Брак среди песков

Солнце достигло зенита. Сильная дневная жара делала многих вялыми и сонными. Канкуро рассеянно вздохнул от скуки, вытянув ноги за стойку будки охраны. Дежурство у ворот — не слишком увлекательное занятие, скорее раздражающее и утомительное. Если бы не Мацури, все было бы гораздо хуже. — Мне скучно, — пожаловался Канкуро в пятый раз за последние десять минут. — Ты это уже говорил, — с улыбкой сказала Мацури, продолжая читать документ, который держала в руках. — Последние две недели я сидел за столами в офисах и на совещаниях, а когда Гаара вернулся, первое, что он мне поручил, — дежурство у ворот, — простонал Канкуро. — По крайней мере, он поставил нас вместе, — со смешком заметила Мацури. — Верно. — Канкуро ответил ухмылкой. — И ты будешь первым, кто увидит Темари и Мию. Они должны прибыть сегодня днем, — проговорила Мацури. — Думаю, их сопровождают Какаши Хатаке и Киба Инузука. Канкуро на мгновение задержал взгляд на Мацури. Ее шоколадно-каштановые волосы мягко рассыпались по плечам, и когда она повернулась, локоны закружились вокруг ее лица, вызывая желание прикоснуться к ней. Ее карие глаза как всегда были теплыми и манящими. Канкуро ждал подходящего момента, чтобы сделать Мацури предложение. Может быть, сейчас настал тот самый момент. — Давай сыграем в игру, — вдруг предложил Канкуро, вытащив маленький блокнот и карандаш. — Ладно, — согласилась Мацури, отложив документ и наблюдая, как Канкуро вычертил шесть строк, затем через пробел еще две и четыре. — Угадай письмо, — предложил Канкуро. — Сначала ты должен дать мне ключ к тому, что это за слова, — заметила Мацури. — Кое-какое действие в романтических отношениях. — Канкуро ухмыльнулся. — «Л», — сказала Мацури. Канкуро покачал головой, постукивая карандашом по столешнице и наблюдая, как Мацури задумчиво морщит носик. — «Е», — предположила Мацури. — Да, есть две буквы «Е», — ответил Канкуро, заполняя буквы в первой и последней строке. — «Х»? — спросил Мацури. Канкуро улыбнулся: она так сосредоточилась на игре, что закусила нижнюю губу и принялась жевать, размышляя. — «А», — весело сказал Мацури. — Есть» А», — ответил Канкуро с возбужденной улыбкой, вписывая букву во вторую пустую строку. Мягкая улыбка тронула губы Мацури, ее лицо полностью расслабилось, когда она рассеянно играла с прядью волос. Потом она нахмурилась. Удивленно моргнув, Канкуро заметил, что все ее поведение изменилось. Ее тело напряглось, глаза сузились, губы сжались. Могла ли она знать, о чем он собирался спросить? Неужели она думает, что еще слишком рано? Скажет ли она «нет»? — Канкуро, кто-то идет, — прервала Мацури его лихорадочные размышления. Канкуро обернулся и увидел, что она хмуро смотрит на одинокую фигуру, которая, шатаясь, брела к воротам. Он порадовался, что Мацури не сердится на него. Канкуро встал, чтобы получше рассмотреть путешественника, по тому, как тот шел, было ясно — он ранен. Готовый действовать Канкуро быстро вышел из-за стойки. Однако он не ожидал увидеть Мию. Она не была сильно ранена, если не считать большого пореза на руке, только запыхалась. Канкуро сразу же заметил мопса Паккуна, настороженно держащегося рядом с Мию. — Мию, где Темари? — испуганно спросил Канкуро, осторожно поддерживая девушку. — Канкуро! На нас напали, — ровным голосом ответила Мию. — Они охотились за Кибой Инузукой, но как только узнали в Темари сестру Казекаге, решили захватить ее и убить Кибу. — У Какаши все под контролем, — кивнув, сказал Паккун. Канкуро почувствовал, как холодок пробежал по спине, последнее, что сейчас нужно: ситуация с заложником. — Но Киба ранен. — Как далеко? — настойчиво спросил Канкуро. — Через пару часов, в зависимости от того, как быстро ты бежишь, — прошептала Мию, ее глаза остекленели от боли. — Паккун, ты можешь показать место? — Мне приказано оставаться с Мию до возвращения Какаши, — коротко ответил Паккун. Канкуро бросил на ниндзя-пса злобный взгляд, затем обратился к Мацури. — Мацури, отведи Мию в лазарет. Я сообщу Гааре и соберу команду для помощи. Поддержав Мию за плечо, Мацури улыбнулась Канкуро. — Что уже не так скучно, да? Канкуро с усмешкой покачал головой. Даже в кризисное время у Мацури оставалось чувство юмора. *** Гаара сидел в своем кабинете и заканчивал читать контракт, который Тсучикаге прислал для утверждения торгового маршрута. Он с нетерпением ждал нового предприятия и был рад, что с хорошей почвой фермеры Суны, несомненно, будут процветать. Взгляд Гаары упал на Хинату, которая сидела в одном из кресел, закинув длинные ноги на подлокотник и опустив голову, сосредоточенная на письме. Странно. У Хинаты был свой кабинет, но она почти каждый день оказывалась в кабинете Гаары, либо сидя в этом кресле, либо подтаскивая его к столу и занимая часть столешницы для себя. Казалось, ей нравится быть рядом с Гаарой, и он не мог отрицать, что ему приятно, когда она рядом. — Что? — спросила Хината, внезапно прервав его мысли своим сладким голосом. Гаара моргнул, немного смущенный тем, что она поймала его, когда он ей любовался. Одним плавным движением Хината спустила длинные ноги с подоконника и села, отложив письмо в сторону с озабоченным выражением на лице. — У тебя начинается мигрень? — поинтересовалась Хината, понизив голос, чтобы не раздражать его пронзительными звуками. — Нет, — ответил Гаара. — Тогда в чем же дело? — растерянно спросила Хината. — Ты меня отвлекаешь, — мягко обвинил Гаара. Хината посмотрела на него с улыбкой, затем рассмеялась. — Одно мое присутствие в кабинете отвлекает тебя? Гаара в ответ скорчил гримасу. — Я ничего не сделала, — заметила Хината. — Я просто еще немного изучу документы Греты и Мию. Кажется, я на что-то наткнулась. — От одного твоего вида у меня голова идет кругом, — тихо сказал Гаара, игнорируя