Обморожение

      Прошло несколько дней напряженной работы на "Ютландии". Все они изрядно потрудились, но про себя Ари мог сказать, что он постарался вдвойне: к обычным ремонтным мероприятиям добавилась имитация компетентности умелого механика и опытного знатока местности. По крайней мере, Аарон надеялся, что в первом-то уж он убедил людей. Хотя и были опасения, что Гас Несбитт о чем-то однозначно догадывался, если судить по его редкой, но язвительной ухмылке, появляющейся у него на лице, когда Левитт важно кивал и многозначительно тыкал замасленным и облезшим от мороза и грубой работы пальцем в какой-нибудь узел паровой машинерии.       Ари вышел на открытую палубу. Пусть там было и холодно, но сырой и давящий мрак машинного отделения его достал. А на улице сейчас хотя бы свежо и относительно светло - обед уже прошел - было слегка за полдень. Даже хорошо, что сигарет ни у кого не было - кто-то наверняка бы воспользовался случаем бы и устроил бы себе тоже перерыв снаружи. Видеть никого толком не хотелось, все эти рожи, постоянно лицемерить и изображать из себя харизматичного профессионала в своем деле было выматывающим процессом.       Морозец бодрил и щипал. Да, однозначно, было слегка за полдень, где-то немногим больше половины первого - недавно на корабле пробили склянку. Забавные люди, моряки, с их приверженностью к традициям. "Впрочем", - вспомнил Ари Новый Вифлеем, - "традиции в новом мире зарождаются и укрепляются с известной силой. Та же капитанская долбежка ломом по генератору по утрам уже стала привычной, как и гудок, будто на фабриках. А еще всеобщие молитвы перед приемом пищи". Не то что бы последние особо смущали Аарона, приспосабливаясь к окружению, он давно научился поверхностной имитации англиканских повадок. Это слегка сглаживало презрение простонародья к нему. Уже меньше плевались и не норовили столь ревностно бить ему морду за мнимую причастность к убиению Иешуа и к кровавому навету на Песах. Хотя и была в чем-то забавна наивность и глупость многих христиан, но чаще Ари все это раздражало. В конце концов, он некогда рассорился с общиной и получил, можно сказать, негласный херем отчасти и из-за язвительного отношения ко многим догмам. Шестьсот тринадцать заповедей были не самой веселой вещью. Вот только потом Ливитт понял, что он променял шило на мыло. Вылетев из общества иудейского, пришлось встраиваться в общество христианское. Только среди англичан он оказался именно что никому не нужным и нищим бездельником на дне, а евреи хотя бы помогли устроиться относительно прилично в жизни. Хотя бате его это особо не помогло. Но все же, коль он бы тогда не развонялся на ребе... "Да, глупо было. Но прошлого не вернешь. Да и они все замерзли в Лондоне, напыщенные талмудисты. А я здесь. Авось и к лучшему". - Думал Ари, гулко ступая сапогами по покрытой наледью палубе. Да, с сапогами ему повезло, выпросить у Лэнгфорда штиблеты стоило значительных усилий по части красноречия. Зато и теплее в них куда как, чем в старых раздолбанных башмаках. А портянки было проще сушить и стирать, удобнее в них было, чем в древних и многократно дырявых и уже давно не белых носках из дешевого льна, которые Ливитт носил последние несколько лет, некогда сперев их у какого-то пресвитера. Он, конечно, раздобыл обувь покрупнее, чем его нога - так можно было обмотаться более толстым слоем портянок, чтоб было теплее.       Ари поднялся на самый верх парохода, к рубке. Обзор с носа был отличным - видно практически все. Погода прояснилась - давно такого не было. И видно сейчас, в полдень, было весьма далеко, на многие десятки миль. Только дуло очень сильно - видимо, погода скоро переменится. Аарон обозревал окрестности, горы Шпицбергена были отлично видны, несмотря на значительное расстояние. Казалось, что можно даже различить маршрут, по которому они добирались до "Ютландии". На всех остальных направлениях не было ничего интересного - сплошь плоская поверхность казавшейся идеально ровной ледяной пустыни. Наверное, люди уже начали забывать, что когда-то здесь бушевал могучий ревущий океан. Но теперь мир был из податливого и живого стал жестким и холодным. Будто труп с окоченевшими мышцами. Погода, определенно, скоро сменится. Не сразу, но далеко на юге Ари разглядел темную полоску туч. Чем-то они ему не нравились и вызвали смутное беспокойство, но Ливитт выкинул сомнения из головы. Нужно возвращаться к работе. Еще день-другой - и они наконец смогут двинуться домой.       "Клац-клац", - лязгали обледеневшие сапоги по лестнице. Главное - не навернуться.       Ари уже хотел распахнуть толстую дверь, но его опередили.       - А, мистер Мортенсен! Скоро уже мы закончим с главным валом, и останется сущая безделица! - Молодцевато отрапортовал Ливитт.       - Прохлаждаетесь, Аарон? - Насмешливо глянул тот. - Если б вы поспешили, то мы могли бы уже сегодня сидеть в теплой тьме вашего поселения. Ну да черт с вами. Отличная погодка, разве нет? Даст Бог, она не сменится - тогда у нас не будет проблем, когда вы наконец-таки почините мою "Ютландию".       - Да-с, мистер Мортенсен, все будет как нужно. А небо таки переменчиво. Вон, гляньте туда, тучки наползают. - Ари Махнул рукавицей на юг.       Витус, прищурившись, долго вглядывался.       - Я ничего не вижу. Эх, старость берет свое. А вот в юные годы был я матросом на китобойном барке... - Ворчал капитан "Ютландии", пытаясь открыть мерзнущими руками футляр с подзорной трубой.       - О, а вы правы! Там, действительно, что-то есть! - Мортенсен настраивал трубу и тщательно всматривался на юг. Ари показалось, что тучи стали темнее и будто бы чуть ближе.       - O, Sankt Clemens! Jeg håber, jeg havde forkert!       Ливитт не понимал, о чем бормочет встревоженный датчанин. Но зато он понял, что тучи-то беспокоят его все больше. Это был не просто фронт облаков. Это была будто... Стена!       - Min Gud! Dette er det. Det vil komme... Åh lort. Det er tid til at løbe! - Витус, побледневший, но не от холода, оторвался от трубы и обеспокоенно взглянул на Ари.        - Всё-р плохотц! Я помнь эт. Оно уже здесь! - От волнения он запинался и говорил не очень внятно на английском. Сделав вдох и выдох, он попробовал говорить четче. - Это шторм. Он нагнал нас. Я помню его в Тистеде. Тогда мы бежали. И оторвались от него. Скормили ему город. Он здесь...       Аарона сковывал липкий ужас. Он с благоговением смотрел на черную стену вдали, будто становившуюся с каждой минутой все ближе. Вот и вскрылось, что взволновало его. Конечно, это были не просто облака... От беспокойства в висках запульсировало. Их настигнет то, от чего они бежали все эти дни. Оно поглотило мир. Осталась лишь кучка людишек на никчемном куске промерзшей скалы. Что могут противопоставить Этому они?       - Мы не успеем... - Бормотал отмерший Мортенсен. - У нас нет и двух дней... Черт дери, оно будет здесь через сутки, даже быстрее!.. Эй, ты, приятель! Торопи своих людишек! А я погоню своих, чтоб счистили лед с колеса и начали готовить котел. Время пошло! Шевели ножонками, проходимец!       Ари не обиделся изменившемуся тону Мортенсена, отсутствию уже ставшим привычным хотя бы подобию вежливости, сейчас было не до сантиментов. Кивнув, он побежал в машинное отделение. В самом деле, нельзя было ждать ни минуты. Страх подгонял Ливитта лучше всего на свете. Теперь они начали скачки со смертью. Время пошло. Ари бросился в корабль.       - Мы не успеем сделать дополнительные валы, - сдавленно прошептал Несбитт, когда услышал страшную весть, - Едва заканчиваем соединение первичного вала с главным маховиком. А ведь еще все прогреть, смазать. Боже мой!       Ливитт тормошил задремавших на перерыве людей. Всякий уже понимал, что близится к ним. Аарон успел успокоиться, и старался грамотно подать информацию: паническая спешка ни к чему, а вот спорая и четкая работа - то, что нужно.       - Значит, не будет этих валов. Не будет никаких сложных систем со множеством катков и цепями между ними. Мы пойдем на главных колесах. "Ютландия" должна дойти.       - Ари, ты понимаешь, что нагрузка на трансмиссию возрастет колоссально тогда? Что преодолевать торосы на двух этих колесах может стать непосильным трудом для суденышка?       - У нас нет выбора и времени. Сцепляя дополнительные валы с прочими колесами-катками, мы провозимся еще сутки как минимум. А ведь еще нужно натянуть цепи. Да, это должно дать кораблю прибавку в пару узлов скорости, равно как и существенно повысить проходимость и устойчивость. Но у нас нет этого времени. Мортенсен будет вести "Ютландию" аккуратно и избегать неровностей. Ежели валы не выдержат, то мы заменим их на дополнительные, - Ари указал на нагромождение неказистых продолговатых деталей, - не зря же мы их пытались кое-как сварганить из обломков и разного хлама в предшествующие дни. Их должно хватить доковылять до дома.       - Да услышит тебя Бог. Иначе у нас всех будет здесь склеп, что в Вестминстере.

