Чарующая Венди

Венди и Джереми скорее существовали, чем жили вместе. Никто из них больше не упоминал о этом инциденте за ужином. Джереми Монтгомери, похоже, предпочел бы жить со шлюхой, чем разводиться, и оба отлично это знали. Его соперник исчез, и поэтому можно было предположить, что Хука никогда и не было. В течение следующих нескольких недель между мужем и женой царила странная гармония, которая в любой момент грозила перерасти в диссонанс, но каким-то образом сохраняла свой тон. И дети были рядом, чтобы сохранить Венди здравый рассудок. Однако ее тоска по Джеймсу изо дня в день становилась все сильнее и сильнее. А теперь к этому глухому противному биению пустоты примешались гнев и негодование. Он обещал ей так много, он вернулся за ней, правда? А теперь отказался от нее после того, как они просто поссорились. В конце концов, это была задача женщины — говорить одно, а иметь в виду другое, работа же мужчины — видеть сквозь бурные и горькие слова и выяснять истинный смысл слов своей женщины. Может быть, она и просила его уйти, но, черт возьми, на самом деле вовсе этого не хотела! Как он посмел сделать то, о чем она попросила? Обида на Джеймса Хука поддерживала ее до поры до времени. Она была почти полна решимости снова выйти замуж, просто чтобы досадить Хуку, если он был рядом... Чтобы досадить, конечно. И где же он сейчас? Гуляя по Лондону, она отмечала каждый блеск металла, каждый бархатный камзол. Она часто подходила к реке и смотрела там на проплывающие мимо корабли, пытаясь хоть что-то собрать в себе. И боже милостивый, как же это больно! Это было ужасно больно. Она не была близка с Джереми, сколько себя помнила. Он не спал в ее комнате с той ночи, когда она вернулась из полицейского участка. В начале апреля он должен был уехать в Нью-Йорк, а по окончании марта холодное перемирие между ними все еще сохранялось по-прежнему. Венди с нетерпением ждала этого месяца, теперь она могла признать, что ужасно боялась остаться на это время в одиночестве и не быть с Хуком. Она была совсем пуста без него. И ужасно хотела его: хотела его мускулистую фигуру Хука, его упругую, гладкую кожу... его член, в конце концов. По ночам она почти ни о чем другом не могла и думать. Неужели с ней что-то не так, что она так одержима одной мужской частью тела? Она лежала, за неделю до отъезда Джереми, в тишине своей комнаты, пытаясь вспомнить, как чувствовался в ней. И это было совсем нетрудно. Ведь он запечатлел себя в каждой ее частичке. Ее пальцы скользнули вниз по телу, касаясь сосков, наслаждаясь выпуклостью груди, представляя, как обычно Хук обхватывал их, дразнил и покусывал. Ее левая рука оставалась там же, в то время как другая опустилась ниже. Теперь она регулярно ласкала себя, доставляя телу привычное удовольствие, но сегодня ее пальцы проникли во влагалище и вошли внутрь, потом еще, два, потом три. Она выгнулась, опуская их как можно глубже. Это причиняло боль руке, но ей хотелось почувствовать то, что ей хотелось... и то, чего ей так не хватало. Мягкая и нежная плоть охватила пальцы. Возмущало ли ее тело это вторжение, возмущало ли то, что это был не он? Она пошевелила рукой, а уже в следующую секунду в дверь негромко постучали. Венди вздрогнула, широко раскрыв глаза, когда ее перебили: теперь она молчала, едва дыша и лежа совершенно неподвижно. В дверь снова постучали. А потом раздался голос: — Венди? Это был Джереми. Она могла притвориться бы спящей, но он уже видел, что у нее горит свет, а разум и тело самой Венди были сейчас на пике бдительности. — Что? — Можно мне войти? Ее пальцы все еще были погружены во влагалище. Сегодня вечером желание близости было необычайно сильным. И сейчас она могла хоть как-то наказать Хука. "О, Джеймс, вернись ко мне", — поднимаясь, ее ладонь задела клитор, и удовольствие пронзило Венди насквозь. — Входи... Дверная ручка повернулась, и на пороге появился муж. Его светлые волосы спадали на один глаз, а