Закатная звезда Галлифрея

      Каждый из его тщательно построенных барьеров рассыпался под натиском Рассилона, как песок, засыпая землю почти тысячелетними воспоминаниями и мыслями. Воспоминания, которые Доктор похоронил давным-давно ради своего здравомыслия, которые он никогда бы не показал кому-либо были небрежно вытащены на поверхность его разума. С ними пришло столько боли.       Лица его мертвых детей вырвались вперед, их жизни и смерти стали лишь проблеском давнего размышления, когда Рассилон перешел к следующему воспоминанию. Красивое и нежное лицо жены Доктора задержалось ещё на мгновение, прежде чем раствориться в образе битвы, смерти, разрушения и преследующих криков далеков. Так много хороших людей погибло в одно мгновение. Рассилон безжалостно двинулся вперед.        — Довольно! Чего ты хочешь? — Доктор повысил голос на старшего Повелителя Времени, когда наконец справился с шоком и болью от того, что с ним делали.       — Я почти закончил. — небрежно произнес Рассилон, продолжая поиски нужной информации.        Доктор чувствовал, как медленно, но верно сходит с ума. Это было извращённое надругательство над его доверием.       Он почувствовал себя дурно за мгновение до того, как проследил за связующим звеном между их разумами и связал воспоминания Рассилона с каждой частицей силы, которой обладал. Тысячи лет воспоминаний и мыслей простирались перед Доктором, большинство из них были забаррикадированы стенами, непохожими на те, что он когда-либо создавал сам.       Он быстро нацелился на самый сильный барьер и через несколько секунд атаковал. Доктор понимал, что у него нет ни малейшего шанса по-настоящему сломить оборону Рассилона располагая малым количеством времени, но ему удалось пробить трещину.       Он почувствовал, как Рассилон замер, а затем ощутил всепоглощающую волну гнева и страха, в тот момент, когда старый Повелитель Времени покидал сознание Доктора, а тот яростно изгонял его из своих мыслей. Доктор мгновенно пришел в себя, глаза его были широко раскрыты и влажны. Горло болело, он обнаружил что лежит на полу. Рассилон склонился над ним, крепко обхватив рукой горло Доктора и подняв его на ноги.        — Как ты смеешь… — прорычал Рассилон.       — Через эту крошечную щелочку я увидел проблеск того, что ты есть на самом деле. Ты чудовище.       — Довольно! — воскликнул Другой, вставая.        Их основатель отпустил Доктора с большей силой, чем было необходимо, оттолкнув его и встал лицом к собравшемуся Совету.        Ренегат ничего не знает о восстании. — заявил Рассилон.       Присутствующие в комнате начали перешептываться между собой. Доктор поднял голову и поймал взгляд Корсара.       — Вы ошибаетесь, думая, что он не представляет угрозы. Я видел, что он думает о наших действиях. Доктор теперь сочувствует своей игрушке ничуть не меньше, чем пятьдесят лет назад. Даже за то короткое время, с тех пор, когда ему дали собственного раба, он позволил существу напасть на него, взять кольцо и разговаривать когда вздумается.        Рассилон обернулся и посмотрел Доктору в глаза.        — Если к нему обратятся мятежники, я не сомневаюсь, что Доктор подчинится, и я думаю, что все мы слишком хорошо знаем, на что он способен, когда ему дают свободу действий.        — Доктора ранее наказывали за сочувствие — спокойно сказал Другой. Мы приняли меры, чтобы ограничить угрозу, которую он представляет. У него есть еще четыреста пятьдесят лет, чтобы начать думать правильно.       — Когда его приговорили, ничто не предвещало восстания, но теперь эта угроза вполне реальна, — возразил Рассилон. Он слишком опасен, чтобы позволить ему свободно разгуливать. Если бы он помог им, последствия могли бы быть катастрофическими.       — Что вы предлагаете, лорд Рассилон? — спросила леди Пейшенс, задумчиво глядя своими серебристыми глазами на их основателя.       Все в комнате наблюдали за ними, но он чувствовал, что одна пара глаз пристально смотрит именно на него, от чего мурашки побежали по коже.       — Мастер любезно предложил свою помощь. — произнёс Рассилон, доброжелательно улыбаясь Совету. — О Докторе позаботятся, за ним будут присматривать.       — Нет! — донёсся голос, возможно, последний, который Доктор ожидал услышать в свою защиту.       Он поднял глаза на старшего брата, который, несмотря ни на что, по-прежнему избегал встречаться с ним взглядом.       — Я не позволю тебе отдать его этому монстру. — Браксиэтель с ненавистью смотрел на Мастера.       — Довольно, господин Браксиэтель. — Омега прервал его тихо, но с силой человека, который ожидал, что его не посмеют ослушаться.       — Доктор долгое время жил скитаясь. Возможно, слишком долго.       — Доктор прекрасно обходится без дома. — сказал Доктор широко улыбаясь, впервые с тех пор, как Рассилон освободил его разум. И если вы не возражаете, он предпочел бы, чтобы вы все поговорили с ним напрямую, а не говорили о нем так, будто он не стоит перед вами. — он шагнул вперед, стараясь сохранять дистанцию между собой и их основателем.       — Я не стану добровольно связывать себя с ним, — он позволил улыбке исчезнуть.       — Ты Повелитель Времени, Доктор, но живешь как крестьянин. Ты должен быть частью дома. — мягко настаивал Рассилон.       Доктор фыркнул.       — Значит, ты делаешь это для моего блага?       — Спасибо, но я и так в полном порядке. Мне не нужен дом, особенно его. — он указал на Мастера.       — Ты слишком драматизируешь, Доктор. — сказал Омега в своей холодной и бесчувственной манере. Большинство великих домов были связаны исходя из политических соображений. Ты сам выбрал себе жену.       — Да, — согласился Доктор, отгораживаясь от эмоций, вызванных недавними воспоминаниями. И я выполнил свой долг перед Советом и моим домом, и, что важно, я согласился, и моя жена тоже.       — Тебя слишком долго называли ренегатом, Доктор. — возразил Рассилон, и в его голосе прозвучали пугающие нотки. Ты беглец и трус, но, как сказал нам Другой, ты обладаешь удивительно острым умом. Ты молод, и с твоим потенциалом ты способен сделать гораздо больше, чем показал нам, но для меня очевидно, что ты нуждаешься в том, чтобы тебя направляли на путь истинный. Твоё отклонение слишком велико и поэтому единственный выбор, доступный нам — это тюремное заключение.        Рассилон повернулся лицом к Совету:  — Поэтому я прошу членов Высшего совета проголосовать. Все те, кто согласны закрепить связь между Доктором и Мастером, поднимите руки.       Почти все присутствующие в зале подняли руки. Доктор отшатнулся.        Он понимал, что бежать было бы слишком глупо, понимал и то, что ему придётся столкнуться с преследованием, ведь Совет не выпустит его из поля зрения .        Десятый Доктор взглянул на Мастера и понял, что тот следил за каждым его движением.        Тем временем Рассилон вновь повернулся к Доктору, чей взгляд был ещё прикован к Мастеру.        — Решение принято.