Чарующая Венди

— Нет! — закричала Венди и бросилась к Хуку, но Тремейн с силой прижал ее к себе, вырывая из рук кинжал и приставляя его к горлу. — Не трогайте его! — крикнул он своим людям. — Он мой! Хук! Ты только посмотри, чем одарил меня сейчас! Ее пират, раскинув руки в стороны, перестал сопротивляться и поднял голову. Венди и Джеймс уставились друг на друга, их глаза встретились, и борьба враз оставила обоих. Тремейн с силой подтолкнул ее к Хуку. — Ну что ж, голубки, пришло время для прощального поцелуя, — прошипел он, и его пальцы больно впились в волосы Венди, когда он подтолкнул ее ближе к Джеймсу. Но как только она подумала, что прикоснется к своему любовнику, Тремейн с силой повернул ей голову и накрыл своим ртом ее собственный, всего в дюйме от Джеймса. Зубами он заставил ее открыть рот и вторгся в него языком. Венди сильно прикусила его. Тремейн вскрикнул и отпрянул, кровь хлынула у него изо рта. — Сука! Ты хорошо ее научил, Хук, — он тяжело дышал, прижимая руку ко рту, но довольно скоро на его лице появилась напряженная улыбка. — Думаю, ей будет полезно, чтобы из нее высосали какую-то его часть. В конце концов, я не могу позволить ей быть слишком дерзкой. Но как это сделать? Физически... или умственно? А? Хук просто смотрел на него, и его глаза были полны ядовитой ненависти. — Возможно, и то, и другое, — задумчиво произнес Тремейн, словно обдумывая, какое бы лакомство подать к чаю. Он схватил правую руку Венди и поднял ее, обнажив нижнюю сторону, позволяя своему пальцу мягко провести по ней. — Такая красивая, такая бледная, — с этими словами выражение его лица сменилось холодной решимостью, и он вонзил острие своего клинка ей в локоть и провел им почти до запястья. Венди ахнула, когда по ее руке пробежала острейшая боль, и увидела, как на той появилась глубокая красная линия. И кровь побежала из нее мгновенно и непрерывно. Хук взревел от ярости и затрясся, отбиваясь от своих похитителей, но пятеро соперников было для него слишком. — Так-то лучше, — проворковал Тремейн. — Не настолько, чтобы прикончить тебя, но достаточно, чтобы ослабить... Достаточно, что я схватил тебя. Ты упомянула, что надо бы трахнуть тебя в моей каюте — о, и даже сама готова это сделать, Джеймс, да, — но я думаю, что здесь будет достаточно, не так ли? Сегодня прекрасный день, а моя команда как-раз заслуживает небольшого развлечения, в конце концов, — он схватил ее за грудь, нашел сосок даже сквозь платье и сильно ущипнул. Венди вскрикнула от боли. Треймен ухмыльнулся, но затем, казалось, потерял интерес и толкнул ее на двух пиратов, которые крепко вцепились ей в запястья. А сам перевел взгляд на Хука. — Но нельзя торопить события. Первым делом... и это будешь... ты, Джеймс, — он подошел к Хуку и склонил голову набок, как будто что-то обдумывая. — Теперь давай посмотрим... Ты потерял одну руку... Может, сравняем счет? В конце концов, ты так хорошо управляешься со своим крюком, что тебе совершенно не нужны руки. Или что-то еще? Может быть, ты захочешь узнать, каково это, а? — он поднес клинок к левому глазу Хука, так что острие почти коснулось зрачка. Один удар, и все будет сделано. Венди корчилась от ужаса, но не могла вырваться из рук, держащих ее пиратов. — Или что-то совсем другое? — он провел лезвием вниз по горлу Крюка к животу. — Я уже объяснял твоей милой леди, когда мы немного поболтали, как именно я убил одного из членов твоей команды. Это было довольно весело. Он начал реветь баритоном, а закончил визгом сопрано. Я мог бы показать это и тебе, Хук. Это взывало бы к чувству твоей порочности. Но увы, я уже делал это, а мне хочется быть