Чарующая Венди

Венди стояла возле дома по адресу в Хайгейте, не совсем понимая, зачем она здесь. Возможно, из любопытства, а возможно, из скуки. Джеймс, как она знала, сейчас был занят какими-то финансовыми вопросами, дети были на занятиях или играли, а сама Венди оказалась в безвыходном положении. Поэтому она достала карточку, которую дала ей Лилли Лентон, и решила проверить адрес. Направляясь в тот дом, она размышляла о своих намерениях присоединиться к делу суфражисток. Действительно, было ли у нее желание принять более активное участие во всем этом? Конечно, ей страшно хотелось бы познакомиться с миссис Панкхерст. Ей было любопытно посмотреть, как выглядит и что именно скажет эта женщина, сила духа которой была такой замечательной. А еще Венди хотелось уточнить, узнает ли она в той саму себя... Но добравшись до дома, она остановилась снаружи, прикрыв глаза и мысленно сопротивляясь происходящему. Чего же она добивается? Неужели Джеймс дает ей недостаточно? Было ли все это — Джеймс, визит к суфражисткам — лишь попыткой вернуть то сумасшедшее чувство свободы, которое она испытывала, живя в Неверленде? Неужели в остальном ее жизнь казалась такой пустой? Ну конечно же, нет. Она повернулась, чтобы уйти. Теперь этот визит казался лишним и каким-то дестабилизирующим. — О... Венди! Это ведь вы, не так ли? Она инстинктивно оглянулась. Дверь в дом открылась, и там, широко распахнув рот в самой лучезарной улыбке, стояла Лилли, девушка с лекции. У Венди упало сердце. Теперь она уже не могла уйти. Лилли уже бежала к ней по ступенькам крыльца. — Вы пришли! О, Венди, мне как раз показалось, что я узнаю вас. Входите, входите, мы найдем, чем угоститься. Вскоре Венди обнаружила, что ее тащат по лестнице вверх в глубину дома. Это было внушительное строение, казавшееся внутри каким-то замкнутым и мрачным, а еще от него исходил странный запах, не поддающийся определению, отнюдь не неприятный, напротив, вызывающий у нее желание остаться и вдохнуть еще — сладкий, скорее опьяняющий. Ее жестом пригласили в гостиную. Тяжелые шторы были почти полностью задернуты. Да и в целом, было неестественно мрачно для этого времени суток, и Венди напряглась, чтобы глаза привыкли к темноте. Комната была отделана темно-красными и зелеными цветами с золотым орнаментом. Бархат и шелк, казалось, украшали каждую поверхность, роскошно и довольно декадентски драпируя диваны и кресла. Это напомнило ей пиратскую каюту, в которой она оказалась на корабле много лет назад. Женщина примерно того же возраста, что и Венди, сидела, положив левую ногу на диван, и курила сигарету из длинного мундштука. Лилли встала позади Венди, слегка подталкивая ее вперед к этой женщине, будто представляя для какого-то жертвоприношения. — Олив, это Венди, Венди Дарлинг. Ты помнишь? Я говорила тебе, что встретила ее на лекции. И вот — она пришла к нам сама. Я же предупреждала тебя, что так и будет. Венди, знакомься с моей лучшей подругой Олив Уорри. Олив Уорри. Это имя было ей знакомо. Венди была уверена, что знает его; наверняка читала его в газетах. Запах сигаретного дыма, более сильный, чем у трубки Джеймса, застрял у нее в горле, и ей пришлось резко и внезапно откашляться... — Венди Дарлинг? Какое восхитительное имя, — ухмыльнулась Олив. Голос у нее был низкий, почти мужской. — Ты действительно дорогая, да, Венди? — протянула она с довольно пугающей ухмылкой. Венди удалось мягко улыбнуться в ответ, но у нее возникло сильнейшее желание уйти. — Лилли, любовь моя! — крикнула Оливия подруге, уже скрывшейся в другой комнате. — А я думала, ты куда-то ушла... — она так и не отвела глаз от Венди. И это почти заставляло ее чувствовать себя какой-то полураздетой. — Да, я выходила, — ответила Лилли, возвращаясь с печеньем и лимонадом. — Но теперь, когда Венди здесь, спешить некуда. Оливия уселась на диване, медленно разматывая каждую конечность движениями, похожими на движения танцовщицы, и потянулась за маленьким стаканчиком с зеленой жидкостью. — Присаживайся, Венди, — та