***
Основное празднование, разумеется, состоялось у Аткинсов, куда Гарри и отправился, завершив все обычные работы по дому. Джейн испекла яблочный пирог, и, сразу после поздравлений, весь клуб в полном составе собрался за большим столом в гостиной, причем Гарри подозревал, что гостиная слегка расширена чарами, так, что места хватило всем. Когда пирог был безжалостно уничтожен, все устроились поудобнее, чтобы послушать отчет МакФергюссона и Блэка о поездке в Литтл-Хэнглтон. — Мы с этим Фрэнки Брайзом действительно вполне могли оказаться на одной и той же шаланде, когда драпали из Дюнкерка, — рассказывал МакФергюссон. — Так что найти общий язык удалось легко. Забавно, что почти весь паб пытался нас подслушать. — А было что подслушивать, дорогой? — осведомилась Таппенс. — Было. И, кстати, когда они узнали, что я полицейский и что я не слишком-то верю в виновность мистера Брайза — образовалась масса свидетелей, причем все до одного утверждали, что всегда-всегда, вот прямо с самого начала считали Фрэнки невиновным. И понеслось… тамошние кумушки любят сплетничать ничуть не меньше, чем местные, из Литтл-Уингинга. — Итак, по фактам, — постучала карандашом по стакану с лимонадом Таппенс. — Опуская то, что и так изложено в материалах дела… Во-первых, накануне того дня, когда Реддлов нашли мертвыми, Фрэнки — к сожалению, только он — видел мальчика, точнее, юношу, лет шестнадцати, высокого, с шикарной каштановой шевелюрой и в странной одежде. К слову, похожего на младшего из этих сквайров. Он поднимался на тот самый холм, на котором расположен дом Реддлов. Словесный портрет полностью соответствует нашему Томми-Из-Дневника. К слову, вот фотография младшего из этой семейки, я скопировал ее из коронерского досье, оно хранилось в окружном офисе. — Очень похож. Ну просто копия того Тома из Тайной Комнаты, — уверенно сказал Гарри, глядя на пожелтевшую карточку. — То есть он, наш Томми, убил своего отца? И бабушку с дедушкой? — Я бы начал копать эту версию, даже не будь отмеченного ранее modus operandi с этим самым Смертельным Проклятием, — пожал плечами МакФергюссон, — а уж учитывая это… В общем, я полностью уверен в том, что Реддл-младший нашел семью своего отца и жестоко с ней расправился. Что и неудивительно — после шестнадцати лет в приюте. — Но почему он там оказался? — спросила Делла. — Почему отец бросил его? — Я поболтал со стариками в баре. Могу сказать, что Реддлы были не самыми милыми людьми в округе. А в середине двадцатых с их сыном произошла достаточно скверная история. Он был помолвлен с дочерью сквайра из соседнего городка, но внезапно сбежал с живущей неподалеку от его дома нищенкой. — Нищенкой? — удивилась Таппенс. — Даже не с горничной и не с кухаркой? — О, кухарка! — воскликнул Дерек. — Она-то и сообщила местному обществу, что Реддлы мертвы и что Фрэнк арестован по обвинению в убийстве. К сожалению, она уже умерла, так что подробности этого дела похоронены вместе с ней. Но она до самой смерти жаловалась соседям, что «эта нищая шлюха» ее опередила. Видимо, она сама была не прочь захомутать младшего Реддла. Так что пусть даже и из вторых уст, но кое-что нам удалось узнать. В частности, мне сказали, что невесту отца «нашего» Тома звали Сесилия. — И ты нашел ее? — поинтересовалась Таппенс. — Вряд ли там было много девушек с подходящим именем и историей. — Разумеется. После такого скандала родители быстренько выдали ее замуж за довольно пожилого майора из того самого Дорсетширского полка. К сожалению, она умерла пятнадцать лет назад, но мне удалось поговорить с ее дочерью, она до сих пор живет неподалеку. Она сказала, что ее мать была просто убита этой историей и до самой смерти считала, что эта нищенка-разлучница — самая настоящая ведьма. — Это была фигура речи или у нее были основания так считать? — прищурилась Таппенс. — Посуди сама, дорогая. Если бы ты ехала со своим женихом в коляске, а потом нищая и, к слову, весьма некрасивая замарашка подала ему воды, а он, будто бы не в себе, ее принял и выпил… и сразу после этого твой жених начинает пускать слюни на эту замарашку, а через неделю сбегает с ней… Таппенс кивнула. — Любовное