***
После произошедшего на складе Чонгук Тэхена видел лишь издалека. Дверь его комнаты была постоянно заперта — однажды, решив наконец помириться, Чонгук пришел к нему днем и это обнаружил. Стук ладонью, кулаком, ногой не дал результата — то ли Тэхен спал мертвым сном, то ли не спал у себя, а может, просто его игнорировал. Даже про вечеринку, на которую они приглашены, Чонгуку рассказал Чимин. В один прекрасный день, придя из школы, он обнаружил на кровати новенький смокинг, рубашку, галстук-бабочку, брюки и ботинки — все подходящего ему размера и выглядящее чудовищно дорого. Чонгук фыркнул и задвинул коробку с одеждой под кровать, однако в назначенный вечер обнаружил себя полностью одетым и стоящим у зеркала, где он отчаянно пытался завязать бабочку. Раньше он редко носил формальную одежду, и если с обычным галстуком проблем не было — он был частью школьной формы — то с бабочкой он ранее не сталкивался. Он крутил ее в руках и так, и эдак, и в итоге уже решил поискать в интернете, как это завязывается, когда дверь внезапно отворилась без стука. На пороге стоял Тэхен, одетый в строгий черный костюм. Вампир с первого взгляда молча оценил ситуацию, забрал галстук у него из рук, и развернув его к себе, быстро повязал ему на шею. Сделал шаг назад, оглядывая Чонгука, удовлетворенно кивнул чему-то и протянул ему бархатную черную полумаску. — Это зачем? — упрямо спросил Чонгук, пытаясь развести его на разговор. — Ты же слышал про маскарад, — устало ответил вампир, извлекая из кармана собственную маску — такую же, но кружевную. — Надевай и идем. — Стой, а где мое приглашение? Может, у меня есть свои планы на этот вечер? — Позже сделаешь уроки, — Тэхен взял его за руку, переплетая свои пальцы с его и неожиданно тепло их пожимая. — Пойдем. Не считая странных блюд на столе, вечеринка выглядела вполне обычно. Не то чтобы Чонгуку часто доводилось посещать такие мероприятия, впрочем. Тэхен кружил по залу, не отпуская его руку, и Чонгук был вынужден следовать за ним, подходя то к одному, то к другому гостю. Он уже знал, что каждый из этих вампиров возглавляет какую-то из территорий Сеула. Например, блондинка, похожая на милого хомячка — это Мунбель, ей принадлежит Каннам-гу, а улыбчивый красавчик, который при встрече не забыл обнять Тэхена, по-собственнически облапав его зад, — Минхо, хозяин Йонсан-гу. Чонгук его запомнил, отложил в подкорке мозга на случай, если однажды (он надеется) они окажутся по разные стороны. На их пути вдруг оказался Джиен, и Тэхен скривился, но отступать было некуда — старший вампир улыбался во все тридцать два и шел к ним. — Тэхенни! — проворковал он. — Рад тебя видеть! — Не могу ответить тем же, — отозвался Тэхен с самым угрюмым выражением лица. — Да брось, мы же почти семья. Кстати, твой новый мальчик очень соблазнительный, просто конфетка, — Джиен демонстративно облизнулся. — Как тебя зовут, малыш? Что привело тебя в постель к этому развратнику? Тэхен открыл было рот, но Чонгук его опередил. — Меня зовут Чонгук. И я не в его постели. — Какая неожиданность, — заржал вампир. — Вот почему Тэхенни такой мрачный? Держишь его без сладкого, да? Чонгук почти услышал, как Тэхен скрипнул зубами, смеривая старшего долгим выразительным взглядом. Джиен все еще смеялся, глядя им вслед, пока они шли к диванчику в дальнем конце зала. Тэхен, не говоря ни слова, откинулся на спинку и прикрыл глаза, пытаясь успокоить гнев. — Я не сказал ни слова неправды, — заговорил он, решив, что лучшая защита — это нападение. — Ты сделал все, чтобы меня в твоей постели не было. — Это так, — подтвердил Тэхен, восстанавливая самообладание. — Но Джиену об этом знать абсолютно незачем. — Почему? Чтобы он думал, что я твой? — И поэтому тоже, — вампир покосился на него исподлобья. — А еще это не его дело. Это между нами двумя. — Между нами двумя, — горько усмехнулся Чонгук, — твоя дверь и твои тараканы в