Гортензии

ДОМ КАРЛА МАНФРЕДА, 8941 ЛАФАЙЕТ АВЕНЮ 11:49:23 ➤МАРКУС               Маркус нервно ходил по саду, окружавшему дом. Полы куртки развивались на ветру. Он андроид и поэтому не был суеверным, но такая снежная буря казалась плохим предзнаменованием. День начался хорошо. Утром он пополнил запасы тириума, после чего встретился с Саймоном. Чтобы не привлекать внимания на улице, пока они ждут такси, они оба укутались в соответствующую погоде зимнюю одежду. Маркус отказался от своей любимой накидки, которая за время революции стала чем-то вроде узнаваемого символа. Камски сказал, чтобы они ждали их с Коннором в поместье.        — У меня фотографическая память, — этим самым изобретатель как бы намекнул ему, что прекрасно помнит местоположение. Тем не менее, сейчас уже почти двенадцать, а этих двоих все еще не было. Однако, это не единственная причина, по которой Маркус был на нервах. Сегодня наступил десятый день со дня заседания в Конгрессе, а это значит...        — Сегодня президент Уоррен должна объявить о своем решении, — тихо произнес Саймон, будто бы прочитав его мысли. Блондин натянул на себя темное шерстяное пальто поверх своей обычной одежды, расстегнув его во время поездки. Вокруг его шеи был обмотан длинный серый шарф.        Маркус надел черную куртку поверх рубашки с рукавами три четверти, которая была очень похожа на те, которые он носил, когда жил со старым художником. Честно говоря, он чувствовал себя немного неловко. Когда он посмотрел на себя в зеркало перед выходом, то у него возникло такое ощущение, будто он заглянул в прошлое. Его отражение моргнуло ему в ответ, никак не изменившись за полгода. Хоть в глазах и было что-то большее: что-то более твердое, более жесткое и немного уставшее. Он не уверен, что чувствует по поводу этого.        — Да, — отреагировал, наконец, лидер девиантов, перестав нарезать круги, чтобы остановиться рядом с Саймоном, который стоял, прислонившись к такси. Он удрученно потер лоб. — Знаю, я должен сохранять спокойствие, но это касается судеб стольких наших, и выбор между вето и подписанием может снова все изменить.        — Мы сделали все, что могли, — Саймон нежно сжал его плечо. Такой простой жест помог слегка снять напряжение в теле Маркуса. — И что бы не случилось, мы справимся.        Дело в том, что слишком много последствий зависит от принятия этого решения. Группировки против андроидов, девианты, андроиды по всему миру, люди, Киберлайф... все они будут наблюдать за новостями сегодня.        Честно говоря, Маркуса все еще беспокоило удовлетворенное выражение лица Граффа тогда. Что это значило? Если они знали, что на закон наложат вето, то зачем выступать в его пользу? Эта тайна была похожа на мешок змей, которые извивались и крутились, в то время как никто не мог понять, что внутри. Слишком много вопросов, и слишком мало ответов. К сожалению, у них не было времени, чтобы решить эту головоломку.        Гудок машины заставил Маркуса вздрогнуть. Он был настолько погружен в свои тревожные мысли, что не заметил, как изящный черный автомобиль класса CrowneCars появился позади них перед воротами. За тонированными стеклами не было видно, кто это, но он подозревал, что это их запоздавшие гости.        Коннор имел приличие принять немного робкий вид, когда вышел из машины. В своей простой белой рубашке с аккуратно закатанными до локтей рукавами и в черных брюках посреди кружащего вокруг снега он выглядел крайне неуместно. — Мне очень жаль, что мы опоздали, Маркус.        Камски же совсем наоборот, вовсе не выглядел виноватым. В первую очередь, когда он вышел из машины, Маркус идентифицировал, что он одет в дорогое экстравагантное черное шерстяное пальто от Валентино, темные волосы его были забраны в пучок. На плече он нес большую сумку от ноутбука, видимо, для того, чтобы провести анализ сразу после воссоединения со своим другом. Очки в черной оправе слегка спали вниз по переносице, когда он наклонил голову.        — Детройтские зимы, — пробормотал бывший директор, каким-то образом сохранив свой снисходительный тон, при этом выглядя недовольным погодой. Его длинные пальцы без перчаток слегка дрожали, пока он судорожно не сунул их в карманы. Этот жест внезапно заставил загадочного мужчину выглядеть очень человечным. Его можно было понять. Несмотря на новые апгрейды Коннора, андроид все еще не чувствовал боли. Так что из всех собравшихся, только Камски мог по-настоящему и в полной мере ощущать кусачие покалывания на коже от холодного ветра. — Единственное, что мне жутко не нравится в этом городе. И в Мичигане в принципе.        Двери автомобиля закрылись за ними, и он автоматически припарковался рядом с детройтским такси.        — Пойдемте внутрь? — Маркус стряхнул снег со своей одежды, правда, безуспешно. В такую погоду они точно снова покроются снегом, пока идут до двери.        Камски криво улыбнулся, плечи были напряжены. Он в целом выглядел так, будто прикладывал все усилия, чтобы не дрожать от холода. — Пожалуйста. Желательно до того, как я отморожу себе все конечности. Это было произнесено впечатляюще искусно, звучало злобно-насмешливо, хотя по сути он просто жаловался на холод.        Коннор нахмурился, обеспокоенно посмотрев на него. — Тебе следует приподнять воротник.        Он встал перед изобретателем, скользнув пальцами под воротник пальто, который до этого был сложен на плечах и груди Камски. Однако же, для Маркуса стало неожиданностью, что мужчина прочистил горло и на секунду отвел глаза в сторону, отступив назад и резко подтянув вверх воротник. RK800 тоже был в недоумении от резкого жеста, его руки так и застыли в воздухе на какое-то мгновение, пока он их не опустил.        — ...Элайджа?        Ледяные голубые глаза были пусты, несмотря на улыбку на губах. — Все нормально, Коннор, я сам могу.        Нет, Маркусу не показалось, судя по тому, как нахмурились брови Коннора. В голосе Камски появились другие нотки холодности, хоть и звучали почти искусственно, и это было странно. Насколько он знал, мужчина превосходно умеет лгать, даже судя по резко контрастирующему мнению, которое он выражал лично и которое он давал в интервью. Последний жест вышел не таким гладким, как он ожидал. Выглядело так, будто Камски пришлось приложить заметное усилие, чтобы отстраниться.        Странно. Между ними что-то случилось?        Но Камски не дал им шанса спросить, так как уже быстрыми шагами направился сквозь снег к открытым воротам. Было ли это из-за избегания или из-за нужды скорее зайти в тепло, RK200 не мог сказать.        