Гортензии

ДОМ ЛЕЙТЕНАНТА ХЭНКА АНДЕРСОНА 23:39:05 ➤ХЭНК АНДЕРСОН               Если бы Хэнк не знал его достаточно хорошо, он бы сказал, что Коннор не в духе. Андроид явно был расстроен, если не больше, учитывая, что он ходил туда-сюда по кухне, как заведенный. А еще он непонятно зачем постоянно трогал изгиб локтя, как будто вспоминая о чем-то. В любом случае, быстрые шаги и мельтешение перед глазами начали уже сводить Хэнка с ума.        — Коннор, блядь, хватит уже, иди сюда. Похоже, андроид его не услышал, слишком погруженный в свои мысли, судя по желтому цвету диода. — Коннор!        — А? — Коннор, наконец, посмотрел на него, виновато отведя руки за спину, будто что-то пряча. Хэнк засмеялся бы, если бы не был так обеспокоен. Андроид сейчас был похож на ребенка, который что-то натворил и не хотел признаваться.        Как вообще так получилось, что этот андроид, постоянно напоминавший ему беззащитного щенка, был когда-то супероружием Киберлайф?        Но, может, именно из-за простодушия его было так легко контролировать. И это, вроде как, относилось ко всем андроидам, нет? Хэнк вздохнул. Сейчас было не время думать об этом.        — Что-то случилось? Ты наяриваешь круги уже полчаса.        Сумо уже спал, как всегда тихо посапывая на кухне у окна. Телевизор горел без звука, чтобы Хэнк мог сосредоточиться на материалах дел, которые они получили. Так как дела о девиантах были закрыты, им с Коннором стали давать привычные для полиции случаи.        Коннор обычно предлагал свою помощь, потому что мог просматривать материалы намного быстрее, но сегодня он, похоже, был занят своими проблемами.        — Нет, все нормально, лейтенант. Вам не стоит переживать.        Его явно что-то беспокоит. Коннор смог бы одурачить его своей улыбочкой, если бы не вел себя странно на протяжении уже некоторого времени.        — Ты практически протер дыру в моем полу. Если бы я тебя не остановил, то ты бы до утра так и ходил, — сказал Хэнк, упрямо скрестив руки. — Опять Камски? Этот ублюдок все еще достает тебя?        Ну вот опять у него поднялся порыв защитить андроида. С Камски что-то не так, и, если тот что-то сделает с Коннором... Хэнку вдруг захотелось произнести банальное "я знаю, где он живет".        — Нет... ну, — Коннор остановился, поджав губы,— не совсем. Это связано с ним.        — Хочешь, я поеду в следующий раз с тобой и хорошенько вдарю этому мудаку по его самодовольной роже? — не то чтобы Хэнк шутил, но это заставило Коннора немного улыбнуться, и от этого стало чуть спокойней на душе.        — Элайджа пока что ничего не сделал, кроме базовой проверки системы и резервного копирования, — Хэнк ощетинился на слова "пока что", но Коннор продолжил говорить дальше. — И... Маркус сообщил мне, что Киберлайф начали действовать. Мне нужно больше информации, пока опять не стало слишком поздно, — в теплом взгляде андроида промелькнула тревога, но затем тут же погасла за привычной мягкой улыбкой. — Но вам не стоит переживать об этом, лейтенант.        — Если ты переживаешь, то и я тоже, — проворчал Хэнк, махнув рукой, когда Коннор одарил его удивленным взглядом, и смутившись от того, что сказал это вслух. Они не говорят открыто о том, что Хэнк стал играть роль отца в жизни Коннора, и они по-прежнему редко показывают явную заботу друг о друге... ну, Хэнк так точно. Коннор постоянно играет то расстроенного ребенка, то маму-наседку в те моменты, когда Хэнк делает то, что он не одобрял.        Хэнк прочистил горло. — И все же. Я не верю, что это все, что тебя беспокоит.        У Коннора снова сделался виноватый вид. А его лицо... оно что, посинело?        — Коннор? — окликнул его Хэнк, встревоженно приблизившись к нему. — Твое... почему твое лицо... блядь!        Коннор принял еще более виноватый вид, взволнованно опустив голову. — Когда... у андроидов происходит скачок температуры, то иногда тириум... голубая кровь... приливает к лицу, — он избегал смотреть на мужчину, раскрывшего рот от удивления. — Аналогично той же реакции у людей. Я могу это отрегулировать, если вам некомфортно. Просто дайте мне секунду.        