Старые псы, новые трюки

                  Плед, как выяснилось в итоге, предназначался Хиоме.       Рьюге сперва показалось, что змеюка его душит, крепко — насколько позволяла комплекция — обхватив своими тонкими конечностями и полностью лишив возможности двигаться. Или…       По крайней мере, не выглядел он как человек, находившийся в безвыходном положении, когда или шанс сбросить с себя этот живой капкан, или смерть. Да и вообще, Хиома, честно говоря, не выглядел… да никак не выглядел: полуночный — или ранне-утренний? — разговор, так сильно Рьюгу покоробивший, кажется, и для него имел некоторые последствия. Разве что не настолько серьёзные.       Например — то, что за время их недолгого отсутствия он успел вырубиться.       Обтекали они от силы минут двадцать, если не меньше, а когда вернулись в комнату — Рьюга в коконе из полотенца, потому что Джинга настоял на том, что обработать раны надо не только на ногах, но и на всём теле; ну, или хотя бы спину смазать, а он сам — держа небольшую дистанцию с ворохом её же тряпок в руках — столкнулись лицом к лицу с тем, что Хиома или не дождался их, или просто не стал ждать вовсе. И Рейджи, чью голову Рьюга не сразу увидела, окончательно отрезала возможности даже попробовать его растолкать, потому что если Рьюге от того взгляда, какой она на них метнула, было, собственно, ни горячо ни холодно — после Хиомы-то, — то на Джингу, кажется, это всё-таки повлияло.       Или Рьюге просто так показалось, но ситуацию это не меняло: он то ли нарочно схватил край полотенца, то ли хотел схватить её за руку, но промахнулся и цепанул воздух, быстрым шагом направившись обратно в ванную. И также шустро смотался за, как выяснилось, аптечкой, хотя почему нельзя было взять её сразу, Рьюга тоже не уловила.       Сейчас думалось тяжело. Очень тяжело, и затёкшая в уши вода это всё только усугубляла, потому что глухота раздражала и сбивала с толку, и Рьюга, пытаясь сосредоточиться, какого-то чёрта чувствовала себя слепой. То, что произошло пару-тройку часов назад — или больше? Или меньше? Какая разница… — казалось таким нереальным и несуществующим, что, наверное, если бы не задремавший Хиома, она бы даже не допустила мысли о том, что всё это было в действительности.       Или он мог задремать по совершенно иной причине. Вполне.       — В ванну, в ванну, в ванну, — Джинга пролетел мимо неё, чуть не сбив, и Рьюга в очередной раз поморщилась: она не слышала ни приближающихся шагов, ни скрипа половиц… да ничего вообще, пока голос не раздался буквально в паре десятков сантиметров, и на манёвренный шаг в сторону, чтобы не столкнуться с Хагане нос к носу, не оставалось от силы пара секунд. — Рьюга?       — Иду, — сухо протянула она, прищурившись. О том, что за окном начался дождь, тоже стало понятно далеко не из-за услышанного: несмотря на яркое солнце, по стеклу всё равно текло. И листва, так-то тоже достаточно шумная в действительности, заметно развивалась от сильного на вид ветра.       На вид.       Рьюга высунула из кокона руку и попыталась растереть ухо. Задержала ладонь, прижала — глухой шум.       Оно пройдёт. Достаточно быстро… Должно пройти.       Долго простоять на месте не вышло: откуда-то шёл прохладный ветер, и Рьюга поняла, что надо что-то делать только когда почувствовала, как неприятно сводит челюсть; если расслабится всего на пару секунд, то тут же начнёт стучать зубами. Отвратительное ощущение.       Сипло выдохнув, она всё-таки направилась в ванную комнату, сильнее кутаясь в полотенце: голыми, по большому счёту, оставались только ноги, и под край сырого полотенца задувало более чем ощутимо.       Недавно же только в ледяной воде купалась. А сейчас жмётся от сквозняка.       И ни черта не слышит.       — Сейчас, кое-что быстро, — Рьюга заглянула в ванную и вскинула бровь: Джинга успел разворошить содержимое аптечки за каких-то пару минут. Вид раскиданных серебряных пластинок с таблетками разных форм и размеров отзывался какой-то далёкой, уже затёртой нервозностью, и для полноты картины не хватало только шприцов и переплетений проводов и трубок с какой-то непонятной жидкостью внутри. И полумрака. И огромной капсулы посреди помещения. — За чистой одеждой… я потом схожу. Спину тебе обработаем, и сгоняю.       Во всём этом ворохе Рьюга зацепилась за белый мохнатый комок.       — Вата?       Джинга вытянул руку над вываленной кучей и замер, видимо, выискивая нужное.       — Ага… — протянул он, наклоняясь ниже. И резко выхватил, отправив в воздух заодно и пару пластинок с таблетками. — Она как раз и нужна.       — Воду из ушей отжать как-то можно? — спросила о том, что беспокоила в первую очередь. Хотелось побыстрее избавиться от этого ощущения вакуума вокруг и хотя бы немного, но подумать нормально, не отвлекаясь на происходящее вокруг.       — Да?.. — Джинга пожал плечами. — Легко.       Рьюга опустилась на колени рядом с ним.       — Легко?       — Голову, — он несильно надавил ей на висок, заставляя наклонить голову, и Рьюга дёрнулась, когда уха коснулось что-то мягкое. Вот куда-куда, а в уши ей ещё ничего не совали. И надеялась, что не сунут. А потом Джинга провёл пальцами вдоль хряща.       — Что?       — Я забыл, что они острые, — он неловко усмехнулся. Вместе с чем-то мягким Рьюга мельком уловила прикосновение холодного металла. И поморщилась: ну да, вспомнила про шприцы. — Они всегда такими были?       — Без понятия, — Рьюга фыркнула: форма ушей — явно не то, за чем будет следить, если честно.       Мохнатый шарик в ухе ощущался… странно. Непривычно, потому что те редкие моменты с перетягиваем ран чувствовались иначе, а вату в неё никогда не запихивали, просто по коже проходились.       Но это, внезапно, помогло. Или не помогло, но сдвиги в лучшую сторону произошли, потому что теперь заложенность ощущалась только с одной стороны. На контрасте отследить это оказалось очень просто.       — Когда кровь из ушей шла?       — Кровь?       — Глянь, — Джинга показал ей этот самый ватный шарик — железякой оказался длинный тонкий пинцет, — покрытый бурой крошкой. — Кровь же.       — Без понятия, — повторила Рьюга.       Хагане на коленях переполз по другую сторону и повторил процедуру. Рьюга только не без иронии припомнила, как он буквально полчаса назад боялся зайти в комнату от того факта, что на ней ничего нет. И глаза боялся открыть у озера. А сейчас так спокойно жмётся, хотя единственная разница — только наличие белой тряпки.       Слух целиком не вернулся, но глухая пробка определённо стала меньше. По крайней мере, теперь Рьюга слышала самое очевидное — дождь. Из-за плеча глянула в сторону окна и прищурилась, медленно выдыхая. Совсем немного, едва уловимо — но легче всё-таки стало. Или просто на один раздражитель меньше, что не равнозначно, но где-то рядом.       — Если тебе от этого станет легче, вода из ушей вытечь может и сама… на одной ноге если попрыгать? Вроде. Но от тряски. Или просто голову вбок наклонить, тоже помогает… Теперь спина, — он встряхнулся, поджимая губы. Рьюга криво усмехнулась: ага. Спина.       А что спина.       Кстати.       — А со спиной-то что? — только синяк. Причём, насколько она могла судить, уже начавший сходить, из чёрного став сине-красным с парой жёлто-зелёных пятен — именно такую картинку мельком выцепила в отражении зеркала над раковиной.       — Сетка.       — Сетка?       — На синяках сетку йодом рисуют… Они так проходят быстрее, мне говорили.       Рьюга медленно кивнула, перетягивая полотенце так, чтобы оголить только спину.       — Одежду верни потом.       — Обязательно, — Джинга усмехнулся так вымученно и нервно, что усилий стояло не хмыкнуть. Эта дёрганность забавляла. Крайне сильно. — Сейчас с этим закончим только… Ещё ноги, помнишь?       Не-а. Не помнила.       — Ага, — протянула Рьюга, дёрнувшись от неожиданности: спина была той самой областью, которой никто никогда не касался, даже она сама. Никто не решался, а ей просто не надо. А сейчас вот — холодный влажный шарик из ваты.       — Если больно — скажи, — предупредил Хагане. Отчего должно быть больно? От прикосновений этой мелкотни, которая чувствовалась только потому, что была пропитана холодной жидкостью? Или что? Рьюга прищурилась, рассматривая разводы на ванной. И резко дёрнулась, втягивая носом воздух. Джинга, издав то ли писк, то ли сдавленный крик, отскочил на полметра, едва ли не вписавшись затылком в край раковины. — Что?!       Рьюга медленно повернула голову в его сторону. Даже так.       — Мне просто стало интересно, что произойдёт, — протянула она, поджимая губы: тянуло если не рассмеяться, то точно широко улыбнуться, но Джинга цветом лица с этой самой раковиной и сливался. — Всё хорошо. Выдыхай.       Он медленно стёк, сильно сутуля плечи и упираясь заметно дрожащими руками в пол. Рьюга всё-таки не сдержалась и хмыкнула.       — Не делай. Пожалуйста, — Хагане судорожно сглотнул. Рьюга вскинула бровь в немом вопросе. Он выдохнул, покачав головой. — Меня просто пугает, что я могу сделать тебе больно.       — Почему?.. — протянула она и даже подалась вперёд — настолько это звучало… странно. Абсурдно.       Джинга нервно посмеялся.       — Ты ударом ног погнула перекладину… И это только из того, что недавно было. А раньше? А вдруг рефлекс? Мне жить ещё хочется, если честно.       Рьюга мрачно хмыкнула.       — Боишься без головы остаться?       — Со сломанной шеей точно… Или ребром, — он пожал плечами и сел прямо. — Рёбрами. По траектории удара, твой локоть именно в рёбра ударит… Учитывая, насколько это в теории может быть сильно, разрыв лёгкого, наверное… Это страшно.       — Страшно вблизи сидеть?       — Страшно тебя задевать, потому что ну мало ли, как ты дёрнешься?       Рьюга прищурилась:       — То есть, лезть обниматься тебе не страшно, лежать рядом тебе не страшно, но трогать внезапно опасаешься. Так?       Джинга как-то растерянно развёл руками.       — У ситуаций контекст разный.       — Контекст?       Он поджал губы, поднял и опустил взгляд, очень задумчиво пыхтя.       — Ощущение… От этих ситуаций… разное. Вот, — сказал — и снова неловко рассмеялся. — Когда я лез обниматься, ты отошла… дважды. А рядом лежать… ну… ты дёргаться вроде не будешь?.. А сейчас… Сейчас… Сейчас… То, что в теории может сделать тебе физически больно, находится у меня в руках. И я косвенно в этом участвую. К тому же сижу в непосредственной близости. А… Бить… Источник боли… И я рядом… ну… ну ты понимаешь…       На самом деле, ни хрена Рьюга не поняла.       — А теперь нормально.       — А?       — Не мямли, — процедила она, раздражённо щурясь. — Ни хрена не разобрать, что ты там мяукаешь.       Джинга открыл рот, издавая неопределённый скрипучий звук. Шумно выдохнул. Потряс головой. Вскинулся и вдохнул через нос.       — Ситуации разные, и я боюсь попасть под удар. Вот.       — Вот, — повторила Рьюга и равнодушно пожала плечами. — Сейчас я тебя бить не планирую.       — Сейчас?       — Конкретно в данной ситуации, именно в этот момент, — отчеканила она и посмотрела вверх. — Раньше, может быть, и хотелось — я не помню. Но вот именно сейчас можешь не дёргаться, тебе не прилетит, — и, немного подумав, добавила: — Ты слишком хрупким выглядишь.       — Х-хрупким?.. — Джинга запнулся и выдохнул. — Хрупким?       Рьюга кивнула.       — Тебя при желании о колено сломать можно, нет?       Хагане вскинулся с таким видом, словно готов был свернуть не просто горы, а целые массивы, и такой резкий переход от смертельной бледности до — в очередной раз — цвета его волос Рьюгу даже позабавил, потому что в очередной раз он напомнил ей… да даже не собаку, а щенка. Щенка, готового драться с собственной лапой до победного.       И проиграть этой же лапе. Да.       — Нельзя меня о колено сломать.       — Хочешь попробовать? — она вскинула бровь и прищурилась. Энтузиазма у Джинги в глазах сразу поубавилось… на пару секунд. А потом он вспыхнул с новой силой.       — Да, хочу, — он потёр ладони и сжал кулаки, готовясь… к чему-то. К чему именно, Рьюга не уловила вообще, потому что разгона для какой-либо физической активности не было. И пространства — тоже. Поэтому только пожала плечами, вытягивая руку и сжимая кулак. Без усилия и лишних напряжений, но всё же. — А?       — Если сможешь заставить меня разжать руку — признаю, что ты не веточка.       — А если не смогу?..       — Значит, хрупкая веточка, — она криво усмехнулась от того, как резко он поменялся в лице. — Дерзай.       Джинга сделал глубокий вдох, расправил плечи и… И схватил пинцет с ватой.       — Сначала спина.       Рьюга прыснула так сильно, что невольно согнулась: вот что-что, а веселил Хагане мастерски, осознанно или не очень.       — Валяй.       На тот факт, что полотенце давно упало с плеч и теперь тряпкой валялось на коленях, Рьюга обратила внимание только сейчас и косо глянула на Джингу, осторожно пристроившегося за её спиной: вот заметит или нет? Вообще, хотелось бы, чтобы не замечал, потому что лишний ор в уши действительно сподвигнет случайно — или не очень — стукнуть его под рёбра, а он, как выяснилось, этого, внезапно, опасался. По крайней мере, только это она из его бубнежа и вычленила.       Прикосновения пальцев сильно отличались от возни ватным шариком, и Рьюга повела плечом, сперва подумав, что по ней просто кто-то ползёт; они посреди леса, идёт дождь — естественно, что какая-нибудь дрянь в доме найдётся.       Не размером с человека.       Насекомое. Просто насекомое.       — Тебя… плетьми били?.. — осторожно спросил Джинга у неё над ухом. — Или…       — Ты о чём?       Он положил ладонь между лопаток.       — Об этом.       О тех рубцах, которые Рьюга, кажется, только в зеркале пару раз отмечала. И едва ли касалась их, потому что не видела смысла заламывать руки за спину, лишь бы потрогать что-то, причину возникновения чего даже не помнит.       — Без понятия, — призналась она, пожимая плечами больше для того, чтобы скинуть руку Хагане. — Очкарик говорил, что похоже или на следы от веток, или от розог… Но я не помню.       — Очкарик?       — Дожи… — Рьюга мрачно усмехнулась. — Он ещё предположил, что упала на деревья и спину ободрала… А что такое розги, блять, не объяснил. Но фразу про то, что на мне стоило бы их попробовать, говорил часто.       Вспомнила — и захотелось отплеваться, потому что у этих обрывков памяти был налёт чего-то далёко-приятного, даже забавного, а ассоциировать этого человека с чем-то относительно хорошим в своей жизни… Да Рьюга с большей охотой попробовала розги. Что на себе, что вообще.       — Если… — начал Джинга, задумчиво помычав пару секунд, — если я правильно помню, то розги… вроде бы… это ветки, смоченные в воде. Мне Тсубаса рассказывала, что это в школах как метод наказания использовалось в некоторых странах… Или это было про линейку…       — То есть, — отрезала Рьюга, предостерегая очередную волну невнятного бубнежа, — орудие для пыток?       — Не совсем, — уклончиво ответил он. — Насколько я понимаю, пытки они же… с какой-то конкретной целью делаются, да? В плане, информацию выведать… и вроде всё? Информацию, признание… А наказание… Оно для… Не для этого, в общем.       — А для чего тогда?       — А для чего людей наказывают?       Рьюга задумчиво хмыкнула, посмотрев в потолок.       — Урок преподать? Доказать, что вот именно вот так делать нельзя… И прочее?       — Ну… да?.. — Джинга неловко усмехнулся. И, судя по звукам, потряс головой. — В общем, если что, можно у Тсубасы поспрашивать, когда в городе окажемся… Если не забудем. Вот она много об этом знает.       — Откуда? — хмыкнула Рьюга, пытаясь представить, как эта лохматая ветошь держит в руках огромный острый кинжал, которым только что вспорола недоброжелателю спину.       «Орёл» был одной из тех жестоких казней, которые Рьюга видела издалека: вскрывали спину, выламывали и задирали рёбра таким образом, что они торчали подобно крыльям. И слетались на такое в основном птицы. Или рогатые какие-нибудь — если солью сыпали для усугубления всей ситуации.       Она тряхнула головой: очень уж явно распластался перед глазами образ связанного по рукам и ногам человека с вывернутым наизнанку содержимым.       — Читает много?.. — не особо-то и уверено протянул Джинга. — Или какие-то свои источники, более чем уверен именно в этом… Кстати, почему именно для пыток?       — Что?       — Розги. Ты назвала их орудием пыток.       Рьюга пожала плечами.       — Я не знаю, что такое розги, но то, что ты описал, в моё время использовалось как орудие пыток и называлось по-другому. Использовали не только прутики, но и ветви колючих кустов, и иногда — между ударами — умудрялись подсыпать соль или лить сверху солёную воду… Может, со временем рвением поубавили.       — Ну так ты розги и описала?.. — Хагане хмыкнул. — Какую-то из жестокую разновидность, возможно, но по сути одно и то же… Я понял.       — Что ты понял? — Рьюга даже обернулась.       — Люди во все времена находили способ лупасить друг друга ветками… Я закончил.       