Он глянул на Коннора, который только беспомощно пожал плечами. Похоже, бывший охотник на девиантов тоже понятия не имел, что сейчас произошло. Тем не менее, не мешало бы спросить. — Что это было?        — Не знаю. Он вел себя несколько отстраненно последние дни, — Коннор боязливо прикусил губу, явно переживая. Он провожал глазами уходящую фигуру Камски, голос звучал отрешенно. — Он снова начал меня отталкивать.        — Может, это просто одно из проявлений его переменчивого характера, — предположил Саймон, когда они втроем последовали по следам Камски, которые уже начало заметать снегом. Белое покрывало становилось все выше и выше. В течение одного или двух часов, если буря не стихнет, оно уже будет им по колено. — Может, это ничего и не значит.        Коннор неубежденно покачал головой. Все еще странно было видеть его в такой легкой одежде посреди снежной бури, даже если Маркус логически понимал, что он не чувствует боли от холода. — Это отличается от его обычной переменчивости. Он вел себя... очень замкнуто с тех пор, как мы с вами поговорили тогда.        В любом случае, этот поступок, похоже, оставил свой отпечаток, потому что даже после того, как они догнали Камски, тот держался от RK800 на расстоянии. Маркус, пройдя за ними пару шагов вместе с Саймоном, переводил взгляд туда-сюда между молчаливой парочкой. Что происходит? Когда они позвонили им всего несколько дней назад, Камски с Коннором, казалось, было комфортно друг с другом, между ними даже царила немного домашняя атмосфера. Сейчас же они будто бы были совсем не знакомы. Что было еще более странно – со стороны Камски это казалось намеренным, и он явно не обговорил это с Коннором, учитывая, что андроид понятия не имел, почему он себя так ведет. Плечи RK800 слегка опустились, пока он продолжал осторожно поглядывать на изобретателя. Он определенно переживал, но, видимо, не хотел лезть в личные границы мужчины.        Молчание стало почти удушливым к тому времени, как они подошли к дверям. Маркус положил руку на деревянную поверхность. В ответ прозвучал приятный женский голос: — Защита отключена. Добро пожаловать домой, Маркус.        Он не смог сдержать улыбку, когда открылись двери. Он вспомнил, как впервые вернулся сюда, прямо во время разгоревшегося конфликта. Часть него в ужасе представляла себе, как Карл выпроводит его. Он простоял напротив поместья почти целый час, пытаясь принять решение. Но вместо оглушающего сигнала тревоги, которого он так боялся, его встретила знакомая приветственная фраза. Это заставило его онеметь от волнения, пока он осматривался в прихожей и до него доходило, что Карл не поменял доступ через систему безопасности и что это все еще его дом.        И с каждым своим возвращением Маркус испытывал те же самые чувства, ярко разливающиеся в груди, будто эмоции вот-вот перельются через край. Это была приятная тянущая боль.        Андроид-сиделка выкатил кресло Карла к дверям, как только они вошли в прихожую, стряхивая снег с одежды. AP700 поклонился и ушел в другую комнату, чтобы дать им время побыть наедине. Жаль. Маркусу хотелось бы пообщаться с ним. Каждый его визит был либо каким-то сумбурным, либо слишком личным, что у него никогда не было шанса даже спросить, как его зовут, прежде чем андроид исчезнет где-нибудь в огромном поместье. Наступило короткое молчание, когда мудрый взгляд старого художника задержался на Камски. Все в комнате, казалось, ждали, затаив дыхание, реакции обоих.        — ...Рад видеть тебя, Элайджа.        — Карл, — ответил ему Камски нечитаемым тоном и с таким же непонятным выражением лица. — А ты все не молодеешь, дед.        Маркус прищурил взгляд, готовый встать на защиту Карла, но старик вдруг хрипло рассмеялся, кашлянув пару раз от внезапного напряжения связок. Трое андроидов уставились на них с разной степенью негодования, в то время как губы Камски скривились в самодовольной ухмылке. Было понятно, что они хорошо знакомы с грубым чувством юмора друг друга.        — Я точно не скучал по твоему сволочизму, — Карл махнул татуированной рукой в сторону гостиной. — Давай-ка выпьем за то, что ты, наконец, оставил позади жизнь самопровозглашенного затворника.        — Вот как ты обращаешься со старым другом, который сделал над собой усилие, чтобы повидаться с тобой? Называешь меня затворником? — Камски, казалось, был полностью в своей стихии, мгновенно встав позади, чтобы обхватить ручки кресла-коляски, толкая ее вперед. — Ну, показывай дорогу.        Маркус, Саймон и Коннор последовали за ними, все еще пребывая в замешательстве от непринужденного обмена фразами между людьми. Это было настолько неожиданно, что вызвало у них положительный диссонанс.        Карл указал им на сидения, которые были расположены вокруг телевизора и журнального столика. — Присаживайтесь, — он улыбнулся Маркусу, гусиные лапки вокруг его васильковых глаз углубились. — Я рад видеть тебя, Маркус. Спасибо, что привел своих друзей, однако им придется извинить меня за сегодняшнее состояние, — в конце предложения он снова закашлялся, заставив Маркуса потянуться к нему с беспокойством, прежде чем старик остановил его ладонью. — Не переживай, просто обычный кашель.        Камски разглядывал все вокруг, проведя пальцами по фортепьяно в углу комнаты, пока все остальные рассаживались. — Тут не сильно все поменялось.        — У меня не особо-то много энергии, чтобы переделывать интерьер, — криво улыбнулся Карл, бросив взгляд на пространство вокруг. — Кроме того, иногда лучше оставить все, как есть, согласен?        Бывший генеральный директор лишь непонятливо хмыкнул и, наконец, присоединился к ним, присаживаясь, как ни странно, рядом с Саймоном, а не с Коннором. Маркус глянул на RK800, который тоже выглядел немного растерянным, прежде чем быстро взять себя в руки. Может... это просто совпадение? Но с учетом неловкого момента на улице и признания Коннора в том, что между ними снова что-то изменилось, в этих жестах кроется нечто большее, чем просто совпадение. Лидер девиантов наблюдал за тем, как Камски перекинул одну ногу на другую, выглядя расслабленным во всех отношениях, как и обычно. Он почти что завидовал ему... Несмотря на то, что он человек, изобретатель всегда крепко держал свое поведение под неустанным контролем. И хотя не сказать, что Маркус завидует полностью такому образу жизни, этот навык определенно бывает полезен.        — Все еще пьешь виски? — поинтересовался Камски, кивнув в сторону изящной резной стеклянной емкости.        — Чистый, конечно же, — положительно кивнул Карл, а затем перевел взгляд на Маркуса. Краткое выражение удивления мелькнуло в его чертах, затем уголки глаз снова сморщились. — Ох, это так ностальгично.        Маркус почувствовал легкий прилив тириума к ушам. Так, значит, Карл заметил. Конечно, заметил, он не мог не. — Я подумал, что это будет приятным разнообразием.        Карл улыбнулся, черты его лица смягчились. Даже сейчас, глядя на него значительно более уставшими глазами, чем раньше, он все еще мог дарить Маркусу чувство умиротворения, которое андроид больше нигде не мог ощутить. Он полагал, что это и есть то самое чувство, что ты дома.        — Так и есть. Напоминает мне о более простых временах. Кстати говоря... — он приподнял бровь и посмотрел на Камски, — ...прошло уже сколько, лет десять?        Камски, к своей чести, похоже, испытывал, по крайней мере, какую-то долю вины, судя по тому, как он ненадолго опустил взгляд. — Да.        — Мог бы и встретиться со мной, знаешь ли.        — Я тогда был зол, — фразы были коротки, отрывисты. Камски явно не желал обсуждать эту тему в их присутствии, если вообще желал.        — Я говорил, что тебе нужно было просто подыграть им, Элайджа, — Карл вздохнул, поправив на шее свой цветастый шарф с геометрическим рисунком. Маркус нахмурился. О чем они говорят? Такое чувство, что они свели вместе двух людей, которые разговаривают только загадками. Что в принципе логично. Это будто бы был их собственный язык, будто партия в шахматы, товарищеская, но опасная. И в нее играли двое мужчин, очень влиятельных в своих сферах, которые не боялись резко уколоть друг друга острыми замечаниями.        Камски скрестил руки на груди, уставившись прямо в глаза Карла. Острый ледяной взгляд столкнулся с более мягким. — Ну, да. Но в итоге же все получилось.        Художник не отступил, продолжая ритмично постукивать кончиками пальцев по подлокотникам своего инвалидного кресла. — Но в тот момент ты был зол... чувствовал себя преданным. Это тоже была часть твоего плана?        — Что ты хочешь, чтобы я сказал, Карл? — Камски поставил ноги прямо, наклонившись вперед. Небольшая морщинка, появившееся между бровей мужчины и показавшая, что он расстроен, была самым искренним выражением, которое Маркус когда-либо видел на его лице. — Что ты был прав?        — Нет, совсем нет, — Карл просто улыбнулся ему, так же нечитаемо, как и улыбался сам Камски. Маркусу пришла в голову мысль, что, возможно, эти двое понимали друг друга так, как большинство других не понимали. Были значительные параллели в том, как они общались друг с другом, и, возможно, поэтому они стали такими хорошими друзьями когда-то. — Я просто хочу знать, изменился ли ты, вот и все.        На совсем краткий миг глаза старика дернулись в сторону Коннора. RK800 сидел в замешательстве и смутился еще больше, когда Камски внезапно сел ровно, чтобы посмотреть прямо на художника, выглядя при этом почти взволнованно, несмотря на то, что его голос звучал привычно нейтрально.        — ...Я совсем не изменился. К чему этот вопрос?        Карл снова скользнул взглядом между ними с Коннором, задержавшись на секунду, прежде чем он, наконец, ответил: — Да так. Просто наблюдение. Я не могу побеспокоиться о своем старом друге?        Тон его голоса звучал легко и дразняще, но глаза смотрели задумчиво, будто бы пытаясь что-то выяснить.        Камски слегка поджал губы, но ничего не ответил.        Будто бы не обратив внимания, старый художник продолжил: — Несмотря ни на что, похоже, твоя заинтересованность андроидами и их свободой воли и правда принесла свои плоды. В этом была твоя цель, когда ты подарил мне Маркуса?        Маркус вскинул взгляд. На самом деле ему тоже было это интересно. Несмотря на то, что все андроиды способны передавать друг другу биты и части кода, и, таким образом, распространять девиацию, он, похоже, был единственным, кто мог обращать других на расстоянии. И действительно ли это было просто совпадением то, что он достался Карлу?        Камски лишь пожал плечами. — Такая мысль могла закрасться мне в голову. Но это не было моей конечной целью. Мне было интересно посмотреть, к чему это приведет, а особенно, когда он остался с тобой, в атмосфере, которая была благодатна для развития свободы воли. Плюс я обеспечил тебя андроидом, который подходил под твои эстетические взгляды и удовлетворял твои нужды, таким образом убив двух зайцев одним выстрелом.        Наступило короткое молчание, пока все переваривали услышанное. На данном этапе, собрав воедино кусочки из настоящего и прошлых разговоров, Маркус мог сделать вывод, что Камски, без сомнения, приложил руку к созданию событий, произошедших в Детройте. Однако, вместо того, чтобы принять на себя роль кукловода, который двигал бы их в нужном направлении, он, возможно, просто хотел понаблюдать, смогут ли его создания однажды превзойти человечество. Так или иначе, он развлекался возможностью какого-либо исхода. Такое чувство, что изобретатель видел весь город как один большой эксперимент с котом Шредингера, а самого себя как наблюдателя, который в конце откроет коробку и посмотрит, разрушился город или же стал процветать.        — Значит, ты посеял семена девиации еще много лет назад, — тихо произнес Коннор.        — И наблюдал, как они растут, — согласно кивнул Камски, все еще сохраняя удивительно хладнокровный вид. — Хотя, если быть честным, я даже не был уверен, что они вообще прорастут. Если да, то я стал бы создателем нового разумного вида и осуществил следующую ступень своего исследования. Если нет... что ж, тогда Киберлайф продолжила бы в том же духе.        Маркус присоединился к разговору, чувствуя чуть ли не головокружение от всей этой новой свалившейся на них информации. — Вы должны были знать, что новая линейка RK не получит поддержки. Не тогда, когда это могло помешать прибыли компании, а пиар стал бы сущим кошмаром.        Даже если он не очень хорошо знал, как вести бизнес, базовых знаний об этом и о том, что представляет собой совет директоров, казалось достаточным, чтобы предугадать исход и риски. И тем не менее, Камски все равно пошел на это.        Карл приподнял бровь. — Помнится, именно об этом я и говорил ему лет десять назад. Элайджа никогда не слушает. Он может быть тем еще упрямым ублюдком. И когда его клинит на чем-то, он не может отпустить это, — почему-то его взгляд снова переместился вбок, остановившись на Конноре. Внезапно показалось, что он теперь говорил не о ситуации с Киберлайф. — ...