Удивление Хэнка было меньше, чем нарастающее смущение Коннора от собственного состояния. Но, как он и обещал, голубой оттенок под еле видными веснушками быстро исчез, когда его диод на секунду стал желтым.        — Поняяятно... — Хэнк замолчал, обрабатывая информацию. Наверное, он не должен уже особо удивляться способностям андроидов. Голубой цвет непривычен, но как бы и идущий пятнами красный тоже не лучше.        Он действительно становился терпимей ко всем этим штукам.        Хотя он бы лучше сначала обратил внимание на то, что Коннор посинел, когда он задал ему вопрос. Это был самый обычный вопрос.        Подозрительно.        Хэнк прищурился, внимательно глядя на андроида. — Чем тебя так смутил мой вопрос?        Коннор все больше и больше выглядел так, будто ему хотелось отключить все системы к черту. — Нет, просто... Элайджа... в последний раз, когда я к нему приезжал… было как-то немного странно.        — Значит, он все-таки что-то сделал...        — Нет! — тут же прервал его Коннор, пока лейтенант полиции не вошел в раж, включающий, а может и нет, поездку к дому Камски и его убийство. — Ничего такого. Он не навредил мне. Он просто... мы разговаривали, и он предложил установить мне парочку новых функций. Больше человеческих ощущений, такие как вкус и настоящее осязание, — он нахмурился. — Он спросил, хочу ли я этого. Я не понял, зачем он это спросил. Раньше обновления просто... — андроид неопределенно взмахнул рукой, пытаясь объяснить, — Их всегда устанавливали, если это было необходимо.        Хэнк ощутил волну сочувствия, когда увидел замешательство на лице Коннора. Возможно, для Коннора это было нормой, но услышать о том, что Киберлайф проводили техобслуживание и разбирали андроидов так, будто они ничего из себя не представляли... было неприятно. Им устанавливали те функции, которые были полезны для того, чтобы служить людям, вот и все. Ничего лишнего, и уж точно никто не спрашивал самих андроидов, чего они хотели. С чего бы? Они были просто машинами.        Но, тем не менее, немного обескураживает то, что из всех людей именно Камски спросил Коннора, хочет ли тот быть еще более живым... испытывать мелочи, которые делают человеческую жизнь приятней. Этого человека просто невозможно понять. В один момент он холоден и расчетлив, а в другой – может сделать что-то, что можно даже принять за заботу, если бы это не было так подозрительно.        — И тебе бы этого хотелось? — мягко спросил его Хэнк.        — Я пока не знаю, — Коннор задумчиво нахмурился. — Может, после установки будет понятно. Но меня беспокоит не это. Когда он проверял мою чувствительность, он подошел очень близко и положил ладонь на мою щеку. Я почему-то... — андроид положил ладонь на свою грудь, скользя пальцами по ткани одежды, слегка сжав ее, — ...занервничал. У меня поднялась температура, и я почувствовал, будто провода сжались вокруг тириумного регулятора. Может, мне стоит спросить об этом у него? Вдруг это какая-то неисправность... У меня никогда такого не было. Интересно, связано ли это с девиацией?        Хэнк слушал, раскрыв рот.        — Как вы думаете, Хэнк?        Тишина.        — ...Хэнк?        Хэнк отвернулся. Он не мог поверить. Подобное волнение... такое, которое заставляет кровь бежать быстрее, которое заставляет сердце биться чаще...        Означает ли это влечение?        И Коннор почувствовал это по отношению к Камски, когда тот приблизился к нему. Простая, физическая реакция, но Хэнк не мог поверить в это.        Ему нужно успокоиться. Возможно, дело было только в этом и ничего более... физическая реакция, не эмоциональное влечение. Серьезно, Камски так раздражал его...        — Хэнк, все нормально?        Хэнк очнулся от своих мыслей, когда понял, что Коннор обеспокоенно смотрит на него.        — О...э... да, нормально. Прости, задумался.        — Ну ладно, — Коннор не поверил ему, но повторил свой вопрос. — Так, что вы думаете? Мне спросить его об этом?        — Не надо, блядь, — пробормотал Хэнк себе под нос, хотя знал, что Коннор, скорее всего, услышит. Если Камски узнает об этом, то он, вероятно, найдет какой-нибудь способ воспользоваться андроидом... даже если то, что почувствовал к нему Коннор, не имеет романтической подоплеки (боже, Хэнк даже не хочет это рассматривать). И, если и есть что-то, чему он хотел бы помешать, так это тому, чтобы Камски получил хоть крупицу информации, которую можно использовать против них.        — Оу, почему?        Он должен был знать, что Коннор спросит. Карие глаза с любопытством моргнули.        Как может андроид, который знал 4000 языков, являлся ходячей судмедэкспертизой и мог реконструировать гребаное место преступления в своей голове, быть таким наивным?        Как это вообще возможно?        О чем думали эти ебанаты в Киберлайф?        Честно, лейтенант был уверен, что они ни о чем не думали, кроме как о создании идеальных инструментов. Идеальных рабов.        Хэнк неожиданно отчаянно захотел выпить. Он вообще не хотел разговаривать на эту тему, тем более на трезвую голову.        — Я не хочу, чтобы он знал хоть что-то, что может дать ему... преимущество перед нами. Ты реально должен меньше доверять ему, Коннор.        — Маркус сказал то же самое, — к его удивлению, Коннор выглядел немного расстроенным. Диод горел желтым, пока он говорил. — Послушайте, я... он не хороший человек. Он сам так сказал. Но есть... есть в нем что-то еще. Я пока не могу понять, что.        Коннору не свойственен такой всплеск эмоций. Даже во время расследований, такое случалось только в моменты экстремального стресса и замешательства, вызванных вопросами Хэнка о его личности и выборах, которые заставляли Коннора быть более эмоциональным.        Лейтенант прекрасно знал, что у Камски был необычный интерес к Коннору с первого дня их встречи. Может, теперь интерес становился взаимным?        Объективно говоря, Хэнк должен отметить, что Камски был... привлекателен с эстетической точки зрения. Но это не означает, что он должен нравиться абсолютно всем. Прежде всего, у него сложный характер.        Но если это было лишь физическое влечение со стороны Коннора, тогда никаких проблем, верно?        Хэнк глубоко вздохнул, смягчая тон голоса. Хэнк никогда не хотел намеренно навредить Коннору или взбесить его... просто они оба удивительно упрямы, и андроид, похоже, не собирался сдаваться. — Слушай, Коннор, есть там что-то большее или нет, просто будь осторожен, ладно? Это все, о чем я тебя прошу.        — ...Хорошо, — согласился, наконец, Коннор, неохотно отпуская тему. — Я... постараюсь быть осторожным, раз для вас это так важно, лейтенант.        Хэнк слегка нахмурился из-за его ответа, но это был компромисс, к которому они бы все равно пришли, только после полномасштабного спора, а не так спокойно, как сейчас.        Даже после программного сбоя, этот парень никогда его не слушался.        Сумо шумно вдохнул воздух и перевернулся во сне, немного сняв напряжение между ними.        — Значит, ты... скоро сможешь чувствовать вкус.        Коннор немного оживился. — Да, это то, что предложил мне Элайджа в качестве обновления системы... более человеческие функции.        Что было подозрительно мило с его стороны, но Хэнк все равно не доверял ему. Насколько он знает Камски, это может быть еще один его безумный эксперимент. Но бывший генеральный директор Киберлайф действительно эксперт в своей области, и даже он, по мнению Хэнка, не настолько безумен, чтобы разобрать Коннора на части. И по телефону ему показалось, что тот был честен, когда сказал, что не собирается этого делать.        Может, Хэнк и не разбирается в технологиях так же, как все остальные, но зато он хорошо мог определить, когда кто-то лжет или же, наоборот, говорит правду.        — Ну тогда, — с улыбкой начал Хэнк, чтобы поднять настроение андроиду,— готовься пойти со мной в "Чикен Фид".        Коннор наградил его своей кривоватой улыбкой и загоревшимися теплом карими глазами. — С удовольствием. Хоть у меня и нет пищеварительной системы, и я сомневаюсь, что Элайджа собирается установить ее, думаю, я все равно смогу откусить кусочек и, если что, выплюнуть его.        Хэнк поморщился и поймал озорной блеск в глазах Коннора. Ах, этот мелкий поганец. Он знает, как Хэнк реагирует на все эти мерзотные штуки, связанные со ртом и желудком. Даже сейчас, когда Коннор наклонялся проанализировать кровь, его до сих пор подташнивало.        — Ага. Конечно. Сделай мне одолжение и не выплевывай еду, когда я ем, окей?        — Конечно, лейтенант, — ответил Коннор, будто это было очевидно. Но не для него, вообще нет. — Во мне установлен базовый этикет как часть социального модуля.        — Кто тебя знает, — пробормотал Хэнк, вспомнив о том, как Коннор разбил окно и эффектно запрыгнул в его дом, а потом ударил его по лицу, чтобы привести в чувства, и окатил холодной водой только для того, чтобы сообщить о новом деле в клубе Рай.        Дело, конечно, было важным, но не стоило всего этого.        Впрочем, он легко простил Коннору тот случай, когда тот кинул на него хитрый взгляд и подошел к раковине, аккуратно засучив рукава, чтобы помыть посуду. Засранец. Все еще немного непривычно видеть андроида, который был создан для драк и расследований, выполняющим домашние дела. Но он снял с него нагрузку, так что Хэнку было отлично. Иногда он чувствовал себя неловко от того, что ничего не делает по дому, даже несмотря на то, что Коннор настаивал, что он совсем не против все делать сам. В конце концов, он уговорил Коннора расставить по дому всякие мелочи.        Хэнку не хотелось это признавать, но дом и в самом деле преобразился в лучшую сторону с тех пор, как они с Коннором начали жить вместе.        Только он устроился на диване, и опять его прервал звонок. Почти двенадцать часов ночи... кто это, мать его? Хэнк посмотрел на экран телефона, о чем тут же пожалел.        Ох, зашибись. "Важный петушара" и фотка Гэвина Рида.        — Надеюсь, это важно, — пробормотал про себя Хэнк, проводя пальцем по телефону, чтобы ответить. — Уже двенадцать. Чего тебе?        — У нас дело, — Гэвин был рад ему не больше, чем сам Хэнк. Неудивительно. Он никогда не мог понять, почему этот парень точит зуб на него, но, возможно, это из-за того, что Гэвин был слишком амбициозен. — Капитан занят, поэтому он попросил меня позвонить тебе и твоему пластиковому питомцу. Но если ты собирался надраться, как обычно, ты только скажи. Вы нам тут не особо нужны.        Звук воды прекратился, когда Коннор положил последнюю тарелку в ящик для посуды и выглянул из-за угла.        — Это детектив Рид? У нас дело?        — Бля, пластиковый придурок с тобой, что ли? — Гэвин насмешливо усмехнулся. — Он реально везде за тобой таскается.        — Ближе к делу, Рид.        — Очередной случай с андроидом. Еще замешан человек, но он не особо разговорчив. Ублюдок, а. Уверен, он просто сломал своего андроида и не хочет признаваться.        Хэнк сердито нахмурился. — Мы приедем.        Нет смысла поддаваться на провокации и спорить, особенно если вторая сторона отказывается слушать какие-либо доводы. Хэнк повесил трубку и бросил телефон в карман. Затем потянулся к своему пальто, которое было беспечно переброшено через спинку дивана (Коннор уже успел одарить его укоризненным взглядом).        — Пошли, Коннор. У нас дело.        Андроид кивнул, принял профессиональное выражение лица и надел черный пиджак с символикой департамента. — Хорошо. Детали сообщили?        — Не много, — Хэнк лениво улыбнулся, — но, думаю, мы узнаем, когда приедем.                        ДОМ СЭМЮЭЛА МАККРЕЯ 01:27:40 ➤ХЭНК АНДЕРСОН               — Ну еб твою мать, — выдохнул Хэнк, окидывая взглядом место преступления. Сейчас ему уже было не до смеха. Весь пол был залит голубой кровью, в сторонке лежала оторванная рука без синтетической кожи, из которой торчали искрящиеся провода. Тело девушки-андроида, которой принадлежала эта рука, лежала в метре от нее. Из губ и носа тек тириум, глаза были открыты и безучастно смотрели в пустоту. Она была одета в обычную одежду, что обескураживало еще больше.        Коннор присел рядом с андроидом. Он осмотрел ее меланхоличным взглядом, притрагиваясь к ее потухшему диоду для анализа. Прошла пара секунд. Он поднял взгляд и покачал головой.        Умерла.        — Должно быть, это произошло несколько часов назад. Кровь уже начала испаряться.        Коннор обошел тело, опустил пальцы в тириум и поднес ко рту.        — Ой, бля... — Хэнк отвернулся, зная, что Коннор, без сомнения, облизнул субстанцию. Он знает, что андроид делает это для анализа, но это все равно выглядело просто отвратительно.        — AP700. Женская модель, предназначенная для выполнения обязанностей по дому и тому подобное... стандартная универсальная модель для ведения домашнего хозяйства. Она была флагманом Киберлайф незадолго до начала революции, — Коннор слегка нахмурился, диод окрасился в желтый. — Ее владельцем зарегистрирован Сэмюэл Маккрей, — он выпрямился, подойдя к Хэнку и указав на мужчину, который сидел, сжавшись в сторонке от шока и закутавшись в плед. — Должно быть, это он.        Странно видеть человека, охваченного горем из-за потери своего андроида. Обычно люди вели себя так, будто потеряли дорогую вещь, или же им было наплевать, и они говорили, что все равно собирались менять ее. Сэмюэл же и правда... выглядел растерянным. Одиноким. Травмированным.        Будто он потерял кого-то, кого считал семьей.        — Мы должны попробовать поговорить с ним. Есть вероятность, что это сделал он, — Коннор уже хотел было направиться к нему, решительно, как и всегда, но Хэнк резко остановил его. — Что такое, лейтенант?        — Притормози-ка, Робокоп, — тихо произнес Хэнк, наклонив голову в сторону AP700, лежащей на полу. — Изучи сначала место преступления, пока Рид не испоганил все улики. А я поговорю с подозреваемым.        Детектив, о котором шла речь, стоял сейчас в сторонке, весело общаясь с одним из офицеров, и явно изо всех своих мудаческих сил старался игнорировать Хэнка, Коннора и расследование в целом.        — Лейтенант, я напоминаю вам, что я полностью способен разобраться с подобным...        — Думаю, эта ситуация немного другая, — Хэнк подтолкнул Коннора в сторону места преступления. — Иди. Потом присоединишься ко мне. RK800 одарил его непонятливым взглядом, прежде чем медленно кивнуть. — Хорошо. Дай мне знать, если найдешь что-нибудь.        Хэнк подождал, пока Коннор не начал разговаривать с одним из судмедэкспертов, и направился к Сэмюэлу. Он знал этого парня. Не лично, но видел, как тот часто заходил в бар "У Джимми". Он был тихим и постоянно валял дурака за игровыми автоматами. Хэнк не особо много знал о нем, только то, что он работает в доках и увлекается старыми аркадными играми. Они никогда не общались, но он казался славным малым.        — Мистер Маккрей? Я лейтенант Хэнк Андерсон из департамента полиции Детройта. Могу я задать вам пару вопросов?        Сэмюэл поднял на него покрасневшие глаза, когда Хэнк присел рядом с ним. — Я ничего не знаю, — тихим раздраженным голосом сказал он. — Все спрашивают, не я ли сделал это с ней, и пытаются убедить меня, что все нормально, будто я случайно сломал телевизор или типа того... — его голос надломился, звуча грубо из-за того, что он пытался сдержать слезы.        — ...Как ее звали? — спросил Хэнк спустя пару секунд, давая Сэмюэлу время прийти в себя.        Мужчина посмотрел на него с удивлением, плечи опустились, и он больше не выглядел таким напряженным. Очевидно, лейтенант единственный, кто задал ему этот вопрос. Хэнк ощутил волну сочувствия к Сэмюэлу, когда тот ответил хриплым голосом: — ...Энни. Мы вместе выбрали ей имя. Она посоветовала выбрать что-нибудь простое для запоминания, и я... — он потер глаза.        — Энни, значит. Красивое имя.        — Я бы никогда с ней такого не сделал. Я люблю... любил ее, — Сэмюэл ухватился за плед до побелевших костяшек. Он опустил глаза в пол, словно боялся встретить осуждающий взгляд Хэнка. — Знаю, вы, наверное, думаете, что я глупый, раз влюбился в андроида. Но даже когда ее освободил тот лидер девиантов во время марша, она все равно захотела остаться со мной. Сказала, что я не смогу сам о себе позаботиться, — его лицо скривилось от слез, соленые дорожки снова потекли по лицу, догоняя остальные. — Мне плевать, что другие считают ее куском пластика. Мы любили друг друга. Мы были счастливы. А теперь...        Хэнк подумал о том, что никогда еще не видел такую тоску по сломанному андроиду с тех пор, как Киберлайф начал захватывать мировой рынок. Но потом он опять напомнил себе, что никто из тех владельцев не любил по-настоящему своих андроидов.        