присела. — Ты ведь поможешь нам с нашим небольшим замыслом в Кью, не так ли? Венди почувствовала себя еще более неловко. — Ну, я не совсем уверена, что смогу это сделать. — О, подключайся к этому. Будет так весело, обещаю, — Олив посмотрела на Лилли, и они обменялись улыбкой, которая, казалось, передавала какие-то невысказанные секреты. — А что именно вы собираетесь делать? Плечи Олив небрежно приподнялись. — Просто... небольшое нарушение правопорядка, вот и все... — Вы хотите организовать какой-то марш? — Ну... полагаю, можно сказать и так, да. — Не знаю, так ли уж хорошо, если я присоединюсь к вам... Олив бросила на нее такой свирепый и решительный взгляд, что Венди показалось, будто она снова в школе. Исчезло елейное очарование. Голос Оливии внезапно стал холодным и горько уверенным. — Нам нужны такие женщины, как ты, Венди. Нам нужны люди, которые слушали бы нас. Иначе ничего не будет достигнуто. Это может быть сделано только путем проникновения прямо в сердце того, что волнует людей, того, что им дорого. Венди тоже могла высказывать свое мнение. И приподняла бровь. — А разве марш в садах Кью — это как раз то, что и волнует людей? Олив несколько мгновений тупо смотрела на нее, потом слабо улыбнулась и глубоко затянулась сигаретой. — Ты замужем, Венди? — Да. — А чем занимается твой муж? — Он работает в банке. — Ах, бедняжка. Венди сердито посмотрела на Олив. Ухмылка той стала еще шире. Она чем-то напоминала Венди Джеймса, но как раз тем, что ей не нравилось в Джеймсе, когда она была ребенком: Джеймсом-разбойником, Джеймсом-манипулятором. Ей захотелось уйти из этого дома. — Моему мужу очень нравится его работа. Он счастлив, занимаясь ею. — Один из них, да? Один из банкиров? — А вы замужем, Олив? — настойчиво спросила ее Венди. — Нет. Я не собираюсь подчиняться чьей-то воле. — Это не обязательно должно быть так. Есть много мужчин, которые понимают и согласны с наличием избирательного права женщин. Некоторые мужчины действительно относятся к женщинам как к равным себе, — Венди знала, что имеет в виду совсем не Джереми. Так вот каким она видела Джеймса? Она чуть не рассмеялась вслух, услышав, что поклонником женской эмансипации считает пирата, великого капитана пиратов, истребителя людей, с которым, как она знала, совпадала во мнениях, уважавшего ее и уважаемым и самой Венди. — Значит, твой муж обращается с тобой как с равной, не так ли? — спросила Оливия. — Да, но не муж, — пробормотала она, все еще не оправившись от потрясения. — А кто же? — Оливия наклонилась вперед, затушила сигарету и внимательно улыбнулась. — Значит, это не твой муж? Венди промолчала. — Так значит, есть еще один человек, относящийся к тебе как к равной, не так ли? Покраснев, Венди не могла поднять глаз. Ее щеки просто пылали. — О-о-о... — продолжила Оливия, и ее голос стал маслянистым от напряжения. — Значит, ты совсем непослушная девочка, Венди? — Что вы имеете в виду? — У всех нас есть разные способы поиска свободы. Если твой муж не дает тебе ее, то, возможно, это делает кто-то другой. Любовник... Так это любовник? Она ничего не ответила. И ее молчание лишь придало Оливии уверенности. — И чем же занимается твой любовник? Он тоже банкир? Я почему-то в этом сомневаюсь. — Я должна идти, — Венди внезапно встала. Эта женщина видела слишком много, болезненно заставляя Венди думать об этом. — Благодарю вас за гостеприимство, мисс Уорри. И бросилась к двери. — Венди! Нет, не уходите, — Лилли побежала за ней по коридору. — О, не обращайте внимания на Олив. Иногда она может быть довольно невежливой, но нам нужны и такие люди, как она. Так же, как и такие, как вы. Послушайте, мы встречаемся в чайном домике в садах Кью в десять часов в следующую среду. Приходите туда. — В десять часов утра? Я не уверена, что смогу сделать это... — Нет-нет, только не утра! В десять часов вечера. Скажите мужу, что идете на лекцию, концерт или что-то в этом роде, или что у вас есть бедная незамужняя тетушка, которую обязательно нужно