ее последнюю фразу. — Ну, я не буду беспокоить тебя долго; отправляю это письмо Наруто с просьбой о дополнительной информации и все, — ответила Хината, поднимая письмо и пряча его в сумку. Гаара с восхищением наблюдал, как Хината встала, вытянула руки над головой и, выгнув спину, позволила своим длинным черным волосам каскадом рассыпаться по плечам. Гаара сглотнул и быстро вернулся к своему рабочему столу, пробормотав что-то неразборчивое, вроде «до свидания», когда Хината ушла. Он только начал снова сосредотачиваться на работе, когда в его кабинет вбежал Канкуро. Одного взгляда было достаточно, чтобы Гаара понял: случилось что-то скверное. Лицо Канкуро побледнело под пурпурной краской, а к его спине были привязаны куклы. Он заговорил серьезно. — Гаара, — прохрипел Канкуро. Гаара медленно встал с обеспокоенным выражением на лице. — У нас проблема, — начал Канкуро. — Эскорт Темари вступил в бой, в часе или двух пути от города. Гаару на мгновение охватил страх, но затем вернулось обычное хладнокровие. — Жертвы? — спросил он. — Похоже, целью нападавших был Киба Инузука. Однако, как только они узнали, что Темари — твоя сестра, они изменили планы. Мию удалось уйти; я знаю только, что Киба ранен, а Темари и Какаши сражаются. Вздохнув, Гаара достал список ниндзя, которые не были на заданиях в настоящее время. Ему нужно было действовать быстро. Не годится, чтобы его сестру взяли в заложники, а члена клана Инузука убили в стране Ветра. Это могло пошатнуть не так давно созданный союз Песка и Листа. — Пойдешь ты с Баки, — приказал Гаара. Он сам мог присоединиться к отряду или остаться. В случае если все выйдет из-под контроля, ему нужно было быть в деревне, чтобы отправить еще одну команду или обратиться к Наруто за помощью. — Я верну ее, Гаара. — Канкуро кивнул. — Я пойду с тобой! Гаара резко поднял голову и увидел в дверях решительно выглядящую Хинату. Его пронзило неприятное чувство, сердце чуть не остановилось при мысли о том, что жена станет сражаться. — Нет, — жестко ответил Гаара. Глаза Хинаты вспыхнули гневом, которого Гаара никогда раньше не видел. — Есть раненый, и ты не посылаешь ниндзя-медика в составе команды, о чем ты думаешь? — вопросила Хината. — Не подвергай сомнению мое решение, — ледяным тоном произнес Гаара. — Я иду, — сказала Хината с язвительными нотками. — Кибе может понадобиться медицинская помощь. — Какими бы ни были травмы, о нем позаботятся, когда команда доставит его сюда, — решительно заявил Гаара. — Почему ты меня не отпускаешь? — спросила Хината, понизив голос. — Ты слишком эмоционально привязана к ситуации, вместо того, чтобы помочь, ты можешь оказаться обузой. Я ясно выражаюсь? — Совершенно ясно, — коротко ответила Хината. Гаара с беспокойством наблюдал, как она, бросив на него свирепый взгляд, круто развернулась и вышла из кабинета, прихватив по пути шарф. — Гаара, не думаешь, что она нарушит твой приказ? — спросил Канкуро. — Не посмеет, — прорычал Гаара. Как же он ошибался! Хината действительно осмелилась пойти против него. К тому времени, как Канкуро и Гаара добрались до поста Баки, тот давно ушел вместе с Хинатой. — Что значит, они с Баки ушли? — недоверчиво спросил Канкуро. — Канкуро-сама, только что появилась госпожа Хината и сказала Баки, что на границе возникла проблема и что Казекаге приказал группе оказать помощь, — распахнув глаза от страха, ответил ниндзя-охранник. Гаара был потрясен; более того, слова, которые Хината говорила ему, сильно встревожили его разум и душу. Никто никогда не шел против него, не страдая от последствий, но еще больше беспокоило то, что она нарушила приказ, чтобы спасти Кибу Инузуку. У Гаары возникли подозрения на его счет с того момента, как он увидел сокомандников вместе на экзаменах, возможно, и до этого, во время свадьбы, когда Хината танцевала с Кибой. Слух о том, что эти двое были любовниками, не помог делу. Хотя Гаара защищал жену, знал, что это лишь сплетни, и немедленно положил им конец, они не могли не оставить следа. Теперь подозрение подтвердилось. Унижение было слишком сильным, чтобы справиться с ним в данный момент, поэтому Гаара отодвинул его в сторону и быстрым шагом вышел за ворота с намерением спасти свою сестру и вернуть жену. Канкуро легко держался рядом. — Гаара, ты в порядке? Тебе придется отвечать перед советом из-за того, что ты отправился на задание, не сказав им. — Я разберусь с советом, — нетерпеливо проворчал Гаара, сосредоточив внимание на горизонте. Часть пути прошла в молчании, давая Гааре достаточно времени поразмыслить, распалить гнев и разочарование. Неужели все вечера, которые они с Хинатой провели в объятиях друг друга, тихо перешептываясь, были ложью? Он ослабил бдительность рядом с ней. Он позволил себе испытать новые эмоции, которые раньше игнорировал. Любовь — бесполезное чувство, которое используют против других, чтобы причинить боль. Он рассеянно прикоснулся к татуировке на лбу; единственная любовь, которую человек должен испытывать, — это любовь к самому себе, почему он пренебрег здравым смыслом? Почему снова позволил причинить себе такую боль? — Потому что ты хотел в кого-то влюбиться. — Прорвался сквозь мысли голос Канкуро. — Что?! — холодно спросил Гаара, прищурившись. — Ты слышал. — Канкуро усмехнулся. — Я знаю это твое выражение лица, ты жалеешь себя. Всю свою жизнь ты хотел любить кого-то, и когда ты, наконец, нашел ее, то отдал себя полностью. Гаара отвел взгляд и промолчал, Канкуро просто дурак. — Хината любит тебя. Я никогда не видел, чтобы какая-нибудь женщина смотрела на тебя так, как она, — продолжал Канкуро. — Ты забываешь, Мацури смотрела на меня точно так же, — процедил Гаара, зная, что его замечание заденет Канкуро. — Это была детская влюбленность, — огрызнулся тот, и выражение его лица