зелье, — промолвил Сириус, — просто-таки классическая картина его применения. Плюс, возможно, «Конфундус», чтобы убедить парня выпить его. — Это… распространенная практика? — спросила его Делла. — Любовное зелье не одобряется, но и не запрещено. Особенно, уж извините, в отношении магглов. — Чертовы расисты! — пробурчал МакФергюссон; Сириус только развел руками. — И что было дальше? — спросил Гарри. — Примерно через полгода Реддл-младший вернулся назад, в Литтл-Хэнглтон. Ходили слухи, что он жаловался на то, что его жена его обманула. — То есть, они успели пожениться, прежде, чем он бросил ее — беременную и, вероятно, без денег? — сделала заметку Таппенс. — Пожалуй, надо бы поискать в церковных книгах в Дорсете или в Лондоне. Причем скорее всего в Лондоне — такие парочки предпочитают оформлять свой брак подальше от родных мест. — Это займет изрядное количество времени, даже несмотря на то, что мы знаем, когда это случилось, — вздохнул майор. — Я опасаюсь расширять круг посвященных, а работа вслепую, как правило, малоэффективна. Но, разумеется, я отправлю запрос — установить личность этой женщины было бы крайне желательно. Я полагаю, поиск нужной записи о браке займет несколько месяцев, может быть, полгода. Так что, возможно, нашими выводами следует поделиться с мадам Боунс и разделить Лондон на сектора, чтобы не повторять друг за другом. Что дальше, Дерек? — Я порасспрашивал кого мог и об этих оборванцах. Старики говорят, они жили где-то неподалеку, в ветхой хижине, вокруг которой просто-таки кишели змеи. Их было трое — отец, сын и дочь, и ни их имен, ни их фамилии никто уже не помнит. Как и местоположения хижины. Про отца и дочь никто не слышал с весны двадцать шестого, а вот братец новоиспеченной миссис Реддл куда-то пропал на пару лет, а потом вернулся и портил соседям жизнь до самой смерти Реддлов в сорок третьем. К слову, у него было массивное золотое кольцо. Один из стариков даже признался, что он и его приятели хотели выкупить перстень у оборванца — хотя я полагаю, что на самом деле они планировали просто ограбить его — но побоялись связываться с сумасшедшим, живущим среди змей. — Том умел разговаривать со змеями, — нахмурился Гарри. — И теперь ясно, что это умение он получил от матери. А… кто-нибудь смог описать это кольцо? — Тот самый неудачливый грабитель, — ответил МакФергюссон. — Точнее, подозреваемый в заговоре с целью грабежа. Это массивный перстень с черным камнем, довольно грубой работы. — Значит, он довольно древний, — заметил Блэк. — Как правило, грубая работа характерна только для самых старых украшений… или артефактов. — Если Том грохнул не только своего папу, но и дядю… Возможно, он превратил кольцо в один из своих якорей? — предположил Гарри. — Их ведь еще как минимум два! — Вполне возможно. Вы обыскали дом семьи Реддлов? — спросил майор. — Насколько я помню, он с тех самых пор заброшен. — Я сделал это, — кивнул Сириус. — Причем и в человеческом виде, и в собачьем. Там никто не живет уже много лет. Ни единого живого запаха. И никаких признаков магии. Впрочем, для тщательного обыска нужен профессиональный Разрушитель Проклятий, и у меня есть один на примете. Так что нам с Гарри действительно необходимо попасть на этот самый Чемпионат, в том числе и для того, чтобы встретиться с ним в неформальной обстановке. К сожалению, Ремус не сможет помочь нам — полнолуние будет как раз накануне. — Да, это не слишком удобно. Что ж, ты уже придумал, каким образом ты попадешь на этот финал? — Позже решим, — пожал плечами Блэк. — Либо собакой, либо Бордманом, либо в маггловском гриме. — Это хорошо. Учитывая, что Том хранил два своих известных нам якоря в двух разных местах… Полагаю, принадлежавший его отцу дом он может рассматривать в качестве места хранения еще одного. К слову, мы подняли документы, но так и не смогли отыскать текущего хозяина недвижимости. И, учитывая с одной стороны наши возможности, а с другой — возможности волшебников, не исключено, что сам Том выкупил его, а затем скрыл все записи, касающиеся покупки, с помощью колдовства. — Фрэнки, к слову, до сих пор регулярно получает жалование за