Гортензии

ДОМ ЛЕЙТЕНАНТА ХЭНКА АНДЕРСОНА 19:12:09 ➤ХЭНК АНДЕРСОН               — Я не понимаю, почему мы не могли просто взять жареную курицу? — проворчал Хэнк, вонзив вилку в один из аккуратно нарезанных кусочков стейка и неохотно смотря на маринованное мясо.        — Есть еду на вынос каждый день вредно, лейтенант, — нахмурился Коннор, продолжая носиться по кухне. — Я подумал, что смогу отучить вас от нее, приготовив что-нибудь на ужин.        — Не вижу ничего опасного во вредной еде, — пожал плечами Хэнк. Не то чтобы он не оценил старания Коннора. Просто это была битва его упрямства с андроидом, который продолжал вести себя, как курица-наседка, и контролировать его жизнь.        Хотя он должен признать, что ужин действительно получился вкусным.        — Ну, как вам? — спросил RK800, на секунду обернувшись к нему через плечо, пока смывал в раковине остатки пищи с тарелок и сковородки.        Хэнк раздраженно вздохнул, решив притвориться, что еда ему не очень-то понравилась. — Неплохо.        Коннор просиял и сосредоточился на мытье посуды. — Рад, что вам понравилось, — сказал он, перекрикивая шум воды из-под крана. — Это был рецепт стейка с чесночным маслом и лимонным соком и кабачковой лапши. Низкое содержание натрия и кар...        Хэнк тут же отключился от перечисления питательных свойств блюда (он все равно ничего не понимал) и сосредоточился на поедании стейка с лапшой. Приготовлено действительно хорошо и на вкус совсем не так, как он представлял себе здоровую пищу (а она была в основном отвратной). Хотя бургеры в Чикен Фид все равно самые лучшие, по его скромному мнению.        Однако, что сейчас более важно... — Ты правда оставишь его?        Коннор закончил протирать последнюю тарелку, аккуратно поставил ее на полку, выключил кран и озадаченно обернулся. — Что оставлю?        — Вот это, — он указал на тот ужас, который надел на себя Коннор.        На андроида что-то нашло, и он купил себе фартук с розовыми лапками, пока они были в продуктовом. Когда они вернулись домой, Коннор с гордостью вытащил его из сумки вместе с ингредиентами для ужина, и Хэнк чуть не подавился водой в тот момент. Не то чтобы у него проблемы с тем, как выглядит фартук, просто...        Ай, короче!        Да, ему не нравится этот фартук. Что у Коннора в голове, черт возьми? Хэнк, конечно, не фэшн-эксперт, даже не близко, но то, с какой любовью андроид смотрит на розовые лапки на ткани было очень странно, окей?        Было трудно не пялится на Коннора, когда тот надел фартук через шею и начал готовить с таким видом, будто бы ничего примечательного в этом не было.        — Фартук? — Коннор непонимающе нахмурил брови, вытер руки и полностью повернулся к Хэнку. — А что с ним не так? Он практичный.        — Ага. И ужасный, — прямо добавил Хэнк. Он никогда не стеснялся в выражениях.        RK800 посмотрел на себя. — Правда? А мне нравится. Рисунок с лапками напоминает мне о Сумо.        Словно по команде, сенбернар, счастливо растянувшийся в углу кухни, издал громкое «вуф». Хэнк равнодушно глянул на него. Сумо должен быть на его стороне. Андроид только нагловато улыбнулся и присел почесать большого пса за ухом.        Вот ублюдок.        Когда все было прибрано, и они расположились на диване, Хэнк задал вопрос, который уже давно крутился у него в голове: — Уже завтра, да? Великий день.        Коннор немного помолчал, прежде чем ответить: — Да.        Почему-то он не был полон энтузиазма, и Хэнк поспешил подбодрить его в своей, немного неловкой, манере. — Ты молодец, знаешь. Сэмюэл Маккрей зашел к нам как-то, когда ты уже вышел с работы, и просил передать, что болеет за вас, ребята. А еще он принес пончики. Готов поспорить, ты жалеешь, что пропустил их. Ты ж теперь можешь чувствовать вкус и все такое.        Диод на виске Коннора мигнул, и кривоватая неуверенная улыбка появилась на его губах. — Надо будет поблагодарить его, когда все закончится.        Хэнк согласно кивнул, а потом фыркнул, когда вспомнил их разговор с взбешенным Гэвином Ридом сразу после того, как Сэмюэл вышел. — Единственный, кто проявил вслух свое недовольство – это Рид. Впрочем, ничего удивительного. Почему-то он особенно взбесился, когда KNC решили показать старое интервью с Камски. Без понятия, что он имеет против этого парня, но, вероятно, это из-за того, что он изобрел андроидов. И, конечно же, у Рида теперь с ним личные счеты.        Он закатил глаза. Рид амбициозен и хорошо работает, но с его характером надо что-то делать.        Коннор с грустью улыбнулся. Но не похоже, что реакция Рида его сильно задела. — Хотел бы я сказать, что детектив Рид лишь один из немногих, но на улицах все еще полно демонстрантов, которые отреагировали на эти новости еще яростнее. Но вот почему он может быть зол на Элайджу, я не совсем понимаю. Он не появляется на публике уже много лет.        Хэнку просто кажется, или Коннор действительно все еще выглядел очень встревоженным?        Тихий гул голосов из телевизора были единственным звуком в комнате, пока Хэнк с осторожностью подбирал слова. — Ты... нервничаешь?        Странно задавать ему такой вопрос. Он даже не уверен, что андроиды умеют нервничать, если честно. Но опять же, множество девиантов, которых он встретил за последние несколько месяцев (в том числе Коннор), продемонстрировали ему удивительно широкий спектр неподдельных эмоций.        Коннору потребовалось некоторое время, чтобы ответить. — Думаю... да, — он запинался, пока говорил, будто бы не знал, как это выразить словами. — Хотя я никогда раньше не чувствовал такой тревоги. Судьба Иерихона... и андроидов по всей стране зависит от исхода завтрашнего дня. Весь мир наблюдает за нами. Такое ощущение, что я не совсем готов к этому, — андроид безрадостно усмехнулся. — Я не прирожденный лидер, как Маркус. Я не настолько горю делом, как Норт. Не настолько красноречив, как Джош. Не такой добрый и всепрощающий, как Саймон. Иногда мне кажется, что я состою только из того, кем не являюсь, и что я никогда не пойму, кто же я есть на самом деле. Что я могу привнести? Киберлайф, может, и контролировали меня, но они давали мне цель... ту, для которой я думал, что подхожу, но я все равно не справился. И сейчас, когда я должен приступить к новой задаче, насчет которой я даже не уверен...        Повисло тяжелое молчание. Сумо проскулил, как будто сочувствуя RK800. Через сколько же всего он прошел. От бесчувственного, послушного, непоколебимого андроида, который пришел к нему в бар Джимми и которого не волновало ничего, кроме миссии, к нынешнему Коннору: преданному, смелому до невозможности и пытающемуся познать мир вокруг себя. К тому, кто спас ему жизнь. И морально, и буквально. Наивность, которая так не нравилась Коннору в самом себе, на самом деле была необычайно очаровательна, притягивала к себе людей и заставляла довериться ему. Даже Элайджа Камски не устоял. Что-то в честных глазах андроида всякий раз заставляло тебя раскрыться перед ним и почувствовать воодушевление. Хэнк попадался на его чары уже множество раз. Улыбнувшись, он сказал:        — Все будет хорошо.        Коннор нахмурился, посмотрев на него. — Откуда вы знаете?        Хэнк усмехнулся. — Просто знаю, сынок.        Он потрепал андроида по голове, испортив его идеальную прическу.        — Лейтенант, — недовольно протянул Коннор, вывернулся из-под его руки и начал приглаживать локоны, лицо растянулось в раздраженном оскале, а щеки приобрели синеватый оттенок от проявления привязанности.        И на какой-то краткий миг у Хэнка перед глазами проскользнул образ Коула. Он всегда реагировал со светлой грустью на эти небольшие напоминания о его почившем сынишке. Но воспоминания о Коуле перестали возвращать его в день аварии (только разве что в кошмарах), и он все чаще вспоминал счастливые совместные моменты: как они ели сладкие хлопья, строили маленьких роботов из конструктора, играли с молодым Сумо. Все это благодаря Коннору. Своими наивностью и любопытством он напоминал Коула. Раньше это, правда, раздражало его иногда. Но сейчас... Хэнк понял, что сравнивать их бессмысленно. В конце концов, это разные люди, и ни один из них не сможет заменить другого в его сердце.        