Кажется, они дольше болтали. И кроме запаха, по большому счёту, Рьюга больше ничего не почувствовала — просто повозил ватой ей по спине, и как бы всё тут.       — И что это меняет?       — Ну… — Джинга неловко хмыкнул. — Так делают обычно. Да. Посмотрим, короче.       Рьюга закатила глаза, но промолчала. И повела плечом, когда поняла, что он не убрал руку и продолжал медленно проводить пальцами вдоль шрамов.       Который раз это уже происходит?.. Она саркастично хмыкнула:       — Так нравится?       — Что?       — Это.       Джинга резко одёрнул руку и быстро отполз. Но молча — уже прогресс.       — Я этим не наслаждаюсь, если ты об этом… — протянул он, опуская голову. — Но мне интересно, откуда это всё… Если помнишь.       — Не помню, — Рьюга равнодушно хмыкнула, устало потирая переносицу. — И даже примерную историю не расскажу… Разве что брызги лавы? Но это только на ладонях… И о… — она совершенно неожиданно для себя запнулась: Л-Драго. Л-Драго — и очень сложно произнести, — о волчок обжигалась… И наруч.       — Помнишь же, — Джинга усмехнулся и медленно поднял голову: — Ты сказала вулкан?       — На фоне всего остального, руки — малая часть, — Рьюга фыркнула. — Ну да, вулкан. Ты же знал об этом.       — Действующий вулкан или спящий?       — А какая разница? Лава была.       — Лава.       — Ну да.       — Лава?       — Чему ты удивляешься? — она вскинула бровь. — Да, лава.       — Мне… — Джинга нервно усмехнулся. — Мне Хиома рассказывал, что вулканы, так-то, ядовитые, нет?       — Ну да, — повторила Рьюга. — Ядовитые. Но смотря для кого.       — Смотря для кого?       — Джинга, — отрезала она, перехватив его за запястье и положив ладонь себе на макушку. Его полное непонимание одной конкретной детали, красной нитью проходящей через всю ситуацию с вулканическими испарениями, начала раздражать. — Рога.       — Рога… — медленно, по слогам, проговорил он, расправляя ладонь и осторожно прикасаясь пальцем к краю рога. — Да…       — Рога, — повторила Рьюга. — Ты правда думаешь, что мне — по праву крови законной императрице клана драконов — стоит бояться серы и угарного газа?       — Нет, ну… — Джинга выдохнул, сдавленно хмыкая, — если смотреть так, то да, глупое предположение… Но вообще — да, думаю… Не бояться, а опасаться. Вот.       — Боишься, что сгорю в вулкане?       Он задумчиво прикусил губу и медленно, не очень-то и уверенно, пожал плечами:       — В твоём случае это даже… А, ну и та тема с сожжением, да… В общем, после смерти кинуть тебя в вулкан?       Рьюга криво усмехнулась и потёрла шею:       — Уже хоронишь?       — А… — Джинга ощутимо вздрогнул. — А… Нет?..       — Просто, припоминаю тут… — протянула она, прикусывая внутреннюю часть щеки, чтобы не рассмеяться, — что буквально… несколько часов назад… именно ты и говорил, что тема смерти тебя…       — Тут… Тут другое.       — Разве? — Рьюга вскинула бровь. — Хоронят же после смерти.       — Тебя заживо похоронили, — он пожал плечами, отводя взгляд. И тихо добавил: — Отца, по факту, тоже.       — Одежду принеси, — опомнилась Рьюга и поспешила поменять тему, пока оно не ушло в совсем уж дебри. К тому же, стало ощутимо прохладно, и дальше сидеть с одним только полотенцем на коленях — зачем? — И запомни одну простую истину: смерть — не конец всего. Для живых уж тем более.       Сказала — и насупилась: в каком-то смысле, но из личного опыта. Да и ситуация с псиной определённо именно об этом и говорила.       Смерть пугает неизвестностью. Но это явно не точка.       Джинга, кажется, хотел было что-то ответить — по глазам явно читалось, — однако затем медленно опустил взгляд ниже её лица и молча, но всё-таки снова начал менять цвета, сначала побледнев, на пару секунд слившись лицом с собственным же шарфом, а потом покраснев. И резко вскочил, исступлённо кивая:       — Да, да… Сейчас… — и быстро унёсся, судя по звукам, хватаясь за всё вокруг. Рьюга тяжело вздохнула: хотя бы молча. Не тихо — ко всему прочему, входной дверью хлопнул так, что даже с заложенными ушами это слышалось как будто совсем рядом, — но сдвиг в лучшую сторону, кажется, имелся. Хотя, она искренне удивится, если он своим марафоном не разбудит Хиому.       На самом деле, вариант с тем, чтобы быть сброшенной в вулкан после смерти, ей даже импонировал: это как то самое ритуально-погребальное сожжение, только в разы круче и с меньшей вероятностью, что с останками после что-то сделают. Потому что даже от сожжённого тела остаётся прах, который можно использовать, пускай обычно его, конечно, развевали.       Рьюга потёрла шею: в словах Хиомы правда определённо имелась. Ей самой тоже очень слабо представлялось, как в те времена она могла так спокойно и расслабленно сидеть на полу, позволяя своему заклятому противнику не просто видеть, а трогать оголённую спину. И беседовать по душам.       Наверное, стоило бы припомнить ему, что между «тогда» и «сейчас» прошло… сколько? Для неё — два года. Для них — ещё больше… Определённо стоило бы. Но возвращаться к этой теме что сейчас, что вообще ей не шибко-то и хотелось: где-то на подкорке понимала, что скажет одно, а он быстро найдётся с ответом и нагрузит ещё большим количеством ненужных мыслей. А хотелось, так-то, сфокусироваться только на одном.       Она тогда. И она сейчас.       Две разных личности.       И закономерно, наверное? Спрашивать напрямую не хотелось — да и не у кого, по большому счёту, потому что Рьюга сильно сомневалась, что Джинга погружён в тонкости психологии и сознания, — но, кажется, именно понимание этого Хиома из неё вытащить и пытался. Не совсем удачно, с сильным запозданием, но Рьюга-таки сообразила, о чём он допытывался.       И прищурилась, поднимая взгляд на то место, где пару минут назад сидел Хагане: для человека с больной ногой он стартанул как-то неприлично быстро. Может, поэтому и цеплялся за всё подряд.       Посторонних звуков она почти не слышала: слабый стук по стеклу от крупных капель, какой-то далёкий, едва различимый, гул в трубах. Появилось мимолётное, но ощутимо навязчивое желание выйти на улицу и обойти дом по периметру: во-первых, из любопытства глянуть на собак, а во-вторых, попробовать найти захоронение. Ей хотелось даже не столько посмотреть на труп — да какая вообще разница, как выглядит мёртвая собака, — сколько просто увидеть, что свежая насыпь действительно существует.       Дверь снова хлопнула, и тишину отчётливо нарушало сбивчивое, рванное дыхание. Несколько долгих секунд пыхтели в конце коридора, и шумный комок наконец сдвинулся по направлению к распахнутой двери ванной.       — Нога? — не без усмешки уточнила Рьюга, когда Джинга из-за угла кинул ей сложенные тряпки.       — Нормально, — просипел он, судя по изменившейся тени, стекая на пол. — С обувью позже разберёмся… У меня нет женского белья, если что. А в вещах Рейджи рыться боюсь.       — Белья?.. — Рьюга даже не сразу поняла, о чём он, и только криво усмехнулась, обнаружив тканевые, неприлично маленькие для «стандартного» размера шорты. Если надеть, то явно будут сильно в обтяжку… Догадка уколола внезапной занозой под ногтем.       — А.       — Если тебе неприятно…       — До похер, — отмахнулась она. — Форма на практическую цель не влияет.       — Как в городе окажемся… — протянул Джинга, — ну, не сейчас, а… в обозримом будущем… тебе одежду надо поискать. Я не против делиться, но какие-то конкретные вещи всё-таки нужны.       — Ага, только где всё это тряпьё хранить, — с иронией поинтересовалась Рьюга. Хагане притащил ей светлые штаны из плотного материала, слегка потёртые на коленях, и тёмную, рванную с нижнего края футболку. И что-то Рьюге это смутно даже напомнило. — Да и смысл, если стирать имеющееся можно.       — Хранить ты можешь тут, — сказал и резко замолчал, и Рьюге очень захотелось увидеть его выражение лица в этот момент. — Ну, то есть, оставить тут вещи и возвращаться по необходимости.       — Что-то мне подсказывает, что такую доброжелательность только от тебя и можно ждать, — с мрачной усмешкой, но всё-таки беззлобно заметила Рьюга. — Твой отец и… этот… вряд ли оценят.       — Ну да… — после недолгой, но ощутимо неловкой паузы согласился Джинга и, когда она вышла, глянул на неё снизу вверх. — Поможешь?       Рьюга выдохнула, протягивая руку:       — Ты молодец, конечно, забеги устраивать.       — Не подумал, — вскинулся он, подтягиваясь и с трудом вставая на ноги. — Бывает.       