***
— Уходите, — фраза прозвучала чуть более грозно, чем того хотелось Азиру. Он мысленно скривился, наблюдая за тем, как впопыхах собирали инструменты и уходили несколько дюжин зодчих и каменщиков. Их работа напоминала трудолюбивое копошение пчёл на благо улья, но искусность строителей оставляла желать лучшего. Азир осознавал, насколько эгоистично и тщетно желание восстановить хотя бы блик былой красоты тронного зала, но ничего не мог с собой поделать. Каждая трещина, прореха или малейший зазор в разрушенной кладке цепляли взор. Прошлое не отпускало ни на мгновение. Лишь решение всё новых и новых проблем юного государства заставляло отвлечься от сумрачных мыслей. Азир поднялся с золотого обломка, названного троном. Даже тот раздражал. Хотелось заменить его, пусть на деревянный табурет, только бы лишний раз не напоминать о роковой ошибке. Сдержав бессмысленный гнев, Азир прошествовал к остаткам южной стены. Перед ним открылся вид, вдохновляющий и разбивающий сердце одновременно. Возрождённая Шурима. Три кольца из стен опоясывали город. С них с монументальным спокойствием взирали статуи бывших императоров и героев, высотой готовых посоперничать с таргонскими пиками. Азир ощущал их немой укор, невысказанный упрёк. «Ты погубил наше наследие! Ты не был достоин трона при жизни и не станешь достойным после неё!» — восклицали они. Тлеющие угли обиды вспыхнули снова, и с усилием Азир возобладал над ними. Нельзя позволять чувствам управлять его решениями, иначе всё повторится. Азир посмотрел вниз. В срединном квартале между отстроенных домов туда-сюда сновали люди. С высоты они выглядели столь мелкими и незначительными, да и прибыло их в Шуриму всего несколько тысяч. А ведь раньше народа было в десятки раз больше. Теперь же в столице бурлил лишь Рассветный Оазис — источник целебной воды, наполняющий разбитые акведуки и пустые храмы. Впрочем, дарами родника прибывшие племена не стеснялись пользоваться и засеивали будущие сады на особых платформах. А полнящаяся силой Матерь Жизни напитывала притоки по всему континенту, вынуждая отступить вездесущий песок и дать место плодородной почве на своих берегах. Несмотря на угрозу Зерата, люди шли в Шуриму с надеждой на лучшую жизнь. Мысли Азира вернулись к делам насущным. Первые шаги на пути к возрождению империи требовали многих важных решений: выбрать ответственных за управление и координирование прибывающих племён; улаживать возникающие конфликты и споры; распределять имеющиеся ресурсы и какой-никакой письменный учёт. Раньше только в исключительных случаях император принимал прямое участие в дворцовом быту, но нынешнее положение само по себе имело уникальный характер. Однако, прежде всех прочих забот Азира беспокоил Зерат. Грядущая битва с предателем и победа в ней зависели от многих условий, и на большинство из них он никак не мог повлиять. Оставалось дожидаться благополучного возвращения Насуса с Сивир и размышлять. План Ивейн восхищал замысловатой простотой, этого у неё не отнять. Всё, что требовалось делать, — сидеть и ждать, а после разбираться с последствиями, предвидеть которые не сумела бы даже она. Неужели Ивейн недооценивала его? Или, наоборот, рассчитывала на умение импровизировать? Азир потёр оперённый висок свободной рукой. После недели бессонных ночей ему требовался отдых. Оставив беспокойные домыслы, он направился в покои на верхних этажах. В мрачных коридорах звуки шагов разносились далеко вперёд и возвращались гулким потусторонним эхом. Прошлое не желало отпускать. За каждым поворотом, в каждой арке Азир видел размытые силуэты слуг и подданных. В некоторых он различал знакомые черты, а другие пытались что-то сказать, но он не слышал, да и не желал слышать. Всё, что они ему поведали бы, знал и так. В череде видений он всё реже встречал собственную семью и не знал, как объяснить себе то, что скучал по ним всё меньше.***
