You'll never be alone I'll be with you from dusk till dawn I'll be with you from dusk till dawn Baby, I'm right here
— Вы, бля, издеваетесь, — реагирует Юнги, когда чьи-то губы игриво скользят по его шее, прерывая короткий сон. Чимина, впрочем, это не смущает ничуть, он усаживается на Юнги сверху и поднимает голову, улыбаясь. — И тебе привет. — Не привет, а живо поднял свою аппетитную задницу и вернулся обратно в Пусан. — Чонгук остаётся тут, — Чимин пожал плечами. — А я что, рыжий? — Ты не рыжий, ты розовый, — Юнги фыркнул и перекатился на кровати, подминая его под себя. — Тебе опасно тут быть. — И как это ты до сих пор не уяснил, — Чимин демонстративно потерся об него пахом. — Опасность меня заводит. — Мы не сможем тебя защитить, если все пойдёт плохо. А пока все идёт, ну знаешь, довольно хуевенько. — Тогда заберём с собой как можно больше этих мудаков, когда умрем, — ухмыльнулся Чимин. — Не смешно, вообще-то. — Я остаюсь. Это мое решение, и я несу за него ответственность, не ты. Ясно? Чимин отчетливо понимает, что в этот самый момент Юнги может просто внушить ему забыть обо всем, свалить из его постели и уехать в чертов Пусан. И Юнги, он видит, колеблется, долгие несколько секунд глядя ему в глаза. Но в итоге лишь устало выдыхает: — Ты такой упрямый говнюк. Чимин смеется. Спустя час ленивых объятий и сладких сонных поцелуев между разговорами он оказывается у закрытой двери в комнату Хосока. Тот, по словам Юнги, пропадает в патрулях почти все время, выкраивая час-другой в день, чтобы поспать, не ест и показательно игнорирует всех, кроме Джина. Чимин не особенно задумывается, вскрывая замок маленькой отмычкой, вынутой из кармана. Хосок сидит в кресле лицом к окну, и Чимин слышит, как вампир, не поворачиваясь, медленно втягивает носом воздух, когда дверь за ним закрывается. Молчание повисает в помещении, прежде чем Чимин делает шаг вперед, усаживаясь на колени перед креслом. Хосок бросает на него быстрый взгляд и отводит глаза. — Хоби, — голос Чимина звучит негромко, но твердо. — Поговори со мной. — Зачем ты вернулся? — хрипло, будто давно не использовал голосовые связки. — Соскучился. Говорят, ты голодный, — оттягивает воротник собственной футболки уже ставшим привычным движением. Хосок смотрит будто сквозь него, когда снова отвечает. — Не боишься, что я порву твою шею в лоскуты, как тогда, когда мы впервые встретились? Сейчас рядом нет Юнги, чтобы меня остановить. — Я не боюсь тебя, Хоби, — шепчет, и резко губы облизывает, сам не знает, от внезапного возбуждения, или все-таки врет, и это от страха. — Зря, — бросает равнодушно, но длинные пальцы ложатся на затылок, тянут за розовые волосы, заставляя Чимина запрокинуть голову. Он почти не видит, но чувствует, как острые клыки вспарывают вену у самой ключицы. Хосок пьет не так, как в прошлые разы, когда они они были втроем — сегодня он рвет кожу зубами, присасывается жадно, небрежно, и Чимину больно, хотя анестетик в слюне вампира делает свое дело, и ноги постепенно становятся ватными, а член предательски твердеет. Такой он, Чимин, что не может теперь ни без нежности и светлой десневой улыбки Юнги, ни без Хосока с его первобытной дикостью, от которой коленки дрожат мелко-мелко, и инстинкт самосохранения руками разводит — мол, тут я бессилен, этот парень чертов суицидник. И сама мысль о том, что Хосок сейчас ему горло разорвет, если сдвинется хоть на сантиметр, заставляет член болезненно упираться в ширинку. Чимин где-то на периферии сознания гадает — остановится ли, и в то же время хочет потереться, потеряться, прижаться, хочет Хосока в себя, пока тот им насыщается и, может, буквально сейчас его сожрет. Голова предательски