Чужак

Все произошло очень сумбурно, почти за считанные минуты. Вспоминая цепочку стремительно развивающихся событий чуть позже, Джон даже толком не удивился. Простое сочетание простых преимуществ — фактора неожиданности и численного перевеса. А ещё с ними последний великан, а защита замка с наружной стороны в Ночном Дозоре почти не предусмотрена. Оставалось только радоваться, что случай с Реймондом Рыжебородым ничему северян не научил. Хотя, он слишком категоричен — не только северян. На Стену было плевать почти всем с этой стороны. Его же появление окончательно отобрало у братьев возможность оказать хоть какое-то сопротивление. Наверное, даже воскресни он из мертвых прямо у них на глазах, больше потрясения бы не добился. Как итог, Черный Замок взят малой кровью (жертва была только одна — взбешённый всем случившемся Вун-Вун стерпеть даже одну выпущенную в него стрелу уже не смог), предатели выданы и ждут приговора (он сам вынесет и сам приведет в исполнение), а давние враги теперь трутся бок о бок, бросая друг на друга косые настороженные взгляды. Бросать его среди других ворон одичалые теперь категорически не соглашались. Джон не имел ничего против. После казни он сам уберется куда подальше. До Твердыни Ночи сомнения ещё были. Окончательно они растаяли сразу за порогом древесных ворот. Боги, старые, новые или неизвестные, отпускали его на все четыре стороны. Скорый вечер застал его за сборами. Короткий зимний день запомнился обрывками: мешанина лиц — потрясенных, растерянных, гневных, радостных. Пухлое белое лицо Сэма с трясущимися от сдерживаемых слез щеками. Такие же нервные объятья; его передавали из рук в руки как снаряд в старой детской забаве. Мелькнул Давос Сиворт — напряженный, подавленный, сдержанный, но не сумевший сдержать явное облегчение. Пораженное бормотание Эймона Таргариена, ощупывающего грубые, быстро зарастающие рубцы. Красочный пересказ их похождений от Тормунда, придержавшего самые удивительные детали. Краткий отчет о состоянии дел Дозора и разгроме Станниса. Внезапная новость о свадьбе объявившейся в Винтерфелле Сансы и недавно узаконенного младшего Болтона. Кажется, хотели добавить что-то еще. А может и нет, ему уже чего только не чудится. Джон вникал лишь затем, чтобы отдать последние распоряжения. Пожитки были немногочисленные, а вот сдать свои недавно полученные полномочия оказалось тяжелее. Столько вопросов требовало внимания, столько надо было вспомнить, проверить, перепроверить, оставить инструкции на ближайшее время и на экстренный случай. В какой-то момент, устало опустившись в видавшее виды кресло, Джон подумал, что лучше махнуть на все это рукой. А завтра просто скинуть плащ, оставить все как есть и уйти. Устроившийся у очага Призрак тихонько заворчал и приподнял голову.  — Заходи. Он заметил приближение гостя даже раньше. Какая-то его часть все ещё хотела этому объяснения. Другая была занята более прагматичным вопросами. — Ты решил, куда отправишься? Сноу не оборачиваясь к собеседнику прикрыл глаза, опустил голову на руки и честно постарался вспомнить. И вспомнил, что даже толком не задавался этим вопросом. Голова его была забита только Дозором, словно больше ничего в этом проклятом мире и не существовало. — В Эссос, наверное. В Семи Королевствах дезертиру будут не рады. — Складывается впечатление, что им теперь недолго быть Семью Королевствами. — Давай не о политике. Все равно все это скоро будет… Ничего не будет. Иным даже Эйгон Завоеватель не чета. А с Дорном проще всего — привыкший к жаре пустынный край просто не выдержит чудовищных морозов. Энакин молча ждал, рассматривая его из-под темно-русой челки, наверняка уже мокрой от растаявшего снега. Сноу почти не сомневался, что под южным солнцем его волосы выгорят до золотисто-соломенного цвета, а бледная кожа покроется загаром, возвращая этому странному человеку совершенно здоровый и естественный вид. Даже по прошествии стольких месяцев он выглядел здесь не на своем месте. Север не любил чужаков и нередко изводил их, душа в постелях кашлем и лихорадкой или морил голодом и холодом среди заснеженных пустошей. Он немногих признавал. Но тех, кто выдерживал эти напасти, готов был принять навсегда. Но его коренные жители не так милосердны. — Я могу попросить об услуге? — Ты же знаешь, что я не откажу. — Даже не узнав сути? Джон