рот был опущен в какой-то странной полуоткрытой гримасе. Он выглядел как маленький мальчик, ищущий прощения после проступка. Халат Джереми был развязан, и из-под него свисала ночная рубашка. — Пожалуй, входи, — сказала она голосом, удивительно похожим на голос мисс Стоктон. Он вошел босиком и закрыл за собой дверь. Джереми присел на край кровати, не в силах поднять на нее глаза. Венди поднялась и сначала натянула на себя одеяло, но потом решительно откинула его до талии. Ночная рубашка была расстегнута и обнажала бледную кожу под ней. Джереми застенчиво повернулся к ней, но его взгляд тут же упал на ложбинку между полушариями ее груди. — Тебе нехорошо, Джереми?- холодно спросила она. — Нет, я не болен. — Тогда почему ты здесь? — Ты знаешь почему... — Неужели? — Я скучал по тебе, Венди. — По чему же ты скучал? — По тебе. По тому, чтобы быть с тобой. — Так вот почему ты сейчас здесь? Сегодня вечером? Он слегка кивнул, это был быстрый отрывистый кивок, прерванный смущением. Какое-то время она изучала его, заставляя замолчать, но потом откинула одеяло совсем и подползла к нему. Она остановилась рядом и подобрала под себя ноги, так что теперь с сидела на корточках, а ее распущенные волосы свободно свисали вокруг. — Посмотри на меня, Джереми. Он медленно повернулся и поднял на нее глаза. Его лицо выглядело мучительным от охватившей застенчивости. Венди еще больше расстегнула ночную рубашку, и та достаточно ослабла, чтобы сползти с плеч, полностью обнажив верхнюю часть тела. Венди обхватила ладонями свою грудь и начала поигрывать перед ним сосками, поглаживая их большими пальцами и щелкая по ним. Джереми не смог удержать изумленный взгляд, его рот приоткрылся, а глаза слегка вытаращились. — Скажи мне, Джереми. Скажи, чего ты хочешь... — Я хочу... тебя. — Скажи мне больше. Она придвинулась ближе, так что длинные пряди волос упали ему на плечи. Венди подняла руки, чтобы взять его за голову. — Еще, Джереми, скажи еще... Он опустил глаза, но пробормотал: — Я хочу заняться с тобой любовью, как раньше. — Этого недостаточно. Его лицо сморщилось. — Это все, что могу сказать... Она потянула его голову вниз — он позволил ей повести себя — и пристроила его лицо к соску, почти как ребенка. Его губы нерешительно приоткрылись, но затем он ухватился за тугой бутон. — Поласкай его... Она почувствовала, как он напрягся, но схватила Джереми за голову и не отпустила. Его язык скользнул по соску, и она ощутила, как он начал осторожно посасывать его. — Сильнее, — сказала Венди. Муж всосал сосок еще сильней, и она толкнулась навстречу его рту, желая, чтобы он сделал то, чего она давно ждала. — Еще сильнее, — потребовала она. В какой-то степени это сработало. Джереми, казалось, наслаждался всем этим, и Венди, отчаянно нуждавшаяся в прикосновении, так отчаянно желала встряхнуть своего мужа, чтобы он хоть что-то осознал, но позволила своему разуму затуманиться и получить удовольствие. Она наклонилась и обнаружила, что Джереми уже напряжен и готов к соитию. Стянув с него хлопчатобумажные пижамные брюки, она опустила руку на член и сомкнула на нем ладонь. Он удивленно втянул воздух, но когда она плюнула на руку и вернулась, чтобы крепко сжать его эрекцию, застонал от восторга. -Тебе это нравится?- спросила она. — О... я... — он не мог вымолвить ни слова. — Я спросила, нравится ли тебе это? — повторила она, ловко управляя его членом, лаская, поглаживая и натягивая твердую плоть каждым движением. — Да, да. Я обожаю это! Ты хорошо знаешь, ЧТО я люблю. Венди мгновенно развернулась и опустилась перед мужем на колени, обнаженная и распутная. Она пошевелила перед его глазами задом, опустила плечи на подушки и замерла, ожидающая и открытая, словно дикая кошка. — Тогда трахни меня... Джереми Монтгомери оказался так потрясен словами жены, что поначалу даже не шевельнулся. Венди повернулась, чтобы посмотреть на него, раздраженная его нерешительностью. — Так