срочно посетить. — Лилли, я и впрямь не думаю… Но внезапно Лилли взяла и крепко обняла Венди, прежде чем нежно поцеловать ее в губы. Это несколько потрясло Венди, но поцелуй был таким нежным и ласковым, что ей даже не пришло в голову отстраниться. Это казалось все равно, что снова попасть под обаяние Динь-Динь. И было довольно очаровательно. — Ради меня, Венди, дорогая, дорогая Венди, сделай это ради меня. О, пожалуйста... Венди крепко пожала руку Лилли и с нежной улыбкой спустилась по ступенькам. — В десять часов вечера в следующую среду! — напомнила ей та. — Но ведь сады Кью не открыты в десять вечера, верно? — но Лилли уже скрылась в доме. Теперь Венди определенно пожалела, что отправилась в Хайгейт. Она решила вернуться домой длинной дорогой, как часто возвращалась в эти дни, через отель "Клэридж". Джеймс уже вполне мог закончить свои дела. И она горела желанием увидеть его: ей нужно было это, нужно было очистить себя от пережитого в том доме. Она постучала в дверь его номера и стала ждать. Но ответа не последовало. Ей захотелось плакать, но сила разочарования заставила ее вздрогнуть. Она повернулась, чтобы уйти, желая, чтобы ноги сами потащили ее прочь, но как только двинулась по коридору, дверь открылась. Она оглянулась назад. Появилось лицо, окруженное густыми темными кудрями, непокорными и нерасчесанными. Там стоял Джеймс в своем темно-красном камзоле, точно таком же, как в тот день, когда ее привели к нему в каюту. Несмотря на то, что он был так же потрясающе красив, как и всегда, выглядел он довольно устрашающе. Джеймс казался бледен и дезориентирован, как маленький мальчик, пробудившийся ото сна. Но Венди никогда еще не была так рада видеть его. Она практически побежала обратно, и лицо ее расплылось в сияющей улыбке радости и облегчения. — Привет. Джеймс медленно потер глаза, пытаясь прогнать одолевавший его сон. Его искалеченная рука была сейчас без крюка. — Я тебя не ожидал. Боюсь, я не совсем в форме сейчас... — он провел обрубком руки по волосам, отчего они разлохматились еще хаотичней. Она не смогла удержаться и хихикнула. — О, Джеймс... прости... я не хотела тебя беспокоить. Ты хочешь, чтобы я ушла? Ты готов прогнать меня? Джеймс поднял руку и с остервенением схватил ее за запястье. — Нет. Я совершенно определенно не хочу, чтобы ты уходила. Не смей уходить, моя Венди. Он втащил Венди в комнату, захлопнул дверь и швырнул ее на кровать. А потом начал быстро расстегивать на ней одежду. — Видишь ли, моя дорогая... чтобы стать успешным капитаном пиратов, нужно научиться быстро вставать, когда в этом возникает необходимость. — Я тебя разбудила, Джеймс Хук? — она потянулась, чтобы стянуть с него нижнее белье. Они оба посмотрели между его ног, и Хук снова поднял на нее глаза, криво изогнув бровь. — Похоже, что так и есть, — и размашисто вошел в нее. ___________________________________________________________________________________ А потом они тихо лежали, и Венди кончиком пальца рисовала невидимый узор на его покрытом шрамами торсе. — Знаешь, меня сегодня поцеловала девушка... Венди не заметила легкой вспышки в глазах Джеймса. Но голос ему удалось сохранить удивительно ровным. — И кто же это был, стесняюсь спросить? — Одна суфражистка. Она и ее подруга хотят, чтобы я отправилась с ними на какой-то протест на следующей неделе. — И что это был за поцелуй? — Довольно приятный. Не очень долгий, не волнуйся, но он случился прямо в губы. Это чем-то напомнило мне о Неверленде. Делать то, чего я никогда раньше не делала. — Если хочешь того, чего никогда раньше не делала, я могу оказаться полезен. Она улыбнулась и поцеловала его. — Это я знаю. О, я знаю, дорогой мой. Дом, в котором были они, эти двое... все это навело меня на мысль о твоей каюте. — Мне нравилась моя каюта... — довольно задумчиво проговорил он, и Венди отметила его задумчивость. — Мне тоже нравилась. Но тогда... конечно, теперь у тебя есть новая. У тебя же должен быть новый корабль. — Так и есть. Поскольку ты и твои приятели