***

      Медленно. Очень медленно. Нет, они закончили за полтора часа. И это было феноменально. Но Ливитт прямо ощущал, как время просыпается сквозь пальцы, будто рыхлый снег. Такой, который выпадает при очень холодных температурах. Скоро такой засыплет весь мир. Скоро такой доберется до их долины и пожрет их город. Они задохнутся под толщей снега.       Котел уже давно прогрели и раскочегарили. С шипением и свистом несколько поршней раскручивали маховик. Хоть паровая машина работала нормально. Тут была весьма своеобразная конструкция, впрочем, довольно простая. Это не было предусмотрено изначально, но при переделке "Ютландии" в ледовый дредноут было принято решение устроить двигатель так, чтобы он мог набрать куда как больший крутящий момент. Такой ход был применен из опасения, что мощности силовой установки, пусть и достаточно для вращения легкого гребного колеса в воде, но не хватит для приведения в движение массивных ледоходных движителей. Да, конструкция, в самом деле, была оригинальной и не такой сложной, как могла бы быть. Будь иначе, Ари со своей командой провозился бы тут еще много недель. Двигатель работал в холостую пока. Но сейчас настает момент истины: Несбитт потянет рычаг, и один из дисков зацепится за маховик, передавая крутящий момент на последующие валы. Это станет моментом истины: со сцеплением они возились дольше, чем с полуосями и шарнирами на рулевом механизме поворотных колес. К счастью, оный был отделен от основного. Пресман, следящий за стрелками приборов, крикнул, что двигатель набрал необходимые обороты. Об этом по медной трубе тотчас же доложили в рубку к Мортенсену. Все было готово. Капитан "Ютландии" отдал команду начать движение малым ходом. Гас плавно потянул рычаг. Ари задержал дыхание.       Диск медленно приближался к маховику. Послышался хруст и лязг. У Ливитта встали дыбом волосы на затылке. Но прошло несколько мгновений - и ноги ощутили, что палуба вздрогнула. Хруст и треск превратились в постукивание передаточных шестерен и их легкое поскрипывание, впрочем, быстро стихшее - все смазали на славу. Корабль начал движение по льду. Ари до рези в глазах всматривался во вращение всех валов и зубчатых колес. Все работало как надо. Наконец-то можно было спокойно выдохнуть. И хотя рано еще радоваться - все что угодно может случиться, но Ари хотел верить, что они все сделали правильно. "Ютландия" ехала. Тряска была отвратительная. Рессоры на ведущих колесах были самые простецкие, но без них дела были бы совсем печальными. И вовсе не из-за еще большего падения и так отсутствующего комфорта, а по причине того, что тряска развалила бы весь чертов механизм за пару десятков миль.

