Гармония

На следующий день Печорин и Раскольников, как и условились, обсудили с секундантами детали дуэли. Впрочем, оба были почти небрежны. В конце концов условились встретиться в шесть утра за городом, в N*** роще, стреляться из револьверов Печорина с расстояния десяти шагов до смерти или до серьёзного ранения одного из дуэлянтов. Секунданты как могли пытались смягчить условия дуэли, но их труды оказались тщетны: оба были безразличны ко всем деталям, за исключением одной: стреляться непременно насмерть. В конце концов Вернер и Разумихин (так звали секундантов обеих сторон) были вынуждены смириться с упорством дуэлянтов. Следующим утром в условленное время Печорин и Раскольников встретились в роще. Утро выдалось свежим и ясным, казалось святотатством стреляться в такую дивную погоду: по сияющей скатерти неба, как брызги вина, пролитого рукой нерадивого слуги, алела заря, трава блестела миллионами бриллиантов росы, в чистом воздухе разлился запах травы и цветов. Хотелось вдыхать и вдыхать этот чудный воздух, вбирать в себя эту красоту, растворить свою жизнь в утренней дымке. Но дуэлянты не видели ничего кругом, выслушав традиционное предложение секундантов примириться, оба отказались, Разумихин вновь огласил правила дуэли. Бросили жребий, и первый выстрел достался Раскольникову. Разойдясь на двадцать шагов, они встали друг против друга. В глазах обоих горела отчаянная решимость. Начали сходиться; когда между противниками осталось десять шагов, Раскольников прицелился. Печорин стоял прямо, и глядел почти насмешливо, хотя был бледен. Недрогнувшей рукой Родион Романович выстрелил. Ещё секунду Григорий Александрович стоял неподвижно, и вдруг, словно подкошенный, упал на спину. На груди его расползалось ярко-алое влажное пятно. - Прямехонько в сердце! - спокойно огласил Вернер. Поняв, что все кончено, Раскольников бросил револьвер. Неожиданно прямо за его спиной раздался весёлый голос: - Ну вот и попались, голубчик! Он недоуменно обернулся. - Порфирий Петрович, честь имею! Вы, сударь мой, пойманы так сказать с поличным! Извольте следовать за мной, мы заполним протоколы, и, быть может, если вы приедете по своей воле и чистосердечно дадите показания, я даже сумею смягчить наказание. И Раскольников, и секунданты стояли, как громом поражённые.