Не вспомнить все

Через пару дней после возвращения в Готэм она находит его сама — между днем и ночью бесшумно материализуется прямо в одноразовой съемной норе из своего портала. — Привет. — улыбается Затанна безмятежно, несмотря на то что инстинктивно выдернутый Джейсоном из-под подушки ствол прямо ей в лоб глядит. — Ты так сильно не рад меня видеть? Кисть нетвердо подрагивает подобием тремора, глаза, уставшие и воспаленные, болят от слишком яркого света. Медленно, без резких движений она отводит дуло в сторону. — Просто хотела узнать как твои дела… — осторожно она забирает ствол из его напряженных пальцев и носком туфли загоняет под кровать. — У тебя сегодня плохая рука, Джей. На полу армада немытых чашек с остатками дешевого, растворимого кофе, пустые банки из-под энергетиков закатились под кровать, на которой он валяется как дерьма кусок, даже не сняв ботинок. — Зато у тебя руки хорошие. Теплые… — бессмысленно он пялится на старый потолок, в сотый раз пересчитывая почти невидимые пятна и трещины, и смеется невпопад. — А у меня годовщина, знаешь. — О, поздравляю. — Спасибо, — вежливо говорит он и смеется снова. — Сегодня я умер. Осторожно Затанна присаживается рядом. — Бессонница? — Сны. Не хочу их, не хочу… — помотав головой, дерганым жестом он вытряхивает себе на ладонь горсть таблеток из пузырька без этикетки. — Это просто пара плохих дней: все скоро пройдет само, я приду в норму и снова стану тебя доставать, сладкая. — ухмыляется он бледно. Стимуляторы то еще дерьмо, изрядно крушат его и так не слишком чистую психику, но без них его уже вырубает просто. Никаким усилием воли не убежать от кошмаров, как не убежать от прошлого. Таблетки рассыпаются по постели и полу, когда Затанна смахивает их с его ладони, прежде чем он успевает отправить их в рот. — Знаешь когда Фэйт забрал у меня отца, мне тоже снились ужасные, жуткие сны. — каблуком она рассеянно давит таблетки на полу в мелкую крошку, как жуков. — И каждую ночь я просыпалась с криками и в слезах. Ребята из команды по очереди сидели со мной по ночам какое-то время, но так не могло быть вечно. А мои сны все не заканчивались… — И как же ты справлялась? — спрашивает Джейсон с искренним интересом. — Я не справлялась, Джей. — горло у нее как-то болезненно дергается. И даже своим измученным бессонницей умом он вдруг понимает, что иногда она все еще не справляется. Ее ладонь мягко ложится ему на лоб. Веки, тяжелые и воспаленные, закрываются сами и он отчаянно мотает головой, пытаясь удержать себя на поверхности сна, похожего на ледяной, мутный океан, в толще которого прячутся невидимые монстры. Верхний, яркий свет, от которого глаза резало, тухнет, остается лишь настольная лампа. — Успокойся. — с тумбочки она берет недочитанную им книгу, оставленную, похоже, владельцами этой съемной квартиры. — Я не подпущу к тебе ничего дурного. Не сегодня. — Обещаешь? — спрашивает Джейсон совершенно по-детски. Кончики ее пальцев легко касаются болезненно-горячих век — Закрывай глаза. — в ее голосе он отчетливо слышит улыбку. — Я здесь, чтобы ничего не случилось. И ничего не случится, потому что когда ты проснешься — я все еще буду здесь. Помедлив, он все же подчиняется. Судорожное напряжение в мышцах чуть слабеет, разогнанный пульс не так отдается в висках.Дыхание успокаивается.  — Спи без снов. — звучит короткое заклинание-наоборот, и глубоко вздохнув, Джейсон вдруг выключается моментально и накрепко, как от наркоза. Если ему что-то и снится — он не помнит ничего, кроме мягкой и теплой, как прикосновение ее ладони темноты. Когда он, наконец, открывает глаза, книга уже давно ей дочитана. Кружки с остатками кофе стали чистыми, а банки из-под энергетиков, рассыпанные таблетки и прочий хлам упакован мешок для мусора. В голове еще шумит, но Джейсон чувствует себя относительно свежим. — Черт, жрать хочу, как медведь после спячки. — тянется он с хрустом, разминая затекшую шею. — Но это было потрясающе. — В постели ты просто невероятен, — заверяет Затанна со смешком. Поджав под себя босые ноги, она все еще сидит на кровати. — Спал как бог. Состроив в ответ кислую гримасу, Джейсон тяжело топает в душ, где долго плещется. Возвращается он уже свежий, с мокрыми волосами и в чистой футболке с дурацким потертым принтом. — Как насчет завтрака, Зи? Затанна смотрит на него долгим, внимательным взглядом и улыбается, как будто вот-вот согласится. А потом вдруг порывисто и торопливо встает, словно саму себя одернув. — Мне пора. — быстро вкладывает она ему в ладонь созданный пока он спал амулет. — Это тебе, от дурных снов. Если ослабнет — скажешь, я подновлю чары. Внезапно он понимает, что Затанна просидела рядом с ним почти сутки просто чтоб беречь его сон. Это не просто так, это не может быть просто так… Мысль, что она может уйти сейчас и, может, никогда уже не вернутся, захлестывает его волной — темной, холодной, едкой, сбивающей с ног. И без того шаткое равновесие летит к черту. Нахмурившись, Джейсон крепко сжимает ее запястье — слишком крепко, еще чуть-чуть и стало бы уже больно. Амулет выскальзывает на пол, но он смотрит