голове. — Дело не в тараканах, — теперь уже Тэхен перешел в оборону. — Я объяснял… — Да-да, я потеряю волю и буду бегать за тобой, как собачка. Только знаешь что, Тэхенни-хен? Я не Кай. И это довольно обидно, когда тебя сравнивают с другими, — Чонгук отвернулся, пытаясь не заплакать, но предательские слезы уже подкатывали к глазам. — Привет! — раздался голос над ухом. Со стороны Тэхена к их дивану подошел забавный пухлый человек, чей огромный нос не могла скрыть даже надетая на нем клоунская маска с фальшивой радушной улыбкой. — Тэхенни, мой любимый кровососик, как дела? — Шихек-шши, — Тэхен резко развернулся и выдал самую теплую из своего арсенала квадратных улыбок. — Я и не знал, что ты в городе. — Слухи быстро долетают, — пожал плечами тот. — Я решил, что вам не помешает помощь тут. Мой отдых на Мальдивах подождет. — Тем более, что позагорать тебе все равно не светит, — подыграл Тэхен. — Ага, не светит, — рассмеялся его собеседник. «Вампир», — понял Чонгук, наконец совладавший со слезами и поднявший глаза на незнакомца. — Чонгук, это Бан Шихек. Бизнесмен, вампир и хиппи. — Скажешь тоже, хиппи. Прошли те времена, когда мы выступали за свободную любовь и небритые подмышки. А зря, трава тогда была отменная. Привет, Чонгук, красивый костюм, — вампир лучился радушием. — Здравствуйте, — растерянно ответил Чонгук. — Чонгукки, Шихек-шши наш друг. Он ведет все дела Джина за границей и не дает нашему клубу обанкротиться, в том числе. — А еще я гениальный стратег и знаю забавные шутки, — подмигнул Шихек. — Кстати, где Джин? Опаздывает на собственную вечеринку? — Задерживается, чтобы появиться во всей красе, — Тэхен поднял палец вверх. — Ты же знаешь моего брата. — Как никто, — Шихек перевел взгляд на зал. — О, я вижу Юнги, пойду поздороваюсь. Рад был познакомиться, Чонгук! — Давно вы знаете друг друга? — спросил Чонгук, наблюдая, как новый знакомый удаляется. — Всегда, — улыбнулся Тэхен. — Шихек немного старше Юнги, они уже дружили, когда Юнги обратил Джина. Он вроде как приглядывал за нами, не давал уходить в отрыв и делать слишком большие глупости. Шихек был с нами в первой войне тоже. Во многом мы победили благодаря ему. Он держится особняком и обычно не лезет в дела вампиров — бизнес ему интереснее. Но когда все плохо, он всегда рядом, чтобы помочь. — Он приятный, — заметил Чонгук. — Очень естественный. — На этой вечеринке лживых улыбок, хочешь сказать? — фыркнул Тэхен. — Но да, я понимаю, о чем ты. Идем, нам предстоит еще многих поприветствовать, раз Джин задерживается.***
Несмотря на то, что вечер обещал быть нелегким, вампирский этикет никто не отменял, как и первое его правило — король должен ослепительно выглядеть и эффектно появляться. Джину, впрочем, всегда нравилась эта игра — уж что-что, а выглядеть ослепительно он мог, умел, практиковал. Поэтому сегодня в нем все было безупречно — от блестящего черного смокинга и гофрированной шелковой рубашки без галстука под ним до сшитых на заказ брюк и сверкающих кончиков дорогущих туфель. Зачесанные назад волосы открывали красивый лоб и четко очерченные брови. Как хозяин вечера, он оставил за собой право не надевать маску. Он вошел в зал через служебную дверь в VIP-зоне и, пока его никто не заметил, у него было время оглядеть помещение. Тэхен с притворным вниманием слушал вампиршу, чьи длинные бордовые ногти выглядели чуть ли не длиннее пальцев — Джин на секунду задумался, а как она… Впрочем, неважно. Чонгук возле Тэхена откровенно скучал и смотрел в пол. Бледный на вид Хосок вел светскую беседу с Мунбель из Каннам-гу, а Юнги, словно почувствовав появление Джина, поднял голову и отсалютовал ему бокалом с шампанским. Его жест заметил Джиен, который тут же поспешил к подножию лестницы, чтобы встретить Джина внизу. — Выглядишь убийственно, — шепнул он, когда Джин приблизился. — Всегда, — улыбнулся тот. — Мне нужно шампанское. Джиен поманил