Обморожение

      Вьюга бушевала, казалось бы, все столь же яростно. Но Ливитт чувствовал, что это завершающий аккорд, и под него очень скоро состоится кровавая схватка. А потом все затихнет, и ледяная пустыня предстанет перед всеми забытыми богами в своем первозданном виде, без людей, их жалких построек и ничтожных следов невеликих побоищ.       Полная холодной решимости группа наконец-то добралась до шахты. Ворота долго держались. Но кучка - Ари уже уверился, что их много - обезумевших крыс в человеческом облике смогла их преодолеть. Механики вошли внутрь, осторожно переступая вывороченные металлические детали. По тем долго, видимо, все те несколько часов, что команда Ливитта бродила по внутренностям "Ютландии" враги колотили, чем придется.       Внешний тамбур был разгромлен. Снег оказался взрытым, а где-то и окрашен бурым и даже желтым. Двери, ведущие в следующий тамбур, были закрыты. Аарон подергал - бесполезно, заперто. Значит, враги заперлись там, внутри, понадеявшись, что механики побоятся штурмовать уродливую, но крепкую дверь. А потом и перемерзнут от холода. Ари раздумывал о дальнейших действиях, но его отвлек крик Лысого Джонни. Он с чем-то возился в небольшом ответвлении тамбура - холодная маленькая каморка. Ее дверь была вся в отверстиях, словно изрешетили пулями. Но оказалась запертой.       До шторма шахтеры тут хранили кое-какой инвентарь. Джонни пытался вскрыть дверь. Он утверждал, что слышал оттуда стон. Наконец-то удалось открыть. В кладовке лежало тело. Старый Якоб скрючился на грязном снежном полу в луже замерзшей крови. Рядом лежал какой-то револьвер. Похоже, что он стрелял из него, и крысы не решились штурмовать кладовку, возможно, планируя дождаться, когда старик сам издохнет. Ливитт подошел ближе. Оставленный в шахте дедок был все еще жив, хотя и получил тяжелую рану и знатно промерз. Он уставился туманным взглядом в потолок и что-то бормотал. Раненого, по-видимому, пулей механика усадили на рваный кусок мешковины.       Якоб был не в себе, и дела его были плохи. Всем было ясно, что без медицинской помощи старик не жилец. Ближайший врач мог быть разве что в Новом Вифлееме. Не было ни единой возможности добраться туда. Жизнь покидала Якоба. Но тот успел пробормотать кое-что интересное.       Несколько дней назад, инвентаризируя содержимое одной из кладовок, он обнаружил шахтерскую заначку. Ей и оказался старый револьвер с полным шестизарядным барабаном. Оружие было ржавым и потертым, но стрелять могло, старик убедился в этом позже. И хотя в полубреду Якоб слабо бормотал, что забыл от старческого маразма рассказать группе про револьвер - Ари ему не верил. Старикан заныкал оружие на черный день в этой маленькой кладовке. Ливитт не мог его винить в таком сокрытии. Ведь старому механику не оставили бы такое ультимативное оружие - на фоне уродливых и нечастых древних дульнозарядных пистолетов - и куда как более распространенных корявых дешевых ножей и просто металлических труб, изготовленных уже после Ледового Исхода.       Якоб проводил группу на поиски. Запер ворота на всякий случай. Что-то заставило его это сделать. Растопил печурку, обтер Мура тряпками, лег вздремнуть.       Проснулся он громких ударов. Их было слышно сквозь несколько тамбуров. В ворота яростно ломились. Сначала он подумал, что вернулся Ари с парнями. Вышел во внешний тамбур. По ругани нескольких голосов на незнакомом языке стало ясно, что никакой это не Ливитт. Чужаки орали и рычали и изо всех сил трясли и били по воротам. Якоб испугался и заметался, как мышь в клетке. Первым желанием у него было забиться подальше от страшных пришельцев. Он рванул к штольне и запер дверь, чуть ли не забился в самый дальний конец шахты. Так старик просидел полчаса, опасаясь дышать. А в ворота все долбили и долбили. Потом Якоб вдруг сообразил, что дверь-то он запер только одну. Еще он вспомнил и про свою заначку, в той самой кладовке во внешнем тамбуре. Быстро отправился туда. Он прихватил с собой глиняную лампадку, поэтому дверь за собой в кладовку все-таки запер. И в этот самый момент, когда Якоб разворачивал промасленную тряпицу с револьвером, ворота заскрежетали и поддались. Внутрь сразу же вбежала вооруженная толпа. Позже Якоб понял, что их было всего четверо. Он увидел их всех через щели железной двери.       