наконец нашел в себе силы приподнять голову и взглянуть на своего позднего гостя. Успевшие за пару минут отвыкнуть от света глаза подводили — лицо напротив превратилось в расплывчатое белое пятно. — Я поддержу любое твое решение. Сноу кивнул, скорее сам себе. Собрался с мыслями и продолжил: — Завтра я отдам последние распоряжения. В том числе об отправке отряда на Драконий Камень. — Зачем тебе крепость на острове? Когда в столице узнают о разгроме Станниса, они быстро выбьют остатки его людей с такого удобного стратегического пункта. Если это ещё не случилось, то произойдет со дня на день. Людям из Дозора там будут не рады. Тогда будет самый паршивый расклад. Лучше иметь дело с оставленным в крепости гарнизоном Баратеона, но даже при таком варианте могут быть шансы. — Дозор политически нейтрален. И если люди Ланнистеров уже там, они вряд ли захотят опять портить отношения с едва успокоившимся Севером. Да и не будут они иметь виды на драконье стекло. Энакин подался вперёд, мгновенно улавливая мысль. — Станнис успел рассказать Сэму про залежи в пещерах под замком. Драконье стекло сейчас никто не использует, поэтому кто бы там не сидел, едва ли они откажут в такой безделице. — Есть такие, которые откажут. — В любом случае это дело нельзя откладывать, — беспокойно возвразил Джон. — Выборы нового лорда-командующего опять могут затянуться. Поэтому прошу, проследи лично за исполнением этого распоряжения. Я не могу предсказать, кого выберут, но ему придется решать десятки вопросов, и добыча малопонятного материала для малопонятного оружия отойдет на сотый план. А Иные уже на подходе. — Я займусь. — Спасибо. Итак, одной проблемой меньше. Если, конечно, никому не вздумается остановить эту вылазку. Может, лучше им отбыть всем вместе? А за эти несколько дней он успеет помочь вольному народу разместиться и хоть немного укрепить шаткое перемирие. Переговорить с людьми, которые смогут следить за его исполнением. Решить, что делать с Мелисандрой, в конце концов. За одним вопросом тянулись несколько новых, и Джону начинало казаться, что он вручную перебирает зерно, запасенное в кладовых на долгую зиму. И вязнет все глубже и глубже, уже и не мечтая выбраться. Не кинется ли он снова сюда через неделю или месяц? — Что ещё тебя беспокоит? Энакин нередко казался ему старше. Вероятно, из-за темного, все ещё неясного прошлого. В первые дни, не имея возможности даже перекинуться с южанином словом, Джон уловил в цепких голубых глазах какую-то пугающую тяжесть. Невербальный контакт с пришельцем практически всем давался нелегко. Но временами, в отблесках от факелов или свечей, казалось, можно было рассмотреть и сеть тяжёлых морщин, и глубокие впадины под глазами, и даже шрамы. — Я не уверен… — Что должен уйти? Что сможет жить дальше, зная, что оставил толпу верных ему людей бок о бок с ходячей смертью. — Да. — Где-то здесь есть ещё один заколдованный проход? Джон фыркнул. — До меня дошло и с первого раза. — Тогда в чем дело? Старый пол тихо скрипнул. Энакин приблизился к нему, сбрасывая с лица тени и годы. Только вековая тяжесть из взгляда никогда не уходила. — Я не могу сказать тебе, какое решение будет правильным. Но в одном я уверен: уходить тоже нужно уметь. И уходить вовремя. Дальше может быть только хуже. — Думаешь, мое присутствие ухудшит ситуацию? Я заварил эту кашу, расхлёбывать, по-хорошему, тоже мне. Энакин покачал головой. — Завтра и расхлебаешь. А потом уходи, пока кому-то ещё не захотелось выразить недовольство с ножом в руке. Что бы не вернуло тебя, оно вряд ли любит повторять несколько раз одно и то же. Джон невольно передёрнул плечами. Вдоль позвоночника пробежал холодок. — Считаешь, что это повторится? — Джон, — человек напротив сделал ещё шаг к столу и навис над ним, не позволяя отвести глаз. Невербальный контакт самый тяжёлый. — Если верить леди Мелисандре, тебя вернуло с того света жестокое властное божество, не терпящее препирательств. И если пойти немного дальше и предположить, что и ворота нашлись по его милости, то очевидно — оно не хочет, чтобы ты оставался в Дозоре. И не побрезгует применить куда более жёсткие меры, чтобы донести свои требования. Разве не достаточно нам уже горящих людей? В этом была доля правды. Очень пугающей и неприятной правды, но игнорировать ее было по меньшей мере опасно. — Более чем.