из обеспокоенного стало сердитым. Они продолжали молчать, и растущий гнев Гаары сменился беспокойством. Через некоторое время раздался шум боя, а затем стало возможным увидеть его. Канкуро тут же подскочил к Какаши. Взгляд Гаары застлала багровая пелена. Желание причинить боль и пролить кровь было единственным, что он чувствовал, заметив, как два ниндзя нападают на его жену. Знакомая ярость, которая когда-то давным-давно покинула его, вспыхнула с новой силой. Кровь стучала в ушах, и, когда Гаара вступил в бой, его охватило тошнотворное равнодушие. Именно по этой причине он не ходил на задания, не участвовал в сражениях; он не мог себя контролировать. Демон покинул его, но вселил в него такую жажду убийства, что Гаара чувствовал тупую боль всякий раз, когда был в бою. Он ощущал головокружительное возбуждение от того, что прольется кровь, испытывал болезненное удовольствие от возможности истязать тех, кто осмеливался идти против него. Хината держала оборону, но дело было не в этом. Никто не напал на жену Казекаге и не выжил, чтобы рассказать об этом. Гаара оказался перед Хинатой, с впечатляющей скоростью и ловкостью схватил атакующего ниндзя, лишив его равновесия, используя против него его же собственный импульс. Не прошло и секунды, как Гаара швырнул ниндзя на землю, вывернув при этом руку ублюдка. Раздался громкий треск, заставивший Гаару усмехнуться от удовольствия, и крики мужчины наполнили воздух. — Еще один под песком, — прошептала Хината. — Дураки, — бросил Гаара, его голос был неузнаваем, понизился почти до садистского рыка. Гаара хлопнул ладонями по земле перед врагами. — Песчаное погребение. Песок под их ногами пошевелился, как зыбучий, потом затвердел. От запаха крови у Гаары закружилась голова, и захотелось еще. Хината внезапно оказалась рядом, приняла боевую стойку и ударила врага с предельной точностью, отбросив ниндзя на несколько шагов назад, дышала она с трудом, ее руки дрожали. Ее удар наверняка приведет к серьезным внутренним повреждениям ниндзя, который сейчас неподвижно лежал на земле. — Держись позади меня, — угрожающе приказал Гаара. Хината подчинилась, отступив назад. Он мельком взглянул на нее: она опустилась на колени рядом с распростертым телом Кибы. Гаара почувствовал, что сердце вот-вот остановится, когда увидел, как она поцеловала Кибу в лоб. Воя, словно одержимый, его песок взорвался вокруг них, защищая Хинату, Кибу и самого Гаару от новой атаки. Он ненавидел нападавших, злился на Кибу за то, что тот получил травму, и чувствовал враждебность к Хинате за то, что она ослушалась приказа. Бой закончился шестью мертвыми ниндзя, тяжело раненным Кибой, слегка уставшей Хинатой и безумным Казекаге. После того, как красный туман гнева и жажды крови очистил взор Гаары, он медленно повернулся и остановил Хинату на месте пристальным взглядом. В ее лавандовых глазах, устремленных на него, застыла решимость, вздувшиеся вены на лице медленно втягивались, оставляя слегка загорелую кожу. Гаара видел перед собой сильную и уверенную в себе женщину, совсем не похожую на его послушную маленькую жену. Но Гаара оказался на краю, когда Хината отвернулась, опустилась на колени перед Кибой, и ее рука загорелась исцеляющей чакрой. Гаара не считал себя ревнивцем и решил, что ощущает злость из-за остаточного угара битвы. Гаара все еще чувствовал, как бурлит внутри садистская жажда убийства. Пытаясь успокоиться, он начал дышать через нос. — Гаара, уймись. — Голос Канкуро звучал как будто издалека. — Я не видел тебя таким с тех пор… — Убери этого человека отсюда, — зарычал Гаара, его глаза остекленели от боли. Он боролся за контроль над эмоциями и с треском провалился. Песок кружился вокруг его запястий, от грубой ласки кожа немела. — Хорошо… Пока ты не прикончил его в припадке ярости, — сказал Канкуро с ноткой страха и поспешил к Кибе. Хината собралась было поспорить с Канкуро, но тут вмешался Баки. — Хината-сама, хватит, Кибе нужна медицинская помощь. Баки продолжил, понизив голос: — Вы знали, чем рискуете, когда пришли спасти его. Хината взглянула на разгневанного Гаару; он уже погрузился в разговор с Темари. — Ясно, — ответила Хината, наблюдая, как Канкуро и Какаши готовят Кибу к переносу в лазарет. — Тебе лучше сделать что-нибудь, Хината… Я никогда не видел Гаару таким злым… с тех пор, как в нем жил демон, — с сочувствием сказал Канкуро. Хината прикусила нижнюю губу, глядя, как Канкуро и Какаши направляются к Суне. Повернувшись, она неуверенными шагами подошла к Гааре. — Я узнала двоих из этих ниндзя с экзаменов, — закончила Темари. — Однако я не была на арене все время, может быть, Хината сможет дать больше информации. Гаара снова перевел взгляд на жену, на его лице не отразилось никаких эмоций, но Хината заметила признаки гнева. Мускулы челюсти дернулись, прямой нос сморщился, а правая рука сжалась в кулак. — Ну? — Голос Гаары вернулся к нормальному тону с отчетливым холодком. — Уин предупредила, что они охотники за головами и что Айко Кагуя — достойный приз. Убить последнюю оставшуюся Кагую — это честь, к тому же за нее хорошо заплатят. Ее клан погубил многих. Вполне естественно, что люди хотят возмездия. Единственный человек, стоявший у них на пути, это Киба, — выдала Хината, радуясь, что не заикается. Гаара молча перевел взгляд на Баки. — Позаботься о мертвых телах. Темари… — Я останусь и помогу Баки, — ответила та и бросила на Гаару обеспокоенный взгляд. — Тебе уже лучше? Плечи Гаары напряглись, когда он уставился на старшую сестру. Она выглядела гораздо хуже, чем он, половина ее грязных светлых волос выбилась из хвостиков, длинный порез пересекал щеку, а на ноге виднелся отвратительный синяк. — Я в порядке, — прошептал Гаара. — Что подумает обо мне Шикамару, если я не смогу защитить сестру