Якоб вдруг сообразил, что враги-то сейчас доберутся до штольни, а там беззащитный Мур. Старик взвел курок и выстрелил в одного из прорвавшихся внутрь. Весьма удачно выстрелил - тот упал как подкошенный. А потом они заметили Якоба и выстрелили в ответ из чего-то посерьезнее старого револьвера или древнего пистолета. Пуля пробила нетолстую железную дверь и сильно ранила старика. В дверь стали ломиться. Она бы поддалась очень скоро - ее ведь не делали настолько крепкой, как ворота. Якоб выстрелил еще дважды - и один раз, похоже, даже попал. Нападающие отстали. Старик слышал, как они ругались и тащили тело первого подстреленного товарища и помогали второму. А потом они просто закрыли дверь. И Якоб остался один в кладовке, умирать от тяжелой раны и холода.       Довольно глупый ход. Почему они не предусмотрели скорое возвращение группы Аарона? Посчитали их еще более тупыми? Или сами отупели из-за всего происходящего? Может и просто опасались выходить в тамбур, боясь попасть под пули никак не желающего подохнуть дедка.       Ливитт закрыл глаза Якобу. Старик умер. Рядом кто-то пробормотал нескладную молитву.       - Мы сокрушим их. - Просто сказал Аарон, поднимаясь. В барабане револьвера было три патрона. Поколебавшись, он отдал "Дерринджер" с дополнительным патроном Лысому. Джонни показал себя довольно полезным членом их команды. Ари не хотелось расставаться с оружием, но все и так знали, что Ливитт уже был вооруженным. Сейчас нельзя было жадничать - это может настроить и остальных против него, да и в предстоящем побоище важен каждый ствол. Побоище было неизбежным - все понимали, что в живых к сегодняшнему вечеру останется только одна из противоборствующих групп. Никто не питал иллюзий после оставленных крысами следов людоедства и их дерзкого нападения на шахту.       Для дальнейшего продвижения нужно было разобраться с дверьми. Очевидно, их враги ждали за ними. Ливитт постарался скрыть неуверенность и тревожность. Нельзя показывать его людям страх. Иначе их негодование подлым врагом, совершающим отвратительные и бесчестные поступки, их ярость и жажда отомстить за павших товарищей сойдут на нет. Изначально вторгнувшихся мерзавцев было четверо или около того, один был убит или тяжело ранен, еще один получил рану, но остался боеспособен. Из огнестрельного оружия, по-видимому, у них только то, из чего ранили Якоба - в ином случае бы кладовку расстреляли. Да и припаса к этому оружию у них вряд ли много. Но Аарона беспокоила неизвестность. Вдруг врагов все-таки больше. Что за ружье? Древний мушкет или современный магазинный карабин, умелый стрелок при помощи которого быстро разберется со всем отрядом механиков? Хотя и мушкет оставался очень серьезным аргументом, а неточность старого гладкоствольного оружия не столь критична при бое здесь, на близких дистанциях. При этом в завесе из порохового дыма их противник может и внезапно напасть в ближнем бою. И хотя датчан, определенно, было меньше, но механики Аарона и он сам точно не имели никакого военного опыта. А их противники вполне могли. Сложно было предсказать, как пойдет ситуация в грядущих событиях.       Но нужно было скорее вскрывать дверь. Три человека по приказанию Ари взяли железный лом от ворот и приняли крушить дверь в следующий тамбур. Сам Ливитт вместе с Несбиттом и Джонни рассредоточились и навели оружие в сторону двери. Как только ее сломают нужно быть готовым выстрелить. "Главное - не задеть ребят", - подумал Ари.       Дверь скрипела, хрустела и словно завывала ледяным металлом. "Или это воет заживо пожираемый чудовищами Мур?" - С ужасом задумался Аарон.       Наконец-то препятствие поддалось. Все напряглись. Ливитт кивнул. Берни толкнул раскуроченную дверь ногой и отпрянул за угол. Капля пота прокатилась по спине Аарона. Руки тряслись. Револьвер и так было почти невозможно держать в грубых рукавицах. Но за дверью никого не было.       В этом помещении не было никого. Впереди оставалась последняя основательная дверь. За ней отсек, который непосредственно связан со штольней и отделяется от нее тоненькой калиткой. Очевидно, что враги ждут их уже совершенно точно за следующей дверью.       