***
Как и было запланировано, выступили они рано утром. Несмотря на потемки, добрались до Города довольно быстро. Все-таки отсутствие бурана невероятно облегчало жизнь. Перед Ари и его людьми распростерся купол Нового Вифлеема. Ворота, ведущие в предбанник, где хранили "Ютландию" и другое нужное снаружи оборудование, так никто и не закрыл. Все осталось нетронутым. Поколебавшись, Ливитт все-таки решил не загонять их корабль в помещение. Холод отступил, пусть и не слишком сильно - было все равно морознее, чем до Шторма, но все же значительно теплее, чем при нем. Так что пройтись, а при необходимости - пробежаться - будет не так и сложно. Зато возможность случайного обнаружения сильно снижается. Это было нежелательным. Чем менее они будут заметны при возвращении, тем лучше. Пусть в Городе уже и не могло остаться никого в живых. Но учитывая обстоятельства, при которых они покидали его, лучше перестраховаться. Дверь, ведущая изнутри в этот тамбур, оказалась выломанной - кто-то пробился изнутри. Ведь механики перед отбытием подперли ее железными прутьями, чтоб никто не помешал им обдирать побитых тогда датчан. Странно, что тогда ворота они не закрыли... Внутри было темно и как бы не холоднее, чем снаружи. С освещением были сложности. Родные топливные элементы почти исчерпались. Еще до мракобесия Торольда и бунта против капитана некоторые инженеры пытались вести какие-то работы, но далеко им продвинуться не удалось. Все что им удалось родить - это жуткого нагрудного уродца. Этот страшный гибрид жаровни с фонарем полагалось носить на груди. По сути угольная печь. Света давала эта штука очень мало - буквально на десяток шагов, весила много, а еще оказывалась крайне травмоопасной - разбить кому-нибудь башку острыми гранями или обжечься - раз плюнуть. Зато у нее было два плюса. Во-первых - тепло. Это было весьма кстати во время выходов наружу, особенно во время Шторма. Во-вторых, как пошутил Ари - если в них будут стрелять, то такие штуки можно использовать как импровизированные щиты или кирасы. Короче говоря, крайне неудобная и несуразная вещица, но выбора особого не было. Остатки фонарей с топливными элементами припасли на крайний случай. Город был мрачен и холоден. Ни о какой работе генератора, понятное дело, речи не шло. От этого было не по себе: все привыкли слышать в Новом Вифлееме его мерный гул, ощущать его тепло и видеть яркие отблески пламени, озарявшие пространство вокруг и видимые отовсюду. Куда же им направиться? Ливитт повел людей в сторону квартала механиков. Во мраке ориентироваться было непросто, но ноги сами помнили, куда идти. Хотя и Город очень сильно изменился. Порой в круг тусклого света попадали обрывки одежды и какого-то мусора, местами виднелись бурые лужицы. Кирпичные стены секций нередко были испещрены выбоинами, по-видимому, от пуль. Пару раз Аарону показалось, что на некотором удалении свет отражался от костяков. Ему не очень хотелось узнавать, так ли это, поэтому он просто шел дальше. Вдруг он наткнулся на человека. Живого, но не очень целого. Какой-то искореженный доходяга ухватил Ливитта за рукав шинели. Ари уже собирался оттолкнуть страшного уродца, когда тот зашептал: - Да, я помню тебя... Гадкий скользкий жиденыш. Ты с дружкам захотел свалить, когда у нас началось веселье. Ты украл наши богатства. Нашу еду. Но это все несущественно. Все это уже пустое. Знаешь, почему? Аарон с командой остановился. Бродяга, поддержанный молчаливым любопытством, продолжил. - Мы слышали его... О да, мы слышали. И это прекрасно. Это было ужасно. О да, мы слышали... - Слышали что? Ты скажи лучше, где люди. Кто жив? Слышал о механиках? - с надменным презрением спросил Ливитт. Видимо, ничего значимого этот безумец ему не сообщит. - Разве ты не слышал это? - удивился тот, проигнорировав большую часть фразы Аарона. - Мой друг, разве ты не слышишь, как Бог плачет? Ари почему-то испытал холодок жути от этого бреда сумасшедшего. - Лысый поп хотел, чтоб мы верили. Он звал нас к покорности. И мы это делали. Мы молились распятому Богу. Мы молились и уничтожали еретиков. Мы изгоняли на мороз отступников и иноверцев. Мы предавали анафеме и тебя, глупый еврейчик... Но все это несущественно. Все это было