на своей земле? Темари одарила Гаару своей жесткой улыбкой и легонько ударила по плечу. — Пойдем, — приказал Гаара, отвернувшись от Темари и направляясь к деревне. Его холодность причинила Хинате боль. Если бы только она могла прикоснуться к нему, просто провести ладонью по его коже, чтобы успокоить его! Она подняла руку, кончиками пальцев собираясь коснуться ладони Гаары, но он развернулся и схватил ее за рукав мертвой хваткой, его сине-зеленые глаза ярко блестели от сдерживаемой ярости. — Не прикасайся ко мне, — почти прорычал Гаара. Хината заметно вздрогнула от его гнева. — Гаара, пожалуйста… выслушай меня, — тихо взмолилась она. — Сейчас не место и не время обсуждать твою неспособность выполнять приказы, — отрезал Гаара. Хината старалась не вздрагивать под давлением его пальцев на своей руке. — Мы должны вернуться; мне необходимо объяснить свои действия совету, а затем мы обсудим твое поведение, — сказал Гаара не терпящим возражений тоном. Он отпустил ее руку так резко, что она онемела. Гаара помчался вперед, не утруждая себя проверкой, поспевает ли за ним Хината. Они прибыли в рекордно-короткое время в резиденцию, Мацури приветствовала их, сказав Гааре, что совет уже собрался и Канкуро ждет его. Прежде чем подняться по лестнице в конференц-зал, Гаара положил руку на перила лестницы, не глядя на жену. — Я предлагаю тебе на сегодня удалиться, — приказал Гаара. Хината молчала, и Гаара поднялся по лестнице. Ноги налились свинцом, в висках стучало, голова шла кругом. Он знал, что Хината не собирается его слушать, знал почти так же точно, как знал о любви Канкуро и Мацури, что жена направится в лазарет, и одна эта мысль вызывала у него тошноту. *** Хината не послушалась Гаару. Вместо этого она немедленно отправилась в лазарет навестить Кибу. Чего она никак не ожидала увидеть, так это Грету и Паккуна, увлеченных беседой. Хината быстро поздоровалась и поспешила к Кибе. Сев, она сделала вид, что занята, но ее внимание было сосредоточено на разговоре между Гретой и Паккуном. — Я так и думал, что это ты, — заметил Паккун. Мопс уставился на Грету глазами, в которых светился разум. Несмотря на то, что они беседовали тихо, Хината все еще слышала их. — Давно не виделись, Паккун, — прошептала Грета дрожащим голосом. — Спасибо, что вернули мне мою дочь живой. — Это самое меньшее, что я могу сделать, — хрипло ответил Паккун. — Он знает о ней? — испуганно прошептала Грета, взглянув на Мию, весело болтавшую с Секкой. — Да, ведь, запах Мию такой же, как у Какаши, а даже если бы было не так, все равно ее внешность и привычки очень напоминают отца, — тихо ответил Паккун. Грета в ужасе оглядела больничную палату, словно в поисках выхода. — Я бы посоветовал тебе не убегать. Он пришел с целью выяснить, кто мать Мию. Если ты побежишь, он последует за тобой, и мы оба знаем, что, напав на след, он безжалостен, — предупредил Паккун. Грета сглотнула, пытаясь унять дрожь в руках, и тихо спросила: — А Мию знает, что Какаши — ее отец? Хината украдкой взглянула на девушку. Как она могла не заметить сходства между Какаши и Мию? Юная куноичи была очень похожа на Какаши. Серебристые волосы, решительный взгляд, флегматичный характер, становившийся жестким во время испытаний. Черная маска на лице, которую она постоянно носила. Все части мозаики встали на свои места. — Думаю, она может подозревать. Ты, по-видимому, много рассказывала ей об отце, — ответил Паккун, обнажая зубы в улыбке. — Ты бы видела ее лицо, когда Какаши сказал, что его любимая книга — «Рай Ича Ича», или когда он пригласил ее на обед и заказал суп мисо из баклажанов. — Он знает обо мне? — Я не поделился с ним своими подозрениями, опасался обнадежить и причинить новую боль, — объяснил Паккун. — Минуло двенадцать долгих лет, Паккун, плюс-минус год или два. Иногда мне кажется, что прошлое было сном. Может быть, он не узнает меня, — тихо ответила Грета со слабой надеждой. — Как «он» мог тебя не узнать? — Донесся от дверного проема низкий мужественный голос Какаши. Грета вздрогнула от удивления и посмотрела на хорошо известного копирующего ниндзя Конохи, сына Белого Клыка, Какаши Хатаке. Она осмотрела его всего: от обутых в сандалии ног и темных шатенов (сразу отметив, как он стоит, подогнув ногу), до зеленого жилета и черной маски, которую он носил точно знак. Его серые глаза были холодны, как сталь. — Какаши-сенсей, — радостно приветствовала его Мию, сидя на столе, она совершенно не замечала напряжения, повисшего в воздухе. Грета наблюдала, как лицо Какаши смягчилось при звуках голоса девушки. Когда он посмотрел на Мию, у век собрались морщинки, холодный блеск в серых глазах сменился теплом, а прикрытые тканью маски губы дрогнули. — Вижу, Паккун благополучно привел тебя обратно, — поздоровался Какаши. — Да, Какаши, и я нашел ее мать. — Паккун кивнул в сторону Греты. Какаши снова обратил внимание на Грету, и его лицо стало жестким. — Как ты могла скрывать ее от меня? — угрожающе осведомился Какаши. Грета заметила, как он понизил голос, чтобы Мию их не услышала. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Грета попыталась изобразить удивление. Тело Какаши либо напряглось от боли в правой ноге, либо от злости на ее фальшивое заявление. — Не заставляй меня принуждать тебя… Грета прервала его прежде, чем он успел выговорить букву «Р». — Не называй меня так, — тихо прошипела она. — Как тебя не называть? Твоим настоящим именем? — язвительно отозвался Какаши со сдерживаемым гневом. — Только не при Мию, пожалуйста, — взмолилась Грета, и ее карие глаза посуровели, как бывало всегда, когда ее дочь могла оказаться в опасности. — Я еще не закончил с тобой, — огрызнулся Какаши. — Я не уйду отсюда, пока все не решится. Хината пропустила несколько следующих фраз, когда Секка начал готовить свою рабочую зону, чтобы наложить Мию швы. Растекшееся в воздухе напряжение было почти удушающим. Светловолосая женщина стояла перед дочерью, закрывая ее от посторонних, пока Секка зашивала руку Мию. Какаши прислонился к стене, не сводя с них глаз. — Сделай стежки поменьше, Секка, — проинструктировала Грета, наблюдая за его работой. — Мама, — тихонько заскулила Мию. — Хочешь шрам, Мию? — спросила Грета, нахмурившись. — Да, мне нужен шрам, — быстро ответила Мию. — Я и сама могла бы сделать шов. — Каждый великий шиноби заслуживает шрам, ты согласна, Грета? — Ровный голос Какаши эхом разнесся по комнате. Грета напряглась, медленно повернулась и посмотрела на Какаши. Воцарилась мертвая тишина, и они снова уставились друг на друга. Какаши откровенно оценивал ее внешность, начиная от светло-коричневых шорт и заканчивая фиолетовой рубашкой с длинными рукавами и белым жилетом поверх нее. Наконец, он заглянул в карие глаза женщины. — Откуда ты знаешь мое имя? — холодно спросила Грета, ее голос был спокоен, но выражение лица выдавало ее. Она распахнула глаза и нервно осмотрела комнату, прежде чем сосредоточить внимание на Какаши. — Ты имеешь в виду свое теперешнее имя? — спросил он. — Мию много говорила о тебе. — Она слишком молода, чтобы иметь шрам, — тихо возразила Грета, ее голос почти затих, когда она снова посмотрела на Какаши. — Слишком молода? — переспросил Какаши с намеком на сарказм, зацепил пальцем повязку на голове и, приподняв ее, показал уродливый шрам, который тянулся прямо над его обесцвеченным глазом. — Я получил этот сувенир в юном возрасте. Грета вздрогнула, глядя на шрам. — Шов сделали плохо, медик был слишком молод и неопытен, чтобы понять: правильный стежок уменьшит шрам. — Думаю, она отлично справилась с инструментами, которые у нее были в то время, — почти мягко упрекнул Какаши. — Я хочу такой же шрам, — благоговейно прошептала Мию. — Нет, — ответила Грета, покачав головой и покровительственно коснувшись руки дочери. — Почему бы и нет, Грета? — спросил Какаши, и то, как он произнес ее имя, заставило всех удивленно поднять брови. — Шрамы показывают, что ты выбрался живым. — Они также показывают, что твои товарищи по команде этого не сделали, — прошептала Грета, рассеянно поглаживая волосы дочери. — Мама, никто из нас не пострадал. Ну, то есть, Киба Инузука, ох и Какаши он… Мию замолчала, с интересом наблюдая, как мать впилась взглядом в Какаши, возвращаясь к своему чрезмерно заботливому образу. Как всегда, когда нужно было заняться синяками, порезами и шишками, Грета взяла себя в руки. — Садись, — приказала она, указывая на стол рядом с Мию. Какаши выглядел немного шокированным, когда оцепенело сел на смотровой стол. Едва он пошевелил ногой, та отозвалась сильной болью, раскаленным докрасна жжением, которое распространялось вокруг передней и задней части колена. — Что ты собираешься делать, Грета? Ты не целитель, — прохрипел Какаши. — Я хочу, чтобы ты знал, Какаши Хатаке, что Грета обладает базовыми знаниями в медицине и может ухаживать за тобой, пока я не закончу с другим пациентом, — ответил Секка, начав дезинфицировать только что сделанные швы ватным тампоном. Грета встала перед Какаши, ее внимание было сосредоточено исключительно на его ноге. Хината не могла не слышать негромкий обмен репликами между ними, не могла не заметить выражение тоски, появившееся на лице Какаши, когда он смотрел на светловолосую женщину. Какаши опустил руки перед собой, это было невинное движение, но Бьякуган показал, что его палец зацепился за мизинец Греты. Хината обратила внимание, как напряглась Грета, в ее взгляде, устремленном на Какаши, отразились тоска и отстраненность. — Как в старые добрые времена, — шепнул Какаши. Не обращая на него внимания, Грета отдернула руку, схватила со стола ножницы и принялась разрезать ткань его штанов, чтобы добраться до колена. — Ты портишь мне одежду, — обвинил Какаши. Грета по-прежнему молчала; она с силой сдернула ткань и положила руки на колено Какаши. Глаза Хинаты расширились, когда она заметила мягкое сияние исцеляющей чакры, охватившее ладони Греты. Откинув голову назад, Какаши зашипел от боли, затем взял себя в руки и снова наклонился вперед, его губы оказались рядом с ухом Греты. — Ты все еще знаешь, как стимулировать… — Какаши застонал, когда Грета впилась ногтями в его колено, чтобы заставить замолчать. — Никогда бы не подумала, что великий Какаши Хатаке, сын Белого Клыка, так пострадает, — с сарказмом заметила Грета. — Я уже не молод, — прошептал Какаши, касаясь губами ее волос. Закончив с его коленом, Грета отступила в сторону, так что его губы скользнули по ее волосам и воздуху. — Какаши-сенсей, кто зашил рану на вашем глазу? — спросила Мию со своего места на столе, любуясь работой Секки на своей руке. Глаза Какаши, казалось, остекленели, когда он уставился на Грету и пробормотал: — Любовь всей моей жизни. — Не знала, что у вас есть подружка. Я никогда не видела вас с ней, — прокомментировала Мию; в ее глазах мелькнуло осознание, когда она переводила взгляд с матери на Какаши. — У меня была только одна возлюбленная, и она исчезла двенадцать лет, четыре месяца, неделю и два дня назад, — ровным голосом ответил Какаши. — Мне очень жаль, — сказала Мию с понимающим взглядом, наблюдая, как лицо ее матери слегка покраснело. — Все в порядке, кажется, я снова нашел ее, — прошептал Какаши, и в его голосе зазвучали напряженные нотки, когда он пристально посмотрел на Грету. *** — Прежде всего, мы удивлены, что вы взяли на себя эту миссию. — Саджо сурово нахмурился. Гаара сидел молча. Его руки были сложены на столе, белая мантия идеально облегала тело, ни единой морщинки или складки. Он выглядел так, словно пришел в конференц-зал из своего кабинета, а не участвовал