официанта небрежным жестом и взял с его подноса два бокала шампанского, передавая один из них Джину. — Не против, если я украду тебя ненадолго? — он кивнул в сторону лестницы. — Хочу побыть вместе, пока тебя не облепили все эти гости. Усмехнувшись, Джин шагнул обратно на лестницу, увлекая его за собой. Поднявшись на галерею, они облокотились на перила и пили шампанское, разглядывая толпу внизу. — Признай, — заговорил вдруг Джиен, — было бы намного легче, дай ты им убить меня тогда. — Возможно, — Джин пожал плечами. — Жалеешь? — старший вампир прищурился, ожидая ответа. — Нет, — Джин не задумался ни на секунду, и Джиен тихо хмыкнул. — А я да. Джин уловил в его взгляде какую-то потерянность, словно он сам сомневался в собственных словах. — Твоя жизнь была бы проще. А мне… было бы все равно, наверное. — Я бы не простил себя, не дай я тебе шанса, — твердо ответил Джин. — Я до последнего верил в хорошее в тебе. — А сейчас? — Джиен напряженно смотрел в его глаза. — Когда я проснулся сегодня, — начал Джин, — ты все еще спал. Знаешь, какой ты, когда спишь? Трогательный, как ребенок. Беззаботный. Такой, какими мы были когда-то. Тот Джиен все еще где-то там, — он мягко коснулся его виска. — Ты так думаешь? — Я не могу иначе, — Джин грустно улыбнулся. Какое-кто время они молчали, глядя вниз на гостей. — Ты видел ногти Чанми? — хихикнул вдруг Джиен. — Не представляю, как она ими… — Печатает? — Джин невинно похлопал глазами, ловя усмешку Джиена и тут же ее отзеркаливая, после чего оба расхохотались. — Никогда этого не понимал, — проговорил Джиен, переставая смеяться и кивая в сторону Тэхена, нежно приобнимающего Чонгука за талию. — Люди могут быть хорошим развлечением, но воспринимать их всерьез? Влюбляться в них, зная, что рано или поздно… — Потеряешь их? — Джин вскинул бровь. — Вообще я хотел сказать, что рано или поздно увлечешься и съешь свой объект нежных чувств на завтрак, — отшутился тот. — Да просто представь, если бы раны на тебе не заживали после всего, что мы делали в постели, скажем, три дня назад. — Просто ты животное, — фыркнул Джин. — Сказал тот, кто почти разорвал мне горло в последний раз, не говоря уже о моей многострадальной заднице. — Знаешь, ты тоже не особенно нежен, будучи сверху, — Джин демонстративно поежился. — О чем я и говорю. Вампиры не созданы для людей. Люди хороши лишь для еды. — Не все так думают. Люди — живые и интересные. Мы были такими когда-то. — Предпочитаю думать, что с тех пор я стал гораздо интереснее, — ухмыльнулся Джиен, допивая шампанское. — Ну что, готов спуститься вниз и всех сразить? Лица гостей мелькали, как в тумане. Один лидер района, другой, третий — Джин хорошо знал всех этих вампиров, но начал терять счет, с кем из них он уже здоровался, а с кем — нет, потому что мысли его были совсем в другом месте. Он не врал — когда он проснулся сегодня и смотрел на Джиена, чье лицо было таким расслабленным, без вечной маски злого секси-гения, чувства, которые его одолевали, были самыми противоречивыми. Да, Джиена-взрослого частенько хотелось придушить, но этот ребенок, порой рвавшийся из него наружу, казался абсолютно невинным. Он был тем, кого инстинкты Джина требовали обнять и защитить от всего мира. Это был его Джи, тот, за кем он однажды рванул в незнакомую и страшную Европу, будучи совсем юным вампиром. Тот, кто мог одной улыбкой зажечь что-то внутри, отчего сердце замирало и заходилось в бешеной пляске. Он все еще был там, даже после того, как его отравили властью и вседозволенностью. И Джин вновь и вновь ловил себя на мысли, что может, стоит избежать кровопролития и отдать Джиену то, что он хочет. Что если он смог бы повлиять на него, просто будучи рядом? То, как они смеялись и подкалывали друг друга сегодня, заставляло его думать, что у него могло бы получиться, шаг за шагом. Джин никогда не хотел власти — его более чем устраивало просто быть