более изобретательным. Давай посмотрим… Говорят, можно выжить без селезенки или даже без почки. Может, попробуем? У меня, конечно, нет обезболивающего, но ты же всегда был закаленным, старик. Тебе просто придется улыбаться и терпеть это. Да, это великолепная идея! Как весело. Ты помнишь из наших школьных дней, как я любил биологические науки. Ты вот: теперь станешь моим последним экспериментом, Джеймс. Все будет совсем как в старые добрые времена в Итоне, когда мы проводили эксперименты вместе. Я буду проверять теорию о том, что человек может оставаться в живых, пока ему вырезают несколько жизненно важных органов. Будет очень интересно посмотреть, каков будет конечный результат, не так ли? Ты помнишь уроки биологии мистера Пердью, Джеймс, как мы причиняли ему всевозможные мучения, воруя материалы и пряча его бумаги? Ах, вот это были дни! Но хватит болтать. Это было и моим падением в школе, не так ли, помнишь, Джеймс? Я должен сосредоточиться, они всегда говорили мне. Итак, я сосредоточусь с этим экспериментом. Нам нужен своего рода стол. Здесь будет достаточно. Привести сюда капитана Хука. Они подтащили Джеймса к деревянному блоку в центре палубы и стали привязывать его на нем. Венди слушала речь Тремейна, произнесенную ровным, хорошо поставленным тоном. Его манеры, с намеком на былую вежливость и респектабельность, почти обманули ее, заставив отрицать то, что он на самом деле намеревался сделать. Но пока она смотрела, как Джеймса привязывают, до нее дошла вся ужасающая реальность происходящего. Полдюжины мужчин прижимали его руки к бокам и крепко держали за ноги и голову. Она смотрела в ужасе, и слезы лились из ее глаз, разум кружился, а ее мир, казалось, просто сошел со своей орбиты. Она извивалась и сопротивлялась изо всех сил, но похитители держали ее слишком крепко. Венди пыталась лягаться, кусаться, но ничего не могла с ними поделать. — Нет, шлюха, — прошипел Тремейн, внезапно ударив ее по лицу, — не дергайся. Ты будешь смотреть, как я препарирую твоего любовника! Крюк тяжело дышал через нос. Венди уставилась на него. Она видела, что в нем все еще бушевало сопротивление, но оно казалось каким-то бесполезным. Она не видела никакого выхода из этого положения. И позволила своему разуму опустеть, позволила всему остальному исчезнуть, так что остались только она и он. Джеймс смотрел на нее, а его темные волосы разметались вокруг, глаза были такими же голубыми, как всегда. — Я люблю тебя, — одними губами прошептала она. Тремейн принес деревянную шкатулку, которую открыл с большими церемониями. Оттуда достал длинный нож с блестящим стальным лезвием и с украшенной резьбой деревянной ручкой. Хук увидел его, и лицо его внезапно омрачилось ужасом. — Ах ты, ублюдочный кусок гниющей грязи... — сказал он хриплым от отвращения голосом. — А, значит, ты помнишь, — ответил Тремейн. — Причина, по которой капитан сейчас в такой ярости, Венди, заключается в том, что я украл у него этот клинок много лет назад. Он принадлежал твоей матери, не так ли, Джеймс? Это был кухонный нож, не больше, но очень хороший. Маленький Джеймс сидел на табуретке и смотрел, как дорогая мамочка готовит с его помощью прекрасные блюда, сказал он мне. Это была одна из ваших самых ценных вещей, не так ли? Теперь, конечно, моя. Как уместно, однако, что тебя лишат жизни — как бы долго еще она ни длилась — тем самым ножом, который когда-то принадлежал человеку, подарившему ее тебе же. Твоя мать, несмотря на то, что была шлюхой, нашла бы это очень трогательным. Хук взревел, но Венди отреагировала, его собственный неудержимый гнев прошел через нее. Ее руки, возможно, и