***

      Где-то через час напряжение отчасти отпустило Ливитта. Манометры и стрелки на регуляторах вроде как не показывали ничего страшного. По крайней мере, Ари сам не видел, насколько он понимал, ничего угрожающего, а физиономия Несбитта не искажалась в ужасе. Хотя не то что бы этот человек был вообще особо эмоциональным.       Аарон регулярно докладывал обо всем в переговорную трубу Витусу. Сейчас они шли на полном ходу. Пассажиры "Ютландии" выполняли роль кочегаров. Да, они ослабели от скудного рациона, а разум их оказался несколько помутненным из-за долгого и полного отчаяния пребывания во чреве промерзшего корабля, но они могли сменять друг друга, так что кто-нибудь да исправно подкидывал угля в топку. Не самим же механикам это делать?       Ари старался не думать о шторме. Но не мог. Что он знал о таком погодном явлении? Не иначе как по решению Б-га, к которому в последнее время Ливитт в мыслях обращался все чаще и не так молодецки-шутливо, как в былые годы, буря не шла за ними по пятами. Наблюдатели из людей Мортенсена выяснили, что на север шторм надвигается со скоростью от десяти до двадцати миль в час. Он как бы клубился, двигался по из стороны в сторону или по спирали, расползаясь в ширь. Ведь если бы буря целенаправленно двигалась к полюсу, то и "Ютландия" бы в свое время не смогла удрать, и все другие города бы пали намного быстрее, что никто бы и до Нового Вифлеема даже не успел бы подумать добраться. Но к счастью им был дан шанс спастись...       И между тем шторм усиливался. Он словно унюхал людей. И теперь нагонял их. Хотя видно было уже плохо - давно стемнело. Но все знали, что он их нагоняет.       Паровая машина работала на максимальных оборотах. И "Ютландия" показывала чудеса скорости. Десять узлов в час! Несчастное суденышко выло, скрипело, кряхтело - но развалиться не должно. Двигатель тоже, очевидно, изрядно страдал, но Ари надеялся, что Хашем позволит устройству просуществовать еще часов двенадцать. Если скорость их корыта не упадет, и ничего серьезного не сломается, то они будут через это время уже дома. Бешеный темп!       Мелкие поломки они покамест оперативно устраняли. К счастью, ничего действительно ужасного не происходило, и прекращать движение не требовалось. Через несколько часов после начала движения Ари посчитал, что имеет законное право начальника немного вздремнуть.

***

      Ари разул глаза от резкого удара. Корабль дернулся и подпрыгнул. Не понимая спросонья, что происходит, Ливитт сел. Откуда-то доносились крики и ругань на разных языках, раздавался топот ног. Аарон встал, и в этот момент в его уголок вошел Болдуин, один из тех типов, приставленных Капитаном к отряду. "Королевское имя стало фамилией такого простака", - некстати подумал Ливитт, глядя на туповатую физиономию Болдуина. Тряски уже не было. Судно стояло на месте.       - Беда, пойдем, Аарон, посмотришь, что там! Мы во что-то вжахались! В мясо, дьявол его раздери! Растяпа-датчанин! Вот наш Капитан, благочестивый мистер Лэнгфорд такого бы не допустил!..       Ари побежал за Болдуином. В машинном отделении копошилась куча народа, причем большинство явно не имело вообще никаких познаний в работе силовой установки. Выпроводив всех лишних через несколько минут, и заодно выяснив, что произошло, Ливитт быстро перешел к этапу принятия решения об их дальнейших действиях - и исходящих из этого задач.       Пока Аарон дрых, разумеется, стемнело. Нагоняющий же беглецов шторм изгнал ясную погоду, и пошел сильный снегопад. Видимость серьезно упала. Ситуацию усугубляла проблема с освещением: на "Ютландии" не было мощных английских патентованных химических светильников, только старенькие керосиновые прожекторы, так еще и топливо к ним практически закончилось. Удача Мортенсена в итоге иссякла - а то, что никаких серьезных происшествий все эти часы не происходило, можно было назвать именно удачей - и "Ютландия" угодила на участок непрочного льда. Левое колесо попало в полынью. Чудом было то, что суденышко смогло-таки выкарабкаться, а не утонуть. Тем не менее, левая часть трансмиссии получила значительные повреждения, а колесо и вовсе сорвалось с оси.       - Еще чего?       - Ну, это, шестерни передаточные, что у колеса были, слетели, нахрен, так-то не поломались, но, это, датскому кочегаришке башку снесло, а Пресману пальцы оторвало.       - Жалуется он, орет, больно ему? - Осведомился Ари здоровьем своего подручного.       - Да какое жаловаться! Там от рта не осталось-то ничего, полбашки - нахрен, в мясо!       Ливитт сдержал раздражение на глупость верзилы. Пресман был в удовлетворительном состоянии, среди пассажиров был врач, так что можно было особо не беспокоиться. Несмотря на изгнание пассажиров "Ютландии", люди все равно копошились и будто бестолково возились. "Хоть догадались отцепить диск от маховика", - мимоходом отметил Ливитт, - "Не придется заново топить".       Группой в пять человек они вышли наружу. Снег бил в лицо, ветер норовил вырвать тусклый фонарь из рук. Приходилось орать друг другу, чтобы быть услышанным. Когда Ари осмотрел результат аварии, то немного приободрился: все было не так и плохо.       Ось не имела видимой погнутости и каких-то серьезных повреждений. Колесо оказалось потрепанным, некоторые спицы сломались, но внешний обод имел некоторые вмятины и был несколько покорежен, но, к счастью, втулка с осевым отверстием остались целыми. Остается всего лишь поднять колесо и водворить его на место. Плевое дело.       "Всего лишь несколько тонн, отсутствие блоков и нормальной опоры. И как это провернуть?"

