Не вспомнить все

В следующий раз они встречаются на одной из крыш в центре города, когда улицы кипят хэллоуинским оживлением. То там в толпе призраков и зомби мелькнет Супермен или Бэтмен, то здесь какой-нибудь недоделанный Джокер, а то и Харли Куинн. — Прогуливаешься? — снимает Джейсон красную маску. Дыхание вырывается облачком в холодный осенний воздух. — Напоминаю нечисти, что даже сегодня этот город им не принадлежит. — довольно убедительно делает Затанна вид, что не услышала шагов за спиной. — А ты? — Та же ерунда. — хмыкает он, неприкрыто пялясь на ее ноги и задницу. Да, ножки что надо. И бедра. И… — И если прямо сейчас ты думаешь, не ущипнуть ли меня или не шлепнуть, — говорит Затанна холодно. — Вспомни, что я могу превратить тебя в малиновку, и следующий месяц ты будешь драться с голубями за крошки с помойки и от силы гадить преступникам на головы. — Слишком уж ты легко одета. — смеется Джейсон. Осень и правда промозглая и стылая, а на Затанне только черный концертный фрак, что-то похожее на минишортики да колготы в крупную сетку. — Я бы как джентльмен предложил тебе свою куртку, но она не слишком греет. — Тогда зачем ты вообще ее носишь? — с любопытством глядит она на его распахнутую кожанку, из-под которой виднеется красный символ на груди — Во-первых, это красиво … — ухмыляется Джейсон. — Но я могу согреть тебя лучше любой куртки, детка, поверь. Безо всякого интереса она отворачивается. — Мне никогда не бывает холодно. — Согласен. — кивает Джейсон одобрительно. — Слишком для этого горяча. Впрочем, спустившись вниз, уже мирно они гуляют по улицам среди супергероев в масках и цветных трико, веселых чертей, монашек в кружевных чулках под рясами, и прочей хэллоуинской нечисти. Мир наряден, перевернут и слегка безумен сегодня, сегодня даже в своих костюмах они вписываются в него как нельзя лучше. Заклинания Затанны вплетаются в громкую музыку, пока она идет сквозь толпу, помахивая волшебной палочкой и рассыпая по сторонам разноцветные искры. Взрослые и дети смеются ее маленьким чудесам. Джейсон идет чуть сбоку, приноравливаясь к ее быстрым, легким шагам и держа шлем в руках. — Это просто фокусы? Или уже настоящая магия? — Просто магия. — загадочно улыбается Затанна одним уголком губ в алой помаде. — Настоящие фокусы. Сноп пестрых искр от ее палочки снова рассыпается по стылому, серому асфальту, превращаясь в хрупкокрылых бабочек. Бесполезные, непрактичные и не используются как оружие — значит, пустая трата сил. Но есть в этом что-то… против воли очаровывающее. Как и в ее улыбке. Последняя бабочка опускается невесомо на его подставленную перчатку и тает, осветив напоследок лицо золотистым отблеском, от которого внутри становится до странности тепло и спокойно. Словно невидимые демоны отступают прочь от этого мягкого света. Почему-то он думает, что, должно быть, не все можно увидеть глазами. Почему-то смеется. Помедлив, Затанна смеется тоже. Смех у нее искренний, звонкий и теплый, как исходящий от пестрых прилавков запах тыквенно-имбирных кексов и лакричных леденцов. Не удержавшись, Джейсон сует ей купленное яблоко в карамели и пестрой посыпке. — Снова думаешь подкупить меня едой? — фыркает она, облизывая обожженные еще горячей карамелью губы. — Хорошая попытка, но нет. На мгновение он смущается. Еще с давних улично-голодных времен вкусная еда накрепко связалась в голове с хорошим и приятным. — Предпочитаешь бриллианты? — Сэндвичи тоже неплохо. — лукаво вспоминает Затанна об его предыдущем подарке. — Свежо, во всяком случае. — Надеюсь, он и был свежим. Иначе у меня возникнут вопросы к той кофейне, а когда у меня возникают вопросы — у других возникают проблемы. — очень серьезно говорит Джейсон. Они снова смеются — вполне искренне и весело. Черт, это какая-то ее магия не иначе — кажется, он не смеялся за последние полгода столько же сколько за один этот вечер. А потом все возвращается на круги своя, и он расстреливает четверых грабителей, только что ограбивших отделение банка, и удиравших на машине, которую она тормозит заклинанием, прежде чем те сшибают на дороге людей как