кружится, когда Хосок наконец отстраняется, вытирая рот ладонью. Кровь от этого только размазывается, отчего вампир выглядит как в дешевых ужастиках, но Чимин смотрит на него помутневшими глазами и все еще хочет отчаянно. Однако Хосок роняет отрывистое «Уходи» и откидывается в кресле, вновь поворачиваясь к окну. Чимин с трудом встает. Кровь из раны на шее продолжает сочиться, и вампир в кресле это чувствует. Он протягивает руку к тумбочке и достает оттуда белое полотенце, которое кидает в Чимина. — Иди к Юнги, он залижет твои раны, — с горькой насмешкой. — А кто залижет твои? — спрашивает Чимин тихо, прижимая к шее полотенце, тут же пропитавшееся кровью. Хосок усмехается безумно, не пытаясь скрыть боль в остекленевшем взгляде. — Проваливай, Чимин. Мне не нужен сеанс психотерапии. Ты мне не нужен. Вали из этой комнаты, хочешь — к Юнги, хочешь — в Пусан, мне плевать. Чимин обиду на языке перекатывает, сглатывает тяжело и шагает к двери. — Всегда пожалуйста, — через плечо.***
На общем собрании в кабинете Джина, куда впервые позвали Чимина и Чонгука, атмосфера стоит немного напряженная. Кровь у Чимина остановилась (не без помощи Юнги), но на Хосока он все еще смотреть не может — глаза предательски наполняются слезами. Незнакомого парня у стола Джина тот представил как Намджуна — полицейского и просто хорошего человека. Казалось, он тоже чувствовал себя не в своей тарелке, бегая взглядом от одного к другому. Когда их с Чимином взгляды встретились, он улыбнулся полицейскому настолько тепло, насколько мог, и получил нерешительную улыбку с ямочками в ответ. — Итак, — Джин повысил голос, когда все расселись. — Сегодня с нами трое людей. Намджун здесь по моему приглашению. Он может помочь нам в некоторых деталях в силу специфики своей профессии. Чимин и Чонгук, вы сами на это подписались. Ваша роль будет строго наблюдательной, потому что мы не хотим подвергать вас опасности. — Ну вообще-то я занимаюсь тхэквондо, — вмешался Чонгук. Джин закатил глаза. Тэхен вздохнул. — Пока ты будешь замахиваться, вампир успеет разорвать тебя пополам, выпить виски и помыть стакан после, — пояснил он. Чонгук смущенно потупился. — А что насчет оружия? Может, дадите мне огнемет? — В лучшем случае ты подпалишь себе волосы, — заметил Юнги. — По-моему, Тэхен не любит лысых. Хотя на лысом черепе можно было бы сделать милую татушку. — Исключено, — заявил Тэхен. — Чонгук, твоя задача — просто следить днем за входом в дом, где живет Джиен. Это тот дом, где тебя держали. Ночью следить буду я. Днем посплю в машине, возьму ту, что с тонировкой. Там есть место, где можно незаметно припарковаться и наблюдать. Джин прокашлялся. — Итак, наша задача — устранить лидеров армии Джиена. Их трое. И первый из них — До Джихан. — Скользкий тип, — встрепенулся Юнги. — Мы пересекались веке в девятнадцатом. — И очень опасный, — подтвердил Джин. — Он убивает, не задумываясь, и ему это нравится — человек ли, вампир, все равно. Дом в пригороде, где он находится, похож на небольшую крепость. Около сорока вампиров в охране, все как на подбор хладнокровные мудаки, как и сам Джихан. Тут понадобится отряд. Юнги, пойдешь ты. Возьми с собой всех, кого сочтешь нужным, но лучше пробраться туда без шума. Если будете штурмовать в лоб — потеряете многих. Я бы предложил взять Тэхена, но он не оставит Чонгука одного, так что это твое задание. Скинул адрес в какао, можете приступать, как стемнеет. Юнги молча кивнул, доставая телефон. — Хосок, ты поедешь со мной. Наша цель — Ю Джемен. — Пятисотлетний бизнесмен, филантроп и больной ублюдок, — прокомментировал Юнги. — Ага, а еще главный вампир Тэджона и абсолютный параноик, — подтвердил Джин. — Тут в целом все