Обе стороны потом страдают.        Челюсть Камски напряглась, мышца на щеке запульсировала. О чем бы сейчас не говорил Карл, он был явно задет этим и очень недоволен предметом разговора. — Поэтому я пыта... поэтому я отпустил.        — Правда? — спокойно выразил свое сомнение Карл, не пропустив ни одного выпада. Бывший генеральный директор посмотрел с прищуром, но ничего не сказал. Воздух вокруг них будто стал спертым.        Коннор переводил взгляд с одного человека на другого, явно смутившись внезапным непонятным поворотом их разговора. Саймон глянул на Маркуса, пытаясь намекнуть ему. И внезапно суть разговора для него прояснилась. Ох.        Так, вот почему Камски ведет себя отстраненно. Но в то же время, это было нелогично. Если Камски так зациклен на Конноре, то зачем пытаться отпустить его? Насколько знал Маркус, RK800 влюблен в изобретателя. Если чувство взаимны, то зачем же тогда усложнять ситуацию? Да, большинство из окружения Коннора думает, что Камски плохо влияет на андроида, но с каких это пор его волнует их мнение? Разве он не достаточно высокого о себе мнения, раз ведет себя так, будто само его присутствие – уже благодать?        Или же это просто маска? Самые холодные люди – те, кто построил стены вокруг своих слабостей? Те, кто думают, что если разрушат их, то это закончится ничем иным, как гибелью всего живого? Трудно угадать, к какому типу относился Камски. Людей вообще трудно понять, в особенности Элайджу Камски. У этого человека столько масок, что кажется, будто снять их все невозможно.        Хотя, наверное, Коннор начал преуспевать в этом, что не удавалось никому, и поэтому-то его сейчас отталкивают.        Это казалось маловероятным, но все же вполне возможным. Маркус все еще мало знал о Камски как о человеке, но чем больше он наблюдал за их взаимодействием с Карлом, тем более человечной казалась эта загадка.        — Это те друзья, которых ты приводил в прошлый раз, верно? Коннор и Саймон? — Маркус вскинулся на резкую смену темы. Карл указал жестом на андроидов, теперь обращаясь к ним. Камски продолжал молчаливо злиться, хоть RK200 и не мог сказать, выглядел ли он глубоко погрузившимся в свои мысли или просто пытался заморозить пол своим ледяным взглядом. Похоже, слова Карла задели его за живое.        Коннор же, казалось, не обратил особого внимания на то, какой сеанс психоанализа только что произошел. Он вежливо улыбнулся Карлу. — Да. Простите, что мы снова так внезапно.        Карл махнул рукой, не обращая никакого внимания на бывшего директора, который до сих пор сидел с каменным выражением лица. — Без проблем. У меня редко бывают гости, так что то, что Маркус собрал вас всех здесь – для меня приятная смена обстановки, — его глаза на секунду переместились к Саймону, и Маркусу пришлось заставить тириум схлынуть с лица. Черт возьми, не надо было ему в прошлый раз спрашивать у Карла совета. Он надеялся, что старый художник не заострит на этом внимания, но куда там. — У вас двоих все нормально сейчас?        Щеки Саймона приобрели легкий голубой оттенок, и он немного запнулся, явно сбитый с толку. — Ээ... да. Наверное.        Карл улыбнулся, удовлетворенный ответом, и наклонился чуть вперед в своем кресле. — Хорошо. Маркус так переживал, когда навещал меня в прошлый раз. Надо было его видеть. Раньше я никогда не видел его настолько нервным. Ходил туда-сюда и строил предположения быстрее, чем я мог среагировать.        Если бы тириум мог вызывать химические ожоги у андроидов, у Маркуса бы сейчас все лицо пылало. Он наотрез отказывался смотреть на Саймона и теперь, так же, как и Камски, буравил взглядом пол. Карл совершенно не жалел его. Андроид чувствовал себя, почти как ребенок, чей папа рассказывал перед всеми позорные истории из его детства. Что в принципе хорошо описывает то, что сейчас происходит.        Саймон издал легкий смешок, и Маркус глянул на него немного обиженно, хоть и понимал, что сдержать улыбку здесь трудно. — Прости, — извинился перед ним блондин, и в самом деле выглядя, к своей чести, немного виноватыми, прикрыв ладонью улыбку. — Я просто приятно удивлен, что ты так сильно переживал из-за наших отношений. Я редко вижу, как ты теряешь самообладание.        — Я стараюсь не делать из этого привычку, — пробормотал Маркус, но в его голосе не звучало недовольства. Да, это было все еще унизительно, но яркая улыбка Саймона почти стоила того.        Карл наблюдал за ними с умиротворением на лице, сложив локти на подлокотники кресла, и заговорил снова, только более серьезным тоном. — Я рад за тебя, Маркус. Ты не позволил этому миру изменить тебя. Наоборот, ты выразил свою позицию и заставил себя выслушать. Я горжусь тобой... — он сделал паузу, а затем улыбнулся, — ...сын.        Сын.        RK200, конечно, и так уже знал, что за прошедшие годы у них с Карлом сложились близкие семейные отношения, и художник определенно стал для него отцовской фигурой. В конце концов, это Карл научил его всему, что он знал сейчас: все эти уроки жизни, которыми он до сих пор дорожит, все эти принципы и философские идеи, которые спасали его, когда он бывал растерян. Но услышать, как Карл вслух называет его сыном...        Маркус проглотил застрявший ком в горле и почувствовал, как Саймон сжал его руку. На краткий миг он ощутил жжение от предательски подступающих слез, прежде чем с силой сморгнуть их. — ...Спасибо, Карл.        Старый художник мягко улыбнулся ему, до невозможности по-доброму и понимающе, как это часто бывало.        Это напомнило Маркусу об изначальной цели его идеи с визитом: как именно Камски и Карл стали друзьями? Кроме язвительного чувства юмора, которым оба мужчины виртуозно владели (правда, в исполнении Камски звучало намного больнее), они были совершенно разными.        Интересно, перейдет ли он черту этим вопросом? Но в этом же нет ничего такого, верно? Все-таки это вполне обычный вопрос. Возможно, увидев вживую, как Камски настороженно на все реагирует, RK200 начал побаиваться спрашивать о прошлом. Он не хотел, чтобы эта встреча закончилась их презрением друг к другу.        — Карл, если ты не против, я хотел спросить, как вы познакомились с мистером Камски?        Все зависли от смены темы разговора. Карл всегда делал это так плавно, что редко кто замечал (или к тому времени, когда замечали, было уже поздно), но, к сожалению, не все столь талантливы. Маркус немного неловко поерзал от взглядов, направленных на него.        