом пневмонии и приступов горячечного бреда, выкарабкался почти чудом — благо, случилось внезапное просветление. А от злости еще и прилив сил — кого-то из бунтовщиков, решивших разделаться с больными и умирающими, он придушил собственными руками. Жаль, второго дыхания надолго не хватило, пришлось отступать. Обратный путь он почти не запомнил — волна жара нахлынула с новой силой. Гвену спасибо, что дотащил. А мейстеру Эймону и Силе, что вытянули. Который раз уже. Пора бы с этим заканчивать. — Что вы ищите здесь на ночь глядя? — старое дерево и не менее древние кости устало заскрипели. — Я пытаюсь кое-что понять. — Отложите эту задумку лет на десять. Понять Север удается далеко не всем. — Где-то он это уже слышал. — А вы смогли? Старейший человек Семи Королевств дернул уголком рта. — У меня было гораздо больше времени. Может, и вам смогу что-то подсказать? Энакин закрыл ладонями глаза и тут же их отнял — жест, ставший почти привычкой за дни, пока он мучился снежной слепотой. От чтения при свечах глаза тоже нещадно уставали. — Что насчет ледяных тварей за Стеной? — А вы простых целей не ставите! Начали бы уже с драконов. Хотя про драконов и то известно больше, от них хоть скелеты остались. А чтобы побеседовать с кем-то, видевшим белого ходока, вам придется разыскать детей леса. Их, правда, тоже последний раз видели несколько тысяч лет назад. — То есть для защиты от них построили огромную стену, создали Ночной Дозор, но записать подробные сведения никто не удосужился? — Боюсь, у первых людей не было такой возможности. — Что ж, это многое объясняет. — Сохранились только устные предания и, полагаю, их вы уже разузнали? — Да, Джон не скупился на подробности. Правда, толку от них немного. Мы даже ледяных пауков не видели. Да и их хозяева особо сами в бой не рвутся. — А вам хотелось бы спарринг? — Почему бы и нет? Белая фигура из метели пусть и казалась тонкой и изящной, но вступать с этим существом в открытое противостояние явно было опасно. Особенно, когда не осталось никаких внятных упоминаний о том, как с ними эффективно бороться. Увы, история о Последнем Герое обрывалась на самом интересном и стратегически важном. Вот только даже на этом проблемы не заканчивались. Точнее, именно отсюда они и начинались. — Джон рассказал мне о том, что видел возле дома Крастера. Вы знали об этом? Старик не опустил глаз. Впрочем, оно ему и не требовалось. — Отсутствие маленьких мальчиков в столь плодовитой семье не могло не вызвать вопросов. Но нам приходилось принимать некоторые… условия, чтобы сосуществовать и получать хотя бы подобие помощи. В конце концов, вы тоже выкарабкались благодаря передышке в этом доме. С этим можно было поспорить — в доме Крастера тоже было немало смертей и часть вины определенно была за хозяином, — но не ему осуждать убийство детей и сделки с сомнительными личностями ради собственной выгоды. За Энакином было много грехов, но лицемерием он никогда не страдал. — Допустим. Но как насчет того, что этих детей прибирали к рукам Иные? Ненадолго стало слышно лишь тихий треск маленького пламени. — Вы уверены? — Нет, — честно признался Энакин. — Меня там не было. Но ему я верю. Джон мог видеть одичалого. Вполне удобная и крайне выгодная возможность для старого извращенца — поставлять вольному народу свежую кровь, а заодно избавляться от конкуренции в своем странном прайде. Ночь, старые легенды и развитое воображение юного северянина просто добавили жути. Но если предположить самое худшее… И картина внезапно становится еще логичнее, понятнее и даже немного проще. И возникают все новые вопросы. — Если это правда так, выходит, с ними можно договориться? Эймон Таргариен нахмурился. — На договор идут, когда решить проблему силой не удается… — И ровно до того момента, пока не представится такая возможность, — закончил за него бывший имперский главнокомандующий. — Может, у всех одичалых с ними что-то вроде такого договора? Отдают ходокам часть младенцев и всех мертвецов? Если эти твари еще не вырезали людей за Стеной под корень, значит, либо местные знают способ защититься, либо сумели заключить соглашение. — Слишком смелое суждение. Если один безумец легко отдает своих детей на убой, это еще не значит, что остальные пойдут на такое. — Может и пойдут. Иногда люди решают пожертвовать необходимым меньшинством ради всеобщего блага. Ему ли не знать. * * * Часть ответов они вскоре получили. Человек, в чьих силах было пояснить хоть что-то, доковылял-таки до Черного Замка, заодно притащив за собой категорически запрещенных клятвами девушку и ребенка. А ещё грубо сделанное оружие, оставленное на Кулаке, предположительно, первыми дозорными, и обрывочную историю о короткой схватке с белым ходоком, окончившийся, как ни странно, не в пользу последнего. О Джоне же, да и о разведчиках