Ливитт ткнул железякой в дверь. Лязгнуло. Прыгнул за угол. Никаких ответных действий. Ударил еще раз. Ничего. И еще. Ари бросил взгляд на трех "взломщиков". По их лицам было заметно, что приближаться к двери у них не было ни единого желания.       - Что, уже не желаете мстить любителям цинготного мяска? - Не оборачиваясь, язвительно осведомился Ливитт, засовывая металлический штырь в небольшую щель возле петли.       Ари всем своим видом показывал презрение - то ли к струсившим механикам, то ли к возможной угрозе. Но внутри он боялся. Понимал, что если не он, то больше никто и не решится. Назвался лидером - лезь вперед. Будто в древние времена, когда предводители оказывались в первых рядах, а не командовали позади. Времена вновь стали варварскими. Но все равно было очень страшно. И страхи подтвердились.       Только чудом за грохотанием и скрежетом ломаемой двери удалось услыхать возню за дверью. Аарон тотчас же завалился на бок. Очень вовремя. Оглушительно громыхнуло, совсем рядом. А по макушке словно со всей силой ударил раскаленной кочергой рефаим. Ари взвыл от боли. В ушах звенело. Липкое и горячее потекло в глаза.       - Ломайте дверь, придурки ссыкливые! - Хрипло гавкнул он своему бравому воинству. - Пока они не перезарядили свою пукалку и не порешили всех нас!       Несбитт, подавая пример, подхватил лом и стал расшатывать дверь. Остальные бросились за ним.       Ливитт пытался прийти в себя. В голове словно пороховой склад взорвался. В глазах все качалось и двоилась. Пуля лишь слегка задела голову, совсем краешком, при этом сорвав кусок скальпа. Кровь все никак не останавливалась. Он попытался было встать, но тут же, зашатавшись, сел обратно в снег. Тошнило. Принять участие в грядущем бою Ари не мог, но он надеялся, что Несбитт не подведет. Ему он передал свой револьвер на время. Придется положиться на Гаса.       Дверь доломали. Подбадривая себя довольно визгливыми воплями, механики толпой ломанулись внутрь. Им ответил людоедский рев. Послышался лязг железных дубинок и звуки ударов.       Растирая лицо снегом и прикладывая его же к ране, Ари все же кое-как смог прийти в себя. По-быстрому отрезал кусок от угольного мешка и кое-как перевязал башку. Грязно, но пока сойдет, лишь бы кровь остановить. Ливитту было очень плохо, но он все же попытался встать. К сожалению, его все-таки вывернуло.       Драка все продолжалась, злые крики не стихали. Бахнул выстрел. Опираясь на железную палку, шатающийся Аарон побрел к месту побоища. Пусть он сейчас слаб и немощен, но даже такая помощь может оказаться существенной для его команды.       Но его помощь уже не требовалась. Все было кончено.       Его механики ошалело смотрели на поверженных супостатов. Численное превосходство сыграло людям Ливитта на руку. Пятеро относительно целых, но голодных против четырех сытых, но местами весьма драных.       Ари вышел на середину помещения. Несбитт пребывал в прострации, поэтому Ливитт быстренько забрал у него револьвер. Все-таки оружие - это власть. Кто знает, стал бы Гас отдавать его позже? Остался бы также лоялен? Или решил бы, что Аарон ему все-таки не нужен? Не стоило искушать. Потрачен один патрон - и когда успел? Видимо, из-за помутнения разума Ливитт не различил выстрел.       Из своих все были, к счастью живы, хоть и с травмами. Но ничего действительно серьезного, даже без переломов, кои в нынешних условиях превращают человека в бесполезную обузу.       Среди вражин один оказался забитым железным ломом насмерть.       - Пораскинуть мозгами - не всегда полезно. - Попытался убогой шуткой разрядить обстановку Ари.       Еще один, очевидно, скоро тоже скончается. Туда ему и дорогу. А вот двое других отделались легкими повреждениями.       - А-а-а-а! Сюда!!! - Послышался вопль со стороны штольни. Все рванули туда, забыв о сокрушенном враге.       Прямо на льду лежало выпотрошенное тело Мура. Изверги разодрали несчастного, судя по застывшей гримасе муки, прямо живьем. Ари услышал, как кого-то стошнило. Кто-то скрипнул зубами.       - Ублюдки... Нечисть... Нелюди... Мерзавцы! Так не должно быть! Это против всех законов небесных и человеческих!.. - Слышал Ливитт бормотание со всех сторон. Он и сам пребывал в потрясении и от такой жестокости, и от ее бессмысленности. И все больше преисполнялся отвращения к превратившимся в безумных кровожадных зверей людоедов.       