Как сильно на нём это «не подумал» в итоге отразиться, Рьюга думать не стала: и так хромает, а тут ещё и галоп устроил — как скоро повиснет на плече или возьмётся за палку? Очень некстати вспомнилась Старуха с её постоянной тростью. А воспоминание об этом отразилось волной тупой боли, растекшейся вдоль спины и медленно распространившейся по всему телу.       Отвратительно.       — Ногу не напрягай тогда уж, — мрачно заметила Рьюга: смотреть на то, как Джинга идёт походкой одноногой беременной утки, конечно, забавляло, но одно дело наблюдать за ним в доме, на ровной поверхности, а совсем другое — представлять, как он пытается передвигаться на природном рельефе. И это уже не так уж и весело.       — На самом деле, — начал Джинга таким тоном, словно собрался умничать всю следующую жизнь, — это не так уж и больно. Надо просто привыкнуть и снять напряжение. Холодное приложить или что-то в этом роде.       Рьюга скептически прищурилась: как бы то ни было на самом деле, выглядело оно всё так, словно не к ноге холодное надо прикладывать, а всю ногу во что-то холодное опустить в принципе. И подержать до тех пор, пока не отвалится.       — Сядь, — процедила она. — На тебя смотреть жалко.       — Жалко… потому что жалко или?..       — Потому что прибить тебя нельзя, — Рьюга фыркнула. — Сядь и сиди.       Кухня — буквально в паре-тройке шагов — при дневном свете казалась даже не такой уж и давяще-маленькой, а в глаза сразу бросилась достаточно крупная стройка с торчащими рукоятями ножей. Такой убить возможно даже не доставая сами лезвия. — Там кроме собачьего супа ничего нет, — Джинга указал на один из шкафов. — Так что завтрак… уже обед… сварганить в любом случае придётся.       Рьюга оценивающе посмотрела на дверцу. Потом на Хагане. На ножи — и вздохнула, потирая переносицу:       — Ты режешь овощи. Если они есть.       — Есть… — он сдавленно усмехнулся. — Потому что… рыба?       — Потому что рыба, — подтвердила Рьюга. — Не хватало тебе ещё без пальцев остаться.       — Кстати, дай кулак.       — Не «кстати», — отмахнулась она и открыла, как выяснилось, холодильник. Даже перепроверила внешнее оформление — Хиома запихнул холодильник в шкаф? — и сипло выдохнула. Может, визуально кухня и стала чуть больше, это напряжение всё равно никуда не делось. — Не сейчас.       Кроме кастрюли и пары белых бутылок, на полках стояли ещё какие-то баночки с пёстрыми этикетками, квадратные упаковки с белым нечто; с полки прямо на уровне глаз, подмигивая и улыбаясь, на Рьюгу смотрела пожилая японка с перетянутой красной лентой рыбой в руках — пластиковый контейнер с плавающей в масле рыбой и такой заметной наклейкой.       Рьюга закрыла холодильник и из-за плеча глянула на Джингу.       — Что? — он неловко усмехнулся.       Она медленно перевела взгляд обратно на дверцу и сжала кулак.       — Скажи, что надо взять.       — В смысле?       — Я не понимаю, что это, — «и с чем это едят», но добавлять конкретно это вслух Рьюга не стала. Говорить и так оказалось неожиданно тяжело.       — Понимаю, — Джинга сдавленно посмеялся. — Вообще, нижний отсек открой. Там засоленная рыба была.       — Опять рыба?       — Эту не надо ни резать, ни уж тем более чистить, — он пожал плечами. — Она уже готовая.       Рьюга снова открыла холодильник, поморщившись от обдавшего холода, и потянула на себя полку нижнего отсека — ящик из полупрозрачного пластика. В нём была рыба. Только рыба: в плёнке, на белом поддоне — и тоже с плёнкой, — в пластиковом прозрачном контейнере, в пластиковом полупрозрачном контейнере. Появилось желание воду плеснуть в этот неполноценный дохлый аквариум.       — Какая из?       — Красная.       Красными были все.       Рьюга снова посмотрела на него и поджала губы.       — Какая из?       — Которая больше всех воняет.       — Так они все воняют.       — В белом лотке, вскрытая… Она, вроде.       Рьюга достала поддон, подходящий под описание, и первым делом принюхалась: вонял он не сильнее остальных обитателей аквариума, даже несмотря на вскрытую плёнку. По обрывку этикетки смогла понять, что там есть перец.       — Оно?       — Да, — Джинга легко дотягивалась до ящиков с приборами. — Вилка, палочки?       — Руки.       — Палочки, значит, — и достал четыре металлических притуплённых спицы. — Приятного аппетита?       — Это что вообще, — Рьюга очень скептически подцепила рыже-красный кусок, покрытый такой же красной крошкой.       — Перчённая рыба. Закуска для салата, — Хагане пожал плечами. — Хиома рыбу любит.       — Я заметила.       Это — и то, что в проходе сидела Рейджи. Смотрела чёрт знает куда — из-за волос это было не отследить, — но Рьюгу даже от самой её фигуры, чёрт знает когда возникшей почти что за спиной, передёрнуло: это было настолько тихо и неуловимо, что, кажется, подойди она вплотную, это бы тоже до последнего не замечалось бы.       Джинга удивлённо вскинул бровь и повернул голову. И поперхнулся, видимо, тоже не ожидав увидеть змеюку так близко и внезапно.       — Ты… давно тут сидишь? — просипел он, заметно сжав палочки. Рейджи даже головой не повела. — Тебе что-нибудь подать или?..       Рьюга с трудом проглотила слизкий кусок рыбы. Солёная, с коркой из перца — именно что для салатов, потому что в чистом виде это есть невыносимо. И лучше, кажется, собачий суп — он хотя бы пресный.       — Это давно так?       — Что именно?       Она кивнула в сторону Рейджи.       — Это.       Джинга издал звук, напоминающий и вздох, и свит одновременно и медленно развёл руками:       — Живёт тут уже несколько лет, а вот как давно именно… — и поджал губы, но Рьюга кивнула, давая понять, что именно о части ментального состояния Рейджи всё более или менее ясно и без надобности озвучивать это вслух. — Не знаю. Я не помню, чтобы и Хиома конкретно об этом говорил, так что могу предположить, что выяснять надо у тех, кто у верхушки. Или близкий с этим, Догадываюсь, что Тсубаса в курсе… Или хотя бы знает, через кого это можно узнать.       Рьюга смотрела на Рейджи, пытаясь заметить хоть какие-то изменения в стойке или поведении, но — ничего не произошло. С окружением сливалась мастерски.       — Верхушке?       — Единственное, что я знаю точно, потому что это буквально единственное, о чём в принципе соизволили рассказать — она такой была ещё до попадание в WBBA… Хотя, — Джинга мрачно выдохнул, потирая шею, — хотя точно не скажу. Тсубаса задолго до этого твердила, что верить им — ну такое себе, и мне на самом деле в это… уже не так сложно поверить.       — WBBA — это?.. — Рьюга насупилась: что-то знакомое, да и на языке вертелось, но что именно — вспомнить не могла.       — Мировая организация бейблейда, — Джинга потянулся. — Сейчас под… управлением?.. Хикару, Кента и Тсубаса там же работают.       — Большая офисная коробка с мрачным дном?       — Ну типа… Да. Именно. Дежавю?       — Дежавю, — кивнула Рьюга, отмечая, что эта секундная мрачная лукавость в глазах Хагане ей даже нравится. — Все серьёзные организации… такие?       — С чужих слов — да. На своём же опыте… тоже скорее да, чем нет.       — Эти, Небула… И вроде третьи были, нет?       — Да… Четыре.       — А кто четвёртый?       — Хейдес?.. Они же так назывались.       Рьюга неожиданно хмыкнула:       — А они разве не сектантами были?       Джинга тяжело пожал плечами:       — Да чёрт знает, если честно… Их вообще слишком много. Но, если верить словам Тсубасы, самые дряни всё равно WBBA — по той причине, что… — он пару раз согнул пальцы у лица, — по той причине, что «другие хотя бы не скрываются, а у этих слишком адекватный фасад». Что это значит, я, если честно, до сих пор не до конца понимаю.       — Птаха в этом так варится? — Рьюга бы не спросила об этом, если бы имя ветоши не повторилось.       — Тсубаса… работает на них… почти всю жизнь? — звучало как-то неуверенно. Джинга поджал губы и покачал головой. — Она не очень часто говорит о детстве, так что знаю примерно только общие факты, и исходя из них, получается, что да?.. Ну и к тому же её хотели посадить в кресло ведущего лица, но в силу… некоторых обстоятельств… она с этого съехала, так что сейчас на этом месте Хикару.       — А Хикару — это?.. — имя казалось до ужаса знакомым.       Джинга странно на неё посмотрел: то ли удивлённо, то ли растерянно.       — Вы же виделись.       — Виделись-то… Хотя бы внешне.       — Невысокая, с синими волосами…       — А, — Рьюга всё-таки сообразила, вспомнив даже не столько саму личность, сколько общую манеру поведения: Хикару держалась от неё на некотором расстоянии, излишне напряжённо и дёргано себя вела и как будто пыталась дистанцироваться всеми возможными — и невозможными — способами. Или как-то так. — Вечно недовольная была ещё, дёрганная такая?       — Ну… да? Она, — Хагане неловко усмехнулся.       — Несколько лет — это сколько? — обсуждать ту нервозную мелочь Рьюге не особо-то и хотелось.       — А-а-а… — Джинга завис на полуслове и отмер только когда она кивнула в сторону Рейджи. — А, ну… Мне кажется… Три… Три или четыре года?.. Я просто помню, что тот год в принципе на события был… богат… в основном, правда, плохие, но всё-таки… И как бы, одно на другое наложилось, и не обещаю, что с датами не навру.       — Да плевать мне на конкретику, — на остальное, в принципе, тоже плевать, но дослушать Рьюга всё-таки решила. — Плохие события?       — Тсубаса руку сломала в начале года, потом Хиома и Киойа разошлись… потом… — Джинга вздохнул, — потом бейблейд как спорт окончательно в упадок пришёл, многие памятные места закрылись, потом ещё землетрясение было достаточно сильное… Это, мне кажется, не относится к сути, но просто как дополнительный пункт… И вот, к середине года, кажется, Хиома всё-таки согласился на это… Или что-то такое, я деталями не особо интересовался, если честно. Ну и вот, с того момента, получается, он… опекун?.. Рейджи… В общем, надеюсь ты поняла.       Рьюга медленно кивала в такт его слов.       — Бейблейд пришёл в упадок?       — А ты не заметила этого?       — Три или четыре года назад я всё ещё…       — А, — Джинга поспешно закивал. Заканчивать предложение она не стала. — Ну, да?.. Причём очень резко, потому что события с Немезисом на очень-очень-очень многих аспектах жизни отразились если уж не по всему миру, то в Японии точно, и как бы… Многие акцентировали внимание, что бейблейд слишком опасный и прочее…       — Ну так да, — Рьюга криво усмехнулась, складывая руки на груди и откидываясь на спинку стула. — Это не игрушка для детей, а оружие. И ты должен это понимать.       Джинга состроил кислую мину.       — Да, бейблейд — это оружие. Причём… достаточно опасное, как показывает… уже даже личный опыт, — и как-то очень уж нехорошо, мрачно усмехнулся, отводя взгляд в сторону. — Просто, я другое имел в виду.       — Что именно?       — Бейблейд всегда был средством объединения, а не разрозненности… Я знаю, что тебе определённо есть, что возразить, но просто послушай.       — Я и не собиралась возражать, — Рьюга равнодушно пожала плечами. — Просто хочу уточнить: этот самый упадок… он был массовым явлением?       — Да.       — Ну?..       — Что «ну»?       — Взаимосвязи не улавливаешь?       Джинга удивлённо вскинул бровь. Посидел с таким видом с полминуты и распахнул глаза:       — Ты…       — Ага, — она мрачно хмыкнула. — Именно это и произошло.       — Ну, — и выдохнул, сдавленно посмеиваясь, — иронично, что могу сказать… Ты меня с мысли сбила.       — Значит, не такая уж и важная мысль была, — Рьюга снова пожала плечами. — Удивлена, что до всех дошло только сейчас.       — Не сейчас… тогда… бейблейд же возродили, как помнишь… Так что «упадок», грубо говоря, длился от силы года три… Потом нашли компромисс качеству, безопасности и доступность — и всё вернулось к изначальной точке… С некоторыми оговорками, разве что, но общую суть, я надеюсь, ты поняла.       — Поняла, — согласилась Рьюга. — То есть, чтобы до всех дошло, какая мощь у них в руках… Нужен был конец света?       — Его же не случилось, — напомнил Джинга.       — Было близко.       Он так непонятно на неё посмотрел, что Рьюге на долю секунды даже неловко стало за свой равнодушный тон. Однако это ощущение прошло так же быстро, как и возникло.       — Знаешь, я всё понять не могу, что ты чувствуешь по отношению к тем событиями.       Джинга смотрел на неё так, что даже язвить желание пропало.       Рьюга глянула в потолок.       — Я слабо помню. И только отдельными моментами.       — Сам… бой?.. или и всё, что было до него?       — И бой, и события до, — она поморщилась. — Обрывками. Общую суть примерно собрать могу, но в каких-то отдельных, конкретных моментах путаюсь. Или вообще не уверена, что оно реально было… Опыт так себе, но если несколько лет проведешь в таком состоянии — руку на отсечение даю, у тебя тоже мешанина будет.       — А что ты помнишь чётко?       Рьюга косо на него посмотрела.       — Ты с какой целью спрашиваешь?       — Из интереса, — он пожал плечами. — Да и просто пытаюсь для себя объяснить некоторые твои действия.       — Например?       — Почему Тсубаса — первая, к кому ты пошла?       Рьюга прищурилась, пытаясь вспомнить, что именно спровоцировало воспоминания о… Птахе.       — Птицу увидела.       — И всё? — это прозвучало так искренне удивлённо, что Рьюга невольно хмыкнула. — Просто птицу?       — И всё. Ну птица и птица, очень конкретная ассоциация, так-то. Как ты и космос… и лошадью.       — Космосом?       — А разве нет? — она аж выпрямилась: настолько очевидную вещь не улавливать?       — Просто… — Джинга поджал губы. — Серебро с космосом не особо вяжется.       — Имя… Джинга… Имя, — Рьюга вскинула брови. — Как тебя, блять, зовут?       — Серебрянка, видимо.       Рьюга поперхнулась воздухом от неожиданности и прикрыла рот рукой, лишь бы не засмеяться в голос.       — Ты обиделся, что ли?       — Нет, — он насупился. — Просто хочу поквитаться.       — За прозвище?       — Да… И придумать ничего не могу, что самое паршивое.       — Подсказать? — Рьюга хмыкнула.       — Да?.. — не особо уверено протянул Хагане.       — Ваше Императорское Величество, — отчеканила она, вскидывая подбородок. — Не ошибёшься.       Джинга сипло выдохнул и медленно кивнул, улыбаясь то ли натянуто, то ли вымученно.       — Как скажешь… те, Ваше Императорское Величество.       — Не слышу искренности, — она криво посмеялась.       — Прошу меня простить, Ваше Императорское Величество, — Джинга даже чуть наклонился вперёд и склонил голову. — Не окажете ли мне честь позволить сопроводить вас на вашу родину?       Рьюга приложила ребро ладони к губам: такое поведение откровенно веселило, и от внутреннего смеха неприятно сводило в животе.       — Вам обоим честь окажет Рьюто, — Хиома возник в проходе также неожиданно и внезапно, как и Рейджи несколько минут назад. — В силу… конкретных обстоятельств, связанных с состоянием опорной конечности, вас даже до Цумаго довезут.       — До куда?! — это прозвучало излишне нервно только по той причине, что Рьюга честно успела забыть о существовании этой деревушки в принципе. Той самой, где они с Рьюто провели первые пару дней после её пробуждения, отчего ассоциации с ней были сугубо негативными: тягучее и липкое ощущение сходящего тумана в сознании и постоянная головная боль от невозможности ни собраться с мыслью, ни уж тем более вычленить из этого клубка обрывков буквально всего хоть что-то конкретное. Рьюга сипло выдохнула. — Рьюто?       Хиома смерил её тяжёлым, мрачным взглядом и неожиданно улыбнулся, предусмотрительно закрыв глаза:       — Мы с ним созвонились, потому что я хотел узнать, на что именно вам ориентироваться в дороге, а тут слово за слово… — он противно растягивал слова, словно смакуя момент, — и выяснилось, что он до сих пор в деревне, так что если вы своим-не-своим ходом до неё доберётесь, он может вас провести… Не до клана, но дорогу, как понял, он знает.       — Ещё бы не знал, — вполголоса мрачно хмыкнула Рьюга, лишь урывками вспоминая… да даже не разговор. Просто общий отстранённый вид и ту мрачность, какая нападала на Рьюто, стоило ему самому завести речь о клане. А уже сильно позже она узнала причину. — Всё так просто?       — А почему должно быть сложно? — Хиома вскинул бровь. — В ваших же интересах добраться до туда как можно быстрее, нет?       — Где подвох?       — Я бы мог ответить, — он хмыкнул, — но тут Джинга.       — Вы… — Хагане подал голос. — Я тебя понял… Нам собирать вещи?       — А отвезёт-то кто? — Рьюга прищурилась.       — Вы же знакомы, нет?       Она поморщилась.       — Тот, кто привёз в тот раз?.. — дедок какой-то. — Он?       — Да, — Хиома пожал плечами. — Провизию и походное оборудование мы можете собрать и там, насколько я помню, но всё равно основное соберите. Вам лучше выезжать сегодня, как раз к началу очередного за́лива приедете в таком случае.       — А сейчас разве не… — Рьюга отмахнулась: да к чёрту. Её другое интересовало. — Ты знаком с Рьюто?       — Ну да, — простодушно усмехнулся Хиома. — Он пару раз останавливался тут проездом, вот и заобщались. Тут иногда одиноко бывает, знаешь ли.       И как-то уж слишком демонстративно положил ладонь Рейджи на макушку. Или Рьюге просто показалось, что жест излишне показной — присутствие Хиомы в помещении резко и безвозвратно угробило ту слабую, но всё-таки расслабленную лёгкость, которая повисла в воздухе за несколько минут беседы. Где-то в глубине, совсем уж на подкорке сознания, Рьюга даже слегка расстроилась: ей просто не нравилось находиться рядом с Хиомой, и особенно — терпеть на себе его взгляд.       — Я пойду вещи соберу… — протянул Джинга, осторожно вставая из-за стола. — Вы тут?..       — Мне нечего собирать, — Рьюга мрачно на него посмотрела. — Разве что обувь.       — Точно, — вскинулся он. — Сходишь со мной?       — Да, сейчас.       Хиома смотрел не зло, не гневно, не с ненавистью — но ужасно пронизывающе, и Рьюга с запоздалым раздражением поняла, что не может двинуться. Её пригвоздило к стулу, и ничего с этим сделать не получалось.       Без вмешательства Джинга.       — Хиома, — протянул он неожиданно мрачно, и это, внезапно подействовало, потому что Хиома, вскинув бровь, пару раз моргнул и улыбнулся. — Не надо.       — Я ничего такого и не собирался делать, — миролюбиво заметил он и улыбнулся — даже не показушно. — Просто хотел предупредить.       — О чём? — сухо поинтересовалась Рьюга и прищурилась.       — Если с ним, — Хиома указал на Джингу, — что-либо случится по твоей вине… лучше тебе действительно оказаться древним созданием.       — Замётано, — Рьюга равнодушно пожала плечами, отмечая для себя реакцию Хагане: сжатые кулаки, но спокойное лицо. Зеркалят друг друга — какая прелесть. — Ещё что добавишь?       — Постарайся не забеременеть, вам обоим для детей слишком рано.       — Чт… — она вскинула бровь и дёрнулась от неожиданности, всего лишь на секунду забыв, насколько громким может быть Джинга:       — Хиома!       — Что? — спросил он с таким до смешного искренним удивлением в голосе, что Рьюга не сдержалась и криво усмехнулась. — Просто предупреждение на всякий случай.       — Да какой… — Джинга, казалось, споткнулся на слове, и этого промедление было достаточно, чтобы начать задыхаться. Хиома добродушно похлопал его по плечу. — Это не смешно!       — А никто и не смеётся, — вполне серьёзно заметила Рьюга, хотя вот именно ей смеяться хотелось долго и в голос. — Но вообще… смешно.       — Рьюга!       Первым, на удивление, сдался Хиома: смеялся негромко, но пополам всё-таки согнулся и вцепился в спинку стула, дёргая плечами.       — Это было… — протянул он между смешками, — сказано в шутку… Но я не думаю, что смогу помочь вам с этим.       — С чем? — не поняла Рьюга и даже слегка подалась вперёд. Джинга с неожиданной силой вцепился ей в плечо и потянул на себя, заставляя встать из-за стола. — И с чего вдруг должна забеременеть вообще?       — А, ты не в теме?       — Хиома! — снова прикрикнул Джинга.       — Да я не… — он помахал рукой и потрепал Хагане по волосам. — Расслабься. Всё схвачено. Пару штук сложу тебе в карман рюкзака.       То, как тяжело Джинга вздохнул, заставило уже Рьюгу потащить его в сторону коридора, сжимая губы так сильно, насколько вообще это было возможно: слишком очевидно, что вот конкретно его этот разговор уже начал раздражать.       — Постой тут, — Хагане выдернул руку, шустро обулся и закрыл дверь до того, как Рьюга вообще успела хоть что-то ему ответить.       Понимание, что причина крылась в босых ногах со свежеобработанными ранами, пришло с запозданием, и Рьюга со вздохом вернулась обратно в кухню, обходя до сих пор сидящую в проходе Рейджи. Мельком скосила на неё взгляд и, сложив на груди руки, пристально посмотрела на Хиому.       — Ну так?       — Что? — он, кажется, всё ещё пытался отдышаться, и на бледной коже выступивший от смеха румянец горел особенно заметно. — Перегнул. Признаю.       — Я не об этом- тормошить его, чтобы шёл извиняться перед Джингой, Рьюга не планировала и вообще даже не думала в этом направлении.       — А о чём тогда?       — О твоей угрозе.       — Это не угроза, — он хмыкнул. — Просто предупреждение.       — Из вежливости? — с иронией уточнила Рьюга.       — Именно, — Хиома тяжело кивнул. — Я за него беспокоюсь, и мне как-то не особо-то и хочется отпускать его на пару с… тобой.       Рьюга хмыкнула, но острить не стала, просто молча уткнувшись взглядом в окно. Сквозь зелень виднелись и другие дома, но жилыми они даже близко не выглядели. Просто окружение, и ощущение того, что Хиома со змеюкой — единственные живые жители деревни, как-то очень неприятно и даже болезненно сковало по рукам и ногам.       Хиома что-то делал за её спиной. Молча. Включил и выключил воду, хлопнул ящиками, чем-то погремел — Рьюге очень хотелось перейти в другую комнату или, что её саму поразило, залезть в эту металлическую банку на колёсах и поскорее отсюда убраться. Но с другой стороны, ни в Цумаго, ни уж тем более в клан ей возвращаться также не хотелось, и между всем этим, полупустой дом в Коме уже не казался настолько отталкивающе-напрягающим.       Ни в Цумаго. Ни в клан.       Рьюга тяжело вздохнула: два года, на самом-то деле, пролетели очень быстро. Благодаря Хиотсукеру, по большей части, но время вообще и само по себе меняло темп с раздражающим непостоянством ритмов, отчего Рьюга банально перестала даже пытаться отслеживать его течение — главное, что живёт, в сознании и примерно понимает, что, как и куда. Для самого минимума этого более чем хватало.       Хагане вернулся достаточно быстро.       Вообще, по идее, новую обувь надо разнашивать. Некоторое время, возможно, вытерпев мозоли и натёртости, но надо. Однако, и часа не пришло с того момента, как Джинга принёс ей пару походных ботинок, внешне не так уж и сильно отличавшихся от её собственной пары. Разница чувствовалась только при ношении, потому что эти казались куда более лёгкими и хлипкими. Рьюга, скептически щурясь, туго их зашнуровала, перетянув остатки шнурка через икры и спрятав концы под язычок, несколько раз стукнула пяткой по земле и хмыкнула: пойдёт. Возиться ещё и с подбором соответствующих ботов — бесполезная идея, потому что вряд ли они будут как-то принципиально сильно отличаться друг от друга.       Сами сборы заняли этот самый час. И то, только потому что Хиома настоял на пересборе аптечки и очень занудно объяснял Джинге о важности наличия того или иного блистера в общем комплекте. Рьюга, сидя в окружении собак, пыталась найти ту, у которой заметно округлились бока. Ею в итоге оказалась похожая на волка, но при этом очень ласковая молодая псина, всё норовившая ткнуться мокрым носом Рьюге в лицо.       Провожать их Хиома не вышел, чему Рьюга, на самом деле, была даже немного рада: ещё больше вымученной и неловкой тишины она просто не выдержала бы, прекрасно понимая, что именно такая атмосфера в железной банке на колёсах и повиснет. Так что… к чёрту. Просто обменялась с ним снисходительными взглядами, подождала пару минут — пока они с Джингой наговорятся, — подхватила рюкзак и размашистым широким шагом направилась в случайном направлении. Как выяснилось — верном, потому что поправлять и перенаправлять Хагане её не стал. Лишь только вцепился в плечо и старался идти в такт, то и дело повисая на ней.       Где они вышли в прошлый раз, Рьюга не помнила, но место, где их ждала машина, казалось смутно знакомым, и она честно не удивилась бы, окажись это той самой площадкой. В отличии от прошлого раза, сейчас напряжение от поездки в полной мере перекрывалось… предстоящим. Рьюга устало потёрла переносицу, закидывая на заднее сидение рюкзак и усаживаясь следом, нарочно прижавшись поближе к окну. Она правда ожидала, что Джинга поедет спереди — чтобы вытянуть ноги вдоль сидения, — однако нет, он сел рядом и о чём-то — Рьюга не слушала, о чём именно — переговаривался со стариком за рулём.       Окно пустого сидения спереди было наполовину открыто, и прохладная дождевая свежесть кое-как, но всё же проникала внутрь, что определённо немного радовало. Рьюга вжалась в стекло, пытаясь устроиться удобнее, и попробовала закрыть глаза, но неприятная догадка пришла слишком быстро: закрывает глаза — и возвращается в тот эпизод с путаницей обрывков прошлого, из-за чего… Снова. Всё это — и снова. И проще удавиться или голову под колёса положить, нежели пытаться это всё смаковать. Рьюга раздражённо насупилась, глянула на Джингу — тот также уткнулся в окно, но, кажется, заснуть ему получилось. Она тихо выдохнула, складывая руки на груди, и попыталась сконцентрироваться на происходящем в окне: сменяющиеся горные виды и бесконечно долгая дорога.

