Гарри Поттер и Охота на Чемпионов

      Окончание учебной недели оказалось тяжелым. «Гриффиндорские выскочки» — так их называло не меньше половины школы. Особенно неистовствовал Седрик Диггори, который не без оснований считал, что именно Гарри отобрал у него чемпионский титул: уже на второй день профессор Грюм определил, что два оставшихся отпечатка принадлежат хаффлпаффскому префекту, а значит, именно он бросил записку Гарри в кубок вместо своей.       Но вот как часть автографа Гарри оказалась у префекта барсуков, сам он не помнил, и Грюм по каким-то своим причинам был уверен, что Диггори не врет. И точно так же он не был уверен, что записку Гарри передал Седрику именно Бэгмен, хотя почему именно — старый параноик не говорил.       Как-то раз на перемене они столкнулись с шестым курсом Хаффлпаффа перед уроком Зелий.       — Честь Гриффиндора — это обман! — заявил Диггори, глядя прямо в глаза Поттеру. — Что ты, что Грейнджер так и норовите стырить у других то, что принадлежит им по праву!       — Ты же все равно бросил свою записку потом. Так что все решил Кубок, — попытался приглушить конфликт Гарри: ссориться с кем-то рядом с владениями Снейпа было слишком опасно.       — Ты же знаешь, Поттер, что все решил «Конфундус»! — выплюнул Диггори. — Сначала на Кубок, а потом на меня! Последнее, что я сделал бы — это бросил бы твою заявку в Кубок вместо своей, и ты это знаешь!       — Профессор Грюм ищет того, кто наложил на тебя это заклинание, — прищурился Гарри. — И ты знаешь, что ни на моей палочке, ни на палочке мисс Грейнджер заклинания «Конфундус» не было.       — Вас не поймали и в прошлый раз, — завелся Седрик. — Я не знаю, почему Дамблдор и Грюм вас покрывают — но меня вам не обмануть!       — Если они смогли наложить «Конфундус» на тысячелетний Кубок — тебе не кажется, что они стали Чемпионами по праву? — вздернула подбородок мисс Браун, теперь сопровождавшая Гарри и Гермиону почти на каждый урок. — А если еще и на тебя — не слишком ли опасно с ними… с нами связываться?       — Молчать, Поттеровская подстилка! — рявкнул Диггори, обнажая палочку.       Палочка Гарри уже была в его руке, и их с Гермионой сдвоенный щит прикрыл мисс Браун от «Фурункулюса» хаффлпаффца, оказавшегося, к слову, довольно мощным. Ответная, отработанная до автоматизма разоружалка мисс Браун впечатала префекта барсуков в стену, а «Тенасес Хорум» от Гермионы приклеил Седрика к камням так, что его ноги не доставали до пола фута на полтора.       Гарри контролировал остальных барсуков-шестикурсников, а Лаванда присела, чтобы подобрать палочку префекта.       — «ДАНТИССИМУС!» — услышал Гарри визг Панси Паркинсон сзади, выставил еще щит, но опоздал.       Заклинание Гермионы уже готово было сорваться с ее палочки, но вместо вербальной формулы изо рта гриффиндорки послышалось только невнятное шипение. Гарри заметил, что верхние резцы подруги увеличились так, что перестали помещаться во рту. Теперь они касались нижней губы девушки и продолжали расти.       Мир вокруг стал алым от нахлынувшей в мозг крови. Луч заклинания, тоже показавшийся кроваво-красным, сорвался с его палочки, но был отброшен в стену неизвестно откуда взявшимся щитом. Каменная крошка ударила по толпе подобно шрапнели; послышались крики. Гарри обнаружил, что не может двигаться или промолвить хотя бы слово.       — Двадцать баллов с Гриффиндора за колдовство в коридоре, Поттер! — прошипел профессор Снейп.       — И еще двадцать — за утерю ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ! Поттер, Браун, Грейнджер, отработка в классе ЗОТИ сегодня вечером! — профессор Грюм скинул мантию-невидимку и подошел мимо замерших студентов, глядя Снейпу прямо в глаза.       Профессор Грюм небрежно кинул в Гермиону Заклинание Отмены, легко взмахнув своим суковатым посохом. Девушка приложила руку ко рту, чтобы скрыть достающие теперь до самого подбородка зубы. Хотя вроде бы расти они теперь перестали.       — Твои Юные Пожиратели заняты своим любимым делом, да, Северус? — прищурился Грюм.       — Не вижу, чтобы мисс Грейнджер пострадала, — стараясь выглядеть хладнокровным, заметил Снейп, — по крайней мере, я не заметил существенной разницы.       — Профессор Снейп известен своим умением делать девушкам комплименты, Гермиона, — проворковала подбежавшая к подруге Лаванда. — С другой стороны, не будь он так талантлив — Гарри мог бы быть длинноносым и с грязными волосами. Ужас, правда?       — Браун — двадц…       — Знаешь, Северус, — прервал Снейпа зловещим хрипом Грюм. — Кто из студентов Хогвартса рискует умереть самой ужасной смертью? Самой ужасной смертью умрут дети Пожирателей, избежавших ответственности за свои деяния. Они уверены, что и им все тоже будет сходить с рук. Безнаказанность сладка и приятна, не так ли? Так здорово уродовать, пытать и убивать тех, кто не может ответить, тебе ли этого не знать?       Посох Грюма смотрел прямо в грудь зельевара с дистанции в три ярда, и Гарри был уверен, что уклониться от заклятия Снейп не сможет — да и сам-то он, пожалуй, не смог бы. Грюм продолжил:       — Вот только когда-нибудь у кого-нибудь из их жертв — или друзей их жертв — в ответ просто-напросто сорвет крышу от ненависти к ним, и им будет наплевать на последствия, знаешь? Причем не на баллы, не на отработки — а на Азкабан или смерть. Ты видел смерть, Северус? Или даже был к ней причастен? Какова она на вкус, Северус?       Снейп отшатнулся.       — …А меня ведь может и не оказаться рядом. Я же видел, что ты опаздывал поставить щит, а сила заклинания Поттера была такова, что и Поппи могла бы не справиться. Ну, а прибей ты в ответ пацана — кстати, тоже в спину — это было бы для уже покойной мисс Паркинсон слабым утешением. Да и для твоего трупа тоже. И знаешь, кто был бы в этом виноват? Ты, Северус. Потому что Паркинсон видела тебя и знала, что ты сделаешь все, чтобы она избежала наказания. Вот только теперь на ее месте я бы ни на шаг не отходил бы от этих двух лбов и брал бы их с собой даже в дамскую комнату. Потому что убить сразу троих, не оставив следов, будет затруднительно даже Поттеру.       Панси действительно попыталась спрятаться за спины Крэбба с Гойлом, но оступилась и плюхнулась на задницу. Кровь от оставленной каменным осколком раны стекала по ее щеке, она приложила руку к лицу, а потом в ужасе уставилась на окровавленные пальцы — видимо, представляя, что произошло бы с ней, если бы не щит Грюма.       — А, да. О безнаказанности. Паркинсон, пятьдесят баллов со Слизерина, отработка с Филчем всю следующую неделю и марш в Больничное Крыло. Вас троих это, насчет Больничного Крыла, тоже касается, — кивнул он еще троим посеченным осколками ученикам. — Мисс Браун, отведите мисс Грейнджер к Поппи. Палочку Диггори тоже оставьте там, он заберет ее через пятьдесят две минуты, когда отклеится. Кстати. Диггори, двадцать баллов с Хаффлпаффа за колдовство в коридоре и еще двадцать — за неспособность противостоять четверокурснице. И я поговорю с Помоной по поводу Вашего значка.       — Коллега Грюм…       — О, если бы Вы наказали Паркинсон сами, коллега Снейп, даже на двадцать баллов, а не на сорок, я бы не вмешивался, из уважения к Вашему авторитету. Но если Вы ведете своих студентов к смерти, да еще и столь привлекательным для избалованных деток путем — я вынужден спасать их вместо Вас. Поттер, ты уже поставил свои мозги на место?       Гарри не мог даже кивнуть.       — Пожалуй, одной отработки будет мало. Две недели каждый вечер, с девятнадцати до двадцати одного, в классе ЗОТИ. Включая субботы и воскресенья. Браун и Грейнджер тоже наказаны, сообщите им об этом сами. На урок Вы не идете, во избежание… случайных разрушений в классе коллеги Снейпа. Вопросы?       Вопросов не было. В том числе и у Снейпа.