Азир перевернул страницу нудного трактата. Насус задал ему прочесть все труды Зилеана аль-Фарази, таким образом наказав за непослушание. Но худшей мукой казалось то, что он не соглашался ни с одной теорией такого уважаемого икатийского мыслителя. Управление временем, подумать только! Что за чушь?! Даже вознесённые бессильны менять законы мироздания, что говорить о простом человеке? Азир небрежно пододвинул кристальный светильник ближе и, недовольно сопя, продолжил читать. Он не смел противиться наставнику. Тот, несомненно, устроит экзамен, а если Азир провалится, значит, лишний раз даст старшим братьям повод для насмешек. Краем глаза он заметил, как проскользнула тень. В этом зале библиотеки сидел только он да пара престарелых мужей. Кто решил его побеспокоить? Азир поднял взгляд и вдруг увидел прямо перед собой загорелого мальчугана с… ошейником? Раб-служка в самой Шуримской библиотеке? Да что за вздор?! — Чего тебе? — Азир смерил того взглядом и поморщился. — Рабам запрещено быть здесь, и тебе нельзя со мной говорить, пока я сам не захочу. — Я знаю. Знает? Да что он о себе думает?! С виду ровесник, мальчик смотрел прямо в глаза, словно бросал вызов. — Стоит мне позвать стражу, и тебя исполосуют плетью в лучшем случае. — Я знаю. На лице раба не дрогнуло и мышцы. Его равнодушие раздражало Азира всё сильнее. — И ты не боишься? — Нет, потому что ты не сделаешь этого. — Ты вообще не понимаешь, с кем говоришь?! — Азир ткнул императорской печаткой в лицо наглецу. — Я сын императора, я могу… — Ты можешь, но не станешь. Ты приходишь сюда намного чаще остальных и всегда один. Даже твои охранники ждут снаружи, а не здесь. Сидишь допоздна и только читаешь, а потом уносишь гору книг с собой. Ну и ещё, я принёс вот это. — Мальчишка достал из-за пазухи охапку свитков. — Случайно услышал. — Подслушал? — Как библиарий отмахнулся от тебя, — Азира стало подёргивать от спокойствия наглеца, — когда ты спрашивал, где найти записи о создании химер. А я знаю, как сложно без помощи найти в этом лабиринте хоть что-то отдалённо нужное. Вот и решил помочь. Азир недоверчиво принял свитки и оглядел. Они и вправду оказались именно тем, что он искал. — Ты следил за мной? — Я ученик архитектора и бываю тут не реже тебя. — Раб, ещё и ученик архитектора? Докажи! На стол перед Азиром высыпались самые разные чертежи и грубые эскизы. — Да ты просто украл их! — А вот и нет! Могу хоть сейчас сделать ещё! — А мне и неинтересно. — Азир отодвинул кипу бумаг. — Лучше скажи, что у тебя там на шее, за ошейником? Это что, подвеска? Рабам нельзя носить украшения. Покажи! Это, — Азир вгляделся пристальней, — клык? — Это… это… — Раб повернулся, закрыв руками шею. — Ничего, просто напоминание. — О чём? — Ни о чём, ясно?! Зови стражу, если хочешь. Всё равно не скажу. Лучше дальше читай эту нудятину Зилеана. Зря я вообще к тебе подходил. — Нудятину?! — выпалил Азир. — А ты будто читал её? — Умер от скуки на предисловии. Не представляю, как ты продержался дольше. Азир замер. Весь гневный настрой разом пропал, и он усмехнулся. — Поэтому я сын императора, а ты раб, хотя и чудной какой-то. И про химер, наверное, тоже всё вычитал, да?***
