ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ: БЛОКНОТ I. 1943 г.
Можно сделать быстро, но плохо, а можно — медленно, но хорошо. Через некоторое время все забудут, что было быстро, но будут помнить, что было плохо. И наоборот.
14. Август. 1943 г
Сегодня господин Гхыр подарил мне эту тетрадку. Он сказал, что через месяц мы начнем практиковать магию разума и будет очень хорошо, если я буду вести дневник. Господин Гхыр не объяснил зачем мне это будет нужно, но раз он так сказал, значит это что-то важное. Марта, сказала, что мне нужно начинать вести записи уже сейчас, чтобы я привыкла и научилась правильно это делать. Марта говорит, что когда я вырасту, мне это пригодиця. Если меня купят благородные леди, я буду обязана много считать и писать под диктовку. Хотя всё равно не понимаю зачем записывать в дневник прошедшие дни? Пойду спрошу у Тринадцатой, может она знает.15. Август. 1943 г.
Сегодня замечательный день. Говорят, что снаружи должна быть хорошая погода. Хотя Марта когда уходила сегодня брала с собой зонт. Но господин Гхыр сказал, что Марта просто сумасшедшая. Правда я не поняла... при чем тут погода? Вчера я спросила у Тринадцатой про записи и дневник. Она сказала, что это не обязательно и если я не захочу продолжать вести записи, то смогу остановится и использовать подаренную господином Гхыром тетрадь по другому назначению. Более прямому. Например, я буду тут рисовать. Если научусь. У нас сегодня день самообразования. Не люблю такие дни. Совсем нечего делать, очень странное ощущение, словно я не знаю за что хвататься, что делать и потому не делаю ничего. Господин Гхыр говорит, то это нормально для детей моего возраста, и что когда мы начнём заниматься магией разума и перейдём ко второму её разделу, (он так и не сказал, как это называется, говорит маленькая ещё) то мне будет намного легче сосредоточиться. Пойду читать книгу про чистокровные семьи, которую мне дала Марта. Завтра на уроке нужно будет её вернуть.20. Август. 1943 г.
Сегодня к нам привели новенького. Я здесь уже больше двух лет, но к нам еще ни разу за это время не приводили новых детей. Марта говорит, что то, что мы живы — это благословение Вечной Невесты. А господин Гхыр на это только плюётся и говорит, что мы ценный товар и поэтому нас так мало. Он говорит, что мы должны гордиться тем, что они обучают нас. А ещё он говорит, что наша жизнь полностью зависит от того насколько хорошо мы выучим их уроки и как дорого они смогут нас продать. Правда Тринадцатая вчера на уроке сказала, что все это чушь и строго наказала не верить ни единому слову из тех, что мне будут говорить когда мы начнем индивидуальные уроки. И еще на ушко так прошептала сегодня утром: будь говорит осторожна, очень скоро тебе пригодиться тетрадка, главное не пугайся и не поднимай шум. Я ничего не поняла, что она хотела этим сказать. Но Тринадцатая умная, наверное она знает, что говорит. Значит просто буду держать тетрадь при себе, раз она мне должна пригодиться.***
Я только что видела того мальчика, которого к нам привели. Он был весь в крови и синяках. Бледный как Сын Смерти, страшно хрипел и кашлял. Он так бился в руках Марты и её помощницы Денди. Мне страшно. Тринадцатая сказала, что это последствия ритуала, который мы все прошли. Она сказала, что видела меня в тот самый день. Она говорит, что я выглядела страшно. Хуже чем этот мальчик. Если бы я не знала, что Гхыр купил девочку, говорила она, я бы приняла тебя за инфернала. Мы уже проходили инферналов с Мартой. Я правда так выглядела? Неужели все через это проходят? Что они с нами делают? Выживет ли тот мальчик?29. Август. 1943 г.