продолжай, Джереми. Покажи мне, что же ты собираешься делать... Он двинулся, скорее инстинктивно, чем намеренно, чтобы занять позицию позади нее. — Я... Скажи это! — ее тон был недвусмысленным. — Я... я собираюсь... трахнуть тебя, — вполголоса проговорил он, будто их домоправительница пряталась за дверью, чтобы поймать его и хорошенько выпороть. — Так сделай же это. Трахни меня. Трахни меня жестче, чем когда-либо... Джереми, может быть, и был банкиром, но все же прежде всего он был мужчиной, и не настолько нелюбопытным, чтобы отказаться от предложенной перспективы, особенно учитывая, что Венди была его женой. Поэтому он по-мужски ухватил ее за бедра, немного повозился, чтобы принять правильное положение, а затем с каким-то странно высоким стоном рванулся вперед. Венди подумала, что это звучит довольно комично, но действие и впрямь возымело некоторый эффект, поскольку заставило ее шатнуться вперед. Ей пришлось опереться о подушку, чтобы не упасть. Венди уже забыла, каким тонким был член мужа, но он был достаточно длинным, и в этом положении он почти дотрагивался до шейки матки. Это, по крайней мере, кое-что значило. Нельзя было отрицать, что сейчас в ней двигается мужчина. Джереми же, казалось, обрел какую-то новую уверенность и начал довольно энергично толкаться во влагалище. Он превзошел самого себя, и Венди знала это, хотя и не требовалось много усилий, чтобы превзойти то, что было раньше. Но сейчас для самого себя он определенно был каким-то одержимым. Она решила вознаградить его усилия, издавая одобрительные звуки. Хук многому ее научил, и она знала, что может почти гарантированно кончить в этой позе, особенно если потянется и коснется своего клитора. Она сделала это тотчас и издала низкий стон удовольствия. Джереми набросился на нее еще сильнее и сумел несколько раз толкнуться по тому сладкому месту внутри. — Венди... — простонал он. — Ох, Венди... я так скучал по тебе, скучал... — Продолжай же, продолжай... — умоляла та. Она так хотела оргазма... Сегодня вечером он был просто необходим Венди, она нуждалась в нем, чтобы стереть хоть немного страданий из своей души. Теперь он буквально вколачивался в нее. Венди крепко потирала свой клитор, изо всех сил стараясь кончить. Джереми был потерян, настолько потерян, что неосознанно продолжал стонать. Каждый раз, когда ему приходилось толкаться в жену и обратно, она почему-то вспоминала, что это не Хук, это вообще другой мужчина. Она снова посмотрела прямо перед собой и опустила руку. Но вместо глубокого удовольствия вдруг ею овладело негодование. И вместо того, чтобы кончить, Венди начала плакать. — Ах да, да... да, — невнятно бормотал муж. Вдруг он явно и без вдохновения кончил и резко остановился. Потом Джереми отстранился, небрежно выскользнул из нее и, тяжело дыша, лег на кровать. Венди быстро повернулась к нему спиной, стараясь сдержать слезы. — Это было прекрасно... прекрасно, прекрасно. Ты была великолепна. Он не возражал против того, чтобы она была шлюхой, когда его это устраивало. — Я не кончила, — сказала Венди. Он слегка приоткрыл глаза. — Что? — У меня не было оргазма, — она посмотрела на него через плечо. — Ты кончил, а я — нет... Джереми снова закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Он явно не знал, что ответить. Венди повернулась на спину, все еще глядя на него, и потянулась между ног, игнорируя тамошнюю липкость. Она начала ласкать себя пальцами; не давая себе избежать оргазма. Джереми же смотрел на свою жену, мастурбирующую перед ним из-под полуопущенных век. Венди с вызовом выдержала его взгляд, прикусив нижнюю губу. Она работала быстро, с силой потирая клитор, раскачиваясь вдоль кисти и теребя сосок левой рукой. Ее оргазм не был глубоким, но он заставил тело содрогнуться и издать низкий стон. Джереми по-прежнему не сводил с нее глаз, но ничего не говорил. А потом она снова повернулась к нему спиной и лежала совершенно тихо. — Я бы предпочла, чтобы