давно. Лысый сдох. И его Бог умирает. Наш Бог. Он смотрит на нас и плачет. Как ты можешь не слышать этого? Как ты не слышишь стенаний умирающего в муках Бога? Ливитт развернулся и схватил руку бродяги, силясь избавиться от хватки. Тот вцепился крепко. - Бог умирает. И Он плачет. Горько и страшно. И каждая Его слеза рождает то, что придет Богу на смену. Каждая Его слезает гасит наше желтое светило небесное. Когда ты видел солнце? Когда я видел солнце? Я не помню. Как оно выглядит? Говорят, оно было желтым, как верхушка пламени чахлой свечи. Но я не помню. И ты не помнишь. Аарон слушал эти бессмысленные слова против воли. И с ужасом понимал, что и он не может вспомнить, как выглядит солнце. А оборванец все продолжал. - Старое солнце погасло. Оно прогорело. Сгнило. И какое оно теперь? Оно почернело. Но разве возможна прежняя жизнь под Черным Солнцем? Нет, мой друг. Поэтому верещит древний Бог, извиваясь на кресте. Поэтому страшно тебе. Ведь тысячелетия тебя защищал Отец нашего Бога. Но теперь нет ни Отца, ни Сына, ни Святого Духа. Все они лишились воли в агонии. Есть только Черное Солнце. Мы все теперь ходим под ним. Наконец-то Ливитту удалось сбросить морок. Со всей силы он оттолкнул безумца. Тот шлепнулся на задницу, но все также продолжал таращиться дикими выпученными глазами. Никакой полезной информации... Механики уже уходили. А тот все бормотал в пустоту: - Жаль, что ты не слышишь воплей мертвого Бога. Черное Солнце взошло. Так холодно под ним...***
Пробираясь сквозь кирпичный лабиринт, они добрались до сердца квартала механиков. До Шторма, до того, как ситуация из плохой стала ужасной, Ари умудрялся здесь развлекать местный люд своими историями и музыкальными потугами. Это была своего рода площадь с жаровнями. Теперь ее не было. Зато на ее месте высился уродливый курган из битого кирпича и снега. Это все, что Ливитт успел разглядеть перед тем, как совсем рядом разлетелся осколками кирпич. У кургана дернулась чья-то темная фигура. Ари вскинул револьвер. - Проваливайте, уроды! Третьего дня мало получили? У нас еще! Сейчас стрелять буду! Проваливай, отребье! Аарон узнал голос. Это был один из тех инженеров, кто пытался выращивать капусту, поддерживая условия в теплицах. - Не пали, Ной! Это я, Ари Ливитт! - Кто? Ари? А, еврей? Ты жив, что ль? Вот это весть! Но не рыпайся. Сейчас проверим. - послышалась возня и приглушенные переговоры. - Эй, Реджи, подь сюды, тут Ари как бы вернулся! Ну тот весельчак с командой. Бродиевские беглецы, да. Ты держи ружьишко, а я зажгу лампу. - Ари? Слышь меня? Держи руки на виду и не дергайся. Кто там с тобой? Пусть стоят пока в сторонке. Ливитт решил не дергаться и не провоцируя. Вроде как их встретили настороженно, но не враждебно. Уже неплохо. Передав револьвер Гасу, Ари подошел к кургану. Ной выглядел очень плохо. Усталое заросшее лицо голодающего человека. Лихорадочный блеск в глазах. Местами побуревшая грязная кожа - то ли от холода, то ли от цинги, а может и от всего сразу. Тем не менее, он не выглядел сошедшим с ума. - Действительно, ты. Думал, что ты издох. И кто с тобой? Действительно ребята Броди? Надо же... А он сам как? Что? Сожран людоедами? Ха-ха! Знаешь, а туда ему и дорога! Ливитта несколько удивила последняя фраза. Осторожными он выяснил, что Джош Броди в глазах кучки выживших механиков, а их осталось десятка человек, преобразовался из уважаемого мастера в эгоистичного воришку. Ари обрадовался этой точки зрения. На мертвеца можно повесить все грехи. Вот он и не мудрствуя лукаво, лгал и лгал. Выставив себя и свою команду глупыми овечками, которыми сыграли в темную и подбили на грязную авантюру, Аарон надеялся, что их не будут считать соучастниками. Лучше быть недалекими дурачками, нежели злодеями, укравшими еду и топливо. К счастью, свидетелей особо не было. А людям Ливитта хватило ума стоять на удалении и помалкивать, наматывая на ус всю эту болтовню. Сложно было понять, что есть причина такого легкого доверия: отупение этого Ноя с Реджинальдом от голода, или они всегда были не очень сообразительными. Так или иначе, но они легко восприняли ложь Ливитта и посчитали ее за правду. Ари решил закрепить успех и рассказал, что приехали они не с