***
Камень дробился в мелкую крошку под могучими ударами покрытых чешуёй кулаков. Когтистые пальцы разбивались в кровь, но затуманенный рассудок не давал ощутить боль. «Предатель… Предатель! Он всегда им был!» — Шепчущий не замолкал ни на миг. Вырвавшись из заточения навстречу бесконечно яркому солнцу Шуримы, Ренектон не избавился от него! — Заткнись! Вы оба, оба… заплатите за всё, что сделали со мной! Хрустнуло. Один из пальцев изогнулся, и из фаланги показался острый осколок, окроплённый золотой кровью. Не поморщившись, Ренектон грубо выдернул его, будто простую занозу. Мерзкий Гибельный Утёс! Ноги сами привели его к месту битвы, где они с братом ещё раз доказали силу империи. Именно здесь, под тенью нависающей скалы, Шурима смела воинство Ишталя, не оставив шанса на сопротивление. Гордые элементалисты из глубин джунглей покорились и присягнули на верность императору. Следующей стала Икатия — гнилое место, полное зазнавшихся глупцов. Ренектон собственноручно убил Короля-мага, а после сразил не одно исчадье Бездны трофейным лезвием секиры. Икатийцы, тщетно пытаясь сохранить свободу, пробудили силы, которым дрязги смертных были безразличны. Лишь вмешательство Таргона предотвратило конец всего. Отзвуки прошлых сражений рокотали громче и громче. Хор из лязга мечей, агонии умирающих и рёва громадных чудищ заполнял всё вокруг. В этом безумии Ренектон не слышал ничего. Он не слышал Шепчущего. Заглянуть настолько глубоко тёмный чародей не мог. Ренектон осел. Воспоминания — всё, что у него осталось. В них он всё ещё ощущал себя живым. — Ренектон! Голос… смутно знакомый. Строгий и требовательный тон раздули угли остывшей ярости. Помутневшим взглядом Ренектон искал того, кто посмел вырвать его из благодатных видений другой жизни. В расплывчатой дымке он различил голубоватый силуэт. Синие глаза. Шепчущий! Неостановимым потоком гнев извергнулся из недр души. Рвать! Кромсать! Одним прыжком Ренектон оказался рядом с врагом. Градом ударов он обрушился на ненавистного мучителя. Тот не сопротивлялся. Когти глубоко вонзались в горячую плоть, разрывали мышцы и сухожилия. Каждая частичка Ренектона упивалась мгновением. Каждая капля пролитой крови насыщала неуёмный гнев и старую обиду. Но враг не собирался сдаваться совсем уж без боя. Перед последним замахом, которым Ренектон вырвал бы сердце, неожиданно он получил пощёчину. Хлёсткую, обидную до слёз. Так мог ударить только один во всей Шуриме. Трижды Насус поднимал руку на него, и только он один был способен образумить, когда пыл боя застилал здравый рассудок. Каждый такой удар врезался в память стыдливым укором. — Насус? Какого демона ты здесь делаешь?! Ренектон отшатнулся. Перед ним лежал истекающий кровью брат. Оторванные куски плоти валялись вокруг, а из разодранной груди торчали рёбра. Одна из рук, неестественно вывернутая, висела на остатках мышц. Во рту Ренектон ощутил вкус… Здоровая рука, которой ударил Насус, безвольно упала на песок. — Хотел спросить у тебя то же самое, — из горла брата доносились булькающие звуки. — Я… — Ренектон оступился. С кривых когтей скатывались на песок золотые капли. — Ты! Ты запер меня с этим голосом! С ним! Он был везде, во всём, он был всем! Я, я… — он запинался всё сильнее, — даже не знаю, сколько времени прошло, вечность?! Насус хрипло закашлялся, сплюнул тёмный сгусток. — Не прошло ни дня, чтобы я не желал встать на твоё место, брат. Я бы отдал все пески Шуримы, чтобы это произошло. — Нет! — огрызнулся Ренектон. — Это всё очередное видение! Гнусная уловка! Где ты, Шепчущий, покажись! Я вырву твой гнилой язык! — Он заметался вокруг, силясь найти