уход за садом, — кивнул МакФергюссон. — Надо бы отследить и эти транзакции: даже если Томми скрыл следы сделки по покупке дома, на такую мелочь он мог не обратить внимания. А хитрованы с самомнением, вроде Тома, как раз на мелочах обычно и сыплются. Майор кивнул и сделал пометку в блокнотике. — Хорошо. Если вам удастся договориться с разрушителем… У нас останется восемь дней до отъезда Гарри. Возможно, мы успеем разобраться с домом мистера Реддла за это время. А пока… Джон, боюсь, вам с Джейн придется переехать в Литтл-Хэнглтон, чтобы наблюдать за обстановкой на месте. — Есть, сэр. — Слушаюсь, сэр. — Поедете семейной парой, присмотрите дом для операционной базы, пригодной для размещения оперативной или боевой группы из десяти-двенадцати человек на короткое время. Бюджет обсудим после того, как вы там осмотритесь. С Брайзом не контактировать. В дом Реддлов не соваться, но присмотреть рубежи развертывания штурмовых групп, огневые позиции для групп прикрытия и наблюдательные посты. Вооружение и снаряжение — минимальное, только для самообороны. Отправление — первого августа, соседям сообщите, что уезжаете в отпуск. Джон записывал, а Джейн только кивнула. Гарри подумал, что она никогда и ничего не забывает — почти как Гермиона, только круче. — Теперь давайте обсудим это самое пророчество, — предложил майор. — Боже мой, скажи мне кто-нибудь пять лет назад, что я буду строить операции на основе бредней гадалки… — Мне кажется, что наиболее вероятная кандидатура на роль слуги, с помощью которого Том намерен воспрять и воскреснуть — неплохо знакомый нам мистер Локхарт. Все согласны? — спросила Таппенс. — Да, мэм. С одной поправкой — с этими пророчествами все всегда с ног на голову становится, причем уже после того, как все сбылось, — внес свои два пенса Гарри. — Так что исключать другие варианты ни в коем случае нельзя. — Поправка принята, — кивнула пожилая леди. — То ли к сожалению, то ли к счастью, но лиц, подходящих под описание мистера Локхарта и покинувших или пытавшихся покинуть Британию, пока не обнаружено, — вздохнул майор. — Хотя ориентировки и разосланы во все порты и, на всякий случай, аэропорты. А работа с албанскими коллегами исключена из-за войны на Балканах. Теперь по самому возрождению. Мистер Блэк, Вам слово. — Я все еще ищу информацию по возможным способам возрождения Тома, — ответил волшебник. — Ремус помогает мне по вечерам, но… к сожалению, самые темные книги в библиотеке Блэков доступны только для членов семьи. К тому же сам дом семейства Блэков настроен ко мне… не слишком доброжелательно, что изрядно затрудняет работу. Сириус вздохнул. Они с Гарри много раз говорили о его семейных проблемах, но вот то, что на крестного ополчится его собственный и практически пустой дом, как-то не укладывалось в голове юноши. — Хотя уже ясно, — продолжил Сириус, — что Том может возродиться в собственном молодом теле, забрав силу у какого-нибудь волшебника — так действовал дневник — или позаимствовать тело какой-нибудь добровольной (или условно-добровольной) жертвы, с использованием одного из якорей или без такового. В случае мистера Квиррелла такое решение было не слишком долговечным, а вот в случае мистера Малфоя-младшего Том, похоже, рассчитывал на достаточно долгую жизнь в его теле. Возможно, хоркрукс как раз и нужен для обеспечения долговечности телу. — Тогда почему Том не использовал диадему, чтобы стабилизировать Квиррелла? — спросил Гарри. — Она ведь все время была в Хогвартсе? — Возможно, ему не удалось полностью вытеснить Квиринуса в самый момент вселения, так что пришлось ему существовать в затылке, а потом… Потом уже было поздно. — И в обоих случаях мы видели достаточно естественное использование предметов, превращенных Томом в якоря, — задумчиво заметила Делла. — В дневник — писать, диадему — надеть. Возможно, это самое кольцо, если оно действительно превращено Томом в якорь, работает примерно таким же образом, как и диадема. Гарри подумал, что если Том в его голове, точнее, два Тома, тоже были якорями… Каким было бы его собственное естественное применение? — Я подозреваю, что есть еще как минимум один способ, напрямую