***

      — Мы еще взвоем, — вздохнул Гарри, встретив подруг около дверей Больничного Крыла. — Мы еще две недели выть будем.       — Прекрасное наказание, — согласилась Лаванда, — я очень рада, что оказалась с вами. Кстати, если твои тренировки, Гарри, дают такой замечательный эффект — вряд ли я смогла бы справиться с Диггори без них — представляю, чему мы научимся у профессора Грюма.       — В основном мы научимся уворачиваться и терпеть боль, — пожал плечами Гарри. — Ну и ПОСТОЯННОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ, конечно. Так что входим на отработку уже со щитами.       — Разумно, — сказала Гермиона, — двое ставят щиты вперед, один — назад, а то с профессора Грюма станется и с тылу напасть.       Подруга выглядела на удивление веселой.       — Вот вы где! — подбежал к ним запыхавшийся Колин Криви. — Гарри, там из «Пророка» приперлись, будут вас с Гермионой колдографировать. И с палочками чего-то там, это в пустой аудитории рядом с холлом будет. А можно, я вас первым сниму?       — Давай, — согласился Гарри.       — Я ваши сумки подержу, — сказала Лаванда.       Гарри и Гермиона стали у стены, и Колин несколько раз щелкнул своим аппаратом.       — Отличная улыбка, Гермиона, — сказал он, — даже лучше, чем была!       — Погоди, — сказал изумленный Гарри, — Гермиона, ты же…       Выросшие было из-за действия заклинания резцы подруги уменьшились так, что теперь линия ее белоснежных зубов была идеально ровной.       — Ну вот, — нахмурилась мисс Грейнджер, не прекращая, впрочем, улыбаться. — Даже не знаю, то ли радоваться, что ты все-таки заметил это, то ли сердиться на то, что ты сделал это так поздно, через целых десять минут.       — Как это тебе удалось? — спросил Гарри, игнорируя подколку.       — Когда я пришла, мадам Помфри осмотрела мои зубы и дала мне маленькое зеркальце. Я смотрела в него. А зубы тем временем уменьшались. Ну и я подождала, пока они не станут чуть меньше, чем были до этого, такие, чтобы улыбка стала совсем ровной. Вообще-то можно было бы сделать это и раньше, но мама с папой не одобрили бы, им казалось, что это пренебрежение к их искусству стоматологов. Они мне брекеты хотели ставить, — пожаловалась она.       — А как Паркинсон отреагировала? — прищурился Поттер, уводя Гермиону от больной темы отношений с родителями; она так и не призналась ему, как прошел организованный Дамблдором разговор. — Вряд ли она рассчитывала на такой сюрприз.       — А никак. Мадам Помфри просто махнула на них пару раз палочкой и отправила их всех на урок. Так что они этого и не видели даже.       — И это замечательно, — заметила Лаванда, отдавая им их сумки. — Теперь тебе надо только выбрать подходящий момент для маленькой женской мести, когда Паркинсон не будет к этому готова. А до того не хвастайся. И даже на колдографировании улыбайся, не показывая зубов, чтобы не испортить сюрприз. А ты, Колин, прибереги пока эту карточку, мы скажем, когда можно будет.