истинного врага. — Ты бы не оставил меня, Насус, не после всего! — Ты помнишь Икатию? — Нет! Замолчи! Вы все только и делаете, что говорите и говорите, а за словами одна ложь! Рассвирепевший Ренектон поднялся, глядя на поверженного брата свысока. — Ты помнишь, что сотворила Бездна с другими? — упорно продолжал Насус. — Тогда мы поклялись, что во что бы то ни стало не предадим друг друга, не предадим Шуриму! — Заткнись, или я разорву твою пасть! — Я не видение и не призрак, брат. Я пришёл, чтобы исполнить клятву… — Насус не закончил фразу. Его тело сотрясли судороги, а кровь засочилась из ран быстрее. — Я не верю! — Ренектона пробила дрожь. — Не верю. — Чешуя потускнела, а весь он ужался, усох. — Всё должно было быть не так! — Должно. — Ничего… Я… От меня ничего не осталось. Ничего! — Ренектон одним ударом сотряс весь скалистый утёс. — Больше нет ни клятвы, ни Ренектона. Тот, кого так называли, сгнил в этой треклятой гробнице! — Да послушай же ты меня наконец! — рявкнул Насус. — Я не отвернусь от родной крови. Какая разница, сколько прошло лет и кем мы стали? Мы всё ещё братья, и на крови, которая течёт в нас, мы клялись не забывать этого! Уйми свою гордость! Ренектон оскалился. — Твердишь о гордости, прошлом… Оглянись вокруг! Шуриму не вернуть, даже нам! Вся она превратилась в этот сучий песок. Пусть дураки цепляются за то, что было, и делают, что хотят. Мы отбросы времени. Лишние. Легенды, которыми кормят детей. Нам нет ради чего жить, Насус, просто нет. — Ты прав, брат. Наше время ушло тысячи лет назад. Наша история давно окончена. Но мы всё ещё нужны друг другу. Ты нужен мне. — Слова. Пустые слова. — Ренектон развернулся, его голос совсем ослаб — Поступки определяют нас. Так учил меня брат. Будь ты хоть трижды призраком, я своими руками пролил твою кровь… и с готовностью пролью её снова. Для меня нет искупления. Нет пути назад. Нет Ренектона. — В последний раз он взглянул на искалеченного Насуса. — Не ищи меня или умрёшь прежде, чем скажешь хоть слово. — Не оглядываясь, он ушёл вглубь бескрайней пустыни.***
Мягкий шелест песков напоминал Талии об игривом ветерке далёкой Ионии, что мягко взъерошивал ветвистые кроны деревьев. Казалось, только вчера она попрощалась с мастером Ясуо, поневоле ставшим её учителем, а уже сегодня вершила судьбу родного края. Иония. Как много помещалось в таком коротком слове? Огромный остров за множество миль на северо-востоке покорил её чудной природой, обилием красок и особенными людьми. Светлые воспоминания омрачались тем, что её туда привело. Покинув родных, чтобы защитить их от самой себя, от той силы, что росла с каждым днём и грозилась вырваться из-под контроля, она втянулась в чужую войну! Доверившись честолюбивому ноксианскому капитану, едва не согласилась убивать мирных жителей. Наивная, Талия сбежала снова, и незримая нить Великой Пряхи привела её к обездоленному мечнику, последнему мастеру техники ветра. Ясуо не отличался строгим нравом или высокими идеалами, но они обрели друг в друге то, чего не хватало каждому. Гармонию. «Интересно, где он сейчас?» — пташкой вспорхнула мысль и унеслась в бескрайнюю высь воображения. Талия раскрыла ладонь. Маленькое кленовое семечко, оставленное на память. Одинокая рыбачка не взяла его, а только загадочно улыбнулась, хоть Ясуо и велел передать ей этот чудной знак. Правду говорили: Иония — земля чудес. Наконец, Талия заметила рощицу бханаваров — деревьев, в поисках воды устремляющих корни на десятки метров вниз. Именно там они расстались с Сивир. Померещилось небольшое движение в ветвях, и Талия ускорилась, рассекая песок на плоском булыжнике. Ветер