рядом с Джиеном, пока он не начал творить то, что творил. — Ты готов? — Джиен снова оказался возле него, приобнимая за плечи. — Пора наконец исполнить то, ради чего затевалась эта вечеринка! Джин машинально кивнул и шагнул к сцене, ища глазами Юнги. Тот должен был подать сигнал, что союзники прибыли, въезды в город закрыты, а на каждой улице стоят их патрули. Джин поднялся на сцену на ватных ногах, уселся в большое кресло, служившее на вечеринке троном для большего пафоса, и прочистил горло. Музыка смолкла. — Лидеры города, их спутники и дорогие гости, — начал он. — Как действующий правитель Сеула, я рад приветствовать вас на моей вечеринке в честь, — он сделал паузу, продолжая искать Юнги в толпе, — торжества вечной жизни. Тэхен, стоящий у сцены, демонстративно зевнул. — Как вы знаете, мы не проводили подобных мероприятий уже очень давно, и я приношу свои извинения, что пренебрегал этой частью светской жизни. Это действительно важный момент единения нас как общества и как вида. Юнги наконец оказался в поле зрения, и стоило Джину встретиться с ним глазами, как он коротко кивнул, докладывая, что все в порядке. — Единение — то, что особенно важно во все времена: как тогда, когда таких, как мы, выслеживали с факелами, так и когда мы научились прятаться на виду, вливаться в общество людей и охотиться тайно, не нарушая границ. Особенно сейчас, в век интернета и моментального фото, когда ошибка одного может стать фатальной для всех, а сплоченность рядов и соблюдение законов важны как никогда, единение — то, что несет спокойствие и безопасность всему виду. И конечно, ключевой фактор в вопросе единения — хороший лидер, — он перевел взгляд на Джиена, смотрящего на него в ожидании. Было бы так просто сейчас сделать то, чего от него ждали. Просто сделать шаг назад и передать бразды правления Джиену. И возможно, это сработает. Джиен не изменился, но сам Джин стал гораздо сильнее с тех пор. Он смог бы его переубедить со временем, что люди важны. «Люди хороши лишь для еды», — прозвучал в его голове насмешливый голос Джиена. Словно в качестве иллюстрации к его словам, один из вампиров Джиена припал к шее рядом стоявшей девушки с пустыми глазами, в то время как второй уже пил из ее руки, а третий подбирался к горлу с другой стороны. Джин на мгновение сжал кулаки и прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, его голос зазвучал громче и уверенней. — Именно поэтому я благодарен вам за то, что вы выказываете такую сплоченность и сразу же явились на мой зов. Вы гадаете, зачем я собрал вас тут. Дело в том, что, — он снова взглянул на Джиена и быстро облизнул губы, решаясь, — мне бросили вызов. Выражение лица Джиена резко изменилось. Теперь он смотрел с еще большим интересом, а на губах появилась неверящая усмешка. — Многие из вас знают Квон Джиена. Когда-то он был королем Сеула, но двести лет назад его изгнали и запретили возвращаться, — продолжил Джин. — Тем не менее, он вернулся и потребовал у меня трон, чтобы продолжать насаждать свои аморальные законы и подставлять под удар само наше существование как вида. — Толпа загудела, и Джин поднял руку, заставляя их замолчать. — Более того, он поставил мне ультиматум. Обещал устроить в Сеуле кровавую баню и убить всех до единого. Поэтому, — он снова повысил голос, неотрывно глядя в глаза Джиена, — у меня к вам сегодня лишь один вопрос. Будете ли вы драться за порядок на моей стороне? Толпа взорвалась криками. Кто-то из местных не выдержал и с силой толкнул одного из чужаков Джиена. Джин спрыгнул со сцены и в несколько больших скачков преодолел расстояние до троих вампиров, все еще пивших кровь из той девушки. Первый из них даже не успел ничего понять, когда ему в грудь, пронзая сердце, вонзился остро заточенный кол, ждавший своего часа во внутреннем кармане смокинга Джина. Не смертельно, но выведет врага из строя на какое-то время. Второй вампир