***

      Они спустились к холлу и остановились около двери, ведущей в небольшую аудиторию.       — Мы с Колином вас здесь подождем, — сказала Лаванда, — мне надо поспрашивать его относительно колдографии и маггловского фото.       Гарри с Гермионой вошли внутрь. Столы были сдвинуты к стене — все, кроме трех, составленных в ряд и покрытых красной бархатной скатертью. У стола стояли пять стульев с резными спинками — очевидно, для Комитета Судей: на одном из них уже восседал Людо Бэгмен, принимающий героические (хотя и менее героические, чем у Локхарта) позы перед эффектной блондинкой в алой мантии.       Виктор Крам и Флер Делакур уже были на месте: Виктор угрюмо смотрел в окно, а Флер с типичным женским интересом рассматривала собеседницу Бэгмена.       — А вот и наши юные Чемпионы Хогвартса! — воскликнул тот. — Проходи, проходи, Гарри.       — Хогвартс представляет мисс Грейнджер, — заметил Гарри. — Я выступаю от Школы Удачи.       — Школа Удачи? — делано удивилась блондинка. — Как романтично! Людо, Вы же не откажете мне в возможности взять у мистера Поттера небольшое интервью?       — Ну… До начала проверки волшебных палочек у нас есть немного времени, — поплыл Бэгмен, — если Вы недолго… Гарри, позволь представить тебе мисс Скитер, она делает небольшой материал для «Ежедневного Пророка».       Гарри и Гермиона переглянулись. «Лучше ты, чем я», — подумала девушка, и парень был вынужден согласиться.       — Ну, не такой уж и небольшой, — хищно улыбнулась мисс Скитер, попытавшись ухватить Гарри чуть повыше локтя.       — Простите, мисс Скитер, — обеспокоился Гарри, помогая ей подняться, — я такой неловкий!       — Да-да, Гарри, — журналистка выглядела немного озадаченной. — Пойдем?       Гарри пропустил ее вперед и подмигнул Гермионе. Та скорчила презрительную мину: прическа журналистки, наверченная из мелких локонов, мало подходила к ее лицу, а сумочка из крокодиловой кожи, украшенные стразами очки и длиннющие алые ногти не подходили вообще ни к чему, кроме, разве что, кварталов Сохо в маггловском Лондоне.       Рита подошла к ведущей в чулан для ведер и веников дверце, открыла ее и заглянула внутрь.       — Тут нам не помешают! — сказала она; снова хватать Гарри за руку и тащить его внутрь блондинка уже не пыталась, и Гарри мысленно поставил ей небольшой плюсик после длинной череды минусов. Обучаема.       Впрочем, оказавшись внутри каморки и присев на перевернутое ведро, она моментально вернула себе уверенность.       — Так, — сказала она, прикрыв дверь (Гарри едва успел присесть на большую картонную коробку), — приступим.       Она достала из крокодиловой сумочки несколько свечей, развесила их в воздухе и зажгла их.       — Ты не против Прытко Пишущего Пера, Гарри? — спросила она. — Так я смогу более естественно говорить с тобой.       — А что это такое, мисс Скитер? — спросил юноша.       Рита широко улыбнулась (Гарри насчитал у нее во рту целых три золотых зуба), достала из сумочки длинное ядовито-зеленое перо и свиток пергамента. Пергамент она расстелила на большом ящике из-под пятновыводителя «Миссис Чистикс», а кончик пера сунула в рот, немного пососав его. Затем поставила его вертикально, уткнув острием в пергамент.       — Проба… Я — Рита Скитер. Репортер «Пророка», — произнесла она.       Перо само понеслось по пергаменту чуть ли не прежде, чем журналистка открыла рот:       «Рита Скитер — привлекательная блондинка сорока трех лет. Ее острое перо проткнуло немало раздутых репутаций».       — Но это же невежливо! — воскликнул Гарри. — Указывать женщине на ее возраст…       Перо быстро перечеркнуло слова «сорока трех лет» и написало: «интересного возраста».       — Так намного лучше, — кивнул Гарри, — и, честно говоря, такое описание намного больше Вам подходит.       Рита уставилась на пергамент, на котором перо уже успело накарябать не меньше четверти фута текста.       — Но… — сказала она. — Я хотела…       — Правда-правда, — ответил Гарри. — И вот это «рассыпал ей комплименты, устроившись в уютном чулане»…       — Ты боишься, что я тебя скомпрометирую, Гарри?       — Да что Вы! Только какие же это комплименты, когда это истинная правда? Комплименты — это такое… дежурное, во. А Вы действительно отлично выглядите… Нет, «для интересного возраста» — это лишнее. Это уже даже не комплимент, а вовсе наоборот! — Гарри был напорист и настойчив, как в офисе мадам Хмелкирк пару или тройку лет назад. — Мисс Скитер, а Ваше перо точно не испортилось? А то оно всякие гадости про Вас пишет, а это же неправильно!       — Боюсь, что его нужно настроить, — пробормотала мисс Скитер, — но…       — А вообще спасибо, что Вы мне показали чулан для веников, мисс Скитер! А то старшие мальчики только про них и говорят…       — СТОП! — закричала журналистка, хватая перо и пряча его в сумочку. Затем она сгребла с ящика пергамент, нимало не заботясь о его целостности, Гарри успел прочитать только «…ее высокая, с напряженными сосками, грудь затрепетала от вожделе…»       Дверь распахнулась, и Гарри едва успел прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света.       — Дамблдор! — воскликнула мисс Скитер, спешно застегивая сумочку. — Как поживаете? Эм-м-м… Как Вам моя последняя статья о Международной Конференции Колдунов?       — Отменно омерзительна, — блеснул очками Директор. — Особенно меня потешил мой собственный образ выжившего из ума болтуна.       — Мишш Шкитер попрошту шщитает тебя шлишком штаромодным, Альбуш! — услышали они шамкающий старушечий голос. — И выражает это доштупным ей яжыком. Ждраштвуйте, Рита, рада увидеть ваш вше еще в добром ждравии.       — Профессор Бэгшот! — поклонился Дамблдор, в глазах Риты растерянность уступила место азарту.       — Полно, коллега, — осклабилась старая ведьма.       — Чем обязан Вашему визиту, мадам? — осведомился Дамблдор.       — Ражумеетшя, Турниру. Так получилощь, што вщера утром меня нажнащили директором Школы Удащи, и вот…       — Но ведь Школы Удачи не существует? — удивилась мисс Скитер.       — Пощему же? — удивилась мадам Бэгшот. — Вполне шущештвует, и даже имеет лищенжию Миништерштва Магии Андорры…       — Андорры? — удивился Дамблдор.       — Пошкольку штат Миништерштва Магии Андорры шоштавляет вшего шешть щеловек — шедьмой андорршкий волшебник еще не доштиг шовершеннолетия, хотя уже и играет в квиддищ — формальношти жанимают там вешьма мало времени, — пояснила профессор Бэгшот. — К тому же увелищение бюджета Миништерштва в дешять раж не выжвало у гошподина Миништра неприятия. Кштати, вот моя аккредиташия на Турнире. Ведь именно этого требуют правила, Бартемиуш?       — Это так, — вынужден был признать мистер Крауч. — Согласно разделу три, «О судействе», пункту восемьдесят пять бис, подпункту тринадцать и две трети, судьями турнира являются директора школ-участников… Но каким образом мистер Поттер стал студентом Андоррской школы?       — По Воле Кубка, ражумеетшя, — пожала плечами старуха. — Или Вы хотите ошпорить его жаклющение, Барти? Я бы не рекомендовала шутить шо штоль древним артефактом, жнаете ли…       — Пожалуй, нет, — мистер Крауч нервно облизнул губы. — Что ж — прошу Вас занять ваше место, мадам, — он наколдовал еще один стул — не так изящно, как это сделал в прошлом году Дамблдор, но вполне уверенно.       Шестеро судей: Директора Дамблдор, Максим, Каркаров и Бэгшот, а также Людо Бэгмен с мистером Краучем — заняли свои места за покрытым красным бархатом столом. Чемпионы сели у дверей, их стулья, разумеется, были попроще. Мисс Скитер, обеспокоенно осмотрев свое зеленое перо, вновь пососала его кончик и поставила его стоймя на пергамент. Гарри заметил, что Рита внимательно отслеживает, что именно выходит из-под кончика пера.       — Позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.       Гарри подумал, что вторую палочку взять на Турнир, вероятнее всего, не получится. Жаль.       