Черт, когда он успел стать таким сентиментальным? Хотя... в целом, это не так уж плохо.        — У тебя есть свои сильные стороны, Коннор. Не старайся ты так дать всему определение.        Коннор замялся. — Думаете?        — Да, — Хэнк откинулся на спинку дивана и расслабился. Ничего нет лучше, чем свалиться на старого потертого друга после длинного дня. — Кстати, хотел спросить. СМИ сообщили не так много информации, видимо, потому что и сами не знают деталей. Что именно вы предлагаете, ребята?        Коннор сложил руки на коленях, выпрямившись. Собирать и докладывать информацию – это по его части. — Мы пока решили, что будет лучше сконцентрироваться на нескольких пунктах. Если перечислить все сразу, то Белый Дом может посчитать, что мы требуем слишком много. Большинство их них совпадают с тем, что сказал Маркус во время трансляции с Башни Стрэтфорд, поскольку мы все остановились на том, что важно действовать последовательно. Если хотите, я могу воспроизвести эти требования еще раз.        Вспомнив о причудливой способности Коннора копировать и использовать чужие голоса, Хэнк активно покачал головой (кто мог винить его? Это же жуткая хрень). — Не, не надо.        Тем более, он помнил основные моменты. По телеку тогда постоянно крутили речь RK200, гадая, что или кто стоит за действиями неизвестных андроидов. Равные права для андроидов и свобода слова, признание их как нового вида разумной жизни, гражданские права, оплата труда и отмена рабства, право на частную собственность, средства воспроизведения вида и прекращение сегрегации и причинения вреда. Вполне разумные требования, но Хэнк сомневался, что абсолютно все члены правительства согласны с ними, из-за чего их неожиданное решение пойти на уступки удивляло еще больше. Должно быть, сильное давление со стороны общественности заставило их передумать.        — Правда, у меня есть некоторые опасения, — задумчиво сказал Коннор. — Позиция правительства изменилась довольно... резко. Как думаете, что происходит?        Хэнк скрестил руки на груди, обдумывая вопрос. Трудно сказать наверняка. Он не умел толкать глубокие философские речи по поводу человеческой природы. — Я, конечно, не эксперт, но, если ты хочешь услышать мое мнение... люди очень непостоянны, мы плывем туда, куда несет нас течение. Вы получаете сильную поддержку от общественности. Может, власть просто хочет прикрыть свою задницу. Просто... — он обессиленно пожал плечами, — посмотрите, что будет, и не теряйте бдительность.        — Хорошо, — Коннор снова о чем-то серьезно задумался. Его диод мигнул с голубого на желтый. — Мы обсудили это с Элайджей. Он сказал, что нам вообще не следует доверять завтрашним результатам, так как власть считает это игрой в одни ворота. Интересно, могут ли их действия быть сочетанием двух факторов?        Хэнк нахмурился, сбитый с толку неожиданным упоминанием бывшего главы Киберлайф. — Погоди, погоди. Когда ты вообще успел с ним увидеться?        Сам он не припоминал, чтобы Коннор к нему ездил. Не то чтобы андроид сообщает ему о каждом своем перемещении (упаси господь, даже Хэнк не настолько помешался), но обычно он говорил ему про Камски, так как поездки к нему, как правило, занимали полдня и влияли на их график работы.        Коннор вспыхнул, пробормотав что-то себе под нос.        Хэнк непонимающе нахмурился. Ему пришлось напрячь слух, чтобы уловить хотя бы звуки, издаваемые Коннором, не то что слова. — Что?        — Я виделся с ним вчера, — тихо признался RK800, почти стесняясь, уши окрасились в голубой. Прежде чем Хэнк успел что-то сказать, он быстренько продолжил, объясняя, что он имел ввиду: — Не буквально... то есть... не физически. Мы встретились через коммуникационный интерфейс, установленный во мне, — увидев, как брови Хэнка подлетели вверх, Коннор еще больше занервничал. — Я... полагаю, это как видеться с ним вживую, только... неважно. Ничего такого не было, мы просто разговаривали.        Синий оттенок еще сильнее проявился на его лице (Хэнку все еще было стремно, потому что это выглядело так, будто андроид задыхается), как будто он вспомнил что-то постыдное, а карие глаза смотрели в сторону.        Вот он, подходящий момент. Хэнк обязан спросить. — Коннор, ты... ответь только вот что, — взгляд Коннора снова обратился к нему. Он все еще нервничал. — Ты... чувствуешь что-то к Камски? Это взаимно?        Удивительно, как Коннор смог держать диод голубым, пока отвечал. Ну, он всегда хорошо умел врать, когда это касалось их дел, но сейчас на его лице были видны сомнения. Ему всегда с трудом удавалось врать насчет своих эмоций. Хэнк относился с пониманием. Для андроида они были в новинку. — Чувствую... в каком смысле? Я уважаю его...        — Ты знаешь, что я имел ввиду.        На его лице еще сильнее начали читаться противоречия, и он опустил взгляд, снова прервав зрительный контакт. Он долго сомневался, прежде чем, наконец, признаться: — Я... думаю, что да. Но я не могу говорить за Элайджу. Его отношение ко мне иногда непонятное. Только я подумаю о том, что он чувствует то же самое, как он почти тут же отталкивает меня.        Что Хэнк думает по этому поводу – не секрет, и, в свете новой информации, настороженное отношение к Камски даже усилилось. Он просто... не тот, с кем хочется связываться. Он капризный, непредсказуемый, не всегда соблюдает моральный облик. Он похож на того, кто, образно говоря, поджигает спичку и наблюдает за тем, как сгорает весь мир. Что касается его увлеченности, а в последнее время это актуальная тема, то Хэнк уверен, что Камски всегда ставит себя на первое место. Черт, да даже сейчас, этот сумасшедший придурок, похоже, снова поставил развлекалово самого себя превыше всего.        Когда Хэнк это осознал, то начал серьезно переживать, что Коннор со своей бесшабашностью попадет в смертельную опасность, и Камски даже пальцем не пошевелит, чтобы помочь. Просто потому что ему захочется посмотреть, что произойдет.        Но не то чтобы Хэнк мог или ему хотелось бы контролировать чувства Коннора. Он ощущал себя немного беспомощным. Все, что он мог сделать, кроме нанесения тяжких увечий Камски (хотя очень хотелось) – это предупредить его.        — Будь осторожен, Коннор. Я... я знаю, что не вправе говорить тебе, какие чувства испытывать, но ты важен многим людям. Ты важен мне.        Он не часто говорил такие вещи. Ему было тяжело произносить их вслух.        Взгляд Коннора смягчился. — Я знаю, лейтенант.        — Просто будь осторожен, ладно? — Хэнка настораживала вся эта ситуация, она ему совсем не нравилась, но сейчас его цель играть роль поддерживающего отца, а не властного начальника. — Если... ты не против, я хотел спросить... на каком этапе вы сейчас?        RK800 слегка нахмурился. — В том-то и дело, я не знаю. Мы поцеловались несколько раз, но вслух ничего не обговаривали и даже никогда не говорили о...        Господи, у Хэнка так скоро инфаркт случится, и он покинет этот мир раньше времени, если Коннор не прекратит говорить такие вещи беспечным тоном. — Что?        Коннор непонимающе моргнул. — Что?        — Вы целовались? — вспыльчиво уточнил Хэнк, с сомнением пялясь на андроида, который почему-то смотрел на лейтенанта так, будто бы это он его запутал. — Стоп, это тот поцелуй, про который ты мне говорил, да? За который он извинился?        Коннор смотрел на него растерянно, а потом будто зажглась лампочка, и он заговорил: — А, нет. Было еще. Хотя последний был через интерфейс, и, наверное... в таком случае, он не считается.        