были связаны, но ноги — нет. Движимая нечеловеческой яростью, она вскрикнула и вскинула ноги в ножничном ударе, с наибольшей силой приземлив ногу между ног Тремейна. На мгновение воцарилась тишина, а затем, с искаженными чертами лица, он издал нарастающий вопль нечеловеческой агонии. Он согнулся пополам, и на мгновение Венди подумала, что ему удастся удержаться на ногах, но она пнула его с такой силой, что он потерял равновесие. Его люди уставились на нее, их внимание оказалось отвлечено. А Тремейн отшатнулся назад, изогнулся и рухнул прямо на Джеймса. И с этими словами она услышала, как он издал слабый звук, как будто выдыхая воздух, почти неслышный, но с этим звуком она услышала другой звук, звук стали, проникающей в плоть. Он упал животом на перевернутое острие крюка Джеймса. Его люди не могли пошевелиться. Они смотрели, как их капитан лежит, насаженный на стальной отросток своего величайшего врага. В замешательстве они отпустили Хука, который схватил Тремейна за плечо и слегка приподнял его, убедившись, что крюк все еще воткнут. Хук ухмыльнулся, произнося своему заклятому врагу: — Действительно, очень трогательно, — и повернул свой крюк. Тремейн издал стон удивленной агонии, когда стальной крюк пронзил его насквозь, а затем, когда Хук оттолкнул его, тот, уже будучи мертвым, упал на палубу. На какое-то время воцарилась тишина. Все вокруг просто смотрели на неподвижное тело Тремейна, из которого сочилась кровь и растекалась по палубе. Затем, фыркнув, Джеймс Хук поднялся на ноги и презрительно перешагнул через тело, властно становясь в центре палубы. — Дамы и господа, это мой корабль, и я снова стал его и вашим капитаном. Я с радостью принимаю вас в свою команду, но если кто-то хочет оспорить это, пожалуйста, продолжайте оспаривать мои слова, — он медленно поднял свой крюк. С которого все еще капала кровь его врага. Теперь пираты навсегда присягнут на верность человеку, которого они боятся больше всего. И это заняло всего мгновение. За несколько секунд Хук завоевал себе новую преданную команду. Он достал носовой платок и тщательно вытер свой крючок, затем встал, расставив ноги, и сказал: — Матросы, я жду подтверждения вашей верности. Венди, как завороженная, наблюдала, как вся команда выстроилась в линию и, один за другим, сняв шляпы, шагнула вперед, чтобы сначала пожать ему руку, а затем наклониться и поочередно поцеловать металлическое лезвие крюка. Это заняло некоторое время. Незаметно для Хука Венди встала в конце очереди. Каждый стоящий в очереди пират присягал на верность новому капитану. Очередь становилась все короче, пока перед ней не остался только один мужчина. Он выполнил ритуал, и она осталась последней. Хук поднял на нее глаза и прищурился, словно раздумывая, не отказать ли ей в проявлении преданности. Она посмотрела ему в глаза. — В деловых вопросах ты мой капитан, — уголок его рта слегка приподнялся, и он выпрямился, медленно протягивая ей руку. Она потянулась, позволяя ему обнять себя, затем наклонилась, бросив на него лукавый взгляд, прежде чем сделать это, и поцеловала сверкающее лезвие его крюка. А потом проворно отступила в сторону и немедленно отправилась ухаживать за Сми и Старки. — Команда! — проревел Крюк. — Приберите беспорядок, выбросьте эту мразь за борт и приготовьтесь к отплытию. Привяжите мою лодку. На борту вы найдете юнгу, которого, возможно, помните, и трех детей. Эти дети будут восхищать и развлекать вас, и с ними нужно обращаться так же, как вы обращались бы со мной. Если хоть волосок на их головах пострадает, вы обнаружите, что головы ваши расколоты, а сами вы на высоте ярда висите на моем