***
Оказавшись в моём жилище, омега медленно расхаживает из комнаты в комнату, скептически разглядывая каждый предмет, не спеша обращаться в человека. — Хватит мордой водить, обращайся! Мне нужно обработать раны. Хмыкнув, волчонок подходит ближе, через секунду показывая своё голое человеческое тело во всей красе. У него прямые длинные ноги, подтянутый, плоский животик, изящные, в меру выступающие, ключицы. Он поджимает маняще-розовые губки и, смотря из-под густых чёрных ресниц, тянется к моей щеке своей узкой ладошкой. Прикрываю глаза, ожидая нежной ласки, но этот гадёныш, хлопнув пару раз по разодранной щеке, кидает: «Пошёл-ка ты!» и уходит в сторону ванной, виляя аппетитным задом. Ндааа... И вредная же тебе омега досталась, Крис.***
— Убери свои руки, а то отгрызу, — улыбаясь и приветствуя членов своей новой стаи, шипел Тао. — Не уберу, ты теперь моя омега, — шепчу в ответ, и сильнее сжимаю упругую ягодицу своей пары. — Я тебя ещё не признал, — гордо говорит он, и незаметно ткнув мне локтем под ребра, высвобождается из объятий. Так проходит весь праздничный вечер. Мы ссоримся, язвим и чуть ли не дерёмся.***
— Да что ты, вообще, за омега такая?! — не выдержав, выкрикиваю я, когда мы остаёмся наедине, — Нормальная омега должна быть ласковой! И слушаться своего альфу! Господи, почему именно мне досталась эта заноза в заднице! Ты детей-то родить сможешь?! Омега молчит, но я отчётливо слышу, как она начинает шмыгать носом и тихо всхлипывать. Плачет?! Пытаюсь обнять его, чтобы успокоить, но мальчишка отталкивает меня и убегает. Собираюсь побежать за ним, но оклик старейшины останавливает. Старый волк говорит долго и много. Он поздравляет меня с поимкой пары и желает большое потомство. Шутит над тем, что мне досталась омега с характером, которая до сих пор не хочет признавать, и подбадривает, говоря, что для вожака это не проблема. Не найдя Тао в пабе, возвращаюсь домой. На моём любимом кресле, свернувшись в клубочек и свесив ножку, спит омега. На нём моя старая футболка, которая ему безумно велика и синие трусики. Он такой безмятежный, когда спит. Подхожу ближе и присаживаюсь перед ним на корточки. У малыша такое умиротворённое лицо. У меня самая красивая омега! Прикасаюсь к ножке и нежно глажу шёлковую кожу. У омег совсем нет волосков на ногах. Целую каждый сантиметрик, медленно поднимаясь вверх по ноге. У него необычайно сладкая кожа. Как клубника. Не удержавшись, легонько прикусываю его ягодичку, отчего он дёргается и медленно открывает глаза. — Ты уже вернулся? — сонно спрашивает он, сладко зевая. — Прости меня, малыш, я не должен был кричать, — шепчу и тянусь обнять это чудо. На удивление, омега не отталкивает, а лишь утыкается в мою шею носом, сжимая в кулачках праздничный наряд. — Ты был прав. Я — плохая омега. Не нужно было себя так вести, — тихо бормочет он, и подняв голову, быстро проводит язычком по моей щеке. Он признал! Блаженно улыбаюсь и целую его в розовые губки. Внезапно приторный аромат бьёт в нос, заставляя глубже втягивать его в себя. Течка. У моего малыша уже началась течка. Крепче сжимаю его в объятьях и поднимаю на руки. В несколько шагов преодолеваю расстояние до кровати, опуская ценный груз на неё и наваливаюсь сверху. Беспощадно разрываю футболку, откидывая лоскуты в стороны, и припадаю губами к телу омеги. Тао выгибается навстречу ласкам, сжимая простынь в руках. Он тихо постанывает, его кожа будто горит. Отрываюсь от манящего тела и пытаюсь как можно быстрее стянуть с себя одежду. Руки не слушаются, отказываясь расстёгивать мелкие пуговки, я раздражённо рычу и дергаю ткань в разные стороны. Чуть ли не выпрыгиваю из штанов, когда слышу, как поскуливает от нетерпения Тао. Стягиваю с него трусы и переворачиваю на живот. Из его дырочки, по бедрам, обильно сочится смазка, которую я принимаюсь слизывать. Малыш дрожит, сильнее выпячивая попку, и цепляется пальцами за изголовье кровати. Не сумев больше терпеть, резко вхожу в него и начинаю двигаться. Звонкий голос Тао заполняет собой всю комнату. Он подаётся бедрами навстречу, прося ещё и ещё.***
Кончаю уже седьмой раз за ночь, но возбуждение не пропадает. Тао, охрипший от стонов, крепче прижимает меня к себе ногами и в сотый раз царапает мою спину. Где, наверное, живого места-то не осталось. Начинаю толкаться интенсивнее и, наконец, чувствую, как развязывается узел. Беззвучно простонав, мы кончаем, накрепко сцепляясь между собой. — Лю..блю..тебя, — пытаясь отдышаться шепчу я, целуя омегу в висок. — Я...я...тоже...очень, — еле слышно отзывается он, облизывая пересохшие губы.***
— Я тебя сейчас убью! — взвизгивает моя омега, зайдя в дом и обнаружив меня на диване перед телевизором, — Какого чёрта ты тут разлёгся?! Живо помоги мне разуться! Медленно выдохнув, поднимаюсь с дивана и подхожу к любимому. Целую его в лоб и опускаюсь на корточки, принимаясь развязывать шнуровку его кроссовок. Он у меня такой кругленький сейчас... И безгранично вредный. Но я ничего, я терплю. Он же ждёт ребёночка. Нашего ребёночка! Сняв с него обувь, поднимаюсь и аккуратно обнимаю его. — Ворчун, я так тебя люблю! — Ничего я не ворчун! Просто ты бесишь! — недовольно кряхтит он и отталкивает меня, — И за что я тебя только полюбил?!