Четырёхкомпонентная теория любви

Шлепок по спине заставил содрогнуться, подавиться чаем и, потому, я вынужденно обернулся назад: Тэн и Джонни показываются рядом, подбадривающе улыбаюсь, а я же натягиваю лыбу сквозь ноющую боль в позвонках. После отъезда Донхёка и Минхёна, в кафе осталось пару человек. Тот же Джонни, с ним Тэн, где-то рядом тусуется Хендери и Юно. Последнего, кстати говоря, не видно уже около пятнадцати минут. Сейчас перевалило за два часа ночи, точно не знаю. Голова идёт кругом, стоит ей только потрясти из стороны в сторону. — Так значит, вы продаете наркотики? — сглатываю. — Ага, Хендери главный поставщик и перекупщик, толкает наркоту в основном иностранцам, если повезет — кому-нибудь богатенькому. Ну я же…— Тен кивает на себя. —…на полставке. Со мной Джонни, а остальные занимаются остальным. Остальным? — Ну, знаешь. Перекупка с чёрного рынка оружия, таблетки, рецепты от этих та… — Тен вытягивается в струнку, когда за спиной слышится недовольный, до боли в горле жесткий тембр голоса — Хендери чуть ли не рычит в лицо Тену, хватая в два шага за грудки. Джонни и я подрываемся из-за стола синхронно. — Ты ебанулся, черномазый? Ты не знаешь статистику раскрытия инфы из-за таких, как он? — Он не говорит, а кричит, тыкая своим пальцем мне в плечо. — Ты хоть понимаешь, если он выдаст нас, то всем крышка? Всех закроют, до единого. Никого не пощадят, сукин ты безмозглый сын! Мне и пары секунд хватило, чтобы отлететь в сторону от размашистого удара кулака. Хендери машет ими нещадно, занося удар ногой прежде, чем его отталкивает зашедший в помещение Юно. Наконец. — Ты, блять, что творишь? — рычит, одергивая от лежачего на земле Тена Хендери, толкая и нанося удар в район меж скулой и носом. Джонни помогает нам обоим встать. Завязывается драка. — Твои соплижуи повяжут нам всю контору, если не заткнут свои рты. — Хендери не отстает. Заносит удар, но промахивается и приземляется спиной прямо на стол. Я дернулся от громкого и зрелищного звука, отодвигаясь за спину к Юно. Казалось, китаец опешил и растерявшись на минуту, поднёс руку к лицу — центр ладони пробил осколки стеклянных кружек и бутылок, теперь она нещадно кровоточит. Джонни в свою очередь прикрыл от шума Тена, уводя в более укромное место. — Джэхён… — сказал я, но остался не услышанным. Юно хватает одногруппника за воротник и встряхивает, вдавливая в стол. Они прожигают друг в друге дыру. Мне очень страшно. — Джэхён, пожалуйста отойди от него. Застывший в дверях улыбчивый Сычён в объятиях Юты — опешил. В следующую секунду парней принялись разнимать уже двое; я, не веря своим глазам, отошёл в сторону. Это не тот друг, который мне нравится. Это не тот Юно, который бы смог поднять на кого-то руку. Я понимаю, что мне страшно находится в этом гадюшнике, и что нет гарантии на целостность и сохранность. Не нужно никаких слов и объяснений, потому что в следующий миг я срываюсь на бег. — Тэён, стой! — Юно раздраженно кричит вслед. Не оборачивайся Тэён, просто беги вперёд… На улице дождь льёт по самое не хочу, и именно он становится моим отступлением к побегу на ближайшую остановку. Я всё же оборачиваюсь, замечаю как Джэхён нагоняет и ускоряюсь — резко торможу с наступлением автомобиля и его фар, кроссовком ныряя в большущую лужу воды. — Тэён! Всё, о чем я думал ранее — вылетает из головы, как только автомобиль на большущей скорости пролетает рядом с моим носом. И неизвестно, какими были бы последствия, если бы Юно не успел схватить меня на долю секунды позже. Когда я успел выбежать на проезжую часть? — Что ты делаешь? Ты совсем идиот? — надрывается Джэхён, хватая меня за грудки, как ранее держал Хендери. Я