Он нахмурил брови, снова выглядя смущенным. Хэнк потер виски, глубоко вдохнув и выдохнув. Он и правда становится слишком стар для такого дерьма, но чувства Коннора были важней. Он не хотел, чтобы Камски сделал ему больно... ну, больше, чем уже сделал.        — Ладно, дай мне минуту свыкнуться с этим. Продолжай пока.        — Хорошо, — Коннор кинул на него обеспокоенный взгляд, прежде чем неуверенно покачать головой. — Если честно, Хэнк, я не знаю, на каком мы этапе. База данных подсказывает мне, что для людей физическая близость означает, что ты чувствуешь некую форму симпатии к другому человеку, хотя бывают... исключения. Тем не менее, когда это происходит, мы больше никогда не заводим об этом разговор, поэтому я даже не могу определить, что это значит. И я... не могу сам поднять эту тему, несмотря на свое любопытство, — андроид приложил руку к груди, сжав ткань фартука своими длинными пальцами (что было чертовски уморительно, но Хэнк отмел эти мысли из-за серьезности разговора). — Иногда мне... больно от этого.        Хэнк нахмурил брови. Проблема Коннора... сложнее, чем он думал. Они определенно оказались в тупиковой ситуации, и не помогает то, что никто на этой проклятой Земле не знает, что творится в голове Элайджи Камски. Он либо просто мутит воду, либо чувствует к Коннору то же самое, что и он, либо просто хочет физического контакта... Не понятно. Сам Коннор, похоже, боится даже затронуть эту тему с ним, потому что, если тот ответит «нет», то это для андроида это было даже хуже, чем незнание. Проще поддерживать существующее положение вещей.        Он сочувствовал ему, правда. У него самого сердце было не на месте от выражения боли на лице Коннора. Была бы воля Хэнка, он бы хотел, чтобы RK800 держался от Камски (манипулятор хренов), как можно дальше, но...        — Думаю, ты должен поговорить с ним.        Коннор вздрогнул, скрепленные между собой пальцы немного расслабились. — Что?        — Ты должен спросить его напрямую. Он, может, и не даст тебе внятного ответа, но это лучше, чем сидеть и гадать. Считай это... чем-то вроде сближения.        Хэнк вспомнил их разговор, когда они с Маркусом поддержали поездку Коннора к Камски. Возвращаясь к слову «сближение»... Он надеется, что это, по крайней мере, поможет андроиду прояснить что-то для себя. Может, снимет груз с плеч.        Сам андроид пока молчал. Диод горел желтым. Возможно, он обдумывал, как поступить. Прошло достаточно времени, прежде чем он заговорил, но Хэнк уже по его решительному взгляду знал, что он скажет.        Он почувствовал необъяснимую волну гордости.        — Я поеду к нему и попробую спросить, — Коннор решительно встал с дивана.        ... Что, простите?        Хэнк побледнел, тупо глядя на RK800. — Что, прям щас? — он хотел, чтобы Коннор отпустил ситуацию с Камски, но он не ожидал такого порыва.        — Как говорится, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — Коннор, казалось, был еще более твердо намерен ехать, уже быстрыми шагами направившись к двери. Хэнк открыл рот, опешив. — Не переживайте, Хэнк, я возьму такси.        А он и не об этом переживает!        — Коннор...        — Я вернусь до заседания с Конгрессом! — его голос уже был заглушен звуком поспешно открывшейся двери.        — Я не...        — Спокойной ночи, лейтенант. Не засиживайтесь допоздна!        Дверь закрылась за ним с мягким щелчком, потому что, конечно же, Коннор не из тех, кто будет хлопать дверью, даже когда сильно торопится.        Хэнк так и остался в шоке. Пацан иногда вел себя, как гребаный ураган. Он сразу же вспомнил, как Коннор погнался за девиантом, который жил в квартире с голубями. Как он перепрыгивал через препятствия, скользил по крышам и с легкостью обежал теплицы, сконцентрировавшись только на погоне.        Сейчас у него был почти тот же огонь в глазах, но все же немного другого рода.        Хэнк усмехнулся про себя. Господи. Он взял пульт и выключил телевизор. Вот это поворот событий, конечно...        И только потом, когда он закончил чистить зубы (и прочитал позитивные цитатки на стикерах, которые Коннор заставил приклеить на зеркало), он осознал кое-что.        Он медленно повернулся к Сумо, который свернулся калачиком у его ног. — ...Он что, поехал к нему в том ужасном фартуке?        Сумо посмотрел вверх, склонив голову.        Хэнк простонал.        О, боже мой.                        ЦЕРКОВЬ ИЕРИХОНА 19:53:24 ➤МАРКУС               Маркус перепроверил свой чемодан еще раз, сверяясь со списком вещей в голове. Большинство нужной информации он хранил в блоке памяти, поэтому никаких бумажек он с собой не взял. Все, что ему нужно – это одежда на ближайшие два дня. Заседание, естественно, пройдет на Капитолийском холме в Вашингтоне. Сегодня ночью у них самолет, и потом они остановятся в отеле Четыре сезона, недалеко от Белого дома.        Он должен признать, что немного взволнован тем, что впервые побывает в отеле в качестве гостя, и даже остальные ждут не дождутся этого, несмотря на цель их поездки. Представители связались с ними и сообщили, что уже забронировали пять номеров. Маркус немного опешил от их щедрости. Несмотря на то, что он жил с Карлом в поместье, пять отдельных номеров-люкс – это как-то слишком.        И под «слишком» он имеел ввиду «безумную роскошь». Это было совсем не обязательно, особенно в пятизвездочном отеле. Но, учитывая, что они все были под прицелами камер, правительству, видимо, захотелось продемонстрировать перед андроидами свою гостеприимность.        Они запланировали ночной перелет, чтобы не столкнуться с журналистами в аэропорту, но со всей этой шумихой, он уверен, что на них все равно налетят.        Они все сегодня были немного нервные, кроме Саймона, который каким-то образом был единственным, кто сохранял спокойствие. Джош недавно с паникой в глазах бегал по комнате, пытаясь найти свою выглаженную рубашку. Норт чуть не забыла сложить запасные упаковки с тириумом. У Маркуса почти что случилась мини-паническая атака из-за того, что «черт возьми, заседание уже завтра!».        Саймон, который в тот момент напоминал блаженного святого, обладающего бесконечным терпением, помог им всем собраться. Джон, которого они оставляли за главного в свое отсутствие, тоже хорошо справлялся с организацией народа и ресурсов на эти два дня. Кажется, всё уже было собрано, а Маркус всё равно не уверен, что он абсолютно готов.        Кроме всего прочего... Напряженность между ним и Саймоном так до конца и не спала. И, хотя они общались почти как раньше, до неловкой сцены на крыше, все равно казалось, что что-то не так. Были моменты, когда они случайно сталкивались или соприкасались, и Саймон отпрыгивал, бормоча извинения. Такого никогда раньше не было, и каждый раз немного жалило их. Маркус знал, что это его вина, и понадобится время на то, чтобы их поведение стало таким же, как прежде, но это знание никак не помогало.        Маркус заставил себя отвлечься. Он застегнул чемодан и встал, отрешенно пригладив складки на рубашке. Уровень стресса все еще был высок, и, скорее всего, так и продержится, пока все не закончится. Завтра важный день. Он не мог допустить ошибку сейчас, когда они так далеко продвинулись.        Но что если он все-таки допустит ее?        RK200 отряхнул эту мысль. Нет, нельзя.        Позади него раздался знакомый звук шагов и мягкий голос. — Выглядишь напряженным.        Маркус обернулся. — Норт.        Она улыбнулась ему в ответ, но было ясно, что она тоже переживает. — Мы с Джошем уже все сделали и готовы ехать в аэропорт. Правда, у нас еще есть время, пара часов, — она провела взглядом по церкви. Они стояли у алтаря, вокруг которого значительно прибрали после марша. Приделы стояли пустыми. Многие члены Иерихона (те, кому некуда больше идти) ушли на ночь в спящий режим. — Ты в порядке?        RK200 хотел было соврать и заверить ее, что все хорошо, но какой в этом смысл? Она его слишком хорошо знает. — Не знаю, — сказал он честно. — Я все думаю о том, что могу завтра совершить недопустимую ошибку.        — Потому что ты считаешь, что у тебя нет на это права?        Маркус кивнул, отведя взгляд в сторону.        — Эй, — Норт говорила тихо, спокойно, взяв его за руку и сжав ее в своей в знак поддержки. — На данный момент ты сделал все, что мог. И не забывай, что ты не один. Мы с тобой.        Маркус вернулся мыслями к стычке с лидером протестующих, как его друзья встали рядом, чтобы защитить его, и он почувствовал растущее внутри тепло. — ...Да, ты права. Спасибо.        Она еще раз улыбнулась ему. — Мы семья, Маркус. Не забывай.        RK200 молча кивнул, наблюдая за тем, как рыжеволосая андроид отстранилась и забралась на кафедру, закинув одну ногу на другую.        Маркус не удержался и изогнул бровь от того, что она уселась туда без зазрения совести. — Ты знаешь, что некоторые могут счесть это за богохульство?        Норт только фыркнула. — Ну, думаю мы с тобой уже давно перестали верить в христианского бога, — она снова огляделась вокруг, явно ища другую тему для разговора. Сегодня был не тот день, чтобы предаваться мрачной рефлексии. — Кхм... Где Коннор?        — Наверное, он встретит нас в аэропорту, — Маркус тоже осмотрелся и увидел Джоша у входа в церковь, перепроверяющего чемоданы. Он нахмурился. Куда делся Саймон? Его нигде не было видно, но он готов был поклясться, что видел его буквально только что.        Норт одарила его понимающим взглядом. — Саймон ушел на крышу через строительные леса, по которым вы обычно залезаете туда.        Маркус удивленно закашлялся, стараясь сохранить бесстрастное выражение, но, скорее всего, с крахом провалился.        Она посмеялась над ним, слезая с кафедры. — Поговори с ним. У тебя может больше не представится шанса в ближайшие пару дней,— заправив локон распущенных волос за ухо, WR400 положила руки ему на плечи и подтолкнула в сторону второго этажа. — Иди. До такси еще есть время.        — Но...        — Иди, Маркус. Не забывай про свое обещание.        «Не позволяй чему-либо удерживать тебя». Маркус сглотнул, когда ее слова прозвучали у него в голове, словно плеер.        — ...Ладно.        Норт улыбнулась и подтолкнула его напоследок.        Когда Маркус добрался до крыши, начался снег. Тогда ведь тоже шел снег. Белые хлопья вихрем падали вниз с потемневшего неба, не успевая покрыть крышу покрывалом, и растворялись, едва ее коснувшись.        И посреди этой холодной ночи – Саймон. Сидит на их привычном месте, свесив свои длинные ноги с края крыши, ветер трепал его светлые волосы, пока он сам смотрел в небо.        Маркус присоединяется к нему, тихо садясь рядом. PL600 не отодвигается. Он почувствовал волну облегчения. — Опять снег идет.        — Ммгм... — протянул Саймон после недолгой умиротворяющей тишины, соглашаясь с ним. — Хорошо, что не сильно, а то бы пришлось стоять в пробке. Вы закончили собираться?        — Да. Благодаря тебе, — Маркус тоже задрал голову вверх, его система регистрировала едва-едва заметное давление падающих снежинок на коже. — Мы бы сейчас носились, как угорелые, если бы не ты.        Саймон издал мягкий смешок. Тепло пронеслось по всему телу Маркуса от этого звука. — Ну да, вы и правда бегали туда-сюда, как беспомощные цыплятки. Кто же знал, что знаменитый лидер девиантов не может сам собрать вещи?        Маркус не смог ему ничего возразить. Дразнящая улыбка Саймона заставила его тириумный насос замереть. — Честно сказать, я... не думал, что буду так сильно нервничать насчет завтрашнего.        Саймон посмотрел на него с беспокойством. — Да?        — Да, — Маркус опустил взгляд, прикусив губу.        Повисла долгая пауза. Звук ветра, колышущего их одежду, ткани, ударяющейся друг об друга, казался как никогда громким. — Я тоже переживаю.        Маркус удивленно посмотрел на своего товарища.        Голубые глаза Саймона, чистые, как летнее небо, снова посмотрели ввысь. Блондин немного помолчал, прежде чем продолжить. Он как будто набирался смелости поделиться чем-то очень личным.        — Ты прирожденный лидер, Маркус, и особенная, уникальная модель. Ты вдохновляешь. Норт... у нее хорошо работают инстинкты, и внутри нее пылает огонь, который заставляет продолжать бороться. Джош вел лекции в университете, он был создан для того, чтобы красиво говорить и находить со всеми общий язык. Моя же модель... я был создан для ведения хозяйства. Это была моя работа... — он помолчал, давая себе время, — ...на протяжение, по крайней мере, нескольких лет. Когда я пришел на Иерихон, я ничего не мог сделать. Я был просто частью толпы и надеялся, что нас никогда не найдут, — Маркус вспомнил, как его эмоции и воспоминания о прошлом хлынули через их соединенные ладони. Гнетущая тоска и беспомощность. Его пронзила жгучая боль. — Наши доверяют мне, потому что я провел на Иерихоне дольше всех. Но, если быть предельно честным, то это все лишь благодаря тому, что мои биокомпоненты сохранились дольше, чем у остальных. И сейчас я не уверен, какова моя роль. Что я могу сделать завтра для своего народа? Вот о чем я переживаю, — Саймон вздохнул, на лице его читалась апатия. Он, наконец, перевел взгляд с неба на Маркуса. — Извини, я не должен был вот так вываливать все на тебя перед важным днем. Ты и так весь на нервах.        Он начал подниматься. Маркус инстинктивно схватил его за руку, удивив даже самого себя. Саймон посмотрел на него, замерев, с широко раскрытыми глазами. RK200 ослабил хватку, почувствовав небольшое смущение. — Прости, я просто... ты можешь положиться на меня. Можешь делиться со мной всем, чем захочешь.        Саймон покачал головой, но остался сидеть на месте. Рука осталась в руке Маркуса. — Тебе и так есть, о чем беспокоиться.        Не похоже, что он говорил сейчас о том, чтобы доверить ему свои переживания. Несколько снежинок приземлились на скулы Саймона, и Маркус еле сдержался, чтобы не смахнуть их, в то время как влажные частицы впитывались в его искусственную кожу. Сначала ему нужно было объясниться.        — Мне было страшно, — тихо признался он, снова слегка сжав руку Саймона и машинально испугавшись того, что тот отстранится.        Он не отстранился, но ничего и не говорил.        Маркус никак не мог заставить себя посмотреть на него, пока продолжал говорить. — Это... это прозвучит, как глупое оправдание, но... — он горько усмехнулся, смотря куда-то вниз, — ...у меня есть чувства к тебе, Саймон, правда. Но почему-то в тот день... Я увидел твои воспоминания со Стрэтфорда и неожиданно ощутил этот... жуткий страх, что если я буду разрываться между своими приоритетами, то в итоге потеряю и тебя, и наш народ. Это звучит нелогично, я знаю, но в тот момент, страх был настолько реален. И я... не смог преодолеть его. Вот почему я сбежал.        Потому что я чертов слабак.        — ...Я не злился на тебя, Маркус, — он удивленно вскинул голову на тихий ответ Саймона. Взгляд блондина был тверд и решителен, как никогда, и даже сейчас дарил спокойствие. — Не буду врать, мне было больно. Конечно, было, но я понял, что ты имел ввиду. И я знаю, что наши чувства взаимны, — его губы тронула улыбка. — Соединение же двустороннее, помнишь?        Уши Маркуса вспыхнули голубым, и это явно было не из-за холода.        — Поначалу я избегал тебя, потому что мне было больно, признаю. Я не понимал, почему же, если все взаимно, ты не хочешь быть вместе. После этого... до меня дошло. Ты помнишь, что я сказал тебе в Smith & White?        Саймон слегка двинул рукой, переплетя их пальцы.        — Что нам нужно время?        PL600 кивнул. — Я понял, что нам обоим нужно время, чтобы определиться со своими приоритетами и страхами. Думал, что будет лучше преодолеть это на расстоянии, чтобы не напрягать друг друга, но...        Маркус задержал дыхание. Но?        — Может, нам наоборот лучше разбираться с этим вместе? — голос Саймона немного подрагивал. Он отвел глаза в сторону, будто бы боялся ответа Маркуса.        