кегли. И это уже не так смешно. Ветер растаскивает по асфальту зеленые купюры из сумок, пока он методично сгружает визжащие и воющие тела в кучу. У кого прострелено колено, у кого плечо — живы все. Запах крови, едкий, солено-медный, мешается со сладостью карамели от рассыпанных по асфальту сладостей, вонью мочи и страха. Запах Готэма как он есть. Красный Колпак как он есть. У них впереди долгая, пусть и не слишком счастливая жизнь в тюрьме Блэкгейт, а двое охранников банка уже не вернутся домой. Если бы не перемирие со стариной-Бэтсом… Нет, сейчас ему не хочется это шаткое перемирие рушить как никогда сильно. Напротив, на грани бы удержаться. Поджав губы, Затанна снова глядит на него настороженно и сама связывает мусор волшебными путами. Как будто бы опасается, что вот-вот он устроит резню посреди улицы. — Ты же Красный Колпак. — вдруг слышит она детский голос. — Настоящий. Мальчишка лет восьми в костюме ковбоя смотрит на Джейсона снизу вверх. Должно быть, потерялся в суматохе. — Ну, допустим, шкет. — убирает он пистолеты, присев на корточки. Запах пороха, тревожный и острый, щекочет, должно быть, ноздри, красная маска недружелюбно глядит на мир белесыми линзами, и иногда он совершенно не понимает, какого черта дети не бегут от него с воплями. — Говорят, ты людей убиваешь. — косится мальчишка на свежие пятна крови на асфальте. — Только очень, очень плохих. Еще хуже чем эти. — невозмутимо тыкает Джейсон носком армейского ботинка в одного из грабителей. — Иначе они убьют меня первым, потому что я мешаю им делать их плохие дела. В этом городе слишком много плохих людей, так что лучше иди-ка сюда и посмотри по сторонам свою мамашу. Мальчишка кивает до жути по-взрослому понимающе и, уже с высоты его плеча послушно вертит головой по сторонам, выглядывая потерянную в суматохе и толчее мамашу-недотепу. Та, зареванная и перепуганная, находится быстро и едва не седеет, когда сын зовет ее, беззаботно опираясь локтем на голову кровавого, безумного виджеланте в красной маске. Судя по сиренам, полиция уже на подъезде. Пора уходить. Тень черного плаща тоже мелькнула где-то рядом — а может ему просто показалось. Мальчишка, обернувшись, машет им с Затанной рукой. — На следующий хэллоуин он чего доброго захочет себе костюм Красного Колпака и составит тебе конкуренцию. — со смешком качает Затанна головой, глядя на суматоху из переулка. — Но палить по толпе было не обязательно. — Все было под контролем. Ну брось, — Джейсон слегка толкает ее в бок. — Пара лишних дырок на шкурах — невелика цена за наше испорченное первое свидание. — О, тогда тем более это было зря. — небрежным жестом поправляет она свой цилиндр на макушке. — Потому что это не было свиданием. Так же небрежно она крутит в пальцах свою волшебную палочку. И это пробуждает в нем мысли, но не воспоминания… Шлем приходится снять. — Эй, Зи. — ладонью в перчатке упирается он в стену над ее плечом, нависая. — Я был пай-мальчиком, спасал людей, задержал бандитов, ничего не перепутал… Разве я не заслужил чуть-чуть награды? Поцелуй, к примеру? Она глубоко вдыхает ледяной, осенний воздух. Губы влажно приоткрываются, дыхание становится быстрым — жар от нее он кожей чувствует. — Обратись за этим к мэру. — вдруг она отстраняет его, толкнув рукой в грудь. — Или сразу к Бэтмену. — но, смягчившись, все же прибавляет. — Ладно, быть может, когда-нибудь мы еще станем друзьями, Джейсон Тодд. Портал до дома распахивается перед ней, зазывая в уютное тепло особняка. Джейсон разочарованно наклоняет голову чуть набок, потому что приглашение ему определенно не светит. — С привилегиями, надеюсь? — С обременением. — отрезает она с холодком. Длинные темные локоны даже на порывистом ветру все еще лежат идеально, ни волоска не выбилось. — Эй, Зи. На той вечеринке по шкале от одного до десяти — как ужасно это было? Ехидный смешок все же срывается с ее губ, прежде чем она успевает шагнуть в портал. — Это было. Ну, на легкую добычу он и не рассчитывал. Это было бы даже скучно, не окажись мисс Нет крепким и от этого особенно сладким орешком. Они с Найтвингом пересекаются в