просто — нужно ворваться и грубой силой устранить Джемена. Там даже не особенно много охраны. Но есть нюанс. Его особняк на Итэвоне неприступен. Все двери и ворота открываются только с пульта внутри здания. — И как вы попадете в особняк? — поинтересовался Юнги, поглаживая колено Чимина. — Вряд ли Джемен пригласит вас на чай с четвертой отрицательной. — Пока не знаю, — и Джин перевел взгляд на Чимина. — Зато знаю, что у Джемена есть одна слабость… к пухлогубым сладким мальчикам. — Он не пойдет, — отрезал Юнги, моментально распознав направление его мыслей. — Слишком опасно. Джемен оторвет ему голову прежде, чем вы успеете подойти к двери. — Риск есть, да, — угрюмо подтвердил Джин. — Я пойду, — произнесли губы Чимина. Юнги сжал его колено. Хосок впервые посмотрел на него, хотя его лицо при этом оставалось бесстрастным. — Мне нужно убедить их впустить меня, а потом — что? Нажать кнопку на пульте? — Забудь, ты не идешь, — прервал его Юнги. Чимин проигнорировал его, развернувшись к Джину. — Да. В идеале — чтобы никто этого не заметил, потому что иначе ты там не доживешь до нашего прихода. — Блять! — Юнги поднялся на ноги, сверля Джина глазами. — Чимин не идет! Точка! — При всем уважении, хен, — Джин оставался спокойным, — это решать не тебе, а Чимину. — Он не понимает риска! — возразил старший вампир. — Я все понимаю, — прервал его Чимин. — Это важно, хен. Если эта миссия провалится, то все зря, и мы проиграем войну. Верно? — Джин прикрыл глаза в знак подтверждения. — Не бойся. В крайнем случае я умру, — он вымученно улыбнулся. Юнги сжал кулаки. Чимин вспомнил, о чем они говорили когда-то — Юнги, как сиру Джина, было достаточно сказать одно слово, чтобы тот запретил ему идти. И тем не менее, старший вампир замолчал, угрюмо глядя в пол, потому что в конечном итоге решать было и вправду не им. — Итак, — продолжил Джин, не глядя на Юнги. — Третий лидер — это вампирша по имени Чжиын. Кто-то из вас мог с ней пересекаться, она из Сеула, но уехала сразу после того, как был изгнан Джиен. — Чжиын сестра Чонхека — он был королем Сеула до Джиена, — вспомнил Юнги. — Ей около семисот лет. Выглядит как ангелочек, хотя последние крупицы человечности растеряла еще когда ей было лет сто. Социопатка, но очень милая. — Она была в твоем вкусе, — подколол Тэхен. — Помню, как-то застукал вас на балконе в весьма интересной позе… — Это было давно и неправда, — прервал его Юнги, косясь на Хосока. Тот никак не отреагировал. — Так или иначе, она опасна. Не знаю, зачем ей Сеул, но лучше не поворачиваться к ней спиной. — Удар по первым двоим нужно нанести одновременно. Мы будем на связи. Если один из лидеров поднимет панику, остальные могут прийти к нему на помощь или затаиться, и тогда все зря, — подчеркнул Джин. — Есть информация, что Чжиын будет в доме Джиена следующей ночью — и именно там мы все встретимся, когда закончим с нашими миссиями. Тэхен, ваша с Чонгуком задача — следить за этим домом и сразу докладывать о любых изменениях — кто приехал, кто уехал, и так далее. Намджун, в ходе всех этих событий не исключен некоторый… хаос. Многие из этих лидеров могут внезапно поменять местоположение и так далее. Тут нам потребуется твоя помощь, чтобы отследить их по камерам. И еще кое-что. После того, как мы с Хосоком войдем в дом Джемена, тебе нужно будет забрать оттуда Чимина. Он не должен пострадать в бою, и у нас не будет времени отвлекаться. — Ясно, — Намджун пытался унять волнение. — Даже спрашивать не буду, откуда у тебя вся эта информация, — прокомментировал Тэхен. — На ней большими буквами написано «троянский конь». — Может быть, — Джин пожал плечами. — Но с другой стороны, это слишком сложно для того, кто уже почти победил. И я… верю ему. — Напомнить, что было, когда ты в прошлый раз поверил ему и отпустил? — В любом случае, — Джин поднялся из-за стола. — Нам уже нечего терять. Отдохните все. С наступлением сумерек мы выдвигаемся.***