RK200 почувствовал легкую дрожь в руке Саймона. Обычно всегда собранный и сохранявший спокойствие андроид сейчас жутко переживал.        В груди потяжелело. По сути, они не подтверждали официально своих отношений. Он знал, и Саймон тоже, что, возможно, никто из них не будет готов полностью отдаться отношениям, пока их народ не будет в безопасности. Таковой была печальная реальность их ситуации. Но обещание он дать может... что когда-нибудь в будущем это произойдет.        — Вместе, — согласился Маркус, сжав их скрепленные пальцы. Он почувствовал ответное сжатие Саймона, и на его лице расцвела улыбка.        Вокруг продолжал падать снег.                        ДОМ ЭЛАЙДЖИ КАМСКИ 22:01:17 ➤ЭЛАЙДЖА КАМСКИ               Чувство собственной силы, когда его руки разрезали толщу воды, и порывистый шум в ушах, на короткое мгновение прерывающий тишину – два самых приятных момента, которыми Элайджа всегда наслаждался во время своих поздних заплывов.        А еще то, что он был один. В огромном бассейне только он один.        Он обычно не из тех, кто ценил материальную сторону вещей, но наличие денег определенно облегчало жизнь.        Кроме того, плаванье помогало ему думать, помогало очистить поток сознания, когда его заносило, и как следует сфокусироваться.        Хотя, ему начинает казаться, что он делает это уже от беспомощности.        Возможно, Элайдже просто стоит, наконец, признать, что он не может так просто выбросить из головы тот поцелуй в Саду Аннабель.        Точнее, его волновал не сам поцелуй. Он был очень невинный, всего лишь короткое прикосновение к уголку губ, ничего особенного. Его больше волновала реакция его самого. Эта неосознанная улыбка после, как он провел пальцами по тому месту, где чувствовалось давление губ Коннора. Как его мозг упрямо отказывался забыть эти ощущения, несмотря на их мимолетность.        Чувства начинают превращать его в дурака, и ему это совсем не нравилось. Этому не было никакого рационального объяснения. Ему нравились хорошие загадки, но не такие, как эта.        Ментальная стена продолжала возвышаться между ним и остальным миром. Элайджа сгруппировался и оттолкнулся от плитки, продолжая нарезать круги.        Единственное логическое объяснение, которое он мог дать в этой ситуации – это физическое влечение, но и это не совсем подходило. Да, андроид привлекателен внешне, но одна лишь привлекательность не должна западать настолько глубоко, что даже любимое кофе теперь напоминало ему о Конноре.        Но это наиболее вероятное объяснение, верно? Оно не обязательно должно совпадать по всем параметрам, чтобы быть правдой. Может, это еще потому что Коннор всегда так искренен. Ему даже не понадобился гений его ума, чтобы определить чувства андроида. Последний поцелуй это только подтвердил.        Вот и всё. Это сочетание из физического желания и развлечения, которое доставляет ему новообретенные чувства девианта.        Элайджа приостановился, чуть не задохнувшись солоноватой водой в недоумении от того, что внезапно ощутил вину за предыдущий ход своих мыслей.        Какого хрена?        С каких пор он чувствует вину за возможность повеселиться над другими?        Но нет, он хотел веселья, потому, несмотря на это ниоткуда взявшееся чувство, он отказывался принять другое объяснение.        «Если вы слышите топот копыт, сначала думайте о лошади, а только потом – о зебре»* — вспомнил он обо аналогии, которую услышал во время своего краткого пребывания в медицинском колледже (он пытался добиться какого-нибудь прорыва для биокомпонентов и их функциональности, сравнивая их с анатомией человека, и для этого ему нужен был доступ к трупам).        Точно, всегда ищи наиболее вероятное объяснение, не нужно придумывать лишнего.        Вдобавок к ситуации с Коннором, его смущала еще одна загадка.        Какую именно выгоду хочет извлечь Киберлайф от совместных договоренностей между андроидами и правительством? У Элайджи есть парочка предположений, но, когда нет рядом людей, с которыми можно было бы ими поделиться и послушать их ответы, пусть даже неправильные, было как-то неинтересно. И теперь, когда все ждали завтрашнего заседания (как тысячу раз напомнили СМИ), он не мог перестать прокручивать в голове свои подозрения.        Без сомнений, у Киберлайф есть связи с Кристиной Уоррен. Она не очень хороший президент. Учитывая смехотворно низкие рейтинги и то, что она до этого являлась медиамагнатом, теория о том, что Киберлайф поспособствовали ее продвижению на выборах в обмен на возможность контролировать события в стране, вовсе не казалась притянутой за уши. Элайджа на сто процентов уверен, что она подпишет законопроект, когда он будет ей передан.        Но что дальше? Что планировала компания? Зачем это все поддерживать, вместо того, чтобы продолжить войну?        Как бы то ни было, слова Граффа все еще беспокоили его. Тогда Элайджа не дал этого понять, даже ухом не повел на сомнительные угрозы, но он прокручивал в голове его слова. «То, что должно произойти, произойдет».        Директор по совершенствованию держался слишком уверенно, и это настораживало.        Проблема в том, что... Элайджа знал совет директоров и на что они способны. По сравнению с ним, они не были гениями, но тоже были по-своему хитроумны и весьма способные в своих областях. Иначе бы он с ними не работал. Нынешний генеральный директор был не более чем марионеткой в их руках. Карнеги, Графф и Сеймор, члены команды с момента основания компании – вот кто может доставить проблем.        Он познакомился с Даниэллой Карнеги и Филипом Сеймором уже во время своих исследований, а вот Граффа он знал, еще будучи студентом. Тот тоже учился у Аманды Стерн. Только для Граффа факультет Искусственного интеллекта был второй специальностью, сначала он получил диплом в области ведения бизнеса. Элайджа же полностью сосредоточился на получении кандидатской степени в области искусственного интеллекта. Он бы не сказал, что они когда-то хорошо ладили. Они оба были слишком умны и слишком замкнуты. Это всегда заставляло их относится друг к другу настороженно.        Но при этом они видели друг в друге потенциал. Из-за этого они и начали работать вместе. Элайджа фыркнул от воспоминаний, опершись одной рукой о бортик бассейна, а второй убрав с лица длинные темные волосы. Он всегда настаивал на том, что у него есть партнеры и коллеги, но не друзья, и в этом случае он оказался прав.        Были времена, когда он думал, что они с Граффом были на одной волне, когда у него в душе теплилась надежда на это, но он тут же отмахивался от этих мыслей.        Немного странно вспоминать о своей молодости спустя... сколько? Десять, пятнадцать, двадцать лет? Когда он там отгородился от общества?        Суть в том, что он не всегда был таким бездушным самовлюбленным эгоистом, желающим наблюдать за тем, как весь мир танцует под его дудку, и представать перед людьми именно в таком свете. Он был обычным любопытным ребенком со страстью к технологиям и высоким интеллектом. Вот и всё. Но уже эти качества заставляли других детей сторониться его. Начиная с двоюродного брата и заканчивая одноклассниками в начальной школе, а потом в средней... на протяжении всей старшей школы, пока он перепрыгивал из класса в класс. И только в университете профессора и сверстники не сторонились его, признав гением. Только вот к этому времени он уже понял, что лучше быть самому по себе. Ему не нужна была компания, только его собственный разум. Элайджа не чувствовал себя жертвой... не было никакого большого открытия в том, что все эти годы одиночества повлияли на его психику. Он просто привык к этому. Быть одному было проще. Тем более, весь остальной мир к нему не особо-то тянулся, так что...        