И, как ни странно, из всех именно Камски вызвался ответить на его вопрос. — Странный вопрос, но, полагаю, от этого только интересней, — он не выглядел настороженным, и Маркус медленно осознал, что он, сам того не заметив, все это время сидел, не дыша. Даже если он не доверял бывшему генеральному директору, это не обязательно означает, что ему хотелось позлить его. — Не понимаю, почему все думают, что мое прошлое настолько интересное... Однако же, я познакомился с Карлом, когда еще учился в университете. Мне было тогда четырнадцать или пятнадцать лет. Тогда я еще только подумывал о том, чтобы основать Киберлайф, еще не создал Хлою. Это имя самой первой модели RT600. С Карлом меня познакомила моя руководительница на художественной выставке, куда она была приглашена. Мы поладили.        Лоб Карла сморщился от того, что его брови высоко приподнялись, в глазах танцевало искреннее удивление. — Поладили? Ты имеешь ввиду, когда ты стоял напротив одной из моих картин и критиковал движение неосимволистов?        Камски беззастенчиво фыркнул от смеха. — Твоя картина проповедовала о мире, в котором технологии и индустриализация еще не поглотили силу мистики и веры. Естественно, я ее раскритиковал. Не было еще чего-то более отличающегося от того мира, который хотел создать я. Кроме того, все хорошо, что хорошо кончается. Ты подошел ко мне и...        — Ты вел себя, как упрямый эгоист на протяжении всего разговора.        — ...и мы разговорились. В итоге все кончилось тем, что ты повернулся к Аманде и сказал "мне нравится этот парень", — закончил Камски, проигнорировав реплику Карла. — Даже я был удивлен.        Карл просто усмехнулся, явно не обидевшись на тогдашнее дерзкое поведение Камски. Маркусу трудно представить, что тогда изобретатель был еще совсем подростком.        — Ну да, ты выдвинул очень убедительный аргумент. Взять кого-то, вроде тебя, под свое крыло – так похоже на Аманду, — его лицо посерьезнело, и он аккуратно сложил руки на коленях. — Жаль, что она покинула нас так рано.        Маркус заметил краем глаза, как замер Коннор, и тут же посочувствовал ему. Он до сих пор не знал, что точно произошло, но в курсе о существовании искусственного интеллекта, который был создан по подобию руководительницы Камски и который находился в чертогах разума Коннора. Он уверен, что Коннор рад освободиться от ее приказов, но в то же время он понимал, что RK800 не всегда злился на нее. В какой-то мере, этот искусственный интеллект, возможно, был для передового прототипа тем, кому он доверял до того, как все изменилось. Ее потеря... он уверен, что у Коннора смешанные чувства на этот счет.        Затерявшись в своих мыслях, Маркус почти пропустил еще один взгляд, направленный на Коннора. Тот тоже его не заметил. RK200 слегка откинулся назад, повернувшись как раз в тот момент, когда Камски отвел взгляд. Это произошло быстро... слишком быстро, чтобы Маркус дал точную оценку этому движению, но он мог поклясться, что в один краткий миг Камски выглядел... взволнованным, даже обеспокоенным. Но что бы это ни было, уже прошло.        И все же... услышав про Камски, который вел себя, как эгоистичный подросток, услышав, как легко он перебрасывается словечками с Карлом, увидев вспышку волнения о чем-то, что уже давно прошло...        Может, бывший генеральный директор и был своего рода злодеем или целеустремленным социопатом, как Маркус думал о нем изначально. Тем, кто по щелчку пальцев менял стороны, тем, кто, в конце концов, предаст их всех. Несмотря на то, что андроиды являются сверхинтеллектуальными существами, то, что Камски их создал, все равно вызывало беспокойство. Маркус не имел надлежащего представления о реальной степени его способностей, и поэтому это делало его вполне возможной угрозой, в особенности с вероятностью утечки информации в виде визитов Коннора.        Естественно, Маркус никоим образом не проникся внезапным уважением к Камски из-за парочки взаимодействий с ним. Это было бы нелепо. Однако это не означало, что он не мог начать доверять ему чуть больше. В конце концов, Карл однажды сказал ему, что доверие начинается с сомнений. Сомневайся в людях, ибо это намного лучше, чем безразличие, и в процессе общения пойми их.        Ему нравилось думать, что он начал понимать изобретателя немного лучше. И если уж он чувствовал это, то... насколько глубоко тогда капнул Коннор, чтобы влюбиться? RK800 никогда не говорил ему о своих чувствах напрямую, и по большей части их взаимодействия с Камски казались платоническими на первый взгляд, но Маркус и так все понимал. Не только по тому, что происходило сейчас, но и увидев их вместе во время видеозвонка. Все было понятно по ощущениям и по энергетике, которую они излучали.        Странно. Он думал, что у них все взаимно. И тем не менее, все действия Камски сегодня говорили об обратном.        Этот мыслительный процесс оставался в его сознании до конца визита. В итоге, это стало настолько раздражать, что он решил все-таки поднять эту тему, когда Камски усадил их (после того, как андроид-сиделка уложил Карла в постель) и начал работать над подключением Маркуса к своему ноутбуку для обещанной диагностики.        — Могу я поговорить с вами наедине?        Камски замер, приподняв бровь, прежде чем продолжил открывать панель на предплечье Маркуса. Армированный пластик подчинился, синтетическая кожа отступила по локоть. Он вставил USB кабель, прежде чем ответить, глазами сфокусировавшись на ноутбуке и быстро проводя пальцами по клавишам.        — Я не против, но тебе следует предупредить своих друзей. Они смотрят на меня так, будто я попытаюсь убить тебя, если оставить нас наедине.        Говорил он так же вальяжно, как и обычно, но что-то все равно сквозило.        Маркус повернулся к Саймону с Коннором, на лицах которых была смесь волнения и растерянности, правда, скорее всего, по разным причинам, учитывая, что Коннор, похоже, все больше и больше разрывался из-за своей преданности им обоим по мере того, как росла его привязанность к Камски. В голове что-то щелкнуло... возможно, именно поэтому в голосе Камски сейчас прозвучало что-то сродни горечи. Он думает, что Коннор переживает, что он может навредить Маркусу? "Все нормально" — отправил он сообщение через их сеть. — "Я смогу за себя постоять. Я просто хочу кое-что прояснить".        Они оба неохотно кивнули. Саймон поднялся, чтобы уйти, и Коннор последовал за ним, но остановился перед самым выходом, поколебавшись. — Элайджа...        — Я немного занят, Коннор, — прервал его Камски. Слова прозвучали отмерено и отрывисто, холодные голубые глаза продолжали смотреть в экран ноутбука. Он даже ничего не печатал. Просто активно избегал взгляда RK800.        Коннор прикусил нижнюю губу, приказав себе промолчать, и звук его шагов медленно отдалился.        Наступила долгая тишина, подкрепленная неловкостью, от которой потяжелел воздух после жесткого отказа. Единственным звуком, который время от времени нарушал тишину, было быстрое нажатие по клавишам клавиатуры, пока Камски настраивал систему диагностики для ее запуска.        — Почему вы вдруг так холодны с ним? — наконец задал свой вопрос Маркус, стараясь не двигать рукой. Он не ожидал, что диагностика по ощущениям такая странная... почти как проникновение в личное пространство. Но сейчас были более важные проблемы. Он больше не понимал динамику их отношений. Что случилось с атмосферой домашнего уюта, которую он ощутил, когда увидел их тогда вместе? Она почти исчезла, будто бы ее вообще никогда не было. Коннор выглядел по праву обиженным, уже долгое время андроид не позволял себе показывать свою уязвимость. Последний раз, когда Маркус видел его таким неуверенным в себе, таким разбитым и в дисгармонии с собой, было во время их первой встречи на грузовом судне "Иерихон". Он не мог не встать на защиту своего друга. — Пару дней назад между вами как будто все было хорошо.        — Мир изменчив, — расплывчато ответил Камски и нажал "enter," совсем не заинтересованный темой разговора. Пошел тихий жужжащий звук как от ноутбука, так и от внутренних схем Маркуса, почти неразличимый, на уровне тихого гула. Маркус был благодарен, так как это сделало весь процесс немного менее угрожающим. Камски посмотрел на него, пока с опытной легкостью вводил еще несколько значений. — Прошло сколько, несколько лет с твоей последней диагностики? Должен предупредить, что это не самые приятные ощущения, если помнишь.        Перед глазами Маркуса на мгновение вспыхнули цифры. Он моргнул, стараясь не слишком дезориентироваться от новых ощущений. Он не хотел потерять равновесие или отвлечься. И он определенно не собирался позволить поддаться попытке Камски уйти от разговора.        — Не очень. Я знаю, что видел тогда, и не похоже, что вы разыгрывали представление.        — Может, я просто хороший актер, — бросил Камски, в тон голоса снова начал закрадываться холод.        Ледяной взгляд стал почти стальным, не пробиваемым, но RK200 не стал поддаваться и не отвел своего взгляда.        — Не настолько.        Камски промолчал, и на мгновение Маркус подумал, что на этот раз он действительно перешел черту, надавив слишком сильно. Может, это была не самая лучшая идея спрашивать о таком, будучи подключенным к устройству, во власти того самого человека, которого он допрашивает. Однако изобретатель, в итоге, заговорил, подтянув очки и зажав переносицу.        — Уверен, ты согласишься со мной. Я не подхожу Коннору. Будет лучше, если он увидит мою сущность и просто сдастся.        — Вашу сущность?        Камски резко усмехнулся с горьким смешком. — Я не пытаюсь давить на жалость. Такой человек, как я просто не подходит для таких отношений, которых хочется Коннору, вот и все.        Маркус немного помолчал, давая себе время переварить. — То есть вы имеете ввиду, что ведете себя так, потому что думаете, что Коннору захочется светлых и радужных отношений, а вы не можете дать ему этого?        — Разве не всем этого хочется? — спросил Камски, выгнув бровь, глазами просматривая ряды из цифр и показателей, появляющихся на экране. — Это точно будут отношения, которые напоминают такую погоду, как сегодня, если уж проводить аналогии.        Маркус нахмурился. Коннор не похож на того, кто предпочитает что-то слишком запутанное, это точно. Однако RK800 еще и невероятно верный и неважно, насколько сложная или запутанная ситуация, он будет с тобой до конца. Но Камски прав. Если уж быть предельно честным с собой, то Маркус пришел бы к тому же выводу. Он и пришел к тому же выводу в прошлом... казалось бы, это был неизбежный итог, который привел бы к тому, что Камски сделал бы Коннору больно.        Но...        — А сейчас вы не делаете ему больно? Разве не больно вам обоим от ваших действий?        Почему бы просто не освободить его, как бы ужасно это не звучало, если Камски действительно не хочет быть с ним? Людей так сложно понять.        Камски молчал. Гул постепенно прекратился, и короткий сигнал от ноутбука оповестил, как подумал Маркус, об окончании диагностики. Что-то тяжелое отразилось на его лице.        — ...Полагаю, что отпустить его оказалось для меня труднее, чем я думал.        Внезапно, Маркус вспомнил о разговоре, который произошел ранее между ними с Карлом.        "Я отпускаю" — сказал тогда Камски. "Правда?" — усомнился Карл, строго посмотрев на него.        Что-то встало на место, и лидер девиантов расширил глаза от догадки. — Вы хотите сказать, что действительно чувствуете что-то в ответ?        И опять, он ответил не сразу. Интересно, бывший директор всегда так подолгу молчит во время неприятных ему разговоров? Камски вытащил USB из предплечья Маркуса, и андроид убрал руку, вставив обратно пластину и отрешенно потерев то место, куда вернулся скин, пока ждал ответа. На этот раз мертвое затишье было настолько длительным, что Маркус начал думать, что так и не получит ответа на свой вопрос, однако...        — Я не знаю, — наконец сказал Камски тихим и осторожным невыразительным тоном, но за его словами стояло что-то почти уязвимое, прямо у самой поверхности. Впервые его ответ оставил у Маркуса впечатление того, что это было близко к правде, а не как обычно, просто туманным избеганием прямого ответа.        Его впечатления об этом человеке за сегодня будто прокатились на американских горках. Ветер продолжал завывать за окном, снег стучал о закаленное стекло, заглушив звук печатания по клавишам. RK200 решил потратить время на то, чтобы поизучать Камски и пробежаться по заметкам, которые он сделал в системе. Возможно, он был настолько поглощен тем фактом, что Камски был во всех смыслах их богом, что в конечном итоге не мог видеть дальше этой первоначальной идеи, ко всему прочему, переживая еще и за Коннора. Нельзя сказать, что он хорошо узнал Камски за проведенное время, но, по крайней мере, похоже, у них возникла некая форма взаимоуважения. Во всяком случае, Камски проявил к Маркусу некоторый интерес, и от Карла он узнал, что если бывший директор не считает, что ты достоин того, чтобы тратить на тебя свое время, то он даже не станет заморачиваться. А по стандартам Камски "достоин, чтобы тратить на тебя время" обычно означает либо что-то особенно важное, либо что-то очень необычное.        