попытался было ускользнуть, но был схвачен за шкирку оказавшимся рядом Хосоком. Третий же решил прикрыться девушкой и начал потихоньку отступать к выходу, но Тэхен подобрался к нему сзади, решительно вонзая собственный кол ему в шею, а рукой, не медля, пробил ребра и вырвал из спины еще бьющееся сердце. Вампир рухнул ему под ноги, как подкошенный, и это оказалось слишком для девушки, из которой они пили до этого — задрожав, она начала сползать на пол, но Джин подхватил ее. — Чимин и Чонгук? — отрывисто спросил Тэхен у Хосока, небрежно бросая вырванное сердце на пол. — Юнги повел их наверх. Они в безопасности. Тэхен мрачно улыбнулся краешком губ. Джин положил руку ему на плечо, продолжая придерживать девушку, потерявшую сознание. А вокруг закипала самая настоящая битва.***
Бой, вспыхнувший за считанные секунды, Тэхена мало интересовал. Расталкивая сражающихся, он искал глазами лишь одного — того, чье существование двести лет не давало ему покоя. Того, кто, он знал, заметил Чонгука и выделил его для себя, и лишь за это его сердце следовало вырвать из груди, а потом, пожалуй, сжечь для верности. Джиен был где-то неподалеку, он чувствовал. Рядом с ним Мунбель орудовала тонким остро заточенным кинжалом, вытащенным из шпильки ее модных туфель. Как орудие убийства вампира не сработает, но бой продолжить определенно помешает. Минхо дрался врукопашную где-то у сцены. Тэхен видел Хосока, вбивающего какого-то вампира лицом в барную стойку, а позади них — мальчика, наблюдающего за этим со смесью ужаса и безразличия. Передавший спасенную девушку под опеку кому-то из соратников Джин дрался в центре, раскидывая нападающих на него вампиров и в перерывах брезгливо вытирая кровь с лица уже не очень белоснежным платочком. Юнги показался из служебной двери, тщательно запирая ее за собой, после чего сразу же бросился в гущу сражающихся на помощь Джину. Джиена нигде не было видно. Тэхен обернулся, чтобы остановить занесенные над ним длинные когти красивой вампирши и, почти нежно выкрутив ее руку, прошипел ей в самое ухо «Прости, детка, я не в настроении», после чего швырнул ее в противоположную стену. Ударившись об нее, женщина обмякла и сползла на пол. Субина облепили целых четыре вражеских вампира — видимо, их привлек его высокий рост. Будучи еще довольно юным, отбивался он плохо, и Тэхен поспешил на помощь. Свернул шею одному и вырвал сердце второму своим фирменным ударом, а затем сделал шаг назад, чтобы полюбоваться, как Субин вгрызается в горло своего противника, ногой отбрасывая оставшегося. — Нечего было обижать ребенка, — пробурчал Тэхен, пиная валяющийся у ног труп. Шихек, используя один из фуршетных столов как прикрытие, расстреливал врагов из маленького изящного Дэрринджера. Получив пулевое ранение, вампиры злились, корчились от боли и вполне успешно проигрывали бой. Если им не везло, их настигал Юнги, молнией мечущийся в центре боя, вырывая сердца тут и там, стоило ему приметить, что кто-то из противников замешкался. Вампиров Джиена на вечеринке было не так много, и численное преимущество давало о себе знать — сражающиеся уже начали понимать, за кем будет эта победа. И тут Тэхен увидел Джиена у главного входа. Вампир быстрым шагом покидал клуб, раскидав охрану у дверей, словно котят. Тэхен рванулся за ним через дерущуюся толпу, но Джиен обернулся, поймал его взгляд, подмигнул и выскользнул в двери. Подбежав ко входу, Тэхен увидел лишь, как черный джип сорвался с места, расчерчивая асфальт черными полосами. Он смачно выругался сквозь зубы и развернулся к своим, но бой уже стихал. Часть вампиров Джиена была убита, кто-то сдался, остальные поспешно сбежали вслед за своим лидером. — Ты отвечаешь за клуб, — отрывисто приказал Джин, стоило Тэхену подойти к их компании, собравшейся в углу. — Мы втроем пойдем в патрули. Джиен зол, и его армия точно захочет прорваться в город, не говоря о тех, кто уже