в ступоре. Мне странно от всей этой ситуации. — Ты с головой дружишь, что ты вообще делаешь?! Его венка на шее взбухает, а потом я перевожу внимание на кадык: Джэхён умеряет пыл, снова, будто бы, ничего не было принимает вид, а я, будучи, в шоковом состоянии — не в силах устоять даже на ногах. Коленки потряхивают, ладони тоже трясутся. Юно вздыхает. Кладёт свои руки мне на бёдра и тянется ближе. Слишком горячо… Его дыхание… На тротуаре, где в лужу падает наша тень от фонарного столба, я запрокидываю голову. Что это вообще, блять, было только что? — Ты напугал меня… — говорю я, прикрывая глаза. — Прости, я не хотел. — отвечает он, поглаживая одной рукой по моим намокшим волосам; мы сейчас абсолютно мокрые, внутри душа что-то кричит неразумное, мол, целуй, идиотина. А я слушаюсь. Только вот… Юно опережает. Накрывает губами так, словно целуется в последний раз, и я готов отдать всё, чтобы прочувствовать это снова. Зарывшись пальцами в волосах напротив, я оттягивая их с толикой радостью от содеянного. Неужели мы поцеловались?.. Сплю ли? Его губы тёплые, мягкие, пахнут вкусно… Но действия его контрастируют между собой, ибо Юно целуется напористо, прибавляя темп — врывается языком в мой рот, разжимая челюсти. Я падаю от такого нахальства. Чон подхватывает за бедра и тянется через проспект к обшарпанной стене, вжимая мою болезненную спину в неё. Чуть постанываю от боли. Холод пробирает до мурашек, но он отходит на второй план, как и всё остальное. Время тянется медленно, никак не получается оторваться от губ… И не хочется. Совсем не хочется. *** — Ты не заболел? — первое, что я слышу, когда вхожу обратно в кафе, откуда ко мне подбегает обеспокоенный Сычён и Тен. Юта лишь кивает и пристально следит за каждым действием. Какой же он, всё-таки, странный. — Ты весь красный! — Нет, всё в порядке… — Щёки и впрямь горят, но точно от другого. — Тен, ты в норме? — Всё хорошо, не волнуйся, — он косится в сторону Хендери, который поджимает челюсти и втыкает в потолок. Юта не даёт вставить ему ни слова, высокомерно задрав нос. — Нам уже всем пора. — Сычён вздыхает и обводит всех присутствующих взглядом, устало зарываясь в своих волосах. — На кухне убрано, чисто. Пора валить, пока не пришли предки Джэ. Он прав. — Я тоже так считаю. — Джонни встаёт, чтобы накинуть на себя пальто. — Уже пятый час. Который-который? Завтра, точнее, уже сегодня пары и зачёт по английскому, а я даже не раскрывал учебник. Просто пиздец… Пора сматываться, иначе добром это не закончится. Хендери вызволяется что-то сказать, но Джэхён его перебивает: — Я отвезу тебя, а то заболеешь. — поправив воротник моей куртки, он расплывается в улыбке. Я тоже не могу её сдержать. — Хорошо, как скажешь… Не могу понять. Этот день и вправду такой счастливый или же одним действием нельзя перечеркнуть абсолютно всё, произошедшее ранее? Мне нужно в душ, мне нужно принять ванну и подумать над всем тем, что произошло за один, мать его, день. Это просто какая-то жесть… Блять, я готов расплакаться от счастья и от всего увиденного. Кровь, много крови… Минхён и Донхёк, который зашивал его рану… — Сычён? — Юта подходит к парню вплотную, и говорит ему на ушко, чтобы никто не услышал. Но я обратил внимание. — Пойдём мы тоже? Сычён улыбается японцу, ластится, чуть ли не как кот, — а я стою с открытым ртом, наблюдая как Юта расплывается в улыбке и тут же добреет, и вся его напущенная самоуверенность тут же спадает маской. Но стоит мне показать свою заинтересованность, Юта тут же хмыкает и раздраженно закатывает глаза. Вообщем, какой-то пиздец… — Пойдём, Тэён. Облегченно вздыхаю. Наконец — это всё закончится, останется вчерашним днём.