не связанный с хоркруксом, — вздохнул Блэк, — нет упоминаний о том, что Герпий Мерзкий, впервые создавший эту гадость, использовал для возрождения свой якорь. Однако по понятным причинам этот способ не слишком подробно описан, так что я продолжу поиски до самого Чемпионата. — Интересно, — прищурился Гарри. — А если Том уже воплощен… Можно ли создать из якоря второго и стравить их друг с другом? — Смелая идея, — кивнул майор. — Увеличение количества противников на первый взгляд выглядит глупостью, но… Думаю, что ни один из Томов не согласится считать себя неполноценным, и их взаимодействие может быть… довольно фееричным. Этот вариант надо бы как следует продумать. Хотя я, конечно, встроил бы в эти якоря что-то вроде предохранителя… Но то я. — В конце концов, предохранитель можно и взломать, — пожал плечами Блэк. — И в этом случае помощь мистера Уизли, я имею в виду Билла Уизли, тоже может оказаться неоценимой. — Уильям Уизли… Первый сын сотрудника Министерства Магии Артура Уизли и домохозяйки Молли Уизли, старший из братьев однокурсника мистера Поттера? — поднял бровь майор, и Гарри понял, что старикан не посвятил остальных членов Клуба в Операцию по разработке рыжего семейства через содержательницу маггловского магазинчика мадам Дейдре, которая уже плотно подсадила Молли на финансовую иглу, скупая ее, кстати, довольно добротное и оригинальное, вязание. И, по «совершенно случайному совпадению», писчебумажная лавка самого майора была совсем рядом с этим магазинчиком. — И еще он работает на «Гринготтс», гоблинский банк волшебного мира, сэр, — дополнил на всякий случай Поттер. — Боюсь, тебе придется принять извинения Уизли-младшего, Гарри, — с сочувствием посмотрел на него майор. — Увы, в нашем деле иногда приходится общаться с такими людьми, которым хочется пожать не руку, а шею. — Слушаюсь, сэр, — ответил гриффиндорец. Ну да, если уж майор, имперец до мозга костей, использовал для подхода к штатному взрывнику Гриффиндора Шимусу Финнегану свои контакты с Шинн Фейн и Ирландской республиканской Армией… И если это помогло им на втором курсе грохнуть василиска, спасти Джинни и всех окаменевших школьников, да еще и предотвратить очередное возрождение Тома…. Да, он потерпит. И убедит принять извинения и Гермиону с Лавандой. Конечно, придется тщательнее смотреть за своей спиной, но что поделать. — И, Сириус… Я бы не рекомендовал слишком уж сильно рассчитывать на мадам Боунс. — Почему, Джефф? — Сама по себе эта леди представляется мне достаточно дельной, — вздохнул майор, — но вот ее окружение… Поверь мне, я побывал на всех континентах, включая Антарктиду, но нигде — ни в банановых республиках, ни у арабов, ни в африканских бантустанах, да даже среди чертовых пингвинов!.. Нигде я не видел такой коррупции и безответственности, как у наших британских волшебников. Я просто не могу представить, чтобы две подряд попытки массового убийства детей, в которых было бы замешано одно и то же семейство — я, разумеется, имею в виду семейство Малфоев — сошло бы этому семейству с рук. Блэк мрачно кивнул. — Боюсь, адекватных людей в этом вашем министерстве можно пересчитать по пальцам. И, возможно, для этого хватит даже одной руки. А значит, лишь только мадам Боунс пересечет некую черту — от нее немедленно избавятся. В лучшем случае выпрут в отставку, а в худшем — ее прикончат свои же и спишут все на Тома. Причем даже доказательств будет не нужно — найдут ее в запертой изнутри комнате, безо всяких следов борьбы, понюхают по углам и скажут: «Ну, кто же еще?» — Скорее, ее смерть свалят не на Тома, а на Дамблдора, — подала голос Делла. — Возрождение Тома они будут отрицать до того момента, пока тот не явится в Министерство лично и не разгромит там все вдребезги. Они там, начиная с мистера Фаджа, слишком трусливы. — Именно поэтому, — продолжил майор, — необходимо, наряду с сотрудничеством по текущим задачам, строить параллельную структуру, не засвеченную в этом гадюшнике. И замыкать ее непосредственно на Гарри, раз уж он действительно является центром всей этой истории. — Думаете, я справлюсь? — вздохнул юноша. — Том уверен в этом. И Дамблдор