Мистер Олливандер, тот самый пожилой волшебник со светло-серыми глазами, что продал Гарри его первую палочку, стоял у окна. Судя по тому, что никто из Чемпионов не заметил его ранее, он, вероятно, использовал Чары Неприметности.       — Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете, — мистер Олливандер вышел на середину класса.       Флер Делакур легкой походкой подошла к нему и протянула палочку.       — Хм-м, — протянул Олливандер, повертев палочку француженки в длинных пальцах. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Девять с половиной дюймов, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…       — Волос с головы вейлы, моей grand-mère.       — Я так и знала! — шепнула Гермиона Гарри.       — Да… да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек их волосы. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому свое, и если она вам подходит…       Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.       — «ОРХИДЕУС!» — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. — Мисс Грейнджер, ваша очередь.       Флер вернулась на свое место, по пути послав Гермионе ехидный взгляд.       — А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку гриффиндорки. — Прекрасно ее помню. Виноградная лоза и сердечная жила великолепного экземпляра Черного Гебридского дракона. Регулярно ее чистите?       — Да, сэр! — кивнула Гермиона.       Мистер Олливандер выпустил из палочки серебристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.       Тот подошел к мастеру, сутулясь и хмурясь, как обычно.       — Хм-м. Если не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот… Ну, да ладно…       Он поднес палочку к глазам и тщательно рассматривал ее, вертя так и этак.       — Да… Граб и жила дракона? — метнул он взгляд на Крама.       Крам кивнул.       — Толстовата, довольно жесткая, десять с четвертью дюймов… «АВИС!»       Палочка выстрелила как ружье, из нее выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.       — Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Мистер Поттер!       Гарри поднялся с места, прошел мимо Крама и протянул свою палочку рукояткой вперед, чем заслужил одобряющий взгляд старого мастера.       — О-о! Я очень хорошо ее помню, — чуть прищурил свои серебристые глаза тот. — Очень хорошо.       Гарри молча кивнул. Три с лишним года назад Олливандер, продав ему эту палочку, сообщил, что она является сестрой палочки Тома: и в ней, и в палочке Тома были перья с хвоста одного и того же феникса, причем сбросил он их одновременно. Это должно было что-то значить, но Гарри пока не понимал, что — кроме того, что они с Томом были связаны.       К счастью, мистер Олливандер не рассказал эту увлекательную историю снова, а то зеленое перо мисс Скитер могло бы и взорваться от переизбытка чувств.       — Ну что ж, молодой человек, Ваша палочка в прекрасном состоянии! — Олливандер пустил из палочки Гарри фонтан вина и вернул ее владельцу.       Затем чемпионы фотографировались вместе с судейской бригадой (фотограф-коротышка пытался поставить впереди всех Флер, а мисс Скитер требовала выдвинуть на это место Гарри, впрочем, более не хватая его за руки или за одежду), а под конец — по отдельности.       Гарри с удовлетворением обнаружил, что Крам, как и он сам, все время норовил затеряться сзади. Значит, их предположения относительно характера Чемпиона Дурмштранга были верны.       — Гарри, ты понимаешь, что мы только что видели? — спросила Гермиона.       — Нет, — честно признался Поттер. — Ты про вино, что ли?       — Я про это заклинание, «Авис». Представляешь — обычным путем надо трансфигурировать големов, причем многочисленных, затем анимировать их… Это же куча работы! А тут одно коротенькое-коротенькое заклинание и…       — Хм... — взъерошил шевелюру Поттер; сам он не слишком разбирался в тонкостях трансфигурации, но…       Да, подруга права. Короткие заклинания — это крайне, крайне полезно в бою.       — Займись этим, — попросил он. — Может пригодиться.