пустыми руками. Стражи кургана обрадовались. Реджи исчез где-то внутри этого уродливого гигантского сугроба. Вскоре Ливитта с командой пригласили зайти. В этом снежном убежище было тепло. Когда началась всеобщая кровавая вакханалия, некоторые инженеры, наиболее разумная часть, решила выживать сообща. Они соорудили эту нору, периодически сменяя охранения и отгоняя обезумевших дегенератов, что жаждали крушить все и вся. Ведь все понимали. В генератор перестали загружать уголь. Он некоторое время будет еще испускать тепло. Но надолго ли? Металл стынет быстро. А уличная стужа очень быстро уравняет температуру под куполом с температурой снаружи. Нужно строить купола поменьше. Так построили эту нору. В коридорах сугроба было тепло, но очень тесно и темно. Если у группы Ари с освещением были плохи дела, то вифлеемцы практически жили во тьме. Было удивительным, что они сохранили рассудок. По крайней мере, в достаточной мере. Ливитт понял, они, однозначно, не зря бежали. Здесь бы им пришлось куда как хуже. Выжившие в кошмарной резне начали дробиться на группировки. Инженеров, конечно, изначально было в несколько раз больше. Холод, голод, болезнь уничтожили слабых и старых. Враждебные безумцы же извели наиболее энергичных и дерзких. Наверное, еще по этой причине кучка инженеров приняла ложь Аарона. Что они могли сделать ему? Да, у них было оружие. Но они прятались в своей норе, пытаясь удержать те крохи тепла, что давали их чахлые тела. Ведь снаружи творилось беззаконие и варварство. Ари вспомнил того психа, что твердил бред про умирающего Бога и про Черное Солнце. Расспросил вифлеемских инженеров. - Это банда каннибалов, что живет в противоположной части города, на территории бывшего склада. Как хорошо, что они далеко от нас! Через некоторое время после побоища они выдумали этот вздор про Черное Солнце! Иногда они начинают орать и громыхать металлом! - жаловался самый старший из выживших инженеров, спрятав лицо в ладонях. - И с каждым разом они все ближе подбираются к нам. Мы отгоняем их периодически. Но с каждым днем у нас все меньше боеприпасов и все меньше сил. А их орда словно становится больше, хоть они и жрут друг дружку! А скоро они придут сюда и сожрут нас! Тогда-то Ливитт вдруг понял, что он намного сильнее этих людей. Да, они сбежали ранее. "Отступили, - поправил он себя. - Но сейчас мы вернулись и готовы продолжать борьбу за свою жизнь. А эти... Смирились. Мясо..." Ари вышел на середину главного зала снежного кургана. Его лицо освещала маленькая жировая лампа. Здесь было очень душно, и пахло немытыми телами. Тем не менее, Ливитт попытался встать во весь рост, что было непросто при низком потолке. - Я дам вам уголь. И я помогу вам выжить. Мы выживем. Мы наберем силу. Мы возобновим добычу еды и топлива. И никогда не станем есть людей. А затем мы сокрушим тех отбросов рода человеческого! Пойдете вы вместе со мной иль будете ждать, пока они приготовят из вас сочные колбаски? Убогое воззвание. Ари не особо надеялся на него. Но, как ни удивительно, инженеры воспрянули духом. Он и с командой вдруг стал для них соломинкой, не столько ведущей к выживанию, сколь просто дающей надежду. Эти люди приняли его лидерство. Теперь нужно было найти возможность добыть еды. Ведь с кучкой голодных оборванцев не победить толпу отморозков, что на другом конце руин Города молятся Черному Солнцу на костяных алтарях... - Собирайте свое барахло, - Ливитт с презрением оглядел зал кургана. - Мы не будем ютиться в смрадной норе, трясясь от страха перед каннибалами. Буря кончилась. Теперь мы сможем жить на корабле и кочевать от стылого океана, что даст нам пищу, к угольной шахте. А потом мы наберем силу и разгромим терроризирующих Город негодяев. Город будет наш. И Город должен жить! "Нам нужен бур, ведра и лопаты, чтоб сразиться со льдом, - размышлял Ливитт, - Будет сложно. Может, следует собраться всей нашей толпой и попытаться вернуться в Лондон?.. Нет, глупая мысль. Мы, конечно, не осилим переход. Придется бороться за Новый Вифлеем. Нам нужна база и надежная гавань. Вечно скитальцами мы не выживем. Это временная мера. Когда эти трусы отожрутся - мы привлечем нормальной едой и углем сторонников, а потом победим людоедов".