В воскресенье вместо дня самообразования меня приставили к Марте в помощь. Она всегда жаловалась, что у неё рук не хватает. А мне нравится ей помогать. Сегодня она отправила меня к своей помошнице Денди. Я буду разбирать бумажки по датам. Денди говорит, что это Ар-хив-ны-е работы. А ещё я уже неделю ухаживаю за новым мальчиком. У него еще нет имени, как и у всех здесь. А для прозвища мы еще слишком мало знакомы, но он единственный пятилетка среди нас. Может быть мы назовем его «Пять». Как с «Тринадцатой». Тринадцатая говорит, что ее так называют потому, то она родилась 13 числа. И что так же 13 числа попала к гоблинам. А еще первый магический выброс у нее тоже был 13 числа. И первый показ покупателю, к слову неудачный, тоже 13 числа. Тогда никого не купили. Ей уже четырнадцать лет, но ее почему-то так и не забрал никто. Через год ей уже пятнадцать. Я не знаю, что это значит, но Марта всегда грустит, когда говорит об этом. А сама Тринадцатая злится, но когда я попыталась спросить у неё, что значит этот возраст, она погладила меня по голове, и сказала, что я ещё маленькая. А внутри у нее такая Боль, что я не могла сдержать слезы. Я больше не буду спрашивать. Не хочу чтобы ей было так больно. Неужели ничего нельзя сделать? Что это за возраст такой, Пятнадцать лет?***
Ещё у нас есть один мальчик. Мы его зовем День. Ему десять и он очень тихий. Он никогда не заговаривает первым, сидит всегда только прямо. Он стал очень жутким. Я не знаю, когда это началось. Но в какой-то момент он просто стал таким пугающе спокойным. Я его больше не чувствую. Когда он сидит рядом со мной на занятиях, я словно прислонилась к огромному куску льда. И он меня затягивает в себя. Он ведь не был таким раньше? Я точно помню, что у него красивая улыбка. Была. Когда же все это началось? Есть еще Нила, но она совсем маленькая. Ей два года и она под опекой Тринадцатой. Она говорит, что это её дочь и когда-нибудь она ее выкупит. Тринадцатая вообще странная. Она иногда говорит пугающие вещи. Но больше всего меня пугает то, что есть такие слова, которые я не должна знать. Но почему-то я все равно их знаю. А ещё, я не понимаю откуда я знаюто, что не должна знать таких слов?***
Я отвлеклась. Совсем забыла, что вообще-то рассказывала про имена и прозвища. Хотела вырвать лист с записью, но Тринадцатая меня становила. Она не хочет говорить почему. Так вот, прозвища. Мое прозвище Август, потому что я родилась в августе и в августе попала к гоблинам. Ну, это как с Тринадцатой, только Август. А теперь вот у нас будет такой же ещё и Пять. «Если выживет», — говорит Тринадцатая. Почему она всегда говорит такие жуткие вещи?5. Сентябрь. 1943 г.
Сегодня особый день. Марта говорит, что снаружи прекрасная погода. Почему она опять взяла зонт? Завтра господин Гхыр должен вывести меня на несколько этажей выше. Там будут проведены очередные ритуалы. Мне страшно. День молчит. Тринадцатая говорит, что там выше — воздух легче. Марта загадочно щуриться и завистливо вздыхает. А господин Гхыр сказал, не опаздывать завтра. Я очень переживаю. Тринадцатая сказала, чтобы я спрятала тетрадку под подушку, а перо положила прямо сверху подушки. Я не знаю зачем. Тринадцатая молчит. Сегодня, наконец, моему подопечному стало легче и он смог сам встать с постели. Кажется, он не умеет говорить. Или просто очень боится чего-то. Я была такой же, говорит Тринадцатая. Удивительно. Молчаливый День — это подтверждает. И раз уж День говорит, что я изменилась, значит так оно и есть. Но я не помню ничего раньше того момента как уже была здесь. Словно я всегда была здесь с ними, с гоблинами и в качестве высококлассного товара для высшего общества. Слуги. Рабы. Это всё — мы. И я не должна знать таких слов. Я должна знать, что это наше предназначение и только. Откуда я знаю всё это?***
Сегодня особый день. Зонт, который утром взяла с собой Марта, когда уходила наружу, не раскрылся. И она пришла вся промокшая насквозь. Почему она не использовала магию как эльфы? Или как Гоблины. Она ведь человек как и мы. А ещё этот день особый потому что со мной заговорил День. Он молчал уже несколько месяцев, словно принял обет молчания. Хотя я не должна знать что это, мы не проходили это с Мартой. А сегодня вот решил рассказать мне нечто очень странное. То, что они м Тринадцатой рассказали мне — пугает меня. Я ничего не понимаю. И мне очень страшно. А ещё завтра у меня должен быть важный день. Ритуалы и определение моих способностей к ментальной магии. Я должна быть свежей и ко всему готовой. Но я вот уже несколько часов не могу уснуть после того, как мне рассказали обо мне в первый год прибывания здесь. Помогите мне, кто-нибудь. Мне очень-очень-очень страшно. А что если я опять всё забуду? Я ведь уже это забывала. Я забыла не только первый год в этом месте, но и то как я жила раньше. Хотя Тринадцатая говорит, что раз я здесь, то лучше мне не вспоминать то, что было до. Потому что там либо нечего вспоминать, либо очень больно и страшно. И что именно поэтому я могла всё забыть. Точнее сама заставила себя всё забыть. Тринадцатая говорила очень странные и умные слова. А День кивал ей и вставлял свои реплики. Но я ведь не могла хотеть забыть свое собственное прошлое? Почему? Ведь если забыть прошлое — это уже не буду Я. То есть, получается — что Я сейчас не настоящая. А выдуманная. Или придуманная. Или то какой я могла бы быть, но не должна была стать. Потому что «не помнить» это так неправильно. Так неестественно. Всё равно если это будет больно. Всё равно если это будет мерзко. Всё равно если это будет… хоть как. Я хочу всё помнить. Всё до последних деталей. Имена, лица, события. Я должна всё помнить. Мне нельзя забывать. Я и так уже совсем не Я. Как хорошо, что Гхыр подарил мне эту тетрадку. Теперь мне будет легче. Я знаю, как хранить воспоминания. И когда вспомню всё, что было до… запишу. А теперь спать. Завтра очень важный день. Завтра такой же важный день, какой сегодня день был особенный. Главное больше ничего не забывать. Спокойной ночи.