— Эй, Азир, иди сюда! — полушёпотом подозвал Зерат. В последнее время они зачастили в Великий архив, что радовало Хранителя песков. Азир подмечал, как Насусу нравилось заниматься с ним, да и сам испытывал удовольствие, показывая незаурядные способности в астрономии, математике и истории. Его же личный раб, с которым он стал неразлучен после смерти старших братьев, помогал во всех начинаниях. Когда Азир выкупил его у архитектора, он назвал его Зератом — тем, кто рядом. — Да иду я. — Быстрее! Нужно успеть, пока стражники не сменились. — Ты уверен, что оно того стоит? Если нас… — Если нас поймают, опять будем слушать морали старика, не впервой уже! Сейчас! Пригнувшись, они проскользнули мимо тускло освещённых стеллажей к окованной золотом двери. Приближающиеся шаги новой пары стражей служили обратным отсчётом. Зерат быстро выудил из глубокого кармана длинную изогнутую отмычку и принялся за дело. Азир бросил взгляд, полный сомнений. От концентрации Зерат высунул язык, а из коридора всё громче доносились голоса. — Есть! Дверь тихо заскрипела и поддалась, и они прошмыгнули в проём. Внутреннее хранилище встретило спёртым воздухом и мрачной атмосферой. Кристальные светильники бледно-голубым сиянием освещали спиралевидные стеллажи, уходившие под сводчатый потолок. Тут и там располагались укромные места для работы учёных, а взгляд постоянно упирался в закрученные коридоры и многочисленные проходы. Всё больше напоминало лабиринт, чем библиотеку. Азиру и Зерату снова повезло. Поблизости от входа их никто не заметил. — И куда теперь? — ломающийся голос Азира звучал особенно чуждо в умиротворённой тишине. — Давай ближе к центру, только тихо, — прошептал Зерат. — Думаю, там должно что-то быть про аспекты Таргона, о которых тебе запретил расспрашивать Насус. Вмиг позабыв о сомнениях, Азир пошёл первым. Спустя время петляний и попыток обойти редких мужей, корпевших над ветхими фолиантами, они остановились перед секцией, украшенной крючковатыми символами. — А что ты хочешь найти, Зерат? — Боевую магию, — твёрдо пояснил он. — Что? Зачем?! — искренне удивился Азир, едва их не выдав. — Чтобы защищать тебя, дурак. Тебе нужно стать императором, чтобы выполнить клятву и вознести Шуриму. Не всегда твоими врагами будут простые разбойники. — Думаешь, я один не справлюсь? — Азир гордо расправил плечи, показывая то, чего достиг за последние месяцы тренировок с Ренектоном. — Я уже побеждаю тебя на мечах. Зерат вздохнул. — Даже тебе, о великий Омах Азир, нужны помощники. А теперь давай поищем то, за чем пришли. — Погоди, я… — Азир вдруг замялся. Стоило спрашивать о таком сейчас? Вопрос казался неуместным, но любопытство глодало уже так давно. Может… — Слушай, расскажи про этот клык, который носишь на шее. Я помню, ты говорил, что это напоминание, но о чём?.. Зерат переменился в лице и прикрыл рукой место на груди, где под одеждой носил странное украшение. — Сейчас не лучшее время и место. — Но я хочу знать, — стоял на своём Азир. — Ты ведь тот, кто рядом со мной. У тебя не может быть секретов от меня, ведь так? — Так… — Зерат помрачнел и скомкал ткань рубахи. — Однажды ко мне прибился щенок. Ну, или я к нему. Да без разницы! Мы были оба одинаково ничтожны и слабы. Ну и кто-то из рабов архитектора прознал о нём. А я… понимал, что с ним сделают, если найдут. Сколько раз его ни прогонял, ни оставлял одного даже за стенами города, он возвращался каждый раз. И чтобы он не попал к ним в руки, я сам… сделал это. У меня не осталось выбора. Доволен? Послышались голоса. Не сговариваясь, Азир с Зератом укрылись за массивным письменным столом. — Может, стоит дать ему шанс показать себя? — Никогда. Отец?.. — Но все наставники хвалят его и… — Да что они знают о настоящей власти и как ей распоряжаться?! У сопляка нет главного, чтобы править. И мало того — он позволил рабу спасти себя! Несмываемый позор! Забудь об Азире. Он никогда не сядет на трон. А если это случится, Шуриме