Графф был странным дополнением к его рутине, но они так редко вмешивались в личную жизнь друг друга, что для него он был не так важен. Было ли что-то между ними? Один или два раза, но только чисто секс. Элайджа держал это строго в секрете (ему не нужен был дурацкий скандал, который отвлекал бы его от работы и потом всплыл где-нибудь во время его успеха), и поэтому новости об их маленькой интрижке так и не дошли до общественности.        Карнеги и Сеймор присоединились к ним намного позже. Лучшие в своих областях и профессиональные коллеги и друзья Граффа. Карнеги тогда еще тоже была молода. Ей было двадцать, она только-только окончила магистерскую программу по корпоративному управлению, но была уверена в себе и хорошо умела говорить. Сеймор был на несколько лет старше нее. Окончив факультет прогнозирования и перспективных исследований, он обладал уникальной способностью делать быстрые вычисления вероятности в уме. Эти трое общались между собой больше, чем с Элайджей, но изобретатель был не против. Ему нужны были их мозги, а не дружба. В результате их взаимодействия, четверо молодых специалистов основали Киберлайф. Когда он изобрел биокомпоненты и тириум, вместе с тем разработав программный код и внешность первого успешного андроида, Элайджу назначили генеральным директором.        После этого... появилась Хлоя. Он еще меньше стал нуждаться в том, чтобы делиться своими мыслями с людьми. Если только по необходимости.        Сожалел ли он о том, что его отстранили от должности? Да, немного. Был ли он удивлен? Не особо.        К этому давно шло, он видел, что к этому все идет, знал, что это когда-нибудь случится, так как их интересы потихоньку расходились. Он гнался за новыми знаниями и открытиями. Они же всегда относились к их деятельности, как к бизнесу. С объективной точки зрения, одно другого не лучше (с субъективной – он лично считал, что его позиция намного важнее), но конфликт интересов из-за его увлечения андроидами со свободой воли привел к расколу команды. Другие члены совета, в большинстве своем крупные акционеры и инвесторы, естественно, согласились с тем, что прибыль и доверие клиентов должны стоять на первом месте.        Элайджа тогда был в ярости. А как иначе? Он в мгновение ока потерял дело всей своей жизни ради сохранения клиентской базы. Что такое деньги по сравнению с утерянными исследованиями?        Однако, по иронии судьбы, именно деньги позволили ему еще больше изолироваться от общества и построить подземную лабораторию, чтобы продолжать свою работу.        Сейчас он избегал внимания не из-за какого-то там принципа или горечи от того, что он больше не владеет собственной компанией. Он просто наслаждался жизнью, в которой его не беспокоило ни одно живое существо, в которой он был волен делать все, что угодно, как и хотел, окруженный своими созданиями, и продолжал удовлетворять любопытство на свое усмотрение.        Так что нет, Элайджу совершенно не беспокоила стена, которую он возвел вокруг себя. Он был окружен этой стеной слишком долго, чтобы даже задуматься об ее уничтожение.        Он был доволен, когда услышал о первом случае проявления девиации, и даже обрадовался, когда это стало глобальным феноменом. С одной стороны, неописуемая радость от того, что он все это время был прав, сдругой – вновь обретенный интерес к тому, как далеко смогут зайти его создания. Он был далек от всего этого, наблюдал со стороны, и ему хотелось продолжить наблюдать за исходом игры с высоты своего пьедестала, вдали от борьбы.        Но потом... появился RK800.        С серьезным взглядом и идеально прямой осанкой, терзаемый внутренними противоречиями... Элайдже почти что стало жалко его тогда. Выбор меж двух зол – не самая легкая прерогатива. Самое восхитительное было в том, что, несмотря на внутренний голос, требующий выполнить миссию любой ценой, Коннор все равно проявил эмпатию. И в этом он отличался от остальных.        Цепной пес Киберлайф вышел из-под контроля.        Элайджа рассказал ему о лазейке в Саду Дзен, зная, какой вид контроля, в случае чего, сможет применить Киберлайф. Тогда ему было интересно только то, как Коннор повлияет на исход событий. Будто бы он ввел в уравнение новую переменную.        Теперь тот самый андроид вновь появился в его жизни и, похоже, был твердо намерен сломать ментальные стены, которые он долго выстраивал вокруг себя.        И у него получалось.        Элайджа нахмурился. Простодушие Коннора заставляло его практически захотеть опустить свою защиту. Он даже больше не мог раздражаться на любопытство андроида. Вместо этого он все больше и больше колебался между весельем и нежностью. Изначально он заключил сделку с Коннором для того, чтобы продолжить свои исследования, и теперь ему это аукнулось.        Опять думать про чувства. Фу.        Элайджа нырнул под воду, оставаясь в таком положении пару секунд, медленно выдыхая воздух и наблюдая, как он всплывал вверх пузырьками. Да, красный цвет плитки выглядел мрачно на первый взгляд, но со временем он стал его успокаивать. Он выплыл наружу, сделав несколько глубоких вдохов, и продолжил нарезать круги в свободном стиле.        Рывок, рывок, вдох. Рывок, рывок, вдох. Рывок...        — Элайджа, — мягкий женский голос привлек его внимание. Он подплыл там, где более мелкое дно, и встал, вода стекала по его коже. Хлоя вежливо ждала у выхода из бассейна, держа в руках халат. — У вас гость. Это Коннор. Мне впустить его? Уже довольно поздно.        Элайджа вскинул бровь. Вспомнишь... Он задумался. Что ж, он все равно не сможет больше ни на чем сконцентрироваться, и ему очень не хотелось бы заключать пари с самим с собой: почувствует ли он вину за то, что прогнал Коннора или нет?        — ...Дай мне пару минут, я сам ему открою.        Он вышел из бассейна, держась за холодные металлические поручни лесенки.        Хлоя помогла ему накинуть халат и отступила на шаг назад, кротко кивнув. — Тогда оставлю вас.        — Спасибо.        Элайджа направился к прихожей босиком, не завязав толком халат. Разве заседание с Конгрессом не завтра? Какого черта Коннор здесь забыл? Андроид не перестает его удивлять.        Он открыл дверь... и недоуменно моргнул от вида, представшего перед ним, впервые не найдя слов.        Это какой-то наркоманский сон или что?        — Коннор, — настороженно протянул Элайджа, не отрывая взгляд от розовых лапок на фартуке, который за каким-то чертом был надет на RK800.        — Элайджа, — поприветствовал его в ответ андроид, выглядя немного взъерошенным. Темно-каштановые волосы, обычно уложенные в аккуратную стрижку, растрепались от ветра. — Прости, что беспокою в такое позднее время... ты плавал?        — Мне больше интересно... — прервал его Элайджа, запустив внутрь и закрыв дверь, прежде чем потянуть за одну из лямок фартука, — что это?        Коннор непонимающе моргнул, и, видимо, слишком смутился вопроса, чтобы обратить внимание на вопиющее вторжение в личное пространство. — Это... фартук?        — Это я вижу, — сухо сказал бывший глава. — Я перефразирую вопрос. Зачем?        — Он напоминает мне о Сумо. Это пес Хэнка, — Коннор слегка нахмурил брови, посмотрев вниз. Элайджа невзначай заметил, что у него в волосах еще осталась пара снежинок, которые таяли одна за другой. — Это правда настолько странно?        Повисла пауза.        Он в самом деле теряет контроль над собой, потому что на краткий миг Элайджа захотел успокоить андроида, чтобы с его лица исчез подавленный вид. Вместо этого, он просто вздохнул и привычно усмехнулся: — Не настолько... если знать контекст.        Растерянный вид Коннора заставил его губы растянуться шире, но он не стал ничего уточнять, вместо этого сложив руки за спиной.        — Итак, чем могу помочь в столь поздний час?        Андроид еще секунду смотрел на него отрешенно, но потом быстро подобрался. — Вообще-то я... мне нужно поговорить с тобой кое о чем, — он сделал глубокий вдох, чтобы продолжить. — Я...        — Почему бы нам не поплавать вместе? — внезапно прервал его Элайджа.        