Он с горечью и одновременно с приятным удивлением впервые видел совсем другую реакцию после произошедшей трагедии.        — Я верю вам, — сказал Хэнк, положив руку ему на плечо. — Вы знаете что-нибудь, что может помочь нам? Хоть что-то? Мы хотим найти преступника так же, как и вы.        И он не врал, просто чтобы успокоить его. Что за монстр мог так по-зверски уничтожить невинного андроида?        Много кто, на самом деле, если так подумать. И это совсем не обнадеживало. Он вспомнил, как Гэвин постоянно пихал Коннора, проходя мимо, будто у него была личная вендетта против андроида.        Сэмиэлу понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями, и, сделав дрожащий вдох, он сказал: — Я не знал, что делать. Я просто пришел домой с работы и нашел ее в таком виде... единственное, о чем я подумал, что, возможно, это сделал... кто-то, кто был... против наших отношений. Я просто... думаете, это настолько ужасно?        Он внимательно посмотрел на Хэнка.        Хэнк недоуменно нахмурился. — Что вы имеете ввиду?        Честные опухшие глаза темного оттенка впились в его собственные в поисках ответа. — Вы считаете, что отношения между человеком и андроидом действительно неправильны? Почему люди настолько против этого, если мы просто делали друг друга счастливыми?        Это заставило Хэнка задуматься. Пару месяцев назад он бы без сомнений дал ему резкий ответ, ослепленный своей ненавистью и презрением. Пару месяцев назад он бы кинул в него, что "конечно, это неправильно и как вообще можно влюбиться в то, что было сварено из пластика, проводов и механических деталей?" Пару месяцев назад он рассмеялся бы от одной мысли об этом. Пару месяцев назад он и смеялся.        Но сейчас...        — Лейтенант, мистер Маккрей. Я не хотел вас прерывать, но... — Хэнк подпрыгнул, услышав тихий голос Коннора, стоящего перед ними. Слышал ли он, о чем они говорили?        По выражению его лица было непонятно.        Может, и не слышал. Однако RK800 хорошо умел делать бесстрастное лицо, когда это было необходимо, и почему-то Хэнк неожиданно вспомнил про растущий интерес между Камски и Коннором. Он тут же отбросил эту мысль. Это абсолютно не относилось к делу. Отношения между этими двумя были бы просто нелепы. Зачем он вообще думает об этом? Хэнк сжал плечо Сэмюэла, прежде чем встать и присоединиться к Коннору.        — Ничего. Нашел что-нибудь?        — Думаю, да, — Коннор присел и положил руку на запястье AP700... Энни. Синтетическая кожа исчезла, обнажив белую гладкую поверхность под ней. — Смотрите.        На пластике была выгравирована небольшая надпись, грубо и явно сделанная человеком, судя по неровным буквам.        НЕ ЖИВЫЕ        У Хэнка кровь застыла в жилах.        — Я знаю, что это значит, — Коннор убрал руку, и скин вернулся на место, скрывая надпись. Он понизил голос, чтобы его мог слышать только Хэнк. — Маркус и остальные искали фракции против андроидов. Они распространены по всему Детройту... в основном состоят из протестантов, которые объединились, чтобы нападать на андроидов, которые ходят в одиночку. Самые радикальные представители оставляют сообщение после себя. Но это первый случай, когда они напали в частной собственности. Думаете...        — Да, их количество увеличивается, — заключил Хэнк, мрачно нахмурившись. Коннор кивнул. — Так, ты думаешь, это сделали они?        — Скорее всего. Но в соответствии с действующим законодательством это будет считаться случаем взлома с проникновением и умышленного повреждения личного имущества, — андроид покачал головой с угрюмым видом. Давно Хэнк не видел его таким недовольным. У него кольнуло в груди, когда он осознал, что это означает, и каким образом можно воспользоваться отсутствием каких-либо изменений в нынешнем законодательстве. — Как и сказал мистер Маккрей, ее примут за... очень дорогой сломанный телевизор. Не за его партнера.        "И даже не за личность" — осталось невысказанным.        Но Хэнк рассеянно отметил про себя, что в тяжелом молчании эта фраза прозвучала в их голове громче, чем когда-либо.