вообще, не было слышно уже очень и очень давно. Энакин быстро усвоил, что на Стене надежда в принципе недолговечна. Тонкая струнка под сердцем продолжала звенеть, но тяжёлая муторная тревога не уходила, потому что понять, чего после всего увиденного можно ожидать было решительно невозможно. Ему хотелось увидеть мальчика снова, но следом за этой мыслью тут же приходило воспоминание о живых трупах с голубыми глазами. Если Джону пришлось умереть, лучше ему оставаться окончательно и безвозвратно мертвым. Коль не сберёг, поможет хотя бы с посмертием. А пока нужно было разбираться со стремительно накапливающиеся проблемами. — Куда ты его ударил? — Куда-то под лопатку. Или над лопаткой, — Сэм виновато пожал плечами, макнул перо в чернильницу и вновь склонился над маленьким длинным пергаментом. — Я даже не целился. Просто хотел… хотел сделать что-то. — У тебя получилось. Даже лучше, чем у многих из нас. Энакин отложил перо, свернул очередное письмо очередному лорду в трубочку и отложил на край стола, где уже образовалась приличная стопка. Почерк, как и грамматика, понемногу совершенствовались. Но пока ему время от времени все же приходилось подглядывать в четкие ровные строки Сэмвелла. Главное — не задумываться надолго о смехотворности и глупости ситуации. — Кто-то из них пришлет нам помощь? Тарли взглянул на него виновато, словно извиняясь за чужое безразличие. — Сомневаюсь. Ночной Дозор уже давно воспринимают лишь как место, куда можно отправить всякий сброд, чтобы приносил хоть какую-то пользу. Заметно. Интересно, почему они вообще здесь сидят, если никто к югу от Стены не воспринимает угроз с Севера серьезно? Впрочем, скоро это может аукнуться всем Семи Королевствам. И не только. — Но попытаться всё же стоит. — Разумеется, — задумчиво кивнул Энакин, ещё раз прокручивая в голове рассказ невероятно везучего выжившего. — Дай-ка взглянуть ещё раз. Клинок был из какого-то матового черного камня, действительно напоминающего толстое непроницаемое стекло. В сумке обнаружилось ещё несколько подобных вещиц, наконечники для стрел и необработанные фрагменты, бывшие, видимо, просто осколками. И если уж так любовно сохранили даже их, это оружие однозначно имело невероятную ценность. — То есть даже не обязательно смертельно ранить? — он покрутил в руках нож, глядя поверх него на собеседника. — Достаточно просто ударить? Сэм растерянно пожал плечами: — Они будут сопротивляться. — Это всем мыслящим существам свойственно. — Не надо их недооценивать, — как-то совсем жалко пробормотал парень. — Ты же видел, на что способны вихты. А ведь это просто лишённая разума мертвая масса. Ходоки, судя по всему, обладают разумом, и с ними будет непросто тягаться. Ты не здешний и… — Не могу понять Север, — привычно закончил Энакин. Который раз он уже это слышит? Пусть даже не всегда прямым текстом. Сэм неловко улыбнулся. — Ты пытаешься. — Не пытаюсь. Я должен это сделать. * * * Джон вернулся нескоро. В нем три стрелы, голос охрип от мороза, дикой скачки и усталости, но прежде чем потерять сознание он улыбался. И в этот момент что-то тяжёлое с грохотом рухнуло с плеч, как будто Энакина внезапно вытащили из ненавистной дюрастиловой брони. Облегчение накатило успокаивающей волной, и бывший ситх практически почувствовал, как невыносимая тревога постепенно растворилась в скудном предсумеречном свете. В его руках живое горячее тело, а не поднятый неведомой силой труп, и сейчас, пока они несли раненого к мейстру, это всё, о чем нужно было знать. Он спешно прикинул, что же могло произойти с Джоном за столь продолжительное время. Собственно, одежда одичалых давала вполне однозначный ответ, и ответ этот обещал массу проблем в ближайшему будущем. Из хорошего — следов пыток, кажется, не было, как и признаков истощения. Но если кто-то хотя бы пытался выкинуть нечто подобное! Кулаки сжались так, что заскрипела кожа и едва не порвались поношенные уже видавшие виды перчатки. Волевым усилием он прогнал гнев. Потом. Потом он узнает, кто выпустил эти стрелы и решит, что именно стоит с ним сотворить. Благо, опыт, фантазия и обстоятельства позволяли развернуться. Но это позже, гораздо позже. Сейчас не время для гнева, шептал в его голове давно не слышимый голос, до боли напоминающий вкрадчивую речь Падме. Сейчас порадуйся, что худшее позади. Вы оба это заслужили. Передав подопечного в надежные руки, Энакин прижался затылком к покрытым инеем камням, прикрыл глаза и позволил северному ветру унести остатки гнева в страну вечной зимы. Где-то у самого сердца теплела тихая давно забытая радость. Как потом выяснилось, худшее ждало впереди. Буквально на следующий день в Черный Замок пришло письмо. И вернувший себе было человеческий вид Сноу, едва вчитавшись в первые строки, мгновенно стал белее неизменного снега за окном.