Loving The Stars.

Ты падаешь за борт. Конечно же, ты падаешь за борт, потому что именно это происходит с теми, кто не держится ни за что во время шторма. Или во время атаки ужасного и определённо инопланетного гигантского осьминога на корабль. Между штормом и спрутом, естественно, есть существенная разница. По крайней мере, когда на море бушует стихия, у тебя нет мыслей, что тебя могут сожрать, едва ты упадёшь в холодные волны. Тут ты немного лукавишь, такие мысли посещают тебя всегда. В любом случае, это больше не имеет никакого значения, поскольку мокрые объятия уже смыкаются над твоей головой, скрывая яркие лучи солнца. Как же неловко попасть в такое отвратительное положение в ясный светлый день. Тело самопроизвольно приходит в движение, загребая руками и пытаясь выбраться на поверхность. Детские годы в бассейне сделали своё дело, и утонуть вот так – последнее из твоих страхов на сегодня. Куда сильнее волнуют громадные щупальца, видные даже в мутной воде. Они бьют вокруг, стараясь удержать тушу осьминога, а не дать погрузиться ей глубже. Двумя или тремя, как ты можешь вспомнить, он всё ещё держится за корму, обвивая её с такой силой, что деревянная палуба трещит под ними. И всё-таки под водой оставшиеся конечности чудовища приносят проблемы. Каждый раз, как ты желаешь добраться до поверхности и заглотить хоть немного воздуха, щупальца создают утягивающую струю, не дающую тебе выбраться. Вот теперь это пугающе, не так ли? Бороться с таким у тебя просто нет сил, однако и сдаваться ты не собираешься. Мозг изо всех сил подталкивает мышцы работать, кислород, правда, заканчивается в самый неподходящий момент. Тебе давно бы стоило научиться задерживать дыхание на более длительное время, но всё не было возможности. И когда требуется такая способность, она не появляется из ниоткуда. На глубине, пусть и не большой, чувствуется давление воды. Оно обхватывает тебя, мешая плыть. Одежда намокает быстро, тянет ко дну. Ты стискиваешь зубы до скрипа, не желая умирать так глупо и бессмысленно. На запястье правой руки всё ещё ощущается тяжёлая хватка Дэна. Он действительно пытался помочь тебе, и у него почти получилось. Если бы проклятый осьминог не тряхнул корабль снова. В принципе, все проблемы были как раз из-за него. Это он выскочил из воды неожиданно, до полусмерти напугав команду и вас с ребятами. Только Доктор успела восхититься высоко вздымающимися щупальцами, оценив их потрясающий красный цвет. В воде они выглядели больше фиолетовыми почему-то. Наверное, надо будет сказать ей об этом. Совершенно неожиданно страх утонуть выбирается на первое место в списке ужасных смертей, который ты ведёшь в собственном разуме. Возможно, это потому, что у тебя сейчас никаких других вариантов и нет. Подумать об этом не успеваешь, лёгкие горят, требуя воздуха. Но где его взять в этой толще воды – нет никакой идеи. Как ты знаешь, внизу на дне бывают места, где небольшие пузырьки кислорода собираются под камнями. Вот только ты находишься за несколько миль от дна, и добраться до него вовремя не получится. Впрочем, разве погружаться в беспросветную мглу хорошая мысль? Там, во тьме океана, есть твари страшнее, чем можно себе только представить. Не то чтобы ты знала об этом точно, но они явно есть. Должны быть. Нет, опускаться на дно ты не захочешь. Движения становятся резче, ты больше барахтаешься, чем действительно пытаешься всплыть. Нехороший знак, однако мыслить связно тоже не особо получается. В сознании теперь есть лишь одна мысль – если сейчас ты не получишь хоть немного кислорода, тело перестанет подчиняться, рефлекторно пытаясь вдохнуть. И вместо оживляющего воздуха ты получишь только полные лёгкие воды. Злит ли это? Естественно. Никогда бы в жизни ты не представила, что путешествие по вселенной закончится вот так. В обычной морской воде восемнадцатого века. Ты умрёшь дома. Стальные части корабля проплывают мимо тебя ко дну, как жаль, что это не дерево, за которое можно было бы схватиться и оказаться на поверхности. Впрочем, ты уже даже не уверена, где находится верх. Всё смешивается, зрение затуманивается, мутная вода сливается с щупальцами