All that you are

Когда всё это только начинается, Силлиану кажется, что он готов ко всему, что может устроить ему Кармиан. Любые неожиданности, перепады настроения, уловки, хитрости и прочие выверты чуждой Силлиану фетранийской логики. В общем, спектр ожиданий достаточно широкий. Но Кармиан с лёгкостью выходит за его пределы. Например, он встаёт позднее Силлиана. Первое время невероятно странно возвращаться в спальню после завтрака и утреннего заседания Малого Совета и находить Кармиана мирно спящим в гнезде из мягких одеял, разномастных подушек и пёстрых пледов. Если на утро не запланировано никаких дел, то просыпается Кармиан только к обеду и ещё несколько часов безостановочно ворчит, цедит мелкими глотками обжигающе горячий кофе и ненавидит всех, кто может лечь ближе к рассвету, проснуться через четыре часа и всё равно радоваться жизни. С привычкой Кармиана окружать себя чем-нибудь ярким, блестящим и звонким Силлиан знакомится уже на стадии первых дней после переезда фетранийца в его покои, когда над окном спальни появляются ветряные колокольчики, на пол кабинета падают яркие бернские ковры, а на стены — россыпь разномастных рамок с морскими пейзажами. Минималистичный Силлиан отвоёвывает себе спальню, оставляя на откуп Кармиану гостиную. В ней он размахивается, даже соорудив в углу шалаш из принесённых Ниммель рохэндельских полупрозрачных платков и золотых цепочек с монистами. Силлиан изредка застаёт его там, сидящим в позе лотоса и словно медитирующим с открытыми глазами. А ещё Кармиан совершенно не умеет готовить. Когда Силлиан это обнаруживает, то ещё долго не может справиться с недоверием. С кармиановской-то подозрительностью и не уметь приготовить себе — нет, не деликатес или сложное блюдо — но что-то простое и съедобное — это немыслимо. — У меня не было на это времени. Намного проще просто носить с собой пару склянок с антидотом, — объясняет Кармиан. — И признайся, сейчас ты очень рад, что я тратил свободное время именно на алхимию. Последнее он говорит с настолько плохо затаёнными лукавством и заботой в голосе, что у Силлиана едва не идёт носом кофе. Вот забота-то и поражает едва ли не больше всего остального. Каждый раз, когда Кармиан заваривает ему кофе, помогает снять доспехи или разминает уставшие после тяжёлого дня плечи, Силлиан борется с желанием схватить его за руку, чтобы убедиться, что это не иллюзия. — Зачем мне предавать твоё доверие? — спрашивает его как-то Кармиан. — Ты принял нашу связь, пустил меня в свою жизнь, и я это ценю. А жестокость у меня для врагов. — А как же твои интриги? — не может не уточнить Силлиан. — Ты решил от них отказаться? — Почему же? — в глазах Кармиана разгорается и тут же тухнет опасный огонёк. — Но я не хочу интриговать в личной жизни. Ни к чему хорошему это не приводит. У тебя через час заседание Малого Совета, принести зелье от головной боли? — Неси, — кивает Силлиан, протяжно зевая и плотнее заворачиваясь в одеяло.