В общем и целом, за сегодня он многое узнал о ситуации Коннора. Может, их отношения не так уж и невозможны, как он думал, при условии, конечно, что Камски разберется со своими чувствами.        Маркус мог бы посмеяться над своими мыслями. С каких пор он начал влезать в чужую личную жизнь?        Он предположил, что это связано с наличием друзей, которых он считает семьей. Андроиды, конечно, не могут быть связаны с биологической точки зрения, но он считает, что эмоциональная привязанность важнее крови. Коннор для него, как младший брат, несмотря на то, что все началось не так гладко. Тот же самый защитный инстинкт он ощущает по отношению к остальным своим друзьям и своему народу в целом. Они все связаны друг с другом, так или иначе.        Он лишь надеется, что однажды можно будет сказать то же самое о людях и андроидах.        — Хорошие новости: с твоей системой все в порядке, поэтому, если не передумаешь, я не вижу препятствий для установки апгрейда, — Маркус поднял взгляд, когда изобретатель заговорил, явно успев взять себя в руки. Быстро он. RK200 впечатлен этим умением, но была ли это лишь поверхностная маска, он не знал. Но больше всего его нервирует то, что его голос прозвучал почти разочарованно на тот факт, что Маркус был в отличном рабочем состоянии. Может, ему это показалось скучным, кто знает. Сейчас как никогда было трудно понять, о чем думает этот человек. — Все выглядит в норме. Твой правый глаз принадлежал другому андроиду, однако биокомпонент #8087q совместив с твоим собственным оптическим модулем. То же самое можно сказать о твоих ногах, аудиопроцессоре и регуляторе тириумного насоса. Это не оригинальные компоненты, из которых ты был собран, — бывший директор выгнул бровь. — Что с тобой произошло до Иерихона?        В памяти Маркуса неосознанно прокрутилось видео с искажениями. Та ночь на свалке... наполненная умирающими или уже деактивированными андроидами, которые тянулись к нему и кричали о помощи. Он почти забрал регулятор у андроида, который умолял не убивать его. В тот момент это было так заманчиво, чисто из-за неизбежного страха за собственную жизнь. Однако же Маркус, в итоге, побрел дальше по дождливой пустоши, оставив андроида в покое. Он просто... не смог, даже если ему самому угрожало отключение. В конце концов, он наткнулся на уже деактивированного андроида и забрал его регулятор. Это была ужасная ночка.        Однако в эту же ночь для него все изменилось. Если бы он не очнулся там и не увидел всех этих гниющих андроидов и разбросанных повсюду биокомпонентов и конечностей, будто они всего лишь мусор, возможно, Маркуса сейчас бы здесь не было, и он не боролся бы за то, во что верил.        Странно быть почти благодарным за те изменения, которые произошли в нем после того, как он увидел истинный мир. Маркус был счастлив с Карлом, и он многому научился. Но на деле все оказалось совсем по-другому, и, если бы не те жертвы, которые пришлось принести на их пути, RK200 сказал бы, что он рад, что выбрался из своей зоны комфорта.        — Много чего, — заключил он, смотря куда-то в пустоту и просматривая свежие воспоминания, а Камски больше ничего не спрашивал. Возможно, между ними действительно выстроилось некое нестандартное понимание друг друга.        Послышался быстрый стук в стену, около проема двери, за которым появился Саймон в полном ужасе. — Маркус, ты должен это видеть.        Маркус тут же поднялся со своего места, и даже Камски свел брови в легком замешательстве из-за сумбурного голоса обычно спокойного PL600. — Что такое?        — Со мной только что связался Джош. Президент Уоррен объявила о срочной пресс-конференции. Скоро начнется. Думаю, это насчет ее решения.        На пару мгновений в голове RK200 стало абсолютно пусто. Он готовился к этому моменту, говорил себе, что какой бы ни был результат, они все равно будут двигаться дальше по мере своих возможностей. Однако теперь, когда скоро должны объявить решение, Маркус не мог не почувствовать прилив сомнений, охвативший его систему.        — Ничего не поделаешь, — сказал Камски, закрыв крышку ноутбука и поднявшись со своего места. Он выглядел намного спокойнее, чем Маркус, и почему-то ему стало от этого немного легче. Может, это из-за того, что его спокойствие напоминает ему, что не важно, каков будет результат, они просто должны продолжать двигаться дальше. Они сделали все, что могли. — Момент истины.        Маркус кивнул немного онемело и последовал вместе с бывшим генеральным директором и Саймоном в гостиную, где на диване уже расположился Коннор, напряженно смотря в экран телевизора. Его карие глаза, смотрящие обычно с теплом, сейчас были сужены от волнения. Такое ощущение, что все, что сейчас мог чувствовать RK200 – это громкое биение собственного тириумного насоса и шум прилива голубой крови к ушам. Даже очень, очень слабый гул его механизмов, на что обычно он даже не обращал внимания, казался как никогда громким, пока он медленно присаживался рядом с другом. Саймон присел рядом с ним, положив руку ему на спину в знак поддержки, но он едва чувствовал ее. Все тело будто оцепенело, пока они ждали, затаив дыхание, уставившись на пустую трибуну и множество микрофонов на экране.        После невыносимо долгого ожидания, откуда-то сбоку послышался стук каблуков, и наконец-то, наконец-то на экране появилась президент. Среди толпы, присутствующей в Вашингтоне, где сейчас проводится конференция, наступила резкая тишина. Весь особняк тоже замер в тревожном молчании, только вспышки камер иногда ее прерывали. Даже Камски наклонился вперед, сдвинувшись на ручке дивана.        — Спасибо за ваше терпение и время, — начала президент Уоррен с бесстрастным выражением лица. Интересно, это потому что она хорошо умеет скрывать эмоции или это просто демонстрация того, насколько ей безразлична судьба сомнительных машин? — После тщательного обдумывания, я приняла окончательное решение. Это было непросто, но я уверена, что это будет наилучший шаг в сторону будущего благополучия.        Пожалуйста, подумал Маркус, он весь напрягся. Пожалуйста.        Президент Уоррен вобрала воздух в легкие, а затем открыла рот, чтобы произнести...                      