***

      Сколько они ехали, Рьюга не отследила. Солнце начало садиться, когда они даже за пределы леса не выехали, и почти весь путь прошёл под чередой белых и оранжевых искусственных огней высоких фонарей вдоль дороги. Другие машины всевозможных размеров, стремительно темнеющее небо, тянущаяся пелена тёмных туч — она следила за происходящим, потому что не могла заснуть. Сначала — от воспоминаний, а затем — из-за вечерней прохлады, проникающей через окно, от которой только первое время было хорошо. Вскоре от неё начало болезненно сводить руки, а ещё через какое-то время и вовсе захотелось укрыться чем-нибудь. Это понял и старик за рулём, потому что закрыл окно почти сразу же, как порыв ледяного ветра занёс внутрь несколько сырых листьев, когда они стояли у перекладины, перекрывавшей путь через пути железной дороги. Рьюга, наконец-то почувствовав лёгкий налёт сонливости от скуки и монотонности происходящего, сильно дёрнулась, когда буквально в паре-тройке метров от них гулко промчался поезд. И раздражённо прищурилась, потирая веки ребром ладони.       Глубокому сну Джинги хотелось бы позавидовать, но не настолько сильно её клонило в сон. Да и это ощущение вернулось достаточно скоро, так что, попытавшись расслабиться, Рьюга всё-таки закрыла глаза, пускай и с опаской, что снова увидит… что-то. Очень уж отчётливо всплыла даже не картина, а только ощущения прикосновений чужих рук: как её держат за запястья и щиколотки, вбивают спиной во что-то твёрдое, закрывают рот и едва ли не душат, однако нехватка воздуха ощущалась точно не из-за давления на шею — потому что конкретно его не было. Ни за шею, ни за грудь: её просто обездвижили и засунули… куда-то, где было темно и холодно. Даже не «как сейчас» — не было мягкого сидения, не было никого. Только медленно заполняющая всё пустота, в какой-то момент ставшая осязаемой: маслянистой и холодной, покрывающей всё тело.       Рьюга слишком уж чётко помнила именно сам момент… погружения. Потому что переживала его, кажется, трижды? Всего лишь три раза, но в норме, казалось, такого не должно случаться вовсе… В горле ком встал: хотелось сплюнуть. Она запрокинула голову и осторожно, опасливо попробовала снова опустить веки, внимательно и чутко вслушиваясь в звуки вокруг. Сейчас — не тогда. Сейчас хотя бы рядом кто-то есть, сейчас этот холод уходит, сейчас… Да даже если она всё ещё в узкой закрытой капсуле — хотя бы не в одиночку? Капсула не стоит на месте, а движется, и по обе стороны, и спереди, и сзади едут абсолютно такие же капсулы.       В этой капсуле они едут туда, где находилось… оно.       Рьюга растёрла веки и вздохнула, пытаясь понять, куда вообще прибиться. Если бы Джинга не спал, попросила бы понудеть о какой-нибудь чепухе, типа той истории, когда его отец одолел медведя. Или ещё что-нибудь, лишь бы только заполнить это черноту вокруг и заглушить собственные мысли. Не думать, не вспоминать, не сравнивать — только в положении частичной обездвиженности Рьюга поняла, что начинает соображать и выстраивать более чёткие картины происходящего тогда, в прошлом. Костёр, захоронение, капсула — эти три события определённо имели взаимосвязь и центральную фигуру в её лице. Осталось только вспомнить, кого сожгли. И по какой причине. И что случилось позже.       Хотелось ещё поинтересоваться, сколько им ехать, но в последний момент она просто обессиленно уронила голову, уткнувшись лбом в спинку сидения перед ней. Сжала кулаки, тяжело вздохнула — и наконец-то поняла, что её клонит в сон. Неприятный и липкий, но всё-таки сон — какой-никакой, однако способ скоротать время и немного ускорить происходящее.       Рьюга закрыла глаза, и приятная расслабленность накатила всего-то на пару-тройку минут. Потому что потом её настойчиво потрясли за плечо, и пришлось нехотя и раздражённо, но всё-таки выпрямляться и осматриваться. И, к её удивлению, уже было светло. Уже — а ведь прошло сколько? Пять минут — самое большое.       — Мы приехали, — вполголоса протянул Джинга, одёргивая руку сразу же, как Рьюга повернула голову в его сторону. — Ну, точнее, почти.       — Почти? — говорить оказалось ещё сложнее, чем пытаться осознать произошедшее.       — Немного пройтись надо будет.       — Вот и проснусь, — прохрипела она и сильно тряхнула головой, что, однако, ни к чему хорошему не привело, потому что мир вокруг заходил ходуном, и пришлось вжаться в кресло и несколько долгих секунд пытаться прийти в себя.       Джинга вылез со своей стороны, потянул на себя рюкзак, хлопнул дверью. И открыл эту металлическую створку уже со стороны Рьюги, впуская в успевшее немного прогреться нутро машины прохладный утренний воздух. Это в каком-то смысле даже пошло на пользу, потому что если уж не взбодрило, то точно разбудило, согнав остатки мерзкого чувства ватной расслабленности.       — А сколько мы ехали?       Старик Джинге не ответил. Только махнул рукой, дождался, когда дверь закроют, и без промедлений уехал, оставив после себя только облако противного дыма. Рьюга поморщилась и огляделась, пытаясь понять, в какой точке вселенной они вообще очутились и куда теперь идти чтобы попасть в… деревню. Вздохнула: да, деревню. Да, неизбежное приближается неумолимо и даже болезненно. Однако Драконий император. И только он.       Оставили их у металлического низенького забора, ограждающего заасфальтированную ленту дороги от пожухлой травы и пары скромных деревьев.       — Вниз по дороге, — протянула Рьюга. Уехал дедок вверх.       — Насколько помню, там же даже не сворачивая и не сходя куда бы то ни было, да?       — Я не помню, — хмыкнула она. — Помню, что вниз по дороге. Нас в прошлый раз примерно здесь же и оставили.       — Нас?       — После… пробуждения… Меня твоя мать и Рьюто сопровождали. В итоге она ушла… куда-то, а мы с ним салютовали, — теперь Рьюга знала, что оно называлось именно так, — пока нас не подобрали. В той машине, кстати, с Бабкой и познакомились.       — Всё так взаимосвязано?..       — Подозреваю, что всё дело только в том, что Цумего недалеко от… клана… находится… — сказала и снова поморщилась, потому что оно действительно неожиданно сильно отозвалось тупой болью в висках. — Раз уж отсюда можно дорогу показать.       — Рьюга.       — Что? — она оглянулась на Хагане и прищурилась, снова поймав тот взгляд, который так и не смогла идентифицировать. Недобро прищурилась. — Только попробуй начать сочувствовать.       — Я и не собирался, — тут же вскинулся Джинга, даже сделав неловкий шаг назад. — Мне просто… интересно… насколько сильно тебя задевает вся эта ситуация.       — Не задевает, — фыркнула Рьюга. — Коробит, да и только.       — Ты просто каждый раз так морщишься, что создаётся впечатление, будто пересиливаешь себя.       Отчасти, возможно, так и было. Только вслух она об этом не скажет.       — Не пересиливаю, — отрезала Рьюга, прищурившись. — Меня раздражает необходимость туда возвращаться.       — Почему?       А действительно — почему?       Может, потому что её люди засунуть её же в капсулу, по факту, похоронив заживо? Может, потому что её людей уже давно, как не существует вовсе? Может, потому что от её клана остались только руины и название? Или, может по той причине, что все ныне живущие — совершенно чужие для неё. Не народ, не семья — никто. Но с этими людьми, которых она никогда не видела, которых никогда не знала, её связывала общая история, одни корни. Только эти самые корни для Рьюги были как раз-таки родными и знакомыми, а для ныне живущих — лишь далёкие безымянные тени.       Рьюга сама — тень. Тень прошлого.       Она остановилась, поджимая губы.       — Потому что, — это единственное, что получилось выдавить. В данную конкретную минуту она была очень даже рада, что Джинга заметно от неё отставал, потому что не очень-то и хотелось, чтобы он глазел ей в лицо. По глазам, скорее всего, всё прочитает — потому что их внезапно начало резать. Отчего Рьюге очень сильно захотелось себе врезать: так, чтобы из глаз аж искры посыпались, и повод для этого отвратительного жжения действительно появился.       Всё это — не более, чем призраки прошлого. Просто Рьюге по чёрной иронии повезло чуть больше. И не более того.       — Рьюга, — пары минут раздумий вполне хватило, чтобы Джинга её нагнал и снова повис на плече. Вернее, судя по жесту, он пытался взять её за предплечье, однако из-за ноги не устоял, и Рьюга, закатив глаза, перехватила его поперёк груди, с раздражением отмечая, что рюкзак сполз с плеча на локоть и оттягивал руку. — Прости.       — Просто. Стой ровно, блять, — прошипела она, рывков поставив его на ноги и вернув рюкзак на прежнее место. — Это не так уж и сложно,       Джинга неловко усмехнулся.       — Ну да… — и выдохнул, смазанным жестом положи руку ей на макушку. — Я — могила.       — В плане? — не поняла Рьюга, с опозданием осознав, что сказанное им воспринимать буквально не следует: не хоронить же себя собрался.       — Никому не скажу, — он криво усмехнулся и подмигнул. — Хотя мне никто и не поверит, если уж на то пошло.       — Не поверят… чему? — сказала и резко поняла, о чём он. Раздражённо прищурилась, протёрла глаза. — Это от ветра.       — Ага… — протянул Хагане, но было кристально ясно, что ни на секунду не поверил в это. Рьюга только повела плечом и продолжила путь: если уж не ему, то хотя бы себе — это проще — доказать, что всё это просто колючий утренний ветер, предвещающий начало ливня в критично ближайшее время. Стоило ускориться, наверное. — Но это правда только между нами, клянусь на крови.       — Ну клянись, — сухо заметила она. — Если ты не ускоришься — понесу тебя на руках. Дождь дождём, но эти тучи мне не нравятся.       — Нас смоет, — констатировал Джинга. — Если не укроемся.       Рьюга оценивающе прищурилась: бег им точно не светит из-за ноги Хагане, но вот немного ускориться не помешало бы. К тому же, с холма идут, так что хоть как-то, но способ найти стоило.       — Поплыли значит, — фыркнула она, схватив его за запястье. — Потеряешь равновесие — потащу силком.       — Понял, — хмыкнул он, перебирая ногами так шустро и старательно, словно от этого зависела его жизнь. По факту, так и было.       Оставшееся расстояние они преодолели достаточно быстро, добравшись до арки с названием и череды аккуратных домиков в два этажа как раз к тому моменту, как раздался первый раскат грома, а ветер ощутимо усилился — настолько, что даже Рьюгу начало кренить в сторону. Осталось только сообразить, куда именно идти, но Джинга быстро узнал дорогу у какого-то молодого парня, очевидно спешащего также укрыться от придвигающегося ливня: он просто показал на Рьюгу и спросил про «младшего брата, который так и не назвал нужный адрес». Парень посмотрел на них с недоверием, но очередной гулкий грохот в небе заставил его ускориться, и он на пальцах объяснил им, куда идти и в какой именно закуток свернуть.       Рьюга на излишнюю любезность размениваться не стала, сразу направившись в указанном направлении, начиная туго, но всё-таки вспоминать, как примерно выглядел этот дом. Ничем не отличавшийся от остальных, ко всему прочему, он также не имел никаких туристических вывесок, что так или иначе, но всё-таки выделяло его на фоне остальных таких же вдоль главной улицы.       — Потом на экскурсию сходишь, — процедила она, обратив внимание на то, что Джинга начал засматриваться на дома вокруг.       — Да-да, — опомнился он и ускорил шаг, вцепившись в её локоть. — Второй этаж или первый?       — Второй, — припомнила Рьюга.       — Поймал, — её схватили за второй локоть и резко дёрнули в узкий коридор между домов; в этом проходе едва ли протискивалось полтора человека, так что Джинга повис за ней. — Вы очень вовремя.       Рьюто за эти два года, кажется, ничуть не изменился. Рьюга прищурилась, покачала головой:       — Потом поговоришь. Давай дойдём сначала.       — Так вы уже, — Рьюто прокрутил на пальце ключи и, ловко зажав его между пальцев, указал им на дверь. — Добро пожаловать, можете не разуваться.       — Ты… — Рьюга вскинула бровь и рывком подтянула Джингу поближе к порогу дома.       — Как раз шёл вас встречать, но вы, видимо, прекрасно нашлись и без моей помощи.       Разговор действительно лучше было бы продолжить в доме, потому что первые крупные капли уже ударили по носу и неприятным холодом обожгли плечи. Рьюга закинула рюкзак вперёд себя, зашла на порог и медленно осела на каменную ступень, наблюдая, как на асфальте стремительно появляются тёмные пятна. Минут, две, три — и вот уже непреодолимая холодная стена крупных капель отрезала их от мира на ближайшие несколько часов. Рьюто присвистнул, Джинга устало выдохнул.       — Мощно, — хмыкнула Рьюга и поспешила зайти в дом, плотно прикрывая за собой дверь. Посмотрела на Рьюто и вскинула бровь. — Что?       Рьюто аж светился.       — Очень рад тебя видеть, сестрица.       — Без этого, — отрезала она и выдохнула. — Спасибо за оперативность.       — Да не за что, — Рьюто пожал плечами и помог Джинге встать. — Стоит спрашивать, что с ногой?       — Упал неудачно, — он неловко усмехнулся. — Через пару дней в норму приду.       Пару дней — это он, конечно, загнул, но Рьюга промолчала, осматриваясь: обстановку времён своего первого — и по факту последнего — визита она бы не вспомнила ни в жизнь, так что просто изучала голые деревянные стены и следы от влажных следков на полу.       — Ваша спальня на втором этаже, — Рьюто указал на ненадёжного вида лестницу и как-то смущённо усмехнулся. — Там одна кровать, но если вдруг что — могу притащить второй футон.       — Да плевать, — отмахнулась Рьюга. — Не впервые.       Рьюто как-то нервно сглотнул и медленно качал головой, переводя взгляд то на неё, то на Джингу. Рьюга скептически прищурилась, и он подскочил на месте:       — Как скажешь. Кормить вас пока нечем… И не трогайте вещи, хорошо?       — Какие? — Джинга указал на лежащую в углу коридора вазу из, очевидно, меди. — Эти?       — Ага, — Рьюто кивнул. — Оно… древнее.       — И раскидано?       — Я привык, что один живу, — он развёл руками. Глаза забегали. — Вы с дороги, может, отдохнёте?       Рьюга ничего ему не ответила. Ухватила Джингу за плечо и повела к лестнице, так и оставив рюкзак на каменной ступеньке прихожей, возле ботинок.       — Через пару часов растормоши, — через плечо, но всё-таки бросила она, и Рьюто с готовностью кивнул.       Комната осталась ровно той же, какой Рьюга её приблизительно запомнила: кровать, шкаф и тумба. У Хиомы в доме они буквально спали в идентичной по наполнению комнате, разве что с другим цветом стен и окном побольше.       Сил не оставалось даже на какие-то разговоры: Рьюга больше замёрзла, чем устала, но всё равно от этого ощущения неприятно сводило конечности. Хотелось сжаться и лежать так до тех пор, пока хотя бы пальцы на руках чувствовать не начнёт.       Джинга тоже не говорил. Просто сел на край кровати, стянул походную куртку и растянулся на «своей» половине, зарываясь лицом в подушку.       — Тебя разбудить через пару часов? — всё-таки уточнил он, пускай слова были едва различимы из-за того, что лежал лицом в ткань.       — Ты сам сейчас отрубишься, — с иронией отметила Рьюга и тоже легла. После этой двухминутки в машине нормально подремать хотелось чудовищно. — Так что нет.       — Поспи нормально, у нас есть время.       Она хмыкнула.       — Тебя это так волнует?       Джинга приподнялся на локтях и посмотрел на неё пускай сонно, но всё-таки в меру серьёзно.       — Ты и так не в порядке. Хотя бы физически, но попытайся отдохнуть. Лишним не будет.       — Не в порядке… — протянула она, намереваясь сказать это с иронией, но получилось ровным счётом никак. И закатила глаза. — Не зацикливайся на этом.       — А буду.       — Нахер?       — Кто-то же должен, — Джинга слабо пожал плечами. — Я искренне хочу разобраться, что у тебя внутри происходит.       — Нахер? — повторила Рьюга, сцепляя руки в замок на груди. — Тебя это не касается даже косвенно.       — Чтобы ты не в одиночку это всё переживала, всё же просто.       Рьюга с тяжёлым вздохом закрыла глаза.       — Твоей компании и так достаточно. Не лезь в это.       Из-за усталости и холода ощущение поглощающей темноты снова вернулось. Рьюга снова вдохнула и замерла от неожиданности, почувствовав слабое, едва уловимое, но всё-таки прикосновение к губам. Наверное, если бы не скрипнувший матрас и заметная тень над её лицом, это показалось бы просто очередным воспоминанием — как те хватающие её руки.       Но нет. Не оно.       Слишком настоящее для подобного. Слишком аккуратное.       — Постарайся поспать подольше, — это было последнее, что Джинга ей сказал. А после — через несколько минут возни и попыток устроиться, — Рьюга услышала тихое, размеренное дыхание.