только что в сражении. Он все еще дышал через нос, но уже взял эмоции под контроль: красный туман садистской жестокости исчез. Теперь Гааре предстояло в одиночку объяснить детали миссии и успокоить совет. — Казекаге ничего не делает без причины, — внезапно вмешался Канкуро. Гаара удивленно посмотрел на брата, ведь тот обычно молчал во время таких встреч. На лице Канкуро застыло свирепое выражение, черный капюшон его мантии был снят, каштановые волосы торчали в полном беспорядке, фиолетовая краска размазалась вокруг глаз, а на длинном порезе на щеке запеклась кровь. Вот Канкуро выглядел так, словно вернулся после боя. — Если бы это был просто инцидент на границе, то любой ниндзя наверняка справился бы, — с любопытным взглядом заметил Досеки. — Нападение на сестру Казекаге — не просто инцидент, а ты говоришь так, будто это школьная драка. — Канкуро презрительно усмехнулся. — Конечно, нет, Канкуро-сама, если Темари-сама похитят или потребуют выкуп, возникнет очень неприятная ситуация. Я просто хочу знать, почему нам не сообщили об этом раньше, — быстро сказал Саджо, пытаясь замять неловкий момент. — Не могли бы вы подробнее рассказать о том, что произошло? Канкуро собирался начать объяснять, но Гаара поднял руку, призывая к тишине, он медленно перевел дыхание и заговорил: — Первоначально целью нападении был Киба Инузука, поскольку, как совет знает, он помолвлен с последней оставшейся из клана Кагуя. Прав ли я, Баки-сан, что это те самые охотники за головами, о которых нас предупреждали? — Да, Казекаге-сама, охотники за головами, которые совсем недавно называли Землю Волн своим домом, — кивнув, ответил Баки. — Похоже, они собирались убить Инузуку, убрав его из уравнения, чтобы легче было добраться до девицы Кагуя, — закончил Гаара. — Это не объясняет, почему вы лично отправились на миссию, — заметил Досеки и с лукавой улыбкой взглянул на Гаару. — Или почему ваша прелестная жена тоже участвовала. — Казекаге еще не закончил, — рявкнул Канкуро. — Учись молчать, когда говорит кто-то, обличенный властью. Досеки выглядел крайне раздраженным, но склонил голову в знак извинения. — До нашего сведения дошло, что ваша жена, Хината-сама, отправилась на миссию. Я прав? — неожиданно спросил Саджо. Гаара уставился на старика; пришлось тщательно подбирать слова. Не хотелось, чтобы все выглядело так, будто он злится на Хинату за неподчинение приказу; он должен был сделать вид, что сам отправил ее на миссию. — А почему бы и нет? — сухо заметил Гаара. — Инузука — один из старейших кланов в Конохе, если на его члена нападут на нашей земле и убьют, это не сулит ничего хорошего. Может пострадать наш мирный договор. Совет молчал несколько напряженных секунд, прежде чем некоторые старики склонили головы в знак согласия. — Тогда ситуация разрешена? — спросил Саджо. — Ниндзя убиты, потери невелики, — ответил Канкуро. — К счастью, с Темари все в порядке, как и с Какаши Хатаке. Мию и Киба сейчас в лазарете, и судя по тому, что я слышал, они пойдут на поправку. На этом тема была исчерпана, совет перешел к другим вопросам, и, в конце концов, заседание завершилось. Гаара пошел по коридору вместе Канкуро. — Итак… — Канкуро неловко замолчал. — Я в порядке, — ответил Гаара монотонным голосом. — Ты ведь не сердишься на Хинату? — спросил Канкуро, почесывая голову. — Моя личная жизнь тебя не касается, — холодно ответил Гаара, остановившись перед дверями лазарета. Канкуро закатил глаза и последовал за Гаарой в комнату. Секка поднял голову и, приветливо улыбнувшись, вернулся к перевязыванию руки Мию. Грета стояла рядом с дочерью, и в ее глазах застыл такой страх, какого Гаара никогда раньше не видел. Канкуро, должно быть, тоже заметил это, потому что успокаивающе положил руку на плечо Греты. — Твоя дочь очень храбрая ниндзя, ты должна гордиться ею, — ободряюще сказал Канкуро. Грета удивленно посмотрела на Канкуро, неуверенно улыбнулась ему, но улыбка исчезла, когда ее взгляд упал на Какаши, который сидел на смотровом столе рядом с ними, следя, словно ястреб. — Как скоро мы сможем отправиться домой, Секка? — тихо спросила Грета. — Ну, будет лучше, если ты останешься, пока Мию не снимут швы, на случай инфекции, — ответил Секка. — Уверен, Грета сможет сама снять швы, не так ли? — Голос Какаши был резким. Обернувшись, Грета уставилась на Какаши с выражением чистого ужаса. Гаара нахмурился, Грета была совсем непохожа на себя, и ему не нравилось, как ведет себя Какаши. Терроризировать мирных жителей Суны недопустимо. Гаара встал перед Какаши и вперил в него один из своих особых взглядов. — Спасибо за спасение Темари. Можешь оставаться, пока Инузука не поправится, — вежливо сказал Гаара. Канкуро, должно быть, поняв что-то, быстро подошел к Какаши и положил руку ему на плечо. — Уверен, что ты хочешь написать письмо Хокаге о том, что случилось. Гаара наблюдал, как Канкуро вывел Какаши из комнаты. Взгляд Гаары, наконец, остановился на Хинате, она сидела на краю кровати Инузуки, держа его за руку и что-то тихо шепча. Гаара почувствовал, что снова теряет контроль над эмоциями, ему захотелось убить Инузуку и оттащить от него Хинату. Однако он не мог так поступить; взгляд Хинаты ясно говорил, как сильно она привязана к товарищу по команде. Ее чувства к Кибе Инузуке должны быть сильны, иначе она никогда бы не бросилась ему на помощь сломя голову. Она рисковала всей своей жизнью, разгневав совет и прежде всего ослушавшись мужа. Гаара недоверчиво смотрел, как его жена наклонилась вперед и положила лоб на грудь Кибы, плечи Хинаты сотрясались от беззвучных рыданий. — Хината. — Резкий голос Гаары эхом разнесся по комнате. Хината тут же села и посмотрела на него; ее глаза были затуманены эмоциями, лицо бледное и мокрое от слез. Она выглядела измученной, находящейся