хлестал в лицо, а удлинённые на ионийский манер рукава крыльями развевались позади. Спустя мгновение Талия уже различила фигуру, снующую между многочисленных тонких стволов, и искренне удивилась. Мысль отправиться на место, где они попрощались, звучала в голове вполне разумно, но там же встретить своенравную наёмницу она никак не ожидала. Сивир что-то усердно раскапывала в центре высушенной поляны. Было видно, с каким трудом ей это давалось, да и чаликар едва ли подходил для такой работы. Сивир оглянулась и, увидев приближающуюся Талию, замерла в ожидании. — Сивир! — воскликнула Талия ещё на подходе. — Что ты здесь?.. Ох. — Взгляд наткнулся на три тела, оттащенные под сень деревьев. В одном из них она узнала товарища наёмницы, с которым та направлялась в Мосломарк. Талия резко остановилась и спрыгнула на песок в паре шагов. — Да, я тоже рада тебя видеть. — Сивир скривилась от боли и ухватилась за перевязанный бок. Бинты изрядно пропитались кровью. — Как твоя рана? — Талия взволнованно подбежала и подставила плечо. Сивир тяжело опёрлась, прерывисто дыша. — Спасибо. Лучше, чем у них. — Сивир кивнула на погибших воинов. — И уж явно лучше, чем у тех, кто это сделал, — сдавленный смешок вырвался из груди. Они медленно опустились на тёплую землю, тень от рощи спасала от бесконечной жары. Талия подложила под голову Сивир небольшую походную сумку. — Тебе нужна помощь, — уверенно начала она. — Если постараться, мы доберёмся до Шуримы за… — Нет, — резко прервала Сивир. — Я никуда не отправлюсь, пока не похороню их. Они погибли из-за меня и не заслужили стать призраками пустыни. Талия замешкалась, поджала губы и свела густые брови. — Что мне делать? — Она огляделась. — Для начала помоги встать. И нужно бы углубить яму. — Сивир попыталась приподняться на локтях, но, громко охнув, осела. — Демон, — скрежетнула она зубами, — ладно. Тогда сначала перевяжи меня. Там в мешке есть мазь и бинты, да и флягу с водой захвати. Талия метнулась в нужную сторону и, стараясь не смотреть на лежащие тела, выудила необходимое. Развернувшись, замерла. Не зная препятствий, проникла сквозь толщу песка и мягко прильнула к каменному плато, ровно под местом, где копала Сивир. Слегка надавила. Рассудок помутился: в её чувства, в мысли вторглось нечто иное. Неожиданная радость, едва ли не детский восторг, переполнили возбуждённую Талию, не успевшую осознать происходящее. Затем её захлестнул спутанный поток смущения, смятения, надежды и страха. Всё произошло настолько быстро, что она опешила, бессильная совладать с бесцеремонным собеседником и собственной силой. Песок вокруг задрожал, зашевелилась вся роща. Чужой страх грозил поглотить Талию с головой, но, вспомнив наставления Ясуо, она сконцентрировалась и сделала первое, что пришло в голову, — задала вопрос. Не словами и даже не мыслями, а образом, представив залитую солнцем спокойную Шуриму. Талии доводилось общаться с камнями. Она делала это сотни раз, но этот дух оказался куда больше прочих и куда сильнее реагировал. Ответ пришёл столь же бурно и обескуражил до крайности. Глубокая чернота, нечто внутри, камни… они шевелились, беззвучное стрекотание. Талия широко распахнула глаза. — Они бегут. Камни бегут! — голос дрожал, пальцы судорожно сжимали флягу и баночку с мазью. Земля содрогалась сильнее. — Талия! — выкрикнула Сивир. — Что ты творишь?! Талия не ответила. Один за другим она представляла мыслеобразы, но добиться более внятного ответа никак не удавалось. Наконец, твёрдо решив, что для первого знакомства достаточно, Талия сформировала мысль уверенности в том, что во всём разберётся. Проблеском