тоже. Правда, они не предполагают, что ты можешь справиться именно таким образом. Ну и, боюсь, они оба понимают под организацией нечто… более примитивное — один вождь и куча пешек, — заметила Таппенс. Они перемывали косточки Тому, Дамблдору и Министерству еще очень долго — пока не стемнело. — Хочу мысленно извиниться перед мистером Дамблдором, — сказал Гарри майор, когда юноше пришла пора уходить, а майор вышел на задний двор проводить его. — Почему, сэр? — То твое медицинское досье. Мы там почти ничего не поняли — почерк и у обычных-то врачей отвратный, а уж когда они пишут об этом вашем волшебстве… Единственное, что мы смогли понять — что старик и этот… Сметвик, так? Тогда, в восемьдесят первом, они пытались вылечить твой шрам почти двое суток. Это видно по датам. Остальное нам, даже с помощью Сириуса, понять не удалось. — Это должно что-то значить? — Пока неясно, — вздохнул майор. — Но, по крайней мере, я не могу пришить ему преступного небрежения. Если я узнаю что-то, я тебе сообщу. Гарри пожал ему руку, прополз по туннелю в дом миссис Кейн и направился к Дурслям, тем самым отвлекая внимание наблюдателей Дамблдора. Микроавтобус, которым управлял Джон, выехал из скрытых магией ворот дома Аткинсов пятью минутами позже.***
В первой половине августа Гарри посетил Браунов еще пару раз, причем ни мистер, ни миссис Браун не пытались его прибить. Они с Лавандой немного поколесили по Англии, но к местам тусовки байкеров больше не подъезжали — Лаванда довольно твердо намекнула парню, что все поняла и больше в доказательствах своей привлекательности не нуждается. Правда, Делла Стрит упомянула, что девушка приходила в ее видеосалон почти каждый день — стояла за стойкой, поднимая американке продажи, а в мертвые часы занимала ту самую комнату, раз за разом пересматривая оба «Терминатора». Ну и, разумеется, разговаривала с пожилой владелицей салона и ее столь же пожилой подругой. Судя по возвращавшейся к мисс Браун уверенности, ее реабилитация шла довольно успешно. Гермиона писала ему несколько раз в день, используя зачарованный блокнот, а пару раз даже позвонила, рассказывая о том, как они замечательно отдыхают на Средиземном море, и какие интересные волшебные фьорды, как оказалось, расположены совсем рядом с Марселем. Она даже подумывала купить волшебный фотоаппарат, но пока ограничилась маггловским.***
Гарри скользил по грязному и очень, очень пыльному каменному полу. Его голова была в футе от поверхности, а длинное, не менее пятнадцати футов, тело стелилось сзади. Он полз по коридорам, обследовал комнаты и лестницы. Дом явно был заброшен — лишь редкие человеческие и собачьи следы говорили, что кто-то иногда все же посещает его. — Вот, милорд, — услышал он вдалеке знакомый голос, — в бутылке осталось еще немного, и если Вы голодны… — Позже, — отозвался второй голос, тоже знакомый, заставивший Гарри на мгновение замереть — точнее, ему показалось, что он замер, а на самом деле он тек вверх по лестнице. — Пододвинь меня поближе к огню, Локхарт. Где Нагайна? — Она обследует дом, милорд! — угодливо произнес Локхарт. Гарри остановился. На верхней площадке, перед неплотно закрытой дверью, в слабом, льющемся сквозь щель свете он увидел силуэт старика — того самого Фрэнка Брайза, фотографию которого показывал им МакФергюссон. Старый садовник стоял у двери и явно подслушивал. Возможно, увидел в окне дома свет и пошел проверить, не пробрались ли в заброшенный дом местные мальчишки? Гарри запаниковал — с одной стороны, нужно было срочно просыпаться, чтобы сообщить майору о том, что Том Реддл, он же Лорд Волдеморт, вернулся, судя по присутствию садовника, в дом своих родителей, а с другой… С другой стороны, проснуться он не мог, несмотря на сильнейшую боль в шраме. — Долго ли мы останемся здесь, милорд? — после некоторого молчания осведомился Локхарт. — Столько, сколько будет нужно, — ответил Том. — По крайней мере, до окончания Чемпионата Мира по Квиддичу. Слишком много иностранцев, слишком много авроров. И похищать Поттера прямо сейчас… — Поттера, милорд? — Да. Он мне нужен. Я не желаю довольствоваться полумерами. Мальчишка наилучшим образом