Leverage

***

Приглушенное сияние свечей уютно освещает просторную комнату. В центре стоит широкий длинный стол, накрытый узорчатой скатертью и заставленный всевозможными закусками. В столовую входит глава семьи Чон, ведя под руку любимую жену. Высокий и статный черноволосый мужчина с нежностью смотрит на супругу, прежде чем отодвинуть для неё стул с кованой спинкой, а затем не спеша доходит до своего места и тоже садится. По правую и левую руку от него сидят два его сына — причины его гордости и радости. Юноши перешучиваются, кидая взгляды на мать и отца. Миссис Чон слегка приподнимает руку, дав горничным знак, что пора начинать ужин. — Каковы твои успехи в академии, мой младший сын? — Всё хорошо, отец. Профессор Мин очень мной доволен, — первокурсник Чонгук улыбается и, вторя отцу, поднимает бокал вина. — А что на счёт тебя, Чонхён? — мистер Чон поворачивается к своему старшему отпрыску. — Преданно служу нашему королевству, отец, и надеюсь, как и ты, когда-нибудь удостоиться чести защищать корону. За столом царит уютная, по-настоящему семейная атмосфера. Звучат разговоры, слышится смех, а пламя свечей мягко танцует на лицах собравшихся. После ужина все проходят в гостиную. Миссис Чон устраивается с книгой возле камина, пока её дорогие мужчины обсуждают последние известия, бурно жестикулируя. В этом доме высоко чтутся традиции страны и семейные ценности, а преданность короне передаётся из поколения в поколение. *** — Держи щит! — Чон Чонхён выпускает небольшой фаербол в сторону младшего брата, что стоит в паре метров от него, напряжённо сосредоточившись на заклинании. Но огненный шар с лёгкостью пробивает защиту и оставляет лёгкий ожог на плече Чонгука. — Ну что же ты, мелкий! Живой? — Чонхён досадливо осматривает дыру на футболке брата. — Да, хён, я в порядке, — не моргнув и глазом, произносит Гук, но секундой позже морщится, — Жжётся. — Конечно, жжётся, дурень, — Хён треплет младшего по голове. — Эти заклинания мне не даются, — хмурится Чон, — То ли дело магия огня! — Ты ведь не только нападать будешь, но и защищаться, так что учись, пока хён рядом, — Чонхён улыбается, и эта улыбка от уха до уха так заразительна, что Чонгук улыбается в ответ и, кажется, забывает об ожоге. Оба брата со смехом валятся на траву и, разглядывая облака, на пару минут умолкают. — Эй, донсэн, хочешь, открою тебе великую тайну? — Конечно, хён, — Чонгук приподнимается с земли и с воодушевлением смотрит на старшего. — Есть одна девушка… — начинает Чонхён и тут же взрывается хохотом, увидев, как резко меняется лицо младшего. Чонгук недовольно фыркает и снова ложится на спину, а брат вдруг принимает серьёзный вид и продолжает: — Я тайно с ней обручусь и уеду на север. — Что ты сказал?! — Гук подскакивает как ужаленный и нависает над старшим с самым ошарашенным видом. Чон Чонхён ещё пару секунд держит серьёзную мину, а потом снова покатывается со смеху, всхлипывая и стуча ногами по земле, пока его ничего не понимающий младший брат хлопает глазами. — Дурилка ты картонная, и ведь повёлся! — Хён утирает набежавшие от смеха слёзы и хихикает, когда Чонгук надувает щёки, словно хомяк, и с самым обиженным видом отворачивается от брата, а потом и вовсе поднимается с травы, намереваясь уйти. — Да стой ты, — старший крепко хватает Гука за запястье и озорно улыбается, — Уж и пошутить нельзя над своим младшим братом! — Так себе шутки у тебя, — ворчит Чон, пытаясь вырваться из цепкой хватки, но Чонхён прижимает его голову к себе, вороша другой рукой чёрные густые волосы донсэна. Гук дотягивается руками до боков хёна и они дурачатся ещё минут пять, пока не слышат чей-то крик вдали. — Мастер Чон! Мастер Чон! — запыхавшаяся экономка, подобрав подол широкой юбки, бежит по полю, привлекая внимание братьев. Наконец, достигнув юношей, женщина победоносно вскидывает руку с зажатым в ней письмом. Конверт украшен королевскими вензелями, и Чонхён, переглянувшись с младшим братом, молниеносно выхватывает его из рук домоправительницы. Он вскрывает письмо одним движением и быстро пробегает глазами изящно написанные строчки. — Ну что там? — от предвкушения хороших новостей сердце Чонгука бьётся как сумасшедшее. — Перед тобой стоит самый счастливый человек на земле, брат! Твой хён назначен в королевскую охрану! — восклицает Хён. — Не врёшь? — Не вру! И оба брата весело скачут по полю, взявшись за руки, пока экономка хлопает в ладоши и утирает слёзы радости.