осьминога, словно растворяя их в себе. Они бьют совсем рядом, но звука нет. Первым отказывает слух, какие-то обрывки шума доносятся, но их не различить в этом оглушающем шипении, атакующим барабанные перепонки. Вторым сдаётся зрение, полностью лишая возможности видеть. Это даже приятно. Не хотелось бы узреть последним – чудовище, ставшее причиной конца твоего существования. Ты всегда хотела, чтобы твоя смерть была героической, а не… такой. Воевать с гигантским спрутом – героическое действие. Случайно утонуть – не похоже. В конце концов, ты всё же делаешь вдох. Как и ожидалось, воздух так и не появляется. А вместо приятного успокоения, какого-то финала, ты чувствуешь лишь боль, пронзающую тебя незримым копьём. Стоит честно признать, она сильно мешает. Разве боль не для живых? Ты не хочешь ощущать её, но она не слушает, продолжая врываться в обессиленное тело. Снова и снова, будто разряд тока, проникающий куда-то глубоко внутрь. Концентрируется в венах, мгновенно распространяясь по кровеносной системе. Постоянно атакует, и защититься от неё невозможно. Ты шипишь, пытаясь определить направление, не может же она окутывать тебя полностью. У неё определённо должен быть источник, хочется устранить его. К собственном удивлению у тебя получается, боль давит сразу в две точки: грудь и левую руку. И поскольку правая всё ещё свободна, ты собираешь все оставшиеся силы, чтобы поймать боль пальцами. Над ухом звучит испуганный возглас, смутно знакомый, если вслушаться внимательнее. – Яс, нет, – короткий приказ пробивается через пелену шипения голосом Доктора. Тяжесть на правом плече сразу исчезает, ты не успеваешь понять, в какой момент она вообще появилась. Твои пальцы стискиваются на чём-то долетая до цели. – Но ведь… – различить второй голос труднее, он находится дальше, что-то бормочет. С трудом ты узнаёшь Дэна. – Вам лучше следить за командой, не думаю, что им это нравится. Доктор не говорит с тобой, и всё же звучание её голоса успокаивает, ты стараешься сосредоточиться на нём, попутно изо всех сил борясь с давящим ощущением на груди. Вероятно, твои попытки сбросить его ни к чему не ведут, рука едва цепляется, не говоря уже о том, чтобы сдвинуть источник боли в сторону. Он продолжает воздействовать, прижимая тебя ко дну. Ко дну? Мысли текут вяло, но мозг не желает принимать эту формулировку, она неправильная. Это не дно, оно не может быть таким твёрдым. Ты никогда не погружалась на достаточную глубину, однако вряд ли дно моря отличается от песчаных пляжей и илистых оснований озёр. Мягкое и затягивающее, никак не деревянное, впивающееся в лопатки прямотой. Почти отвлекаешься, чтобы почувствовать ещё один разряд, заставляющий сжать зубы. Воздух с шипением вырывается через них, когда ты приходишь к выводу, что так долго не сможешь больше выдержать. Пытаешься бороться, дёргаешь рукой с, как тебе кажется, достаточной силой, но не преуспеваешь. Ничего не происходит, тебя всё ещё упорно прибивает к доскам за спиной. – Тебе точно не нужна помощь? – спрашивает Яс. Ты бы хотела сказать ей, что нужна. – Я справлюсь. Это не так трудно, как кажется, всё, что требуется, это… – последнее слово теряется в шипении Доктора. – Знаешь, если ты можешь так сражаться, то и открыть глаза тоже. Проигнорировать слова повелительницы нельзя. Почему-то ты и не представляла, что твои глаза всё это время были закрыты. Едва приоткрываешь их, как тут же зажмуриваешься от слепящего света. Слишком ярко, тебе стоит подождать, прежде чем зрение привыкнет к этому. Оно смирилось с темнотой воды, а теперь не готово встретить обжигающие лучи солнца. Постепенно глаза привыкают, ты распахиваешь их всё шире, чтобы, наконец, посмотреть, что происходит с тобой и с окружением. Взгляд наталкивается на закатанный рукав плаща, ты с удивлением обнаруживаешь, что сжимаешь пальцы на запястье Доктора. Она не даёт тебе двигаться, наблюдая из-под растрёпанных светлых прядей. В какой-то момент они, видимо, упали на её лицо, но она не могла убрать их, пока не отпустит тебя. Чего, конечно, инопланетянка не собиралась делать. – Уже лучше, – мерцающие звёзды в радужках пристально следят. – О, – абсолютно