подойдет для моего плана. И я не намерен снова повторять тебе, почему мне нужен именно он. — Он опасен, милорд. Я, как Ваш верный слуга… — Твоя верность называется трусостью, Локхарт. Тебе просто некуда было бежать, и только поэтому ты нашел меня. И это трусость говорит в тебе об опасности Поттера. Не забывай: я видел его лично. Это обычный мальчишка, которого спасает только глупая жертва его матери. Сам по себе он ничего особенного не представляет. Так что, едва все успокоится, ты пойдешь к одному из моих действительно верных сторонников… — Милорд… — Не возражать, Локхарт. Ты сам будешь нужен мне здесь, при моей персоне. В конце концов, кто будет доить Нагайну, чтобы я мог поддерживать силы в этом хилом тельце? А для прочего ты почти бесполезен. Хотя… Хотя не спорю, то, что ты обаял и привел ко мне эту дуру, было действительно важной услугой. Сведения, которые я получил, выпотрошив ее память, оказались бесценными — и про Чемпионат Мира, и про… — Но теперь ее ищут, милорд! Не лучше ли было бы… — Ты все еще рассчитываешь на свой излюбленный «Обливиэйт»? Разве я не показал тебе, что опытный маг может вытащить из памяти даже, казалось бы, стертые воспоминания? Как бы иначе я смог узнать о том, кто действительно остался мне верен? К тому же, прекратив мучения бедняжки вместе с ее никчемной жизнью, я оказал ей серьезную услугу. Гарри заметил, как старик на верхней площадке крепче схватился за суковатую палку, на которую опирался до этого. Да, находиться рядом с двумя убийцами… — А теперь подои Нагайну, Локхарт. Я голоден. С-с-с-спеши ко мне, моя прелес-с-с-сть! — Мой гос-с-сподин! — Гарри показалось, что это прошипел он сам. Он двинулся вперед, не обращая внимания на схватившегося за грудь старика. Открыв чешуйчатым рылом дверь, он вполз в комнату. — Вас-с-с-с подс-с-слушивают, Гос-с-сподин! — прошипел Гарри. — Там какой-то с-с-с-старик! — Вот как, — голос Волдеморта доносился из стоящего перед огнем кресла. — Ну что ж, Локхарт, пригласи нашего незваного гостя, что подслушивает нас за этой дверью, войти. Вежливо. — Входи, маггл! — голос Локхарта слегка подрагивал. — Какой такой я тебе маггл! — пробурчал старик, проковыляв в комнату; его левая нога и вправду почти не гнулась. Видимо, он был не робкого десятка: фронтовик. Ну и встреча с МакФергюссоном не могла не придать ему уверенности. — Маггл — это обычный человек, лишенный волшебства, — скучающим тоном произнес Волдеморт. — Не знаю, про какое такое волшебство вы говорите, — ответил Брайз, — да только полиция живо заинтересуется тем убийством, про которое вы тут беседовали. — Полиция? — преувеличенно-удивленно спросил Том. — И что же эта самая полиция сможет сделать Лорду Волдеморту? — Для лорда ваше лордство не слишком-то и вежливо. Почему бы Вам не повернуться по-человечески, ко мне лицом? Глядишь, я и узнаю Ваше лордство-то. — Это вряд ли, — усмехнулся Том. — Я уже давно стал намного большим, чем просто человек. Впрочем… Локхарт, разверни меня лицом к магглу! Гарри увидел, как Локхарт, одетый в потрепанную мантию с надвинутым на лицо капюшоном, с натугой разворачивает кресло, а затем — выражение смешанного с брезгливостью ужаса на лице старика. К сожалению, он все еще не мог видеть того, кто сидел в кресле — высокий подлокотник скрывал все. — Ну насчет большего — я бы и поспорил, оно вроде как как раз меньшее получилось-то… — старику было действительно страшно, но он лишь крепче стиснул палку и слегка приподнял ее. Его лицо ожесточилось и его выражение напомнило Гарри выражение лица МакФергюссона в тот самый момент, когда он направил свой револьвер на лорда Розье. — Спорить с Лордом Волдемортом — не самое лучшее решение, — вкрадчиво произнес голос Тома; Гарри понял, что за этой вкрадчивостью скрывалось плохо сдерживаемое бешенство. — Впрочем… Благодарю тебя, маггл. Оказывается, полиция действительно интересуется той давней историей. Ну что же… Это потребует всего лишь чуть больше моих сил. А за оскорбление… «АВАДА КЕДАВРА!» Гарри увидел, как с кончика поднявшейся над подлокотником кресла палочки вырвался знакомый зеленый луч, голова юноши взорвалась болью, и он проснулся.