любезно освободили меня от "Веселого Роджера", — эти слова он сопроводил едва заметным рычанием. — Извини. — За что? В то время тебя там не было. — Как ты попал на свой новый корабль? — Приобрел его у очень богатого торговца тканями, который заплутал в Неверленде. Богатого, но чрезвычайно тупого и медлительного. Высадка и захват его корабля заняли всего пятнадцать минут. Венди промолчала. — Что? — спросил Хук. — Но я ничего не сказала... — Именно. Она едва заметно вздохнула. — Иногда я как-то забываю об... уничтожающем аспекте твоей... профессии. Он посмотрел на нее сверху вниз. — Ты знаешь меня лучше кого-либо другого, Венди. — Мы никогда об этом не говорили, — она провела вниз по его руке и теперь с признательной нежностью ласкала культю. — А ты сама этого хотела? — пробормотал он, пораженный ее честностью. Она подняла глаза и встретилась с его незабудково-голубым взглядом. — Только не сейчас. Просто поцелуй меня. Он ухмыльнулся и приподнял бровь. — Ну... я же не девушка. — И слава Богу за это. Он жадно поцеловал ее — усы и борода отчаянно кололись, а губы так и вовсе казались жесткими и даже чуточку кровожадными. Но и это очень нравилось Венди. — Пойдешь на этот протест? — спросил он, пока рот исследовал каждую теплую впадинку ее тела. — Сомневаюсь... Нет... не думаю, что пойду. Хотя бедняжка Лилли и хочет, чтобы я пошла. Но Олив, ее подруга, ужасно нервировала меня. И я не особенно хочу видеть ее снова. — Почему она так нервировала тебя? "Она напоминала мне тебя..." — подумала Венди, но промолчала. — Она сразу поняла, что у меня есть любовник. — Всего один? — О, прекрати! Часы пробили три часа. — Господи, неужели три? Я должна идти домой. Дети уже закончили уроки, — она оттолкнула Джеймса, уткнувшегося носом ей в грудь, и неохотно оторвалась от его постели. Венди встала и быстро оделась, оставив его распростертым на кровати с еще более растрепанными волосами, чем прежде. Это заставило ее хихикнуть. — Что? — протянул он. — Похоже, тебе надо причесаться. — Расческа — это прекрасно, когда тебе нужно обедать с хозяином какого-нибудь приличного дома или вести переговоры с другим капером, но в такие моменты, как этот... я могу придумать что-нибудь лучшее... — ухмыльнулся он. — Переговоры? Не могу представить, чтобы ты когда-нибудь вел переговоры, Джеймс. — Джентльмен всегда ведет поначалу переговоры, если это возможно. Разве ты не слышала о пиратском кодексе, моя красавица? Она снова усмехнулась. — Не совсем, но если ты расскажешь мне об этом своим богатым модуляциями восхитительным голосом, обещаю, что очень внимательно послушаю... впрочем, не сейчас. Сейчас я должна идти, Джеймс. Он надулся. Венди подошла к нему и наклонилась, чтобы крепко поцеловать. — А ты скучаешь по этому? — По чему? — По пиратству. — Только не тогда, когда ты в моей постели... — Хорошо, а в другое время? — Немного. Я вообще не привык по чему-то скучать, — он откинулся обратно на кровать. — Это звучит так... непреклонно. А в пиратстве есть своя прелесть... я уверен, ты согласишься. Венди снова улыбнулась. — Мне нужно идти, дорогой. Я не смогу прийти завтра, а в выходные Джереми будет дома. Извини... — Обещаю, что в следующий раз я буду выспавшийся и расчесанный. — О, кажется, мне ты нравишься именно таким. — А ты действительно говоришь правду? — он снова потянулся к ней, чтобы поцеловать. Она позволила ему это. Да и что она могла сделать? Но когда его руки снова начали пробираться по ее телу, Венди отстранилась и ловко увернулась от его хватки. — Я не должна позволять себе отвлекаться, Джеймс! — А почему бы и нет? Кроме того, считаю, каждый может позволить себе быть настолько рассеянным. Она послала ему воздушный поцелуй. — Прощай, любовь моя. — Что? Как ты меня назвала? — Хук даже опешил. А потом уставился на Венди затуманенными глазами. Сердце Венди почти дрогнуло, так переполнено оно было. Она улыбнулась ему с болезненной искренностью. — Ты прекрасно слышал, как... любовь моя, — сказала она и выскользнула из номера.