только на нее, хмуро и напряженно. — Ты не можешь так просто взять и уйти. Глаза ее вспыхивают злым, тревожным огоньком. — Никто не говорит мне, что я могу — а что нет. — рывком высвобождает она руку, безуспешно пытаясь нащупать вторую туфлю под кроватью. — Ты в том числе. Внезапно Затанна оказывается грубо прижата к постели его тяжелым телом — пальцы сжимают ее запястья, но рот ее открыт, в любой момент заклинание может сорваться с губ. Но в тишине слышно лишь их тяжелое, неровное дыхание. Капли воды с его еще мокрых волос касаются ее пылающего лица. — Джей… — говорит вдруг Затанна. И не заканчивает «пусти немедленно». Она не боится его. Она хочет его не меньше. Это сводит его с ума, и все о чем он может сейчас думать — это второй и последний шанс, и все не должно быть так неудачно и коряво как в первый, на той вечеринке. Был ли он тогда с ней слишком груб, или наоборот ничего толком не смог, сейчас все должно быть иначе. Губами он прижимается к ее шее. Ладонями грубовато проходится по ее бедрам, по плечам, сжимает осторожно ее лицо с яркими пятнами румянца на скулах. — Прекращай это. — ведет он большим пальцем по ее щеке. — Хватит ломаться. Мы же оба этого хотим. Инстинктивно она дергается, но не отталкивает, только ближе притирается упругой, полной грудью к его груди. Вздрогнув, Джейсон вжимается бедрами между ее раздвинутых коленей, и она закусывает губу. — Забудь про тот чертов раз, — хрипло выдыхает он. — Теперь все будет по-другому. Лучше. Так как должно было быть. Внезапно она вздрагивает, как будто холодной водой плеснули в лицо. На побледневших от злости скулах расцветают алые пятна. — Только об этом и думаешь?! Голова у него еще тяжелая, он не успевает, не понимает, не догоняет… — Что? — Ты же с самого начала просто хотел меня оттрахать как следует. — оттолкнув его, она взметается на ноги. — Спасибо, что напомнил, прежде чем я сделала очередную глупость. — Глупость?! — рычит он. — Тогда какого черта ты вообще сюда притащилась?! Я тебя не звал. Ее взгляд вспыхивает злостью и смущением. — Теперь я уже и сама не знаю. — Тебе просто нравится морочить мне голову, детка. Всегда нравилось выставлять меня идиотом. — О, ты и сам отлично справляешься. Тяжелый кулак моментально врезается в стену рядом с ее лицом, стена из хлипкого гипсокартона идет трещинами. Не моргнув глазом и не вздрогнув, она кривит рот в холодной, некрасивой усмешке. — Знаешь, я сама выбираю — с кем и когда мне трахаться. — напряженные уголки ее губ на мгновение опускаются устало и грустно. — К сожалению, обычно выбираю неправильно. Исчезает она бесшумно, оставив лишь едва ощутимый запах своих духов и дочитанную книгу. Да забытый на полу амулет. Сначала обида и злость жгут так сильно, что за ними Джейсон больше ничего не видит, не слышит и не чувствует. Он ведь и вправду быть лучше чем есть попытался — ради магической девочки. Он бы ей… Для нее… Вот только ей от него ничего и не надо. Всем — ей — назло к самому дну нырнуть бы, разорвать кое-как срошийся мир на лоскуты, снова перетрясти чертов город до основания. Вот только слишком велик шанс обратно уже не всплыть потом. На дно ему больше, пожалуй, не хочется. Найтвинг чертовски вовремя появляется — с бумажным пакетом из мексиканского ресторанчика и деловым предложением на совместную операцию с сопляками из Юной Лиги. — Да ты ебанулся? — хмыкает Джейсон зло и весело, отобрав у него пакет с еще теплыми такос — А что папа-мышь скажет? У меня ж влияние дурное. — и добавляет пару нецензурных междометий для примера. Найтвинг вздыхает. — Под моим присмотром и под мою ответственность. — Это ты зря подписался. — смеется Джейсон с набитым ртом. — Ой как зря. — Зря, конечно. — снова вздыхает Найтвинг, трет лоб над маской. — В последнее время рук не хватает катастрофически. Новичков много, большинство из них — мета, но боевого опыта ни на грош. Конечно, мне сейчас очень нужен кто-то, на кого я мог бы полагаться… Но, как видишь, пришлось обратиться к тебе. — фыркает он. - От безысходности. Все это так невыносимо тупо, что даже смешно. Джейсон жует такос и мрачно, с чувством кривляется, выводя его из терпения. Это не мешает договориться на одну общую операцию — в итоге почему-то выходит на три. Нет, конечно же, он не с этими чистоплюями и белоручками, это временно — но в целом… Как-то незаметно приходит зима, и снег покрывалом ложится на притихший город. Времени хватает, чтоб прогорела злость и обида утихла. И вот тогда внутри начинает болеть, как болит после драки, когда рана уже остыла. Ему больше не снятся кошмары — возможно, оттого что амулет Затанны всегда на шее, на длинной цепочке, такой длинной чтоб под одеждой легче спрятать от чужих глаз. Как-то ночью психанул, выкинул чертову побрякушку в окно, а потом сам же час искал в темноте кромешной, пугая отборной руганью случайных прохожих. Выкинуть бы чертову ведьму из головы - да вот только так это не работает. С афиш, по всему Готэму расклееных, с растяжек над центральной улицей беззаботно всем и каждому ее красивое лицо улыбается. И улыбка эта, кажется, его по чуть-чуть убивает.