надежды ответила сущность и плавно ослабила связь. Земля успокоилась, а в центре рощи образовалась округлая яма глубиной около трёх локтей. — Это… дух камня. — Хотелось присесть. Голова кружилась, а к горлу подступил комок. — Он чего-то боится, чего-то глубоко внизу. — Сердце всё никак не успокаивалось, испуганным воробьём оно выбивало быстрый ритм. — Я… прости, я просто хотела помочь. — Талия виновато подняла взгляд. — Не хватало врага, которого боятся даже камни. — Сивир скривилась то ли от боли, то ли от возмущения. — Иди сюда. Талия опустилась рядом. Открыв флягу, глотнула немного спасительной влаги и протянула Сивир. Та благодарно кивнула и залпом осушила добрую половину всего запаса. — Давай решать вопросы по одному. Тебе приходилось раньше заботиться о раненых? — Ну да. Я же тогда тебя подлатала, ещё когда мы были в Векауре. — Тогда чего ты ждёшь? Талия принялась за дело. Расправившись с бинтами, она осторожно отодрала прилипший к длинному порезу кусочек ткани. Сивир застонала. Грубые стежки ещё держали края сшитой раны, но вид её был удручающим. Осторожно промыв место, Талия нанесла на новую повязку мазь, пахнущую травами, наложила её, обмотала чистыми бинтами. — Так-то лучше, — прокряхтела Сивир. — Должно полегчать на какое-то время. Давай оттащим ребят. Перед тем, как окончательно попрощаться с товарищами, Сивир вложила каждому в руки их оружие и, поднявшись, проговорила: — Пусть тёплые пески даруют вам покой, а клинки не пригодятся в мире духов. Ваши души отмщены. Последняя груда песка упала на заметное возвышение в центре рощи. Сивир устало вздохнула, отложив чаликар. — Ну и что ты там говорила о Шуриме? — Да, я… — спохватилась Талия. — Нужно как можно скорее вернуться, пока действует магия амулета, который дал тебе Насус. Азир, возможно, знает, как победить Зерата, да и похоже, что безопасней места, чем город, сейчас не найти. — И это сам император тебе сказал? — недоверчиво приподняла бровь Сивир, попутно собирая скудные пожитки. — Ну, я вроде как его советница теперь. — Советница? Азира?! — Вообще-то это он предложил на глазах у нескольких племён! Сказал, готова ли я пожертвовать жизнью ради народа? Что мне ещё оставалось ответить? — И ты купилась? Ну и дела. Талия вкратце пересказала события прошедших дней. — Ладно, подытожим, — сказала Сивир. — Злой тёмный маг из прошлого ради того, чтобы найти меня, уничтожает целые города. Дважды подряд меня спасают ожившие легенды Шуримы, и ты, советница мифического Азира, обладающая силой повелевать камнем, зовёшь меня в восставший из песков город. Припекло же им воскреснуть именно сейчас! Могли и подождать лет сорок хотя бы. Слушай, тебе не кажется, что во всём этом мифическом и легендарном я немного лишняя? Талия улыбнулась. — Похоже, теперь не только я задаю много вопросов. — Талия, я серьёзно. То, что у меня какая-то особенная кровь, не значит ничего, а рисковать чьей-то шкурой, помимо своей, я не привыкла. Но, похоже, Насус прав: один раз я уже отказалась. И к чему это привело? — С печалью в глазах она вновь посмотрела на могилу. — Ты же сама видела, на что способен Зерат. Мне всё это не нравится. — Великая Пряха говорит, что всё в нашей жизни переплетено, и если оставить одну нить торчащей, то распустятся и остальные. Поэтому я не бросила тебя в Векауре. Поэтому я обещала защитить тебя. Пока есть те, кто дорог мне, я встану между ними и кем угодно — хоть Зератом, хоть Азиром, хоть целым Ноксусом! Думаю, твоя нить не менее важна, чем нити этих вознесённых. — У тебя есть кого защищать, — проворчала Сивир. — Давай отправляться. Твой император небось заждался.