БАШНЯ КИБЕРЛАЙФ, 42 ЭТАЖ: УПРАВЛЕНИЕ 17:12:19 ➤RK900               В последнее время его работа ограничивалась нахождением в Киберлайф и прохождением различных тестов и улучшений или сопровождением директоров, когда у них были встречи.        Даже RK900 показалось немного странным, что они так сильно полагаются на андроидов, используя их для обеспечения безопасности и душевного спокойствия, и в то же время видят в девиантах лишь непредсказуемых машин.        В этом есть некоторая логика. Наверное, это можно сравнить с утилизацией инструмента после его неисправности.        Почему-то, несмотря на логичное принятие этого факта, RK900 было трудно воспринимать это как должное.        За последние дни, ему много чего трудно было принять. Каждый случай порождал новую волну сомнений, от которой он беспощадно пытался отбрыкиваться.        Но это его проблемы. Он все еще способен идеально следовать приказам и выполнять свою работу. Его это не волнует. Не волнует.        И снова, трое директоров собрались вокруг стола в одной из переговорных. Даниэлла потягивала кофе, стуча идеально накрашенными красными ногтями по белому керамику чашки, как всегда, уставившись в телефон. Филип сидел в своем ноутбуке, променяв Солитер на Сапера. RK900 подметил, что у мужчины было странное пристрастие к очень старым играм, несмотря на мощную комплектацию своего ноутбука. Джейсон отвечал на чей-то e-mail, сосредоточенно нахмурив брови, когда Даниэлла подала голос. — Она озвучила решение.        Филип усмехнулся. — Очевидно. Сегодня последний день. Если она хочет хорошей репутации в глазах общественности, она не может просто позволить закону проскочить без ее участия.        Даниэлла одарила его испепеляющим взглядом, в котором буквально читалось "тебя не спрашивали". Она повернулась к Джейсону, отодвинув чашку в сторону. Пар поднялся к потолку, и RK900 проследил за ним своими серебристыми глазами. — Место проведения утверждено, и все остальное тоже готово. Филип согласовал все с исследовательским отделом, и они будут готовы как раз к мероприятию. Как идут дела с твоей стороны? Должно быть, трудно найти трещину в его защите.        Директор по совершенствованию покачал головой, раздражительно цокнув языком и прищурив взгляд. — Он всю жизнь был настолько закрыт, что почти невозможно найти хоть что-то. Нет практически ничего, что можно использовать против него.        Филип откинулся назад и скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как разлетается виртуальное конфетти в честь его победы в раунде. — Значит, думай неординарно. Мы не можем просто похитить его, если у него не будет стимула пойти с нами, поэтому тебе все-таки лучше что-нибудь найти.        — Да, если ты сможешь как-то убедить его подчиниться добровольно, то получится менее сумбурно, особенно перед мероприятием, — добавила Даниэлла, скривившись. — И вообще, не забывай, что у меня ушло много времени на его планирование. Я не хочу разбираться с прессой, которая точно устроит нам ад, если вдруг этот вечер закончится кровопролитием.        Диод RK900 окрасился в желтый. Должно быть, они говорят об Элайдже Камски. Было несколько обсуждений в пределах его слышимости, прежде чем лаборант отключил его, насчет возвращения бывшего генерального директора (и что более важно, его инновационного гения) обратно в компанию против его воли. Видимо, все дипломатические попытки провалились. Он сам никогда не виделся с ним, но из того, что он слышал и читал в своей базе данных, Камски представлял из себя довольно сложную загадку. Однако у каждого человека есть своя слабость. Его кураторам осталось только найти ее.        По какой бы то ни было причине, мысль о победе Киберлайф нравилась ему все меньше и меньше.        — О чем задумался, RK900? — вопрос Джейсона, проницательный, как и всегда, прервал тишину. Должно быть, он увидел, как сменился цвет диода. Андроид молчал, рассматривая ограниченный список вариантов ответа. Светящееся колечко на виске замерцало. — RK900, докладывай.        [ Подчиниться приказу. ]        В голове прозвучало распоряжение, резко и грубо, как никогда раньше, и он открыл рот, подчинившись приказу. — У каждого человека есть слабое место. Возможно, вам следует учесть ваши недавние взаимодействия с Камски вместо того, что вы знаете о его прошлом.        Все трое глубоко задумались.        А потом Джейсон внезапно сел прямо, его стул заскрипел по полу от резкого движения. Двое других директоров посмотрели на него с удивлением.        — Что-то не так? — спросил Филип, вскинув бровь.        Глаза Джейсона переключились на RK900, выражение его лица было вдумчивым, почти пугающим. — RK900, получи доступ к архивам и воспроизведи видео, записанное на камере шлема Агента 73.        Андроид выслушал перечисленные местоположение в координатах и время. Видео было записано несколько недель назад и, согласно его базе данных, на окраинах Детройта, рядом с озером. Странный запрос, но у него был приказ. RK900 закрыл глаза, перебирая записи Киберлайф, к которым у него был доступ, и, в конце концов, нашел нужный файл, который совпадал по названным параметрам.        Он раскрыл ладонь, открыв видео в виде проекции и расширил ее.        Что-то схожее с... это что, тошнота? Он не мог сказать точно, но с его системами было что-то не так, пока он смотрел видео вместе с людьми. Половина изображения была закрыта спиной Джейсона. Видимо, агент держался позади него. Но лица, с которыми его куратор разговаривал на видео были очень знакомы и четко различимы.        Это девиант RK800, Коннор, и сам бывший генеральный директор, Элайджа Камски, хоть и очень отличающийся от своего облика 2028 года.        RK900 наблюдал за тем, как Камски выступил вперед перед Коннором. В его исполнении движение было едва уловимым, но все же очень заметным, поскольку Джейсон на видео сделал особенно едкий комментарий.        Андроид тут же вспомнил о наблюдении, которое он произнес вслух. У каждого человека есть слабое место.        Чувство ужаса на мгновение сжало его грудь (но почему?), когда видео закончилось и губы Джейсона медленно расползлись в удовлетворенной улыбке. — Достаточно. Спасибо.        RK900 медленно опустил ладонь, а его куратор обернулся к своим коллегам. Диод андроида снова замерцал от голубого к желтому, а затем быстро к красному, прежде чем вернуться к своему обычному ярко лазурному, но в этот раз никто этого не заметил. Глаза Джейсона, холодные и полыхающие синим пламенем, пробирали его до самого корпуса.        — Я знаю, что делать с Элайджей.