Дверь в комнату Тэхена открывается бесшумно. Вампир лежит на кровати спиной ко входу и, кажется, спит. Чонгук подходит к кровати и осторожно проскальзывает под одеяло, обнимая его со спины и щекоча влажными после душа волосами. Тот по-прежнему не реагирует, и Чонгук осторожно целует его шею. — Чонгук-а, — предупреждающе ворчит Тэхен. Тот лишь улыбается, продолжая свое занятие, и вампир резко разворачивается, подминая его под себя. — Ты нарываешься. Чонгук согласно прикрывает глаза и ерзает под ним — да, конечно же, он нарывается. Тэхен не может удержаться от того, чтобы покрыть поцелуями-бабочками его лоб, скулы, брови, нос. Последний легкий поцелуй он оставляет на родинке под нижней губой. — Следующая ночь будет трудной, — убеждает он. — Нам надо хорошо отдохнуть. — Отдохнем в машине, — Чонгук вдруг обхватывает его бедра ногами. Оба вздрагивают от неожиданного соприкосновения. — Хен, правда в том, что мы не знаем, как все обернется. Может, мы погибнем завтра или через день. Я не хочу жалеть о том, чего не сделал. И больше всего в своей жизни сейчас я хочу… тебя. Тэхен замирает, глядя в упрямые глаза напротив. Если честно, он сдался примерно в тот момент, когда открылась дверь. Чонгук же даром времени не теряет, притягивая его голову к себе, и целует. У Тэхена в голове — тысячи «но», которые он сам себе твердил, и надо бы Чонгука сейчас мягко отстранить, объяснив, что не время, но возможно ли вообще остановить его, когда он целует так жадно, что трехсотлетний вампир ловит дрожь в собственных коленях? Тэхен перехватывает инициативу, и теперь уже Чонгук под ним дрожит, когда язык вампира умело ласкает его губы, проникает меж ними и дразнит искушенно, пока его руки стягивают мешающую одежду с них обоих. От соприкосновения обнаженной кожи с кожей Тэхена Чонгука коротит, он пальцами впивается в его плечи, жмется сильнее, чтобы еще ближе, и ничего — между. А Тэхен лишь усмехается, ловя глазами его потерянный взгляд, и нежно прикусывает ключицу, сразу же после языком по ней скользит, собирая собственным ртом мурашки, что в ответ высыпают. Чонгук лишь бессвязно водит руками по телу Тэхена, смелеет постепенно, трогает робко-нахально тут и там, пока тот не спускается ниже, выцеловывая на нем влажную дорожку из поцелуев. Тэхен вскидывает глаза на него, улыбаясь ласково, убеждается, что Чонгук смотрит. А потом выдыхает легонько прямо на головку его члена, что уже давно колом стоит, как и у него самого. Чонгук жмурится, но Тэхен взгляда не отводит и замирает, пока тот снова не размыкает веки. — Смотри на меня, — шепчет низко, и приподнимает подушки, чтобы помочь Чонгуку сесть, опираясь на них. А потом — и Чонгук в этот момент вскрикивает внезапно — коротко лижет головку и дует на нее. — Хен, — то ли стонет, то ли ворчит. — Пожалуйста… Тэхен не собирается его мучить — когда-нибудь потом, не сегодня, поэтому с готовностью подается вперед и накрывает ртом его член, медленно вбирая целиком, пока тот не упирается в горло. Чуть отстраняется, плотно сжимая губы вокруг ствола, обводит языком головку — Чонгук в голос стонет, зарывшись пальцами в волосы на его затылке. Он не давит, а словно остановить Тэхена пытается, но тот смотрит на него снизу вверх, не выпуская член изо рта, и вновь опускается, на сей раз заложив корень языка, отчего головка скользит глубже в горло, пока Тэхен не касается носом лобка. Чонгук выпускает его волосы и вцепляется пальцами в простыни, а Тэхен