на грани срыва. Он протянул ей руку, и Хината заколебалась. — Пойдем, — приказал Гаара, предупреждая, что ей лучше взять его за руку. Хината быстро подчинилась и вложила свою ладонь в его, не говоря ни слова. Гаара потянул ее за собой, повел из лазарета по коридору вверх по лестнице и, наконец, в уединение их комнат. Он почти втащил Хинату в помещение, закрыл дверь и отпустил ее запястье, она села на мех перед камином. Единственным звуком в комнате было шипение и потрескивание огня, который зажег кто-то из слуг, чтобы прогнать холод. Гаара не знал, как подойти к теме, которая повисла между ними в данный момент. Он рассеянно начал стягивать с себя мантию, бросил ее на стул, снял рубашку и швырнул на пол. Нервно провел рукой по волосам. Хината сделала движение, чтобы забрать его одежду. — Оставь, — приказал Гаара глухим и холодным голосом. Хината вздрогнула от его тона; она наблюдала, как играют мускулы на его спине и руках. Он был зол на нее за то, что она не подчинилась его приказу; она чувствовала гнев в его движениях, во взгляде и в голосе. Тишина действовала на нервы, Хината изо всех сил старалась удержаться от того, чтобы снова не опуститься до ненужного беспокойства, которое только увеличило бы его гнев. Она еще раз подняла глаза, чтобы посмотреть на его напряженную фигуру; Гаара сжал кулак на мраморе камина, мускулы его челюсти дернулись. Прежде чем Хината успела уставиться на колени, Гаара резко повернул голову и остановил ее одним взглядом. Она затаила дыхание, его зелено-голубые глаза были холодными, полными ненависти, но что заставило ее кровь закипеть, так это садистский блеск, сверкающий в его зрачках угасающим пламенем костра. Тени, окутавшие Гаару, придавали ему зловещий и смертоносный вид. — Ты нарушила мой приказ. — Голос Гаары звучал обвиняюще, эхом разносясь по комнате. Хината знала, что лучшее, что может сделать, — быть честной. — Да, — ответила она и продолжила: — Я так же, как и любой ниндзя Суны, способна выполнить задание. Гаара моргнул, недоверчиво глядя на нее. — Я когда-нибудь говорил тебе, что это не так? Хината хранила молчание. — Как лидеры деревни, мы не ходим на миссии, — произнес Гаара не терпящим возражений тоном. — Если бы они узнали, что ты моя жена… Его голос дрогнул, а лицо исказила мука. — Все могло бы выйти из-под контроля. — Я должна была, — возразила Хината, но прикусила язык, увидев выражение чистой ярости в глазах Гаары. — Ты рискнула собой, чтобы спасти любовника. — Он презрительно усмехнулся. Хината вскинула голову в ответ на его замечание. При слове «любовник» по ее венам пробежала незнакомая злость. — Как ты смеешь так осуждать меня? — Твои действия выдают тебя, — прорычал Гаара низким от гнева голосом. — Я не сделала ничего плохого, — огрызнулась Хината. — Ты ничем не лучше тех дряхлых стариков, что заседают в совете. — Я совсем не такой, как совет, — отрезал Гаара. — Ты — вылитая копия этих закостенелых, немощных стариков, укоренившихся в своих устаревших идеях… — возразила Хината. — Ты не проявляешь должное уважение к тем, кто выше тебя. — Голос Гаары стал громче. — Они мне не начальники, — бросила Хината, тоже повысив голос. — Твой совет возненавидел меня с самого начала; они не заслуживают моего уважения. — Ты злишься из-за того, что совет раскусил твою двуличность и что мой брат усомнился в твоей верности. А я-то по глупости защищал тебя! — Разочарование Гаары взяло верх, его разум затуманился. — Жена должна поддерживать честь мужа; ты же выставила меня дураком. — Я сделаю тебе честь, если ты не будешь так зациклен на своей ревности, — резко сказала Хината. — Лучше остановись на этом, — предупредил Гаара ломким голосом. Хината проигнорировала угрозу, поднялась на ноги и сердито посмотрела на него. — Я не виновата, что ты не знаешь разницы между любовью и дружбой, — продолжала она. Весь гнев, который она держала в себе, вырвался на волю. Она уже не обращала внимания на признаки растущей ярости Гаары. Она не заметила, как резко он повернулся к ней, как сжимал и разжимал руки. И даже опасную ухмылку, озарившую его лицо. — Ты хладнокровный, жесткий, бессердечный человек. — Хината бросала в него обвинения. Двигаясь стремительно, Гаара жестко схватил Хинату за запястье, его пальцы впились в ее кожу. Свободную руку он запустил в ее черные волосы, заставляя Хинату откинуть голову назад, прижался лицом к ее шее и прошипел: — Он занимается с тобой любовью так же, как я? Холодный голос Гаары глухо звенел у Хинаты в ушах. Она сморгнула слезы боли, пронзившей череп. Хината сумела бы легко обезоружить Гаару, освободиться, но не могла заставить себя поднять руку на мужа. Даже несмотря на весь гнев, который испытывала. Гаара был необычайно груб и говорил со злым сарказмом. Его губы накрыли рот Хинаты в сокрушительном поцелуе, глубоком, проникающем, от которого она задохнулась. Поцелуй прервался, и Гаара прижался лицом к обнаженной шее Хинаты, все еще удерживая ее голову. — Прекрати, — прошептала Хината, чувствуя, как он резко стягивают ее рубашку. — Ты когда-нибудь говорила, чтобы он прекратил? — угрожающе прошептал Гаара, щекоча дыханием ее кожу. Хината вскрикнула от боли, когда он с громким треском сорвал с нее рубашку. — Это мое право, а не его, — прорычал Гаара. — Ты говоришь о любви, а он любит тебя так же, как я? Хината почувствовала его руки на своей коже, шершавые и неприятные. Его дыхание было резким, а губы властными. Спинка кровати ударила ее по коленям, и один сильный толчок Гаары заставил Хинату опрокинуться назад. Его тело накрыло ее, и Хината испугалась худшего, что он собирается навязать ей себя. Конечно, это его право, но мысль о том, что он поступит так из-за гнева и ярости, вызывала у Хинаты ужас. Супружеский долг больше не будет актом любви и