ты не оставался здесь на ночь, — сказала Венди через некоторое время. Он даже не пошевелился. Она не чувствовала, что сможет настаивать на этом еще, но продолжала лежать, отвернувшись от него. Воцарилась тишина. Наконец Джереми нарушил молчание. — Ты спала с Хуком? Она уставилась перед собой на туалетный столик, заметив небольшое смещение флаконов с духами. — Да, спала. Снова тишина. Джереми не двинулся с места. — Но больше я не делаю этого... Она ждала его гнева, но муж по-прежнему молчал. А потом вместо этого проговорил нежно и честно. Так, что это даже удивило, унизило ее и заставило устыдиться. — Я действительно люблю тебя, Венди. И думал, что и ты любишь меня. А ты просто привыкла... — Я не привыкла. — Уже нет? Последовала пауза, пока она размышляла. — Я люблю тебя, Джереми. Ты тот человек, за которого я вышла замуж. Хороший человек. И ты — отец моих детей. Я всегда буду любить тебя, — она натянула на себя пуховое одеяло повыше. — Но я больше не влюблена в тебя... — А есть разница? Любить кого-то и быть влюбленной в него — есть разница? "Конечно. Неужели он действительно не знает?" — Да. — Разве это так необходимо — быть влюбленной? — Да, думаю, что да. — И Хук ушел, потому что ты положила этому конец, не так ли? Почему перестала с ним встречаться? Венди не могла ответить. Ответа у нее не было. Она и сама этого не знала. — Мне очень жаль, Венди. Мне очень жаль, что мы такие... — Мне тоже очень жаль, — и все же она не могла повернуться к нему. — Мне очень жаль, что я не могу быть тем человеком, который тебе нужен. Вряд ли я когда-нибудь пойму, чего ты хочешь. Ты совершенно непостижима. Странно, но именно это мне в тебе и нравится. Мне это нравится, но я не могу примириться с этим. Некоторое время они снова лежали молча. И Венди почувствовала себя почти счастливой. Наконец Джереми зашевелился рядом с ней. — Я сейчас пойду к себе, но спасибо за сегодняшний вечер. Это ведь правильно, не так ли? Хотя бы ради детей, если нет ничего другого. Это правильно... Она предположила, что так и должно быть. Все говорили ей, что это так. Но она не могла заставить себя согласиться. — Спокойной ночи, Джереми. Увидимся утром. — Спокойной ночи. Он тихо соскользнул с кровати и вышел из комнаты. Венди немного полежала, прежде чем встать и вымыться. Прежде чем снова лечь в постель, она подошла к ящику, который в последнее время редко посещала, и открыла его. Она не осмеливалась заглянуть слишком глубоко внутрь, не сегодня вечером, только мельком, но когда толкнула его обратно, забыла закрыть его полностью. Венди быстро заснула. Ей снились яркие, светлые сны, которые пели в ее голове и танцевали в ее душе. И в центре ее сна были такие голубые глаза, что она проваливалась сквозь время и расстояние. — Подожди меня, — говорил человек с голубыми глазами. — Дождись меня. Я обязательно вернусь. — Где ты? — звала она. — Я потеряла тебя, а ты так нужен мне. — Я возвращаюсь, моя Венди, моя любовь, я возвращаюсь. Держись, держись, — протягивала руку, но не могла коснуться его. Так близко, но все же недостижимо... А утром Венди ничего не помнила. * * * На следующий день была суббота. Джереми должен был отплыть в Нью-Йорк в среду, а во вторник сесть на поезд до Саутгемптона, порта отправления корабля. Поскольку это был последний раз, когда дети видели своего отца в течение месяца, Венди предложила им посетить Музей Естественной истории. Сначала Джереми неохотно согласился — он как раз собирался закончить работу в офисе, — но Венди смогла взять верх. За этим последовал приятный день, и хотя Джереми не обладал необходимыми качествами, чтобы быть особенно энергичным отцом, Венди было приятно видеть, как для разнообразия, он все же занимается с детьми... Она не была счастлива, но улыбки домочадцев означали, что она все же не совсем несчастна, и, хотя она подозревала, что все это изменится, когда будет тихо лежать в темноте ночи, одинокая и пустая, сейчас это