Чужак

— Я всегда равнялся на него. И завидовал. Иногда даже хотел ненавидеть… Энакин давно уже разучился утешать. Он потерял почти всех своих близких, каждый раз осознавая, что не смог прийти на помощь и не оказался рядом в трудную минуту. Так что едва ли не лучше всех понимал, через что сейчас проходит Джон. Но правильных слов на ум не приходило, так что оставалось лишь молчать и слушать. Этим искусством он овладел в совершенстве, пусть и при менее мирных обстоятельствах. — Робб был для меня примером. Как и отец. Они очень… Были очень похожи. Даже умерли почти одинаково. Усмешка Сноу совершенно больная, отдающая чем-то настолько безнадежным, что, кажется, парень сейчас встанет и шагнет в окно. Энакин невольно перевел взгляд на мутные стекла. Небо закрыло тяжёлыми серыми тучами и все сыпались не прекращая крупные хлопья снега, который тут же таял на грязных камнях и замызганных крышах. Джон уже порывался встать и отправиться размяться с мечом или хотя бы даже приступить к работе на кухне — что угодно, лишь бы не лежать в простылой комнатке наедине с тоской. Но мейстр Эймон на корню пресек все порывы, велев набираться сил и не пытаться довершить работу одичалых. Выжить после трёх стрел в грудь — так везет только тем, кому терять в жизни нечего. Но и испытывать судьбу лишний раз не стоит. Между делом Энакин отметил, что о Кейтилин Старк, зарезанной на той же злосчастной свадьбе, Джон не упоминал. И тут же вдруг понял, что знает о семье Сноу не так уж и много. Только из писем, которые с каждым разом приносили все больше плохих вестей и боли. — А о твоих сестрах хоть что-то известно? Почему бы не сейчас? Об этом надо говорить. Если сейчас Джон замолчит, его горе станет невыносимым. — Ничего нового, — тяжело выдохнул раненый. Джон откинулся на подушку, устало прикрывая совершенно выцветшие глаза. — Арья уже признана мертвой, а Санса… Видимо, теперь навсегда заложница в Королевской Гавани. Бедняжка. Не могу представить, каково ей там. В контексте недавних событий звучало странно. А вкупе с другими деталями странностей становилось ещё больше. — Не думаю, что ей будут намеренно причинять вред. О политически важных заложниках обычно заботятся хорошо. Да, так себе вышло утешение. — Ты-то откуда знаешь? — прищурился Сноу. — Я сужу по истории с Грейджоем. Да что ж такое! Хотя сейчас явно не тот момент, чтобы рассказать про личный опыт. В другой раз. Никогда, например. — Паршивая история. Хотя не стоит лицемерить, я буду рад, если Санса сожжёт Красный замок. Вот только вряд ли ей хватит духу. Хотя, — Джон выдержал паузу, раздумывая, — Теону его вроде как тоже не доставало. Откровенно говоря, странное было решение так положиться на человека, который, вроде как, имеет на твою семью зуб. Робб Старк, возможно, был хорош в военной стратегии, но в решении других вопросов был на порядок слабее. Хотелось бы с ним пообщаться. И не только с ним. Нед Старк, Кейтилин Старк, Робб, Бран, Рикон, Арья. Даже Бенджен, с которым они лишь немного разминулись. Этот мир поставил себе цель извести Старков? Честность и благородство тут явно приживались плохо. И у Джона, под завязку набитого этими качествами, было немного шансов выжить.

***

— Сборище идиотов. Джон рассеянно кивнул в знак согласия. Энакин даже не думал пытаться скрыть презрение — его трясло от гнева. Будь он по ту сторону Стены — нынешнее командование Дозора рассталось бы с жизнью особенно долго и мучительно. Но он, увы, здесь, и должен был думать о том, как сохранить жизнь тем немногим, кого нелёгкая застала в Черном замке этой зимой. А вот у пресловутого командования, видимо, совершенно другие планы. — Как они до своих лет-то дожили, если не слушают разведчиков? Очень кстати вспомнилась та бестолочь, что не удосужился хорошенько поискать повстанцев на Хоте. Как же его звали? А хотя какая разница? Имена идиотов история обычно стирает. И поделом. — Мормонт послушал бы, — устало вздохнул Сноу. — И принял к сведению, — хмыкнул Энакин. — Будем надеяться, что эта осада научит тому же Торне. Разумеется, если он ее переживет. — Если хоть кто-нибудь из нас ее переживет. Сразу было ясно, что тут все плохо, но Сила, чтоб настолько?! Воистину, такой простой фактор как глупость учесть порой очень нелегко. А ты сам бы поверил? Ещё тогда? Так проверил бы, отмахнулся от ехидного голоска Энакин. Может, засомневался в прежней лояльности, отстранил от обязанностей, велел бы установить слежку за горе-разведчиком. Синдром крота никто не отменял. Но отмахиваться от полученной информации, тем более, когда речь идёт об угрозе такого масштаба? Даже не перепроверить, хотя на это, в принципе, есть время? — Ты говорил о стотысячном войске. Перспективы невесёлые. Но у нас хотя бы есть выгодная позиция. Кого он утешать пытается? Они оба уже не наивные юнцы. — Радует, что хоть что-то у нас есть, — Джон мрачнел все больше, и, вероятно, не только от мыслей о предстоящей осаде. — Нас без малого три сотни, масла и боеприпасов едва хватает. — Зато уверенности в себе с лихвой. Впрочем, как и у них. А уж желание перерезать друг-друга подчистую точно на равных. Джон кивнул и отвёл глаза. Пора? Пора. — Это она сделала? — Что, прости? Энакин вздохнул. — У тебя была близость с одичалой женщиной. Сноу вздрогнул, словно его застали за этим самым занятием. — Это она всадила в тебя три стрелы? На лице парня застыло выражение недоумения и ещё что-то, очень напоминающее опасение. Вот этого-то он и боялся. — Послушай, — Джон поспешно заговорил, не дав ему даже начать. — Это… Это ни на что не влияет. То есть да, в клятве сказано… — Дело не в клятвах. Как вообще вести этот разговор? От набивших оскомину речей о долге станет только хуже, уж он это знал. Более того, это один из самых лёгких путей довести человека до срыва. Но, как ни крути, все, сказанное сегодня — не пустой звук, а битва, в которой они все могут полечь, не за горами. — Джон, я, в отличие от наших общих знакомых умею сложить два и два. Ты вернулся и выложил все подчистую, а значит все ещё на нашей стороне. Не представляю, от чего ради этого пришлось отказаться и на что пойти. Ох Сила, кажется, он слишком хорошо представлял. — Но? — со вздохом продолжил Сноу. — Но подобные вещи просто так не проходят. Пробыв долго среди других людей мы не можем не меняться. Ты ведь больше не хочешь с ними воевать? Юноша недолго изучал его, сначала все не решаясь. И решил не скрывать очевидного: — Не хочу. Потому что грядет кое-что пострашнее.