Чарли, неприметный член их отряда, рванулся назад, во внутренний тамбур, где лежали побитые негодяи. Ари сообразил, что тот намеревался сделать и остановил механика в последний момент. Его лицо перекосилось от ярости и недоумения. Ливитт пояснил.       - Мы не будем поступать также, как эти отбросы, марать руки об эту падаль! Кроме того нам и так придется здесь убираться и все чинить! - Ари перекосило от жути и омерзения, когда он подумал об разорванных останках Мура.       - Ты хочешь пощадить этих шлюшьих выпердышей?! - Проорал ему в лицо Чарли, брызгая слюной.       - Заткнись. Успокойся. Не будь бабой. - Прорычал в ответ Ливитт. - Их покарает шторм.       Наступила тишина. Все внезапно умолкли. Даже выжившие датчане, ранее пытавшиеся отползти от разъяренных британцев, замерли.       - Мы не будем мараться об это дерьмо. Их палачом будем ледяная пустыня. Ее закон суров, но справедлив.       Плененных врагов раздели догола и связали им руки. Среди них, кстати, оказался тот самый стрелок. Он посмотрел Аарону прямо в глаза. Ливитт вздрогнул и не смог выдержать этот безжизненный холодный взгляд.       - Буря стихает. Но стужа в душах только начинается. Сегодня ты победил. Но завтра в Хельхейм выставят тебя. Ты слаб и боишься запачкаться. Бойся новой эры. Эры белых волков, эры крови и мороза. - Равнодушно, перед тем, как его вывели, произнес тот на ломаном английском с жестким акцентом.       Разобраться с пленниками вызвался Чарли с Питером. Ужасная кончина Мура затронула их сильнее всего. Они собирались привязать тех к "Ютландии", а потом облить водой и оставить на съедение шторму. Ливитту не хотелось участвовать в жестокой расправе. Все это до чертиков надоело ему. Он хотел лишь прилечь у жаркой печи, чтоб головная боль прошла, а мутить перестало. Судьба Мура была печальна, но Ари уже почти ничего не испытывал, только бесконечную усталость духа и плоти и разочарование в остатках человечества, что убивало друг друга в припадке безумной ненависти.       Но приходилось идти на поводу этой ненависти его подчиненных. Пусть лучше они удовлетворятся возмездием врага, чем сойдут с ума и зарежут самого Аарона, например. И пусть это возмездие будет таким - хотя бы не грязным и кровавым, без вони внутренностей и дикарских гортанных выкриков. Пусть всю грязную работу сделает мороз. А людям не придется брать тяжесть на себя. В конце концов жестокость не проходит просто так. Ари не хотелось жить бок о бок с кровожадными головорезами. Пусть это сделает мороз, да. Ведь неспроста издревле палачи жили отдельно от нормального общества. Привнесение смерти и страданий меняет человека.       Приговор был приведен в исполнение. Преступников оставили на морозе. Тяжелораненый молчал по понятной причине. Стрелок тоже, и он все также не моргая смотрел в глаза Ливитту. На этот раз Ари не отвел взгляда. А вот последний из выживших верещал и дергался.       Ведь если человек в теплой одежде может за десяток-другой минут намертво замерзнуть сейчас, то каково тем, кто обнажен и облит ледяной водой? Аарон не хотел узнавать это на собственной шкуре.       Труп убитого датчанина бросили рядом.       - Надо было их на железные колья насадить... - Кровожадно пробормотал Питер, когда они возвращались домой. Им предстояло еще похоронить Мура. Аарон твердо решил, что они погребут его в месте без ориентиров, чтоб его засыпало снегом - и все забыли, где останется тело. Не нужно никаких соблазнов. Пусть даже и после сегодняшнего, бесспорно, у всех механиков даже мысли пойти по пути датчан не возникло бы.       Позднее они прибрались в шахтах от следов трагических событий и починили все двери с воротами. Этот ужасный и тяжелый день был завершен.       Утром Ари выглянет наружу и поймет: буря практически стихла. Шторм насытился всеми теми страданиями, что принес людям, он принял жертву и успокоился, неохотно уступая чистому небу с далекими и безразличными звездами. Он ушел. Но надолго ли? Когда он нанесет удар вновь, и смогут ли ошметки человечества уцелеть и сохранить человеческое в себе?