придёт конец. И запомни: все мои сыновья погибли в тот день. Больше никогда не вспоминай его имя. Голоса постепенно удалялись, и разбирать, о чём они говорили, становилось труднее. Отец не проявлял к нему заботы и раньше, но его слова… Он отрёкся от него вот так… просто? — Ты был прав, — голос Азира задрожал. — Мне нужны союзники. Я рад, что со мной именно ты. Я никогда не забуду клятву. Ты… все станут свободны. — Он натужно улыбнулся и провёл рукой по глазам, делая вид, что в них попал песок. Раздался тихий перезвон. Азир оглянулся на звук. — Я буду ждать этого дня. Он отшатнулся. В глазах Зерата, словно змеи, извивались тёмно-синие молнии. Звон стал громче. Всё тело Зерата покрылось голубым светом, а лицо исказилось до неузнаваемости. Сердце бешено заколотилось. Азир вскочил и помчался без оглядки, пока звон заполнял всё вокруг.***
Азир рывком поднялся на кровати. Недолгого замешательства хватило, чтобы понять — звенело не только во сне. Звук доносился из бывшей оранжереи. Несмотря на тысячи лет в забытье, Азир помнил каждый закоулок дворца, а острый слух точно привёл его к источнику шума. Рядом вышагивали песочные воины, готовые в любой миг защитить. Перед Азиром, в круге лунного света, пробивавшегося сквозь каменные балки потолка, стоял мужчина. Звон оборвался. Незнакомец как ни в чём не бывало напевал песенку и притоптывал в такт: — Эй-ка! Живей дол! Дол мой раскудрявый! Подыграй-ка, ветерок, песенке крылатой. Пусть она летит за холм, провожая солнце, Отогреть от стужи свет, что роняют звёзды. — Я ждал тебя, Азир, — наконец сказал он. — Это должно меня удивить? — Ни взор вознесённого, ни взор внутренний не помогали понять, опасен гость или нет, и даже существует ли он на самом деле. Едва взгляд касался краёв фигуры, как та расплывалась, словно призрачная. — Впрочем, я не уверен, что ты — не продолжение сна. — Ох, мир снов очарователен! Но об этом в другой раз и с другим, тебе принёс я иную весть. — Ты не представился. — Азир шагнул вперёд. — Торговец. Путешествую там и сям, да продаю всякое. Фигура в лохмотьях почтительно склонилась. — Не вижу у тебя товаров. — И правда! Вот рассеянный! — Гость вскинул руки и вновь раздался перезвон. — Ох нет, совсем забыл! — Он пошарился в карманах балахона, но, так ничего и не выудив, виновато пожал плечами. — Похоже, у меня ничего для тебя нет. — И к чему это? — Азир не стерпел насмешку. — Привычка говорить загадками присуща мудрецам или пророкам. Ты не похож ни на тех, ни на других. Отвечай, зачем явился тратить моё время? — Занятой народ вы, императоры, но что поделать? Так и быть, скажу. Не мудрец я и не пророк, но ведомо мне больше, чем покажется на взгляд твой первый, а то, что спешил я донести, ты уже обрёл в себе. То решение, которое мучает. Исход всё ближе, и скоро прибудут трое Лунари. Помоги им, а они тебе помогут. Вот такой вот мой товар. — Так, значит, ты прихвостень Ивейн? А знаешь, — Азир крепче сжал посох, — к демону ваши игры! Сколько погибло от её интриг, и скольких она обрекла? Но я не такой! Я сражался бок о бок с сыновьями Шуримы. Я убивал порождений Бездны. Я взглянул самой смерти в лицо. Может, я один погубил невинных больше, чем кто-либо другой в этом мире, но видело Солнце, видела твоя Луна, что я ставил на кон! И что теперь ты хочешь взамен на товар?! Гость помотал головой. — Ничего. Цену уплатишь в своё время, но будь осторожен. Справедливость слепит не хуже дружбы. Или любви. На последних словах фигура ночного гостя растаяла, словно и вправду призрачная. — Ты заигралась, Ивейн. Годы не прибавили в тебе уважения. — Азир развернулся и устремился обратно к покоям, нарушая тишину громкими шагами.