мычит несогласно, но тем самым посылает вибрацию по члену, отчего Чонгук вздрагивает и комкает постельное белье. Вампир берет его за запястья и возвращает пальцы на свой затылок, взглядом говоря «покажи мне, чего ты хочешь». Снова скользит губами вниз, и Чонгук хнычет. — Хен, я сейчас… Это слишком, Тэ… — и в противовес собственным словам удерживает его голову. Тэхен коротко хмыкает и языком проводит вдоль ствола, не выпуская член изо рта. Чонгука дрожь прошибает, и он скулит тоненько, а после Тэхен чувствует, как в горло бьет горячая струя. Вампир облизывается, сглатывает и неторопливо отстраняется, по пути лаская губами и языком чувствительную после оргазма плоть. — А ты везде вкусный, — говорит он, понизив голос. Чонгук смущенно прячет лицо в сгибе локтя. — Мне так неловко. Прости, хен, что я так быстро… Просто это ты, ты такой… Такой… — То есть это я виноват? — поддразнивает Тэхен, но завидев, что Чонгук смущается еще больше, мягко тянет его за локоть и смотрит в глаза. — Чонгукки, тебе семнадцать и это твой первый раз. Честно говоря, я шокирован, что ты не кончил еще на стадии поцелуев. — Я очень старался, — Чонгук наконец улыбается. — Верю, — вампир зеркалит его улыбку. Чонгук переводит взгляд вниз, на его все еще стоящий член. — Ты тоже должен получить удовольствие, хен. — Не беспокойся об этом, — Тэхен делает попытку улечься рядом, но Чонгук удерживает его за запястье, а потом медленно раздвигает ноги, помещая их по обе стороны от него. — Ты не… — срывающимся голосом. — Я хочу, — упрямо. Тэхен вдруг кладет ладонь на его щеку и медленно целует, чтобы, оторвавшись, посмотреть ему в лицо серьезно. — Ты когда-нибудь пробовал растягивать себя? — спрашивает прямо. Чонгук краснеет. — Однажды. — Что ты почувствовал? И как далеко зашел? — Один палец… недалеко, — Чонгук снова жмурится, смущаясь, но показывает одну фалангу. — Было не очень приятно, и я остановился. Но потом подумал… Тэхен не перебивает и лишь смотрит внимательно, пока тот снова не открывает глаза. — Что ты подумал? — Что если бы это был ты, все было бы иначе. — Тебя возбудила эта мысль? — Я кончил вскоре после этого, — быстро отвечает Чонгук. Тэхен про себя отмечает, что плавится немного от его контрастов — как смущение переходит в напористость и решимость, а потом — снова в нерешительность. Когда он снова подает голос, он звучит чуть хрипло и еще ниже, чем обычно. — Прежде чем мы перейдем к точке невозврата… Мне не принципиально быть сверху, так что, если ты боишься… — Нет, — прерывает его Чонгук слишком резко. — Я имею в виду, конечно, мне немного страшно. Но я тебе доверяю. И потом, я все равно не знаю, что делать. Тэхен смеется, и Чонгук выглядит уязвленным. — Все в порядке, — целует его в уголок губ. — Я просто все время забываю, насколько ты невинный. — Я не невинный, — хмурится Чонгук. — О, еще какой. Пока что, — Тэхен серьезнеет. — Хочу сразу кое-что прояснить. Если тебе будет некомфортно или ты просто захочешь остановиться — скажи об этом, ладно? Я со своей стороны сделаю все, чтобы тебе не было больно, но если тебе что-то не понравится — пожалуйста, не молчи. Чонгук молча кивает и тянется к нему за поцелуем, но вампир останавливает его. — Это важно, Чонгук. — Мне не нравится, что ты медлишь и не целуешь меня прямо сейчас, — парирует Чонгук. Тэхен скалится в ответ и целует — совсем не так, как до того, в этом поцелуе ни капли нежности, лишь жадность и плохо сдерживаемое желание, и дыхание перехватывает у обоих, когда он наконец отстраняется. Губы у Чонгука покраснели и дрожат, а оленьи глаза смотрят почти с испугом, когда Тэхен отползает к краю кровати и тянет его на себя. — Мне нужно, чтобы ты оперся на локти