тут и начнет творить беспредел. — Но я тоже мог бы пойти, — возразил Тэхен. — И оставить клуб на Субина? Джиен знает, насколько это место важно для меня, и может вернуться и попытаться его захватить. А еще… — Джин сделал выразительную паузу. — Тут Чонгук и Чимин. Тэ, я знаю, как ты хочешь на передовую, но я не доверю это никому, кроме вас троих, а Юнги и Хосок отвечают за безопасность в городе. Мне надо встретиться с союзниками и скрепить пару соглашений лично, так что остаешься только ты. Не волнуйся, на твою долю хватит боев. — Я понял, — коротко ответил Тэхен, пытаясь не выказывать своего разочарования — сегодняшнего вечера ему не хватило. Не хватило крови Джиена на его руках. С его появлением разум будто заполняла слепая ярость, и Тэхену хотелось крушить, вырывать сердца и любыми способами дать ей выход. Но эти эмоции ему пока придется подавить. С такими мыслями он поднимался по лестнице к спальням. Он знал, что Чонгук в безопасности и его сразу же увели с поля боя, но должен был убедиться. По крайней мере, именно это он говорил себе, открывая дверь в его комнату. Чимин и Чонгук валялись на застеленной кровати, рассматривая что-то в телефоне, и хихикали. Рука старшего лежала на плечах Чонгука, прижимая его к себе. Стоило Тэхену появиться на пороге, как оба уставились на него. — Чимин, — прорычал он. — Свали. — Все… в порядке? — спросил тот, отползая от Чонгука. — Все целы? — Да. Юнги и Хосок уходят на ночь, так что если хочешь их увидеть — свали. Услышав, как за Чимином закрылась дверь, Тэхен удовлетворенно хмыкнул и сделал шаг к Чонгуку. Он уже сидел на кровати, скрестив ноги, и смотрел на него своими огромными оленьими глазами. — Ты весь в крови, — тихо проговорил Чонгук. — Она не моя, — Тэхен вдруг осознал, что за весь бой он ни разу не вытер кровь, а вырывание сердец — занятие довольно грязное, поэтому сейчас он, скорее всего, выглядит как вампир из низкопробного ужастика. Неплохо было бы смыть все это, пока оно не засохло, и переодеться. — Я сейчас вернусь. — Подожди, — Чонгук спрыгнул с кровати и подошел ближе. Он вытянул из кармана сложенный в несколько раз носовой платок, подумав мгновение, взял с тумбочки бутылку минералки и смочил тряпочку водой. А после взял окровавленную руку Тэхена в свои и начал осторожно стирать кровь с красивых пальцев. Тэхен опустил ресницы, следя за его аккуратными неторопливыми движениями и непроизвольно облизываясь. Чонгук вдруг замер и, подняв глаза, Тэхен увидел, что младший неотрывно, как завороженный, смотрит на его губы. Он не знает, кто из них первым сократил расстояние, но в тот же момент понял, что сегодня отсюда не уйдет. Не тогда, когда рот Чонгука под его губами восхитительно мягкий и послушный, когда пальцы, отбросившие окровавленный платок, вцепляются в лацканы его смокинга, стягивая его с плеч, когда глаза в глаза смотрят, пьяные от ощущений, такие бездонные, что можно в них утонуть. Тэхен и тонет без остатка, целует отчаянно, сбрасывает дорогой смокинг на пол и шагает к кровати, увлекаемый Чонгуком. Младший под его руками дрожит, но за галстук тянет решительно — Тэхен чувствует давление на горле и, усмехаясь, покорно падает сверху прямо на Чонгука, сразу же целуя снова, с трепетом прикусывая нижнюю губу. Властно за затылок его притягивает, чтобы ближе, чтобы не оторваться от губ, и исследует языком его рот, а Чонгук под ним и не думает сопротивляться, он все так же за галстук держится, выгибается дугой, и ни миллиметра между ними. Тэхен нежно-нежно родинку под губой целует и расстегивает верхнюю пуговицу у Чонгука на рубашке, спускается губами к подбородку — расстегивает вторую. Чонгук голову запрокидывает, открывая беззащитную шею, но Тэхен лишь оставляет на ней поцелуи-бабочки, продолжая неспешно заниматься пуговицами. — Хен, — Чонгук жмурится от смущения. — Ты можешь… ну… — Я знаю, — отвечает, и чувствует, как у младшего