крюке, я ясно выражаюсь? — Есть, капитан! — хором отозвалась команда. — Очень хорошо. А теперь... за работу! Палуба закипела от активности. От тела Тремейна вскоре избавились, а кровь на палубе отчистили. Джеймс подошел к Венди, которая давала Сми немного воды. — Капитан,- пробормотал он. — Вы вернулись за мной. — Ты сомневался, что я это сделаю, мистер Сми? — Это было давно, капитан, но нет, никогда. А вообще, захотелось составить вам компанию, понимаете. Теперь нам обоим чего-то не хватает. — Совершенно верно, мистер Сми. И, как ты знаешь, я и сейчас прекрасно справляюсь... и ты тоже справишься. Хук улыбнулся Сми, затем слегка отвел Венди в сторону, его лицо стало серьезным, и он вопросительно посмотрел на нее. Она посмотрела на него и прошептала: — Сми очень слаб, но думаю, что смогу помочь ему. Старки... нет никакой надежды, Джеймс. Он потерял так много крови. Все, что я могу сделать, это попытаться свести боль к минимуму, пока он не уйдет. — Мы должны как можно скорее причалить к берегу и раздобыть ему лучшие лекарства. Она потянулась и нежно коснулась его руки. — Я думала, что потеряю тебя. Он ухмыльнулся. — Меня? О нет. Разве ты еще не привыкла? От меня довольно трудно избавиться. Она обвила его руками, и он поморщился. — Джеймс? Ты ранен... — она задрала ему рубашку. Посреди грудной клетки у того виднелась глубокая рана. — Это ужасно! Мне нужно проследить за ней. И твоя голова... — У меня бывало и похуже, поверь мне, — Хук поднял ее раненую руку. — Я не единственный окровавлен здесь... Она посмотрела на болезненный порез. — Я почти забыла о нем. Он сделал его только для того, чтобы напугать меня. Все не так плохо, как кажется. — Нет, тогда он не причинил бы тебе слишком много боли. Мда... кажется, у него были планы на тебя, — усмехнулся Хук. — Он умер, Джеймс. Ушел навсегда... Хук мягко улыбнулся и наклонил голову, чтобы поцеловать ее, но в этот момент послышался топот ног по палубе. Она подняла глаза и увидела своих детей, бегущих к ней, а за ними улыбающегося и явно испытывающего облегчение Финна. — Мама! Мама! Посмотри на этот невероятный корабль! Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное? — пробормотал маленький Джеймс. — А эти люди — они пираты, правда? Они на самом деле пираты! — восхищенно проговорил Питер. Венди улыбнулась и обняла сыновей. — Да, и это ваш новый дом, мальчики... Наша новая жизнь. Они уставились на нее, недоверчиво раскрыв глаза. — Неужели? — Да… Это… хорошо? — Венди охватила внезапная паника. Возможно, они не захотят этого. Но мальчишки посмотрели друг на друга, а затем с криками явного восторга начали бегать по палубе, словно бы одержимые нескончаемой радостью. — По-моему, это означает "да", — засмеялся Хук. Он посмотрел вниз. На кого-то, кто обвивал у него ноги. Пиратский капитан поднял с палубы ее маленькую девочку. — Джейн, а ты станешь нашей прекрасной пираткой. И поможешь мне управлять этим кораблем? Девочка застенчиво кивнула и зарылась в его черные кудри. Венди никогда не была так счастлива. Внезапно взгляд Крюка метнулся к морю. — Смотри, Джейни, дельфины! — морщась от боли, он встал с девчушкой на руках и показал ей на гребни плавников стаи дельфинов, плывущих рядом с кораблем. — Тельфины... — повторила Джейн, тоже протягивая пальчик. Он рассмеялся. — Достаточно похоже... лапочка. И я покажу вам еще много сокровищ и тайн моря... Венди подошла к нему и взяла его под руку. — А мне ты тоже их покажешь? Он улыбнулся. — Я покажу тебе все, что есть, и все, что я есть, Венди Дарлинг, — и, все еще держа Джейн, он наклонился и поцеловал Венди самым ласковым, самым нежным поцелуем.