У него были смутные подозрения, о чем именно хотел спросить его Коннор, и он пока не был готов ответить ему. У него участился пульс, и он почувствовал от этого раздражение. Даже организм предавал его.        Выражение лица Коннора вернулось в состояние замешательства, не заметив внутренних терзаний Элайджи. — Поплавать?        — Это поможет тебе сконцентрироваться, если ты переживаешь о завтрашнем дне, — Элайджа направился в сторону бассейна. Черная дверь отодвинулась вбок, когда он приблизился к ней. — Мне всегда помогает.        После короткой паузы, RK800 последовал за ним. Звук колебания воды, мягкий и приглушенный, заполнил пространство.        — У меня нет с собой подходящей одежды.        Честно сказать, его немного впечатляло, насколько быстро Коннор умел адаптировался под ситуацию, учитывая, что он пришел просто спросить.        — Раздевалка там. Все плавки куплены в Smith & White, и сами подгоняются под нужный размер, так что бери любые, — Элайджа указал на дверь слева от себя, и та открылась. Коннор слегка поколебался, а затем кивнул и исчез за ней.        Элайджа скинул халат на один из лежаков. Ткань небрежно приземлилась, но он скоро все равно собирался надеть его обратно. Холодный воздух в комнате тут же подкрался к нему, пока он забирался в бассейн и отходил туда, где поглубже, в самый конец. Он вобрал в себя побольше воздуха и проплыл под водой на другой конец.        Когда он вынырнул, Коннор уже медленными шагами приближался к бассейну.        Что ж, если бы он писал отзыв на работу сотрудников Киберлайф, то из положительного отметил бы, что они точно знали, что делали, когда прорабатывали внешность андроидов. Гладкая синтетическая кожа, отмеченная рассыпанными повсюду родинками, которые украшали внушительные мышцы, встроенные под экзоскелет.        Он ощутил жгучее желание пометить его... укусить за шиворот и размазать голубую жидкость по бледному затылку.        Коннор вздрогнул, уши залились голубой краской от пристального взгляда Элайджи.        Изобретатель неохотно оторвал от него взгляд. — Почему не заходишь, Коннор? Ты же уже переоделся.        RK800 кивнул, немного поколебавшись, и начал медленно опускаться в воду, создавая рябь по побеспокоенной поверхности воды. На его лице появилось удивление. — Чувствуется... по-другому.        Элайджа изогнул бровь. — Ты уже плавал?        — Не так, как сейчас, — отрешенно сказал Коннор, с интересом погружая длинные пальцы в воду. — Мне пришлось прыгать в реку с корабля Иерихона, когда на нас напал штурмовой отряд. Мы плыли до берега. Некоторые старые модели несколько дней удаляли воду из систем.        Мда. Явно не самое лучшее событие в жизни.        — Значит... с водой у тебя был не особо приятный опыт.        Коннор согласно кивнул, наконец, встретившись с ним взглядом. Карие глаза, оттеняемые длинными темными ресницами, смотрели почти что застенчиво. — Да. Но сейчас мне хорошо... она такая мягкая. Отличается от речной. В хорошем смысле.        Он сделал пару пробных шагов, вода гладко скользила по его телу, пока он не оказался ближе к Элайдже.        Лунный свет проникал в тускло освещенную комнату, отбрасывая резко контрастирующие тени на лицо Коннора. Капли воды стекали по его груди, а руки поймали отблески света, когда он пошевелился.        Гипотеза о физическом влечении все больше и больше приобретала доказательств, учитывая, как Элайджа неосознанно провожал взглядом водные дорожки на коже андроида. Но все еще не объясняла, почему он ощущал странную напряженность в груди, но он был более чем готов проигнорировать это ощущение.        — Мне правда нужно поговорить с тобой, — тихий голос Коннора, звучащий максимально серьезно, вырвал его из задумчивости. — Это насчет поцелуя.        — В интерфейсе? Я помню, — Элайджа не смог не поддразнить, совсем чуть-чуть, просто, чтобы посмотреть на разливающийся на щеках голубоватый оттенок.        — Нет... ну да, отчасти, — RK800 пытался собрать мысли в слова, глаза забегали туда-сюда. — Насчет поцелуя, который был до этого. Не тот, когда ты доказывал свою точку зрения... после.        Элайджа слегка, почти незаметно, сжал челюсть. Судя по тому, что Коннор опустил глаза вниз, то, скорее всего, он это заметил. Бывший глава скрестил руки на груди. — Что насчет него?        — Зачем ты это сделал?        Серьезные карие глаза пронзили светло-голубые напротив.        Элайдже почему-то захотелось защититься, хотя в этом не было никакого смысла, это было лишь следствием того, что он чувствовал сейчас.        — Тогда мне показалось это уместным.        Коннор, похоже, снова замешкался, прежде чем задать следующий вопрос. Элайджа знал, что не дал ему прямого ответа, но он задавал такие конкретные вопросы, что было трудно от них отвертеться.        — Я... Я тебе нравлюсь?        Молчание. Оно длилось слишком долго для вразумительного ответа, но Коннор продолжать смотреть на него серьезным взглядом.        — Ты объективно привлекательный экземпляр, Коннор, но я уверен, ты знаешь об этом, — собственный бесстрастный тон заставил даже его самого почувствовать себя на грани. На лице Коннора отразилась вспышка разочарования и боли, и Элайджа успел пожалеть о своих словах.        Пожалеть?        Нужно собраться, пока он совсем не свалился с воображаемого обрыва.        На лице RK800 проскользнуло множество неприятных эмоций. — Я... понял.        И снова напряженное молчание, казалось, поглотило воздух в комнате. Хлоя уже давно оставила их наедине, следуя приказу Элайджи. Взгляд Коннора покинул его и теперь разглядывал красную плитку под ними.        Элайджа хотел что-то сказать, возможно, вернуть свои слова назад. Но учитывая, что Коннор был влюблен в него, для одного из них это точно не закончится ничем хорошим. Элайджа просто не тот тип людей, с которым хотелось завязать романтические отношения... или, как считало большинство, какие-либо отношения в целом. Он не подходящий партнер для всяких там эмоциональных штук, он не тот, кто устроит тебе что-то «романтичное» и «сексуальное». Он не понимал, по какой причине Коннор так привязался к нему, но в будущем он осознает, что это была ошибка. Ему лучше найти кого-то, кто не отгородил себя ментальным барьером от всего остального мира.        Он был готов наградить себя за идеальный контроль, учитывая неожиданный укол боли, который он ощутил от предыдущей мысли.        — Поплавай со мной, — предложил Элайджа, просто чтобы разрушить напряженное молчание между ними. Ему нравилась тишина, всегда нравилась, неважно какого рода... но сейчас от нее было максимально некомфортно, так, как никогда раньше.        Коннор вскинул удивленный взгляд. — Поплавать? — переспросил он с тенью сомнения. Видимо, он собирался уйти сразу после своего вопроса.        И снова этот необъяснимый порыв заставить его остаться...        Бесит. И он даже не мог найти причину своего поведения, не то что остановить себя. Элайджа гордился своей способностью думать ясно и четко, и тот факт, что ему встретилось препятствие в этом вопросе...        — Как я уже сказал, это может помочь тебе сосредоточиться.        Коннор снова замешкался, но, в конце концов, сдался и присоединился к Элайдже, перемещаясь туда, где было более мелко.        И всё. Они просто нарезали круги в бассейне, как делал Элайджа до прихода Коннора. Больше они не о чем не говорили, и ему почему-то стало легче от того, что они переключили внимание на воду.        Хотя... над физическими данными Коннора не посмеешься. Оно и понятно, ведь он был лучшим в линейке Киберлайф до того, как девиантнулся. Это должно было их расслабить, но соревновательная сторона мужчины взяла вверх, и тогда, когда Коннор проплыл мимо него, он тоже ускорился.        Когда они оба доплыли до глубокого дна и дотронулись до бортика, Элайджа хлопнул Коннора по плечу, губы изогнулись в злой ухмылке, а в голубых глазах вспыхнул азарт.        — Кто быстрее.        Пока андроид смотрел на него с удивлением, он уже оттолкнулся от стены. Он не смог не прыснуть от смеха даже под водой. Сквозь поток воздуха, всплывающий пузырьками, он услышал возмущения RK800, прежде чем всплеск воды предупредил о том, что он тоже поплыл.        Кто сказал, что он играет честно?        И это был хороший перерыв от постоянных мыслей, переживаний и анализа своих чувств, которыми он себя загрузил и все равно не мог понять, несмотря на то, что всю жизнь держал их под контролем.        Не мог? Или не хотел?        Он затопил эти мысли, подплыв к стене на другом конце и делая плавный разворот, прежде чем поплыть дальше. Адреналин стучал в ушах от настоящей гонки, Коннор был у него на хвосте.        Рука скользнула по его запястью, прежде чем сомкнуть на нем свои пальцы и почти бесцеремонно дернуть назад. Бывший директор не смог не усмехнуться, хотя он почувствовал, что его специально затормозили.        Когда они оба вынырнули, то стояли практически вплотную друг к другу, вбирая в себя воздух. Он провел рукой по волосам, которые выбились из-под пучка где-то еще в начале. Мокрые пряди скользнули между пальцев, спадая на одну сторону лица. Он издал короткий смешок.        — Завидую я тебе. Ты можешь не дышать хоть вечность и не выбираться на поверхность, пока не надоест.        — Ты схитрил, — упрекнул его Коннор, но злости в голосе не прозвучало, наоборот, один уголок губ привычно изогнулся в улыбке. Он так и не отпустил запястье Элайджи, и, честно сказать, мужчина был не против.        — Пришлось, с твоей-то андроидской выносливостью. Ты все равно выиграл, — Элайджа резко откинул голову в сторону и дерзко усмехнулся, когда капли воды брызнули Коннору в лицо, и тот взвизгнул. — Хотя должен сказать... дернуть меня за руку? Серьезно? Очень спортивно с твоей стороны.        — Ты точно уверен, что вправе осуждать меня, хотя ведешь себя так же, если не хуже? — поддел его Коннор, убрав волосы назад свободной рукой. Давление теплых пальцев Коннора все еще оставалось на коже. Они стояли настолько близко, что он мог сосчитать точное количество капель на чужих ресницах.        Элайджа фыркнул в ответ. Только Коннор мог назвать кого-то лицемером так вежливо, не использовав непосредственно это слово, и все равно попасть в точку.        — Мы прям идеальная пара.        Повисло молчание. Никто из них не двигался. Зато внутри них что-то сдвинулось, изменилось. Серый лунный свет пробивался сквозь панорамные кона, скользя по коже и отражаясь в маленьких волнах воды, которые бились об их тела.        Обычно его не тянуло к философии, будучи человеком, который был с головой в цифрах и точных науках. Но ему очень нравилось смотреть на Луну. Она нравилась ему гораздо больше, чем Солнце. Не слишком яркая, не так важна в глазах масс, но все-таки необходима, даже, возможно, более прекрасна. Серебряный ореол, напоминающий о призрачной опере, был по-особенному элегантен и уникален.        RK800 сначала показался ему Солнцем – слишком ярким, слишком чистым. Герой небольшой шахматной игры между человечеством и искусственным интеллектом, так же, как и Маркус. Он мог любоваться им издалека, не в силах дотронуться. Но чем больше сторон он видел... многогранность личности, сомнения, любопытство, ум, смешанный с наивностью, искусное упрямство, удивительная прямолинейность...        Возможно, Коннор все же был больше похож на Луну.        Их пальцы переплелись под водой, и они теперь практически касались носами. Элайджа из тех, кто в одинаковой мере полагался и на инстинкты, и на логику, но сейчас ничего из этого не могло подсказать ему, что делать. Кто они друг другу?        Коннор вобрал в себя воздух. — Элайджа, я...        Ему и так было очевидно, о чем хотел спросить андроид. Впервые у изобретателя не было для него ответа, и он устал искать их логическим путем. Впервые он понятия не имел, чего именно хочет.        Значит, инстинкт.        Проведя рукой по волосам Коннора, упавшим на одну сторону лица, Элайджа приблизился и прильнул к его губам. В этот раз нормально. Это был не целомудренный, неловкий ласковый поцелуй, который был до этого. Но и не кусачий, который был у них в первый раз. Через пару мгновений он отстранился, но Коннор утянул его в новый поцелуй, чем немало удивил его. А потом еще раз, и еще, поцелуи их становились глубже и длились один дольше другого. RK800 быстро учился.        И только когда они окончательно оторвались друг от друга, пальцы запутались в волосах, и они плотно переплелись конечностями, Коннор, наконец, шепотом задал свой вопрос, прерывисто дыша: — Кто мы друг другу, Элайджа?        Горький смешок вырвался из уст Элайджи, когда он наклонился и прильнул лбом к голому плечу Коннора, тепло от искусственной кожи андроида просачивалось сквозь прохладу воды.        — Черт его знает, Коннор.        Повисла пауза, прежде чем Коннор шевельнулся под ним, и Элайджа слегка ударился носом об его ключицу.        — Я... тоже не знаю. Но хотелось бы, — его голос тихо звучал над ухом изобретателя.        — Даже если это не то, чего ты ищешь?        Снова пауза.        — Даже так, — рука Коннора, свободно лежавшая на его талии, почти незаметно сжалась, хотя голос оставался безупречно ровным.        Элайджа усмехнулся ему в плечо с холодным выражением лица, лишенным привычной веселости. — Ложь тебе не к лицу, Коннор.        — А тебе избегание, — снова говорит прямо... храбрость или безрассудство? Кто знает. Андроид постоянно петлял между этими двумя понятиями. Элайджа ничего не ответил.        Тишина. Снова. Дыхание стихло, звук движущейся вокруг воды наполнил воздух и действовал почти успокаивающе.        Он задался вопросом, всегда ли так будет? Они так и оставят все, как есть? Что-то есть, а вроде ничего и нет.        — Думаю, я влюблен в тебя, — вот так, тихо и по-честному, твердо и почти сломлено признался Коннор. От захватывающего к смешному – в этом весь он.        Это заставило Элайджу горько рассмеяться. Воистину печально, что из всех людей на свете, андроид влюбился именно в него... единственного человека, который не мог дать ему того, чего он хочет. И они оба это знают.        Элайджа не из тех людей, которые позволяют себе романтическую привязанность. А Коннор все равно почему-то хотел его. Физическая близость – все, что мог дать ему Элайджа, при этом не разрушая собственных стен, которые с течением времени стали частью его личности.        Выражение лица Коннора, меланхоличное, но смиренное, не должно было так сильно повлиять на него. Эта ноющая боль в груди ничего не значила.        Элайджа прикрыл глаза в попытке заблокировать это чувство, повернув голову и оставив крепкий поцелуй на шее андроида, кожа которого была сладко-солоноватой из-за соленой воды. RK800 вздрогнул, и Элайджа осознал, что прижимал его к себе крепче, даже когда отмел предательскую мысль, желая, чтобы напряженность в груди исчезла, и, наконец, ответил: — Я знаю.        Голос Коннора слегка дрогнул, когда он заговорил, как-то беспомощно, немного болезненно впившись пальцами в бедро Элайджи.        — Я не хотел любить тебя.        На этот раз изобретатель гаркнул невеселым смехом в голос, прежде чем поднять голову и снова впериться поцелуем, только на этот раз сильнее, почти больно. Коннор так же страстно ответил ему, и Элайджа задумался, сколько же они продержаться, прежде чем до андроида, наконец, дойдет, что его вера в Элайджу была ошибкой?        Водные капли на ресницах RK800 спали, когда они отстранились, и теперь были похожи на слезы.        Луна пролилась жидким серебром в темноте.        — Я знаю.                      *«Если вы слышите топот копыт, сначала думайте о лошади, а только потом – о зебре» — известная медицинская поговорка, которая учит начинающих медиков тому, что сначала лучше искать наиболее часто встречающиеся болезни, а не редкие и экзотические.