и колени, — говорит он. Чонгук послушно делает то, что ему велено, но оглядывается через плечо неуверенно и сжимается от неожиданно уязвимой позы. Тэхен приближается к нему сзади и плавно оглаживает его бедра с обеих сторон. — Не бойся, ладно? — просит он, прежде чем опустить лицо и медленно выдохнуть на чувствительную кожу меж ягодиц. У Чонгука от такого поджимаются яички и воздух с шумом вырывается из легких, а Тэхен уже мягко раздвигает его полушария, освобождая себе пространство, и языком касается сжатого колечка мышц. Чонгук непроизвольно дергается вперед. Тэхен ловит его за руки, которыми он упирался в постель, и тянет их назад, укладывая ладонями на ягодицы, отчего Чонгук валится лицом в простыни. — Подержи их раскрытыми для меня. Чонгук от такой просьбы вздрагивает и мурашками покрывается, но ладони послушно раздвигает, открывая Тэхену полный доступ. — Хороший мальчик, — низко говорит Тэхен, как будто Чонгуку мало причин скулить, уткнувшись в постель. Он лижет размашисто все пространство вокруг входа, на каждом движении языка вырывая у него отчаянный всхлип, обводит колечко мышц дразняще, пока оно немного не расслабляется. А потом скользит чуть внутрь, отчего Чонгук в спине прогибается и стонет сорвано, и даже не сразу понимает, когда язык сменяется смазанным пальцем, что нежно, но настойчиво давит на вход. В момент, когда кончик пальца скользит внутрь, Чонгук непроизвольно сжимается, но Тэхен неторопливо целует его поясницу, пока он вновь не раскрывается для него. Палец проникает глубже, но боли Чонгук не чувствует — лишь странное ощущение наполненности. Странное, но не неприятное, — думает Чонгук. Тэхен гладит нежные стенки изнутри, будто уговаривая расслабиться сильнее, и они медленно, но поддаются. Он чуть сгибает палец, словно ища что-то, и когда находит, из горла Чонгука вырывается сдавленный хрип. Тэхен улыбается и палец вынимает, а Чонгук ноет протестующе и подается назад, словно пытаясь догнать ускользающие ощущения. — Ты такой молодец, — шепчет вампир, прежде чем снова припасть ртом к чуть растянутой дырочке. Чонгук лишь, всякие остатки смущения растеряв, прогибается в пояснице, чтобы еще больше для него раскрыться, чтобы этот язык невероятный касался везде, где только сможет. И когда уже два пальца, чуть помедлив возле входа, проникают внутрь, боли по-прежнему нет, только удовольствие. Каждое легкое движение внутри него, когда пальцы осторожно расходятся, растягивая упругие стенки, вырывает у него судорожный всхлип. — Все хорошо? — Тэхен мягко целует его в ягодицу и ухмыляется уголком губ, услышав стон, отдаленно напоминающий «еще». Третий палец скользит внутрь почти незаметно для Чонгука, такого готового и нуждающегося. Его член, что сейчас прижимается к животу, кажется, вот-вот взорвется без прикосновений, и он было руку убирает от ягодицы и тянется к нему, но Тэхен пресекает это легким шлепком, от которого Чонгук скулит в голос, и запястье перехватывает и возвращает на место. Чонгук, между тем, сам неосознанно двигается, насаживаясь на пальцы, чтобы скорее и глубже, туда, где те самые ощущения, от которых словно током прошибает все тело, но Тэхен не спешит, а после и вовсе пальцы вынимает. Чонгуку плакать хочется от этого ощущения пустоты и незаполненности, и он стонет жалобно и недовольно. А что Тэхен? Он смеется негромко, но Чонгук не успевает обидеться, потому что крупная головка члена плавно скользит меж его ягодиц, не проникая внутрь, а лишь дразня, когда Тэхен накрывает его собой и нежно целует во вспотевшую шею сзади, а потом прикусывает игриво, не до крови. Чонгука выгибает, и он жадно подается назад, однако вампир кладет ему руку на плечо и мягко