перехватывает дыхание. Пуговицы наконец расстегнуты, и Тэхен приподнимается, чтобы полюбоваться. А любоваться есть чем. Чонгук на кровати такой открытый, трогательный, одной рукой все еще комкает его галстук, сползший набок, другую руку не знает, куда девать, поэтому сжимает пальцами покрывало. На обнаженной шее жалобно и призывно быстро бьется голубая жилка, и Тэхен слюну сглатывает, но пока не время. Чонгук открывает глаза в недоумении, чтобы узнать, почему он вдруг отстранился, а Тэхен на него просто смотрит. Смотрит в глаза и ведет красивым пальцем по его щеке, обводит скулу, мягко нажимая, очерчивает нижнюю губу, чуть оттягивает. Чонгук в этот момент ловит его палец и лижет коротко, и замыкание у Тэхена при этом тоже короткое. Мальчишка очень невинный, но задатки у него такие, что вампир сам себе не завидует — выдержки ему потребуется больше, чем у него есть. Многолетний сексуальный опыт, вампирское хладнокровие — все летит к чертям. И завидует себе тоже, потому что такой невинной чувственности во всем мире почти не осталось — может, в одном только Чонгуке и есть. Но усилием воли он движется дальше, по красивой линии челюсти к тонкой коже шеи, касается едва и чувствует под пальцем выступившие мурашки. Разводит в стороны полы рубашки и сглатывает тяжело, потому что обнаженный Чонгук — это то зрелище, к которому не привыкнуть. Оно каждый раз бьет как обухом по голове, идеально от подкачанной груди с аккуратными стоящими сосками до шести безупречных кубиков пресса и дорожки темных волос, уходящей за пояс брюк. Тэхен останавливает пальцы прямо на ней, чтобы потом ладонью накрыть его пах. Чонгук такой восхитительно твердый там, под брюками, и слышно, как от прикосновения он давится воздухом, но потом вдруг садится и руку его отстраняет. — Тэ, — говорит он. — Разденься. И кто такой Тэхен, чтобы отказывать, поэтому он решительно тянется к галстуку, однако Чонгук снова его останавливает. — Оставь, — просит. — Мне нравится, — и улыбается уголком рта несмело. У Тэхена в глазах демоны пляшут сальсу, когда он отвечает ему широкой чувственной улыбкой и все так же медленно начинает расстегивать пуговицу за пуговицей на собственной перепачканной в крови белой рубашке. Чонгук ждать не хочет, он тоже руки протягивает и помогает ему снизу, а в момент, когда их пальцы встречаются, Тэхен ловит его запястья и подносит к губам. Целует нежно каждое по очереди там, где под кожей сеточка вен, оставляет короткий поцелуй на ладони, вбирает в рот указательный палец и чуть посасывает, проводя языком по всей длине. Чонгук морщится, будто от боли, и хватает ртом воздух, силясь что-то сказать, но Тэхен палец игриво прикусывает и выпускает, поводит плечами и сбрасывает с них рубашку. Чонгук сразу же касается ключицы, проводит по плечам, словно не веря и боясь двинуться дальше. — Знаешь, — чуть хрипло, — твоя кожа будто медовая. — Хочешь попробовать? — отзывается Тэхен таким же севшим голосом. Чонгук на секунду замирает, а потом подается вперед, припадая губами к той же ключице. Он целует так робко, почти невесомо, а у Тэхена перед глазами, кажется, бомбы взрываются от каждого несмелого касания. Он просто сидит напротив, не шевелясь, и, возможно, даже не дышит, пока руки и губы Чонгука застенчиво его исследуют. Когда, проскользив мучительно-обжигающе по животу, пальцы останавливаются у кромки брюк, Чонгук поднимает взгляд и смотрит из-под ресниц вопросительно. Тэхен лишь медленно кивает, позволяя расстегнуть пуговицу и ширинку. Теплая ладонь ложится на давно стоящий колом член, вызывая очередную бурю ощущений. Чонгук про себя оценивает размеры, и Тэхен четко ловит момент, когда его глаза округляются. Ухмыляется уголком рта — природа и впрямь не поскупилась, когда создавала Ким Тэхена, но Чонгуку нечего бояться — он скорее позволит порвать себя в лоскуты, чем допустит, чтобы его мальчику было больно. Но это