наслаждения, это превратит все то, что у них есть, в нечто уродливое и оскорбительное. Хината вскрикнула от страха, когда ее грубо притянули в крепкие, неподатливые объятия. Хватка Гаары была невыносимой; тени в комнате скрывали выражение его лица. Холодные губы снова завладели губами Хинаты. Она почувствовала, как зернистая текстура песка жжет ее кожу, услышала звук рвущейся одежды. Внезапная боль от кружащегося песка была невыносимой, и Хината толкнула Гаару в грудь со всей силой, которую смогла собрать. Не имело значения, что Гаара не отпустил ее. Ей удалось отвернуться от его страстного поцелуя. Хватка Гаары ослабла, он пропустил волосы Хинаты сквозь пальцы, словно шелковые пряди, и отпустил. Слезы затуманили взгляд, но она схватила его за руку, пытаясь удержать, а он ускользал от нее. Хината чувствовала, как он уходит в себя, закрываясь от нее и любого другого, кто мог бы попытаться приблизиться к нему. Гаара сделал движение, чтобы встать, но Хината остановила его, с силой сжав пальцы вокруг его запястья. — Прости, — вдруг прошептала Хината ему на ухо. — За что? — В словах Гаары теперь звучала не горечь, а печаль. — За то, что влюбилась в товарища по команде? Хината покачала головой, пытаясь удержаться от слез. Неужели он не знает, что она любит только одного мужчину? Что есть только один мужчина, которому она позволит прикоснуться к себе? Гаара скатился с нее; он лег на спину, уставившись в потолок. — Извиняешься за то, что тебя заставили выйти за меня замуж? — продолжал Гаара низким голосом и собрался встать. — Пожалуйста, не уходи, — взмолилась Хината. Гаара замер, затем повернул голову и посмотрел на нее. Он тяжело дышал, грудь горела, и все, что он хотел сделать, это убежать от Хинаты. Однако ее молчаливая мольба удержала его. — Тебе не понравится мое общество, — прошептал он хриплым от сдерживаемых слез голосом. В голове царил хаос от нахлынувших новых эмоций, это было слишком, и Гаара понимал, что если останется, то может потерять контроль. — Дотронься до меня… — прошептала Хината. Гаара попытался сделать ровный вдох, попытался отвлечься от эмоций. Хината видела боль в его взгляде, расстройство и замешательство, которые отразились на его лице, когда он заколебался. Затем с раздраженным рычанием он сорвал с нее остатки одежды и, не слишком нежно проведя ладонями по ее обнаженной коже, толкнул ее вниз на одеяла. Ее тело заблестело, как бледное золото в теплом свете огня. Гаара склонился к Хинате, их взгляды встретились; он смотрел на нее решительно, как будто собирался показать, как сильно она его ранила. Что он был единственным, кто мог любить ее так отчаянно. В ее лавандовых глазах отражались грусть и сожаление о своих поступках. Губы Гаары внезапно снова прижались к губам Хинаты, она откинула голову назад, выгибая спину, пока ее грудь полностью не прижалась к его груди. Его губы снова и снова двигались по ее рту в мучительной страсти, как будто он отчаянно пытался доказать ей свои чувства. Она печально застонала, когда его губы соскользнули с ее рта, чтобы поцеловать ее в щеку и остановиться у уха. — Никто никогда не поцелует тебя так, как я, — резко сказал Гаара. Хината отчаянно желала сказать ему, что она никогда не хотела, чтобы кто-то целовал ее, кроме него, что никогда не тосковала ни по кому, кроме него. Гаара коленом раздвинул ее ноги, скользнул губами вниз к ее груди, и обжигающий жар опалил ее тело, пока она не почувствовала, что горит. Он поцеловал ее шею и плечо, прикусил кожу, провел рукой по внутренней стороне бедра Хинаты, погладил за коленом, заставляя с дрожью перекинуть ногу через его спину. Его губы снова завладели ее губами, и она обнаружила, что прижимает его к себе и отдается его пламенным поцелуям, позволяя ему уносить ее боль и гнев, смешанные с всепоглощающей страстью. Хината задохнулась от удивления, почувствовав легкую боль при внезапном проникновении. Гаара не был нежен, как обычно, наоборот груб. Он спрятал лицо в изгибе ее шеи, и Хината почувствовала холод его слез на своей горячей коже. Именно в этот момент Хината поняла, что разбила ему сердце. Ее необдуманный поступок принес Гааре горе. Наконец, бешеная страсть схлынула, оставив Гаару дрожащим на Хинате, его безмолвные слезы жгли ее. Осторожно приподняв его голову, Хината убрала его рыжие волосы с лица и провела большими пальцами по влажным щекам. Зелено–голубые глаза Гаары затуманились от боли, страсти и смятения. Она видела, что ему стыдно за то, что он только что сделал с ней. Хината потянулась, чтобы поцеловать его, ее мягкие губы прижались к его холодным твердым губам, но он не сдвинулся с места, не ответил на поцелуй, которым Хината пыталась показать, что не обижена и не сердита. Когда она уже была готова отстраниться, его губы мягко скользнули по ее, но не в поцелуе, он что-то бормотал. — Никто не будет любить тебя так, как я. Хината моргнула от его тона, Гаара сказал это как непререкаемый факт, заявление, утверждение, угрозу, и она невольно вздрогнула, когда он скатился с нее. Ее руки соскользнули с его спины и безвольно упали по бокам, едва он покинул ее, заставляя чувствовать пустоту внутри. Гаара сел к Хинате спиной, повернул голову и уставился на угасающее пламя в камине. Его плечи слегка дрожали. Что она могла сделать, чтобы излечить душевную боль, которую он испытывал? Хината увидела в свете догорающих углей, как Гаара скорбно склонил голову. Хината слушала, как Гаара одевается, понимая: что бы она ни сказала или ни сделала, он не останется с ней на ночь. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Это было так же, как в после первой их близости, только намного хуже. Теперь Хината любила Гаару, и он оставил ее не только с угасающими угольками костра, но и с угасающими угольками их любви.