одной из городских подворотен — случайно, но Джейсону приходится приложить немало усилий ради этой случайности. — Мы с Зи тут болтали недавно. — вскользь замечает Найтвинг, прежде чем ловко врезать с ноги одному громиле и уложить на землю другого. — О тебе, между прочим. С сухим стуком Джейсон бьет третьему по лбу кулаком, и тот оседает рядом с четырьмя уже готовыми — все в розыске, за всеми долгий и кровавый след. — И конечно же, ты сказал ей, что я больной на голову мудак. — А разве нет? — хохочет Найтвинг, переводя дух. — Ладно, ладно, Крылышко, не заводись… Ныне ты вполне достойный, хоть и своеобразный член нашей дружной бэт-семьи. Джейсон скептически кривит лицо под маской. — То есть, больной на голову мудак. Почему-то Найтвинг не обижается. Уже позже, когда упакованные туловища добросовестно сгружены ими у дверей ближайшего участка, Джейсон все же не может не уточнить. — Слушай, если это был тупой розыгрыш, сейчас самое лучшее время признаться. Тогда я не убью тебя, а просто измудохаю до кровавых соплей. Увернувшись от попытки прихватить себя за шкирку, Дик птицей взлетает по пожарной лестнице. — Разве сейчас Рождество, а я Санта, чтоб раздавать такие шикарные подарки? — свешивается он со ступенек вниз башкой, повиснув на коленях. — Да и ты, Крылышко, скажем по правде, заслужил не красавицу, а от силы кусок-другой угля в носки. Противнее всего то, что это звучит слишком похоже на правду. Любой сказал бы: такие сладкие, милые штучки как Затанна Затара - совсем не для Красного Колпака. Но это лишь еще одна причина желать ее так сильно... — Ох, птичка. — намекающе рычит Джейсон. — Не беси. — Я понятия не имел, что там могла быть Зи, когда отправлял тебя в спальню проспаться после адского пойла Уолли. И уж тем более не предлагал ей составить тебе компанию в одной постели. — закатывает Найтвинг глаза под линзами. — Одна мысль о милой, нежной Зи в твоих грубых лапищах просто разбивает мне сердце… — Я тебе лицо разобью! — Кто ж тебе виноват, что ты облажался и упустил свой шанс. Черно-синяя тень шустро утекает по крышам под мерзкий звук собственного хихиканья. Впрочем, судя по ругательству пущенный ему вслед камешек прилетел по назначению. — Еще посмотрим… — бросает Джейсон с усмешкой. Ослиное упрямство не оставляет ему ни единого шанса сдать назад. Изо всех сил он пытается вспомнить все (уже хоть что-нибудь, если честно) и думает о ней так часто, что это уже походит на одержимость. Он думает о ее шикарных, полных грудках и о ее ногах в эротичной сетке колготок — да, ее бесконечно-длинные ноги идеально бы смотрелись на его плечах, о запахе ее волос и вкусе ее тела, о ее голосе и о том, каким он делается, когда она стонет от удовольствия. Черт, ну как, как он смог это все забыть. Ладно, плевать — значит он просто получит от надменной гордячки мисс Нет все еще раз. Он думает, что для начала уложит ее на спину и будет вылизывать до тех пор, пока не насытится и ее вкусом, и ее голосом, так чтоб запомнить как следует — сколько бы раз ей не пришлось кончить за это время. Потом все остальное по полной программе, так чтоб заснуть только когда голос у нее охрипнет от стонов, а у него силы и фантазия кончатся — это очень, очень нескоро — и, проснувшись, вместе позавтракать, и потом трахаться снова, и обнимать ее, уткнувшись лицом в длинные, темные волосы, и черт, когда он успел превратиться в сентиментального, размякшего идиота… Раз за разом он навязывается ей без зазрения совести и впадает в растерянность все сильнее, и сам в себе теряется, пытаясь скрывать это за дешевыми, пошловато-заезженными подкатами, ненужными ей цветами на каждое ее шоу и бутылками дорогого шампанского, которое он сам же не пьет. Впрочем, пафосное шампанское все чаще заменяется двумя стаканами кофе, и они подолгу сидят на какой-нибудь крыше, болтая о чем-нибудь несущественном или жизненно-важном. Или гуляют по ночным улицам, иной раз влипая в очередные передряги — это все-таки Готэм. Ее заклинания отлично согревают даже в осеннем холоде. Ее улыбка согревает лучше ее заклинаний, но ближе она не подпускает его ни на чуть.