Гарри Поттер и Охота на Чемпионов

      Гарри обежал половину школы, прежде чем обнаружил подругу. Расставленные тут и там оскаленные тыквы с полуоплывшими свечами напоминали ему тот самый последний год перед школой — «Оранжевая Угроза» как она есть, отчего на сердце становилось все муторнее.       Гермионы не было ни в их Лаборатории, ни в Общей Гостиной, ни, как сказала Парвати Патил, в спальне девочек.       Он вынужден был активировать Карту Мародеров, и только тогда отыскал Гермиону в Зале Наград. Когда он, наконец, добрался туда, подруга сосредоточенно драила серебряную табличку, посвященную спасению меча Гриффиндора мистером Лонгботтомом; как помнил Гарри, ранее на этом месте стояла табличка Тома Орвола Реддла.       — Привет, — сказал он, хватая вторую тряпку и устраиваясь рядом с золоченым кубком в руках, — рассказывай. Я пораньше освободился, чуял, что что-то неладно. И все равно опоздал. Извини, не подумал о том, что какая-то гадость в этот день и с тобой тоже случается.       Подруга выглядела откровенно плохо. С другой стороны, бросить свое имя в Кубок и тем самым заявиться на участие в Турнире она могла только от полного отчаяния.       — Мои родители прислали письмо Дамблдору, — мертвым голосом сказала мисс Грейнджер. — Поймали какого-то волшебника около входа в Дырявый Котел, они же помнят, где это примерно. Ну и по-попросили отправить. У папы был га-галлеон, один, я его на полке в своей комнате о-оставила. Волшебник обрадовался, ц-целый галлеон же… Они н-написали, что Хогвартс не отвечает стандартам б-безопасности маггловского мира, что уровень образования в нем от-отвратительный, а этика профессоров не выдерживает никакой к-критики.       — Ну в общем-то правду сказали-то. Примеры перечислили? — Гарри старался говорить как можно спокойнее, будто бы они обсуждали что-то обыденное.       Хотя… ну и что тут необычного? Они опять во что-то вляпались, и снова на Хэллоуин. И снова вместе с подругой, как и в предыдущие три года.       — Да. Как раз те, что я им приводила, когда пыталась их блок пробить. Оказывается, они это не мимо ушей пропускали, а все-все запоминали, до самой маленькой деталюшечки, — Гермиона шмыгнула носом. — И потом, когда блок слетел, они все до этой самой де-деталюшечки и п-припомнили. Так внушительно по-получилось. Если бы такое пи-письмо пришло бы в Департамент Образования Графства, маггловский — школу полиция бы оцепляла уже, вместе со Скорой Помощью.       — Причем полиция удерживала бы родителей от самосуда, — кивнул Гарри, и Гермиона, хихикнув, немного успокоилась.       — И они написали, что забирают меня из Хогвартса, — голос подруги снова помертвел. — Гарри… Ну как они могли?! Как они могли решать за меня, даже не спросив моего мнения?! Они же ничего не знают о моей… о нашей жизни здесь! Ну, то есть знают, но не понимают! Просто не хотят понимать — я ведь много раз пыталась объяснить им это, но они меня просто не слушали и не верили мне.       Гарри усмехнулся — это напомнило ему что-то, произошедшее совсем недавно.       — Я думаю, что твои папа и мама уверены, что и знают, и понимают, причем лучше тебя. А тебя считают одурманенной предрассудками. И вообще не понимающей своего же блага. «Они же хотели тебе только добра, они же лучше знают!» Вот они и основали Департамент Избавления Любимой Доченьки От Хогвартса.       — Департамент Избавления… ДИЛ… ПОТТЕР!!!       — А что? — невинным тоном спросил Гарри. — По-моему, очень похоже. В конце концов, должна же ты унаследовать от родителей страсть к особо удачным аббревиату… — он едва увернулся от шлепка тряпкой, после чего ему пришлось пару минут носиться по залу, уклоняясь от очень, очень рассерженной мисс Грейнджер.       