мокрая Ясмин появляется откуда-то справа, возвышаясь над вами. На её лице тревожность, с которой она вглядывается в тебя. Капли воды сползают по кожаной куртке, разбиваясь о палубу, ты заворожённо смотришь на это. – Не пытайся говорить, – предупреждает Доктор, – просто моргай, если согласна. Ты моргаешь. – Отлично. А теперь отпусти мою руку, это немного мешает, – позволяешь пальцам расслабиться, у тебя нет сил, чтобы продолжать сопротивление. И, тем более, ты не собираешься сражаться с Доктором. – Команда недовольна, – рапортует Дэн, он выглядит не лучше Ясмин. Похоже, повелительница единственная из вас, кто остался сухим. Чувствуешь, что твоя одежда тоже мокрая, и усмехаешься, ну конечно, ты же упала в воду. – Эй, ты можешь улыбаться! – Я бы не назвала это улыбкой, – возражает Кан, ты снова моргаешь, подтверждая. – Нам лучше уйти, – Льюис постоянно оборачивается, будто за ним находится что-то важное, что он не должен терять из поля зрения. Ты замечаешь, как Доктор морщится, но не протестует. Возможно, она тоже согласна с ливерпульцем. – Где ТАРДИС? – На нижней палубе, – они с Яс говорят вместе. На самом деле где-то в глубине разума ты тоже повторяешь эту фразу, именно там вы оставили машину, когда материализовались на корабле. Корабль на корабле, звучит забавно. – Могу я? – Дэн делает несколько прерывистых шагов, замирая. Он смотрит на Доктора, не решаясь двигаться, и ты тоже переводишь взгляд на неё. И хотя блондинка качает головой, вслух звучит совершенно другое. – Да. Ты не совсем понимаешь, о чём они договариваются, однако всё выясняется быстро. Через мгновение руки Доктора перестают давить на твоё тело, а Дэн наклоняется, мягко подхватив тебя. Он бережно прижимает тебя к себе, и у тебя хватает сил, чтобы обхватить его рукой за шею. А ещё остаётся на то, чтобы вздрогнуть, увидев, как на искусственном покрытии остаются следы чужих пальцев. Чёрная кожа просвечивает через образовавшуюся брешь, но Дэн не обращает на это никакого внимания. Зато Яс хмурится, ловит вопрошающим взглядом Доктора, получая в ответ лишь пожатие плечами. – Позже. Тебя неудержимо клонит в сон, ты борешься с ним, изредка проигрывая. Дорога до ТАРДИС сливается в нечитаемые картинки внутренних палуб. Льюис честно тащит тебя через узкие коридоры, не задевая стен. В консольной комнате, как и всегда в последнее время, находится широкая кровать, расположившаяся под страховочной сеткой. Он опускает тебя на неё, благодарно шипишь, больше не чувствуя за спиной давящую тяжесть корабельных досок. Яс присаживается на край матраса. По виду пакистанки заметно, как она желает спросить, но не смеет, останавливаемая запретом. ТАРДИС привычно встряхивает, скользя по потоку времени прочь из ужасного восемнадцатого века. Ох, нет, ты бы не хотела возвращаться в него ещё раз. С кораблями стоит завязывать уж точно. Молчание в кабине нагнетается. Дэн не сводит с тебя взора, Ясмин замирает рядом, даже Доктор не произносит ни слова, переключая тумблеры на консоли. Постепенно голос и возможность говорит возвращаются, ощущаешь это, но не стремишься нарушать тишину. Каждый, вероятно, думает о своём. Рука Омеги пульсирует, там, где Доктор касалась тебя, покрытие содралось, обнажая горящие золотые галлифрейские письмена. Кан не отпускает их взглядом, выражение её лица невозможно прочитать. Кабина вновь трясётся, сирена прибытия оповещает о вашем приземлении. Что на этот раз находится за входными дверьми? Ты не очень-то хочешь узнавать. На самом деле всё, чего ты сейчас желаешь – провалиться в сон, а затем проснуться в своей комнате, понимая, что это был лишь ночной кошмар. Однако сознание упорно отказывает тебе, не хочет засыпать. И как бы крепко ни зажмуривались глаза ничего не происходит. Ты по-прежнему слышишь шум ТАРДИС, отдалённые вопросы Дэна, пытающегося выяснить хоть что-то. Доктор молчит, игнорируя. Консоль больше не щёлкает, вероятно, блондинка перестала управлять машиной. Дэн настойчив, но ответных слов на его реплики так и не следует. Едва ливерпулец понимает тщетность своих запросов, он ретируется к вам, неловко останавливаясь неподалёку. Ты не знаешь, как