будет не сегодня, на сегодня его выдержка уже почти себя исчерпала. Тэхен мягко приподнимает Чонгука за подбородок и оставляет чувственный поцелуй на его губах. Они сидят друг напротив друга, Тэхен на коленях, а Чонгук — скрестив ноги. — Хочешь, чтобы я снял это? — спрашивает вампир тихо, указывая на свои брюки. Чонгук быстро кивает, заливаясь краской. — Хорошо. Брюки летят на пол вместе с бельем, а Чонгук кусает губу, боясь опустить взгляд. — Твоя очередь, — напоминает Тэхен, быстро целуя его в кончик носа. Чонгук снова кивает, расстегивает брюки, жмурясь от смущения, и неловко стягивает их до колен. Тэхен помогает ему приподняться и выпутаться из оставшейся одежды окончательно. — Открой глаза, Гукки, — нежно просит он, и когда младший выполняет его просьбу, видит в них плохо скрываемую панику. — Ты такой невероятно красивый. Глядя прямо в глаза Чонгуку, он размашисто лижет собственную ладонь и накрывает его член. Младший тоненько скулит и хватается за его плечи, когда рука, чуть сжимая, скользит по его стволу вниз и вверх и большим пальцем размазывает каплю, уже выступившую на головке. Он несмело обхватывает член Тэхена, стараясь повторять его движения, но тот захлебывается воздухом и отводит его руку. — Прости, — шепчет Чонгук в замешательстве. — Я что-то сделал не так? — Скорее слишком так, — Тэхен снова целует его пальцы. — Если продолжишь в том же духе, все закончится прямо сейчас. Чонгук смущенно улыбается, но выглядит довольным. Тэхен притягивает его ближе, заставляя забраться к себе на колени, и снова вовлекает в тягучий чувственный поцелуй, собственной большой ладонью обхватывая оба их члена вместе. Они синхронно вздрагивают, когда он начинает медленно ласкать их вдоль ствола. Вдруг Чонгук разрывает поцелуй, слизывая протянувшуюся между ними ниточку слюны, и наклоняет голову, проводя рукой по шее. Тэхену не нужно словесное приглашение — продолжая неспешно поглаживать их члены, он припадает губами к его шее и настойчиво лижет тонкую кожу сбоку. Чонгук в ответ дрожит и задушенно стонет. Тэхен прикусывает едва-едва и чувствует, как Чонгук под его ладонью становится еще тверже, если только это возможно. Он стискивает пальцы сильнее и двигает рукой резче, а затем кусает. Нежный мандариновый аромат бьет в ноздри не хуже апперкота, когда из ранки начинает сочиться кровь. Тэхен обхватывает кожу губами, нежно зализывая и посасывая, ни на секунду не прекращая движений руки внизу, и вскоре Чонгук, тоненько застонав, пачкает его руку семенем. Тэхену хватает нескольких минут, чтобы кончить следом, смешивая их сперму на своей ладони. Закрыв ранку на его шее, он тщательно зализывает ее, а потом поднимается и идет в ванную, откуда тут же возвращается с аптечкой и мокрым полотенцем. Чонгук лежит, распластавшись по покрывалу, и тяжело дышит. Тэхен аккуратно обтирает его пах полотенцем, а потом поворачивает его голову и прилепляет пластырь к тому месту, откуда пил. — Ранка затянется быстро из-за моей слюны, а след пройдет через несколько дней, — обещает он. — Как ты? — Хорошо, — едва слышно отвечает Чонгук. Тэхен ложится рядом, укладывает его голову себе на плечо и целует в висок. Чонгук сонно моргает, но сразу же реагирует. — Это оказалось совсем не больно. — Я бы никогда не сделал тебе больно, — заверяет Тэхен. — А ты боялся? — Немного. Я думал, мы… ну знаешь… — Когда-нибудь. Если захочешь. — Захочу, — Чонгук переворачивается на живот и смотрит на него большими серьезными глазами. — Ты ведь позаботишься обо мне, хен? Тэхен почувствовал, как от этих слов его член снова многозначительно шевельнулся. — Обязательно. — Хен, а тебе понравилось? Я тебе понравился? — На вкус? — Тэхен ухмыляется, и Чонгук смущенно кивает. — С нашей первой встречи я уже знал, что ты потрясающий. — А… — Чонгук удовлетворенно улыбается. — Ладно. Тэхен целует его в висок, ощущая, как его тело расслабляется, и засыпает.