С другой стороны, рассерженная Гермиона была намного лучше почти мертвой.       — Мне действительно надо больше бегать, — мрачно пробурчала она, убедившись в тщетности своих попыток. — Гарри, я… Я же не дура, да, и понимаю, почему ты это вот так вот сказал! Я действительно так же глупо выглядела со своим… ГАВНЭ?       — Примерно так же, — не стал отрицать очевидного Поттер. — И точно так же ничего не слушала и не слышала, не понимала и не хотела понимать. Потому что была полностью уверена в своей правоте.       Гермиона обиженно замолчала — видимо, тщательно обдумывала схожесть концепций ГАВНЭ и ДИЛДОХ.       — Очень хотелось закричать: «А ты не мог мне раньше сказать, Поттер?» — но я понимаю, что не имею на это права, — наконец, нехотя признала она. — Ты действительно мне это каждый раз говорил, а я не слушала, потому что не хотела. Как папа с мамой. Ну почему они не смогли или не захотели поговорить со мной летом? Я же пыталась! Много раз пыталась! Я же так старалась им все объяснить!       — Я думаю, тут вмешалось Совершенно Случайное Совпадение, — заметил Гарри. — Письмо-то пришло как раз тогда, когда я мало того, что рванул с Ремусом в Годрикову Лощину, так еще и… — он вовремя придержал язык: Дамблдору пока было рановато знать о том, что Гарри был в курсе того, что его имя даже не могло, а должно было оказаться в Кубке. — И кстати, тот волшебник, которого они у «Дырявого котла» поймали — это случаем не Флетчер был?       — Не знаю, я же с папой и мамой сегодня не то, что не встречалась, но и не говорила даже, — пожала плечами подруга. — А в письме они это не написали, по понятным причинам. Ну вот. Я сижу у Дамблдора в кабинете, реву… И я подумала, что они мне даже с тобой попрощаться не дадут… Я бы умерла, если бы ты вернулся, да еще от могилы папы и мамы, а меня уже нет. В общем, я попросила принести из спальни мои вещи, и Живоглота тоже. Профессор МакГонагалл чуть не плакала, знаешь?       — Она тебя очень любит, — сказал Гарри, ставя отдраенный кубок на место и беря следующий. — И совсем не только потому, что ты лучшая ученица у нее за все время, что она тут, в Хогвартсе, преподает.       — Ну да. Наверное, она потому сама и пошла за моими вещами, чтобы не видеть, как я там рыдаю. А Дамблдор речь задвинул, как ему жаль, что мои родители не поняли сути волшебного мира, что слишком остро отреагировали, и что, к огромному его сожалению, он ну вот ничегошеньки не может в этой ситуации сделать. Но что на этом жизнь не заканчивается, и надо преодолеть, жить дальше, ну и все такое…       — Переживал Дамблдор-то? Чуть слезу не пустил, наверное?       — Переживал, еще как переживал! Ну, профессор МакГонагалл мой сундук принесла, а Живоглот сам за ней пришел. Наверное, она кошкой обернулась и объяснила ему ситуацию. Тогда я попросила пергамент, чтобы записку тебе написать. И написала…       — …«Гермиона Грейнджер, Хогвартс»?       — Ага. Дамблдор отвернулся, чтобы вроде как меня не смущать, а я и воспользовалась. Сунула записку в зубы Живоглоту… Мне же в том магазине прошлым летом сказали, что он несколько веков свою хозяйку ждал. Ну, преувеличили, конечно, но семнадцать-то ему точно есть, низзлы и даже половинки — они же долго живут, почти как люди, а он же взрослый уже.       — А он что? Живоглот, в смысле, а не Дамблдор?       — Я даже сказать ничего не успела, — немного криво улыбнулась Гермиона, — он все без слов понял, так что ка-ак рванулся под шкаф прямо! Как ракета рыжая. Там, наверное, дыра какая-нибудь или лаз… МакГонагалл в кошку перекинулась — и за ним, Дамблдор секунды три глазами хлопал, а потом схватился за феникса своего, кричит: «К кубку, Фоукс, к кубку!» А феникс так на него посмотрел сонно, и голову под крыло сунул, мол, сплю я, не видишь? Дамблдор тогда бегом, через дверь…       — Ну и судя по тому, что ты тут сидишь и драишь таблички, а не едешь домой — успел твой котозавр?       — Ага. Дамблдор очень рассердился, сказал, что не ожидал от меня такого невиданного нарушения правил… Ну, это потом уже, когда он от Кубка вернулся ни с чем.       — Зря, между прочим, не ждал, ту же мантию Снейпа на первом курсе вспомнить хотя бы, — лицо Гарри стало мечтательным, и ему даже захотелось, чтобы где-нибудь в зале (или неподалеку, в пределах слышимости) рядом с невидимым Дамблдором стоял невидимый Снейп.       — Я ему так и сказала, что зря, громко так сказала… А он мне отработку и назначил — за неуважение к профессору. Все равно они теперь не могут меня домой отправить, пока Кубок Чемпиона от Хогвартса не выберет. Так мистер Крауч сказал. А таблички почистить — невелика цена за то, чтобы с тобой хотя бы поговорить на прощанье.       — Мисс Грейнджер, Ваша отработка закончена, — услышали они голос МакГонагалл. — В следующий раз потрудитесь сдерживать себя.       — «Язык, Грейнджер!» — еле слышно прошептал Гарри и получил-таки тряпкой по спине.       — Я весьма опечалена сложившейся ситуацией, мисс Грейнджер, мистер Поттер, — сказала глава Дома Гриффиндора, подойдя к ним. — И надеюсь, что Вы, мисс Грейнджер, все-таки убедите Ваших родителей вернуть Вас в Хогвартс. В любом случае, я рада, что Вы все же нашли способ сделать так, чтобы Ваш уход из школы не стал для мистера Поттера сюрпризом. До ужина, на котором будут оглашены имена Чемпионов, остался час, так что Вы можете поговорить… на прощанье.       — СПАСИБО, ПРОФЕССОР! — хором ответили Гермиона и Гарри.       — Идите. Но не опаздывайте на ужин.       Профессор МакГонагалл вернула Гермионе ее палочку, гриффиндорцы переглянулись и со всех ног рванули в Лабораторию.

***

      — Здорово, что ты меня предупредила, — сказал Гарри, когда они уселись на диванных подушках, держась за руки. — Потому что чего-то такого Бродяга и опасался. План-то на такой случай у нас с Сириусом есть, его, правда, для меня готовили, но и для тебя сгодится. Думаю, что я за тобой рвану, и хрен они меня удержат, тем более что турнир этот мне вроде как не грозит, Сириус постарался.       — Это было бы здорово, — вздохнула Гермиона. — В маггловскую школу пойдешь?       — Ага. Я ж готовился, на год вперед иду даже. Так что придумаем что-нибудь. Да и с магическим образованием не все так плохо: СОВ-то мы с тобой хоть на одно «Удовлетворительно» да сдадим, причем даже прямо сейчас. Не в Британии, так еще где-нибудь получится. К тому же практиковаться в магии мы вполне можем и на домашнем обучении, под «Фиделиусом», есть у меня один вариант. Так что осталось пару лет Министерству не попадаться, пока нам с тобой семнадцать не исполнится. Ну, и Сириус на дедушку очень злой, и козу ему показать ни за что не откажется.       — Ну… я надеюсь на это. Не знаю, как буду жить, если забуду про тебя, — на глаза подруги навернулись слезы.       — Не забудешь. Я тут изучил вопрос — ни Хагриду, ни Ньюту Скамандеру память не терли. А их обоих исключили, причем Хагрида еще до СОВ.       — Это потому, что они не магглорождённые!       — Зато Хагрид — полувеликан. Вот если ты нарушишь Статут… Нет, они, конечно, могут пришить тебе и это, если Дамблдор еще бОльшая сволочь, чем я думаю, и у него-то палочка не дрогнет… Но в худшем случае ты просто понимать не будешь, что мы с тобой давно знакомы, но вообще, если даже нам с тобой обоим память сотрут… Стоит нам встретиться — и мы с тобой снова потянемся друг к другу, душа-то будет помнить!       — Все равно я не хочу ничего забывать, — пробормотала Гермиона. — Хочу не только душой, но и головой помнить, я же в нее, в голову, не только бладжеры и снитчи ловлю!       — Я тоже. И… будем работать. А остальные как, кстати? — спросил Гарри: тему разговора надо было менять на что-то понейтральнее и позабавнее.       — Фред и Джордж утром, за завтраком, получили свой Громовещатель, из него Молли ка-ак закричит, громко так! А они схватили Эррола, сунули ему в лапы записку Фреда…       — Только Фреда?! — удивился Гарри.       — Джордж сказал, что двоим один способ использовать неспортивно. Он самолетик из старого-старого пергамента сделал, такие вместо сов в Министерстве летают, — Гарри кивнул — он и правда видел такие во время своего визита в Министерство Магии; Гермиона продолжила: — Ну, и отправили они и Эррола, и самолетик к кубку. Дамблдору пришлось на линию свою дополнительно антисовиные чары накладывать. Самолетики они, чары эти, тоже задерживают. Но это все равно, что амбар запирать после того, как лошадь увели уже. Там такой скандал был!       — Ты на кого ставишь, на Фреда или на Джорджа? — спросил Гарри. — По-моему, остальные им и в подметки не годятся.       — На Джорджа. Он умнее.       — Тогда я на Фреда. Он решительнее.       — Хиггс, кстати, со своей удочкой сразу после той совы пришел.       — И?       — И тоже удачно. Тогда Дамблдор линию еще футов на десять дальше от кубка отодвинул. Ну, а пока он отодвигал, Алисия «Левиосой» свою записку и бросила. А Лаванда действительно Добби наняла, за три кната. Все-таки мне удалось распространить идею о выплате зарплаты эльфам как минимум на Гриффиндоре! Пусть это и выглядело… глупо, но ведь сработало же! — удивительно, но эта маленькая победа придала подруге изрядно бодрости.       — После этого профессор Дамблдор запретил эльфам приближаться к кубку? Сильно Добби попало?       — Вообще не попало. Правила-то такого не было! Но да, эльфам он запретил бросать в Кубок записки.       — Снова скандал был?       — Не то слово! Каркаров этот чуть из своей шубы не выпрыгнул! Дамблдор его спрашивает: «Считаете ли Вы, коллега, что мы должны установить правило об исключительно собственноручном опускании записок в Кубок?»       — И чего?       — Тот замялся — я даже подумала, что все дурмштранговцы, поголовно все, имя одного только Крама в кубок кидают, уж больно Каркаров вокруг него носится…       — Жаль, что Лаванду не выберут, — вздохнул Гарри. — Это бомба была бы. Лаванда и Крам… Хм-м… Как бы…       — Я думаю, она на это и рассчитывала, — ответила Гермиона. — Она стояла у кубка, когда Добби ждала, подбородок задрала, все как положено! Крам на нее посмотрел, а она на него ни в какую. Наверное, снова наколдовала Чары Игнорирования. Правда, мне кажется, Джинни ее все-таки ущипнула разок, чтобы она в себя пришла. А она справилась бы? — усомнилась Гермиона. — Если бы кубок ее выбрал? Мы же всего-то четверокурсники!       — С нашей-то с тобой помощью?! — удивился Гарри. — Конечно, справилась бы! И близнецы помогли бы, кстати, им так даже интереснее было бы. Ну и у нее, конечно, реального боевого опыта поменьше, чем у меня или у тебя даже, но все равно вполне прилично; кроме нашей банды ни у кого такого нет. Ну, погонять ее мне пришлось бы, так оно и к лучшему только. А француженки что? Тоже взбесились от нашего веселья?       — Мадам Максим только что паром из ушей не пыхала. Вейла эта с кислой рожей, Флер ее зовут, смотрела этак свысока и цедила, по-французски, конечно, что у нас тут никакого порядка и дисциплины.       — Да в общем-то так и есть, — взъерошил шевелюру Гарри. — Но я бы сказал, что это даже и правильно, а то порядок и спокойствие — только на кладбище, да и то не на всяком. Еще кто?       — Первокурсник этот смешной, Деннис Криви. Он рогатку сделал. Пергаментом обернул камешек. И попал, даже после того, как Дамблдор черту отодвинул. Навесиком.       — У него еще и глазомер, оказывается… Быть ему и вправду капитаном, — вздохнул Гарри. — Курса с четвертого, как Вуд…       — Еще кто-то Диггори подставил. Он подходит такой, с Чанг под ручку… Проходит, бросает записку… Без Чанг, понятно, подходит, — уточнила она. — А потом, когда отошел уже, смотрит — а его бумажка, в смысле, пергамент, в руке остался! То есть он чью-то другую записку бросил, не иначе как под «Конфундусом». Но это я сама не видела, я тогда у Дамблдора в кабинете плакала.       — Ну и хорошо, а то он тебя в этом по старой памяти обвинил бы.       — А он и обвинил. Приходил в Зал Наград, злой такой, глазами сверкает … А у меня даже палочки нет. Я даже испугалась немного. Хорошо, что профессор МакГонагалл там была, выгнала его, и еще пять баллов с Хаффлпаффа сняла.       — А толку Диггори тебя обвинять-то? Даже с учетом того, что ты в тот момент в кабинете Директора была… Все равно против Фреда или Джорджа красавчик не пляшет.       — Не пляшет, — согласилась Гермиона. 

***

      За столами в Большом Зале царила нервозность — и ученики, и преподаватели уже не так налегали на изысканные блюда, возможно, потому что праздник длился уже второй день. Гарри бросил взгляд на преподавательский стол, перед которым уже установили перенесенный из холла Кубок. МакГонагалл выглядела расстроенной, Снейп — торжествующим. Хагрид норовил притиснуться поближе к мадам Максим, которая вроде бы ничего не имела против: видимо, сноровка профессора УЗМС в обращении с гигантскими конями Шармбатона ее впечатлила. Оба представителя Министерства — и Людо Бэгмен, и мистер Крауч — похоже, нервничали. Бэгмен озирался, а Крауч время от времени облизывал губы.       Школьники тихо гудели, обсуждая, кого же выберет Кубок.       — Засранцы! — шипела на Фреда и Джорджа Анжелина Джонсон. — Мне исполнилось семнадцать на прошлой неделе, и я должна была стать Чемпионкой Хогвартса по праву!       — Но ты же тоже бросила свое имя, — резонно возразил Фред. — Значит, все будет честно. Кубок-то не обманешь.       — Грейнджер и Браун тоже бросили, — напомнил Джордж.       — И Терри Хиггс.       — И Деннис Криви. Вот было бы обидно проиграть первокурснику, да, Энжи?       — Если Кубок выберет его, я отдам ему капитанский значок прямо сейчас, — буркнула Анжелина. — А если не выберет — то, так и быть, пусть уже после Гарри покапитанствует.       Гарри подумал, что Джонсон не слишком верит в то, что ей удастся обойти кого-то из близнецов.       Наконец, Дамблдор встал со своего напоминающего трон стула, и в зале воцарилось молчание.       — Итак, Кубок Огня вот-вот примет решение! — громогласно объявил Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.       Директор взмахнул палочкой, и зал погрузился в темноту. Казалось, Кубок засиял еще ярче. На синее пламя, словно бы парящее над ним, было больно смотреть, однако никто не сводил с него глаз.       — В любую секунду, — нервно сказал Ли Джордан. — Держим кулаки за Джонсон!       Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.       Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и громким, отчетливым голосом прочитал:       — «Чемпион Дурмштранга — Виктор Крам!»       Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Гарри заметил, как Джинни и Гермиона одновременно ухватили за локти Лаванду, которая попыталась было встать и броситься к Краму, который как раз немного боком проходил мимо.       — Браво, Виктор, браво! — раздался громкий голос Каркарова. — Я верил в тебя!       Дамблдор передал листок Людо Бэгмену и приготовился ловить следующую записку. Шум в зале постепенно стих, внимание всех опять обратилось к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента.       — «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.       Та самая француженка встала и легкой походкой проследовала мимо стола преподавателей в назначенную Чемпионам комнату.       Гарри заметил, что такой поддержки, какая была в Дурмштранге у Крама, у мисс Делакур нет: шармбатонки хлопали ей весьма вяло, улыбки на лицах были довольно-таки искусственными, а две девушки, сидевшие рядом с Чемпионкой, откровенно плакали, закрыв ладонями лица.       — Она точно вейла, — прошептала на ухо Гарри Гермиона, кивая в сторону Рона, сидящего с открытым ртом и не отрывающего взгляд от француженки. — Гарри… Уже скоро… После выбора Чемпиона Хогвартса меня заберут и… Ты же не… забудешь меня?       — Нет. Я люблю тебя, — шепнул он на ухо подруге. — Все будет хорошо, вот увидишь. Тем более что…       Он не успел поделиться с подругой внезапно пришедшей ему в голову спасительной для нее мыслью. Огонь над кубком снова налился красным, и древний артефакт выплюнул третий листок пергамента.       — «Чемпион Хогвартса… Гермиона Грейнджер»?! — подняв брови под самую шапочку, произнес Дамблдор.       Гарри подумал, что никогда не видел Дамблдора таким изумленным. А сам он догадался о том, кто будет Чемпионом, за секунду до того, как огонь над кубком окрасился алым. Если бы не Сириус… Если бы не Сириус, кубок, пожалуй, выбрал бы его самого, и тогда Гермиону отправили бы домой, а сам он остался бы здесь, связанный идиотским волшебным контрактом.       Да, теперь Дамблдору будет намного труднее удалить Гермиону из Хогвартса. А с другой стороны… Конечно, турнир действительно был очень, очень опасен. Но… Он не кривил душой: все вместе, выступая в качестве команды поддержки, они могли бы обеспечить если и не победу, то достойное выступление даже Лаванде или, скажем, Невиллу. А уж Гермиона с ее полосой препятствий на первом курсе, дуэлью (с василиском в качестве кавалерии из-за холмов) на втором и шахматным матчем с самим Волдемортом на третьем… А еще Чемпионат Мира этим летом, да и эта свеженькая импровизация с Живоглотом… неудивительно, что Кубок предпочел ее даже кому-то из близнецов Уизли. Она справится. Она совершенно точно справится.       Зал молчал, переваривая услышанное, только со стороны Шармбатона и Дурмштранга слышался недоуменный ропот и шепотки — студенты Рэйвенкло и слизеринцы просвещали гостей по поводу чемпионки школы.       — Что?! — возопила, наконец, Анжелина Джонсон. — Ну я еще понимаю — эти два известных жулика! Но Грейнджер? Она же всего-то четверокурсница!       — Зато у нее замечательный «Конфундус», который она накладывает на артефакты! — яростно крикнул от стола Хаффлпаффа белый от бешенства Седрик Диггори. — Снова взялась за старое, грязнокровка?       — Двадцать баллов с Хаффлпаффа за неподобающую речь, мистер Диггори, — сверкнул очками Дамблдор, — и я полагал, что уроки прошлого года нами всеми усвоены, особенно префектами. Мисс Грейнджер, проследуйте, пожалуйста, в предназначенную для Чемпионов комнату. Остальных прошу не расходиться — возможно, в связи с некоторыми… обстоятельствами Чемпион Хогвартса будет переназна…       Кубок снова вспыхнул красным и выплюнул четвертый листок; ошеломленный Дамблдор едва успел поймать его.       — Эхм-м-м… «Удачи… Гарри Поттер», — произнес Дамблдор. Директор выглядел еще более изумленным, чем до того, хотя еще пару минут назад это представлялось Гарри совершенно невозможным.       — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, проследуйте, пожалуйста, в комнату Чемпионов, — вздохнул Дамблдор, не глядя сунув пергамент Бэгмену. — Уважаемых судей тоже прошу пройти на совещание.