разворачивает его на спину. — Хочу видеть твое лицо, — поясняет он, устраиваясь между его бедер, целует внутреннюю сторону и приподнимает его ноги за колени, чтобы обеспечить себе лучший доступ. А потом Чонгук теряется в ощущениях, потому что губы эти невозможные обжигают его собственные яростным поцелуем, совсем не похожим на то контрастно-нежное, что было до этого. Он отвечает столь же отчаянно, сминая рот Тэхена, прикусывая, зализывая, снова прикусывая, а там, внизу, все так же терпеливо и медленно, член вампира проникает внутрь него. Чонгук отвлекается, прислушиваясь к себе, но ему по-прежнему не больно, даже когда Тэхен входит наполовину. Каждая его клеточка сейчас чувствительна настолько, что ему хочется кричать, но лишь оттого, что нужно быстрее, Чонгуку нужно прямо сейчас. И поэтому он решительно закидывает ноги Тэхену на талию и тянет его на себя, заставляя войти целиком и сразу же толкнуться именно туда, куда нужно. Теперь уже немного больно, но это никак не может помешать и лишь подпитывает ту волну удовольствия, что охватывает его, когда Тэхен плавно подается назад и снова толкается, толкается прямо в ту самую точку. И Чонгук, наверное, голос сорвет сегодня, потому что кричит во всю силу своих легких, и плевать на тех, что с чутким вампирским слухом в соседних комнатах, на сейчас все плевать, потому что он в руках Тэхена плавится, бросает себя ему навстречу остервенело. И вампир срывается, так же яростно ему отвечая и ускоряясь настолько, насколько вообще возможно, низко порыкивает и ловит губами каждый крик, что вырывается из, да, уже безнадежно сорванного горла. Чонгук бессвязно руками по его спине бродит, короткими ногтями полосуя, чтобы еще быстрее, как будто мало, и вдруг дрожит всем телом и жмурится, запрокидывает голову и кричит особенно громко. А Тэхен в свою очередь чувствует, как он с силой сжимается вокруг его члена, а между их животами становится влажно, и это, пожалуй, ломает его тормоза окончательно. Он еще несколько десятков раз с силой врывается во все еще дрожащее после оргазма тело, выбивая из Чонгука новые стоны, а после резко выходит и изливается ему на живот, смешивая их семя. Тэхен падает рядом обессиленно, но тут же тянется к ящику у кровати, достает пачку влажных салфеток и бережно обтирает ими Чонгука, стирая следы их удовольствия. По крайней мере, эти следы, думает он, потому что опухшие истерзанные губы, темную цепочку следов несдержанных поцелуев вверх от ключицы и эту довольную чувственную улыбку на лице Чонгука, когда тот открывает наконец глаза, ничем не стереть. И он бы убил того, кто попытается, так что отвечает Чонгуку такой же улыбкой сытого кота, опираясь на локоть и внимательно его разглядывая. — Ты в порядке? — спрашивает. — Более чем, — Чонгук внезапно краснеет. — Хен, а почему… — осекается. — Почему что? — Тэхен не может удержаться, чтобы не поцеловать его в сосредоточенно сморщенный нос. — Почему не было больно? Тэхен вместо ответа медленно и многозначительно обводит языком свои губы, глядя ему в глаза. Тот на мгновение залипает, а потом вдруг осознает. — Анестетик в твоей слюне. Вампир ухмыляется. — На самом деле, это не лучший вариант, потому что часть приятных ощущений тоже притупляется, но для первого раза самое то. — Стоп, — Чонгук смотрит изумленно. — Может быть еще лучше? — Я как-нибудь тебе покажу, — обещает Тэхен. — Но вообще-то анестетик скоро отойдет, и кое-какая боль все же даст о себе знать. Прости, я в конце не сдержался и был с тобой не очень нежен. — Ну что ж, — Чонгук снова морщит нос. — Тогда снова поцелуешь, — скашивает глаза вниз, — и все пройдет. — Я воспитал чудовище, — довольно замечает Тэхен. — Одобряю.