он будет реагировать. Вы путешествуете вместе не так долго, чтобы полностью изучить все варианты. В любой другой ситуации этот весёлый мужчина пытается поддержать, не забывает о вдохновляющих словах, следит за состоянием окружающих, приходя на помощь. Он слишком часто не обращает внимания на себя, ревностно бросаясь защищать кого-то ещё. Так… напоминает Доктора. Но он не инопланетянин, его родной дом Земля, как и твой. И у вас есть гораздо больше общего друг с другом. Внезапно Дэн протягивает руку, некоторое время не догадываешься, что он желает сделать, пока его пальцы не опускаются на Руку Омеги. Яс вздрагивает, словно от удара. Её страх не обоснован, хоть ты и понимаешь его. Она не имеет понятия об артефакте, справедливо опасаясь его. И ей хватило лишь одного взгляда, чтобы осознать, насколько он мог быть ужасен. Возможно, Ясмин не хватало полной информации, но путешествия по вселенной сделали её готовой ко всему. Именно Доктор предложила покрыть Руку искусственной кожей, имитирующей настоящую. Тонкой, прочной и непроницаемой для сканеров. Всё, чтобы защитить тебя от косых взглядов. Хотя повелительница и представила тебе это так, ты знаешь, что в основном покрытие должно было в первую очередь оградить тебя от друзей. От Яс, от Райана, от Грэма, а теперь и от Дэна. Никто не должен был знать об артефакте, кроме вас. Это вызвало бы вопросы, на которые вы не были готовы тогда отвечать. Похоже, не готовы и сейчас. – Когда? – спрашивает Кан, её голос хрипит от длительного молчания и холодной морской воды. Она не спрашивает об опасности, её это не интересует. Скорее всего, она прекрасно понимает, что никто не стал бы скрывать что-то просто так. – Давно, – шепчешь ты, когда Доктор не отвечает. – И ты не можешь ничего с этим сделать? – острый вопрос пересекает кабину, он адресный, тебе не ответить на него. Пакистанка не смотрит на тебя, пытаясь выхватить за консолью силуэт Доктора. – Нет, – первое сказанное слово на борту ТАРДИС от инопланетянки обжигает горло удушающей хваткой. Знает ли она, о чём ты думаешь сейчас? О Времени. О том, как оно было довольно честным при вашей встрече. – Сейчас – нет. Яс стискивает пальцы на покрывале, даже не замечая, как захватывает ткань. Ты силишься протянуть руку, чтобы остановить её, Дэн успевает сделать это раньше. Мужчина мягко тянет Кан, не позволяя ей продолжить. Вы оба понимаете, что она собирается сказать. Выразить недовольство тем, как Доктор отвлекается, вместо того, чтобы искать выход. Но, в отличие от тебя, Ясмин не знает, что выхода не существует. Рука Омеги отделяется лишь при смерти носителя, по крайней мере, так вы предполагаете. Ничем другим её не снять. – Нам всем нужно немного времени, – бормочет Дэн, ты вздрагиваешь, слыша вместо простого слова чужое имя. Время. Да, оно могло бы уничтожить Руку. Однако оно уже показало, что не будет этого делать. – А у нас есть время? – ощеривается Яс. – У нас есть хоть что-то? – Я работаю над этим, – зрение подводит, кажется, по рукам Доктора скользит нечто яркое, всего на мгновение. Ты отбрасываешь эти мысли, она стоит слишком далеко, да и полной уверенности нет. Никто другой не реагирует, ни Дэн, ни Яс. – И я… Всю остальную часть фразы заглушает натужный скрип ТАРДИС, консоль приходит в движение, самовольно переключая рычаг отправления. От неожиданности Дэн едва не падает, чуть не утягивая за собой девушку. Ты хватаешься за матрас, когда кабина резко наклоняется, он даже съезжает на несколько сантиметров. Пока вы пытаетесь прийти в себя, Доктор оказывается у пульта, шипит что-то неразборчивое, рассматривая скачущие и мигающие показатели. – Что происходит? – вопит Дэн, второй рывок всё же заставляет его встретиться с полом. К тому времени он уже отпускает руку Кан, но ей тоже не позавидуешь. Растерянные, вы стараетесь принять лучшее положение из возможных в этой непрерывной тряске. Тело действует рефлекторно, прижимает раскиданные ранее конечности, группируется, стараясь минимизировать повреждения без участия сознания. Оно же больше цепляется за брошенную Доктором реплику, в которую одновременно легко и трудно поверить. – На нас напали.