***

      Да, видимо, любимое англичанами Провидение, в самом деле, сегодня все-таки на их стороне. Чертово колесо подымали практически всем составом "Ютландии". "Хоть какая-то польза от этих нахлебников", - подумал Ари. С невероятным трудом, но управились и насадили колесо, как надо. В процессе всего лишь раздавило какого-то старикана с некогда интеллигентной бородкой и сломало ступни нескольким парням. Малой кровью отделались, хотя если придется далеко идти пешком, то поломанных бросят. Даже крыша не проломилась из-за давления, оказанного переброшенными через нее на другую палубу веревок, которыми поднимали важную деталь.       Пока возились с колесом, в машинном отделении механики заменили погнутый вторичный вал. На все ушло около полутора часов - склянки никто не отбивал, будучи в работе, поэтому Ари представлял время лишь примерно.       "Ютландия" наконец-то возобновила движение - и все работало нормально. Ари теперь не смел отвлекаться и с важным видом следил за всем. Не то что б от этого было много пользы, но так хотя бы он покажет, что бдит и начальство из него, пусть и почти номинальное, но не самое дрянное.       Эрзац-ковчег периодически приостанавливался и в целом ехал аккуратнее, хотя и все буквально нутром ощущали, что шторм наступает. Аарону приходилось едва ли не заставлять себя докладывать Мортенсену о необходимости снизить ход или и вовсе сделать остановку на несколько минут для проверки. Лучше так. У них нет времени на еще одно подобие ремонта.       Ливитт знал, что в рубке сидел еще второй из приставленных Лэнгфордом людей. Тот тип не выглядел туповатым, как Болдуин, правда, и слова из него толком вытянуть не удавалось. Ари даже не запомнил, как того молчуна звали. Но он был из разведчиков и, видимо, неплохо уже успел изучить местность вокруг Нового Вифлеема. Поэтому Аарон не удивился, когда услышал из трубы радостный голос датчанина.       - Через семь миль будет ваш город!       А через три минуты многострадальное левое колесо вырвало вместе с осью, валами и куском стены.

***

      Они решили ехать на одном колесе. Слишком много в судне полезных вещей, которые могут спасти город в грядущие дни. И если они бросят корабль сейчас, то все нужное они могут и не успеть дотащить. Правая сторона трансмиссии все еще работала. "Ютландия" будет опираться на правое колесо. Отклонение не станет критическим, и удастся скорректировать путь за счет поворотных колес.       И они вновь поехали. Ненормальная работа и так кустарного механизма порождала отвратительный скрежет и пугающие звуки. Скорость упала до четырех узлов. Но они все еще ехали. Ари не помнил, сколько десятков раз он потел, исторгал ругательства и постоянно регулировал вместе с Несбиттом работу паровой машины и маховика, которым, как подумывал Ливитт, было не очень полезно работать на одну сторону.       Все скрипело, дребезжало - каждую минуту все они думали, что механизм развалится. Холодный ветер с ревом врывался через дыру в стене и разбрасывал снег по машинному отделению. Снежинки падали на механизм - и тотчас же таяли. И все же люди справились. И долгожданные слова раздались из трубки.       - Стоп машина!       Они вернулись домой. В нищий и тесный Новый Вифлеем. Но такой родной и надежный.       Вскоре путники откроют для себя, что за почти декаду дней их отсутствия в городе многое изменилось.