было лучше, чем обман и чувство вины, терзавшие ее раньше. Следующие два дня прошли спокойно, и когда во вторник утром пришло время прощаться с Джереми, в изобилии нагруженная сундуками и чемоданами, Венди вообще казалась себе и окружающим идеальной послушной женушкой. Джереми крепко обнял детей, наказывая им вести себя хорошо, целуя и тепло обнимая их. Это наполнило Венди жгучим чувством. Ну почему именно сейчас? Почему он не сделал этого раньше? Питер и Джеймс кротко улыбнулись отцу и заверили его, что они будут идеальными мальчиками. Джейн одарила отца лучезарной улыбкой, и Венди заметила, что обычно сухие глаза мужа затуманились. Он повернулся к ней. — Ну что ж... до свидания, Венди. — До свидания. Она улыбнулась, глядя ему в глаза. С этими словами он протянул руку и крепко обнял ее, прижимая к себе и растопырив пальцы на ее спине. Он вцепился в нее, как в буй в море, и она невольно обхватила его руками и удержала. Муж. Она вспомнила зависимость отца от матери. — С тобой все будет в порядке? — спросила она, внезапно испугавшись за него, своего потерянного мальчика. Несмотря ни на что, она всегда была рядом, чтобы он мог вернуться домой. Он вздрогнул от вздоха, и это почти испугало чем-то Венди. Кэбмен громко кашлянул. — Мне пора... — муж наконец отстранился. Она улыбнулась так широко, как только могла. — Я здесь, Джереми. Не беспокойся. — Знаю. Ты ведь поступишь правильно, Венди, правда? Это все, что мне нужно. Поступай правильно. Она кивнула. — Ну конечно. Как же еще? Джереми наклонился и поцеловал ее в щеку. Его губы были теплыми. И пахло от него так же, как в день их свадьбы. — До свидания, семья, — улыбнулся он и поспешил в кэб. Джереми высунул руку из окна и махал ей, когда экипаж тронулся. Они махали друг другу, пока тот не завернул за угол и не скрылся из виду. Венди постояла на ступеньке, глядя ему вслед. Мисс Стоктон увела детей обратно в дом, но Венди не могла пошевелиться. Теперь она была совершенно одна. Никакого Джереми. Никакого Хука. Она должна ненавидеть это, не так ли? Но больше всего ее пугало то, что она этого не делала. Было уныние, да, пустота, которая казалась более обширной, чем когда-либо, но под всем этим был и слабый зуд какого-то нарастающего возбуждения. Наконец она вернулась в дом. Венди отвлеклась от своих бурлящих эмоций, проведя следующий день или около того, выясняя, как поживают Олив и Лилли. Дела у них шли не очень хорошо. В отличие от нее, они не избежали тюрьмы, и ходили слухи, что даже сильно пострадали от голодовки, а затем и от насильственного кормления. Венди отчаянно хотела их увидеть и договорилась навестить Лилли в Холлоуэе в понедельник. Она проснулась рано, взволнованная перспективой увидеть Лилли этим утром и предложить ей надежду и поддержку. Стоял прекрасный апрельский день, и птицы за окном пели о весне. Венди быстро оделась и принялась убеждать себя в том, что настроение у нее просто чудесно, надевая самые яркие наряды и прихорашиваясь. Она нанесла на щеки немного румян и даже немного подкрасила губы. Потом улыбнулась своему отражению в зеркале. "Да. Это немного взбодрит и Лилли, и меня..." В дверь постучали. — Войдите, — весело отозвалась она. Вошла Пирсон. Венди заметила ее в зеркале, когда наносила последние штрихи к прическе. Экономка выглядела бледной и ужасно серьезной. — Пирсон? С вами все в порядке? Вы выглядите неважно. Вы должны сегодня работать? — Венди мягко улыбнулась в зеркало. Пирсон крепко сжала кулаки. — Миссис Монтгомери… Что-то в тоне экономки заставило Венди похолодеть. Она повернулась к ней лицом. — Мэм... — начала Пирсон. — У меня для вас новости. Самые ужасные новости. "Джеймс. Что-то случилось с Джеймсом", — сердце глухо стучало в груди. — Что? Скажите мне. Говорите же скорее... Пирсон едва могла смотреть на нее. Слезы уже переполняли ее глаза. — О, миссис Монтгомери, мне ужасно жаль... В море случилась катастрофа. Ужасная, ужасная катастрофа...