Прах красных песков

      Азир негодовал. Он быстро расхаживал из стороны в сторону рядом с троном, а песок золочёным шлейфом увивался за ним.       — Две недели, верно?       — Да, Солнцеликий, — терпеливо отвечал Хасиф. — В их оправдание…       — Не нужно никого оправдывать. — Азир вернулся на трон. — Покажи, где именно случились нападения.       Подчинившись его воле, застывший песок обернулся повисшей в воздухе картой. Хасиф обошёл её и, встав рядом, указал на правый нижний угол.       — К юго-востоку, у истока Матери Жизни. Местные поймы необычайно быстро вернули плодородность, и племена пустынников их предпочли домам в городе. — Хасиф провёл рукой ниже. — Предположительно стая зер’сай пришла с востока, из Сай Калик. Подобное уже происходило, их встречали и рядом с Векаурой, но ещё никогда прежде так далеко от привычных мест. Пустынники умеют за себя постоять. Видимо, они решили, что перебьют стаю самостоятельно.       — Хасиф. — Песок дрогнул.       — Прости, Солнцеликий. — Хасиф покорно склонил голову и виновато замолчал.       — Я не умаляю храбрости шуримцев, но о подобных вещах я должен узнавать безотлагательно. А то, что Солари вызвались помочь им без моего ведома, повлечёт вопросы непосредственно к ним. Угроза, с которой мы столкнулись, имеет шансы стать не менее, а, может, и более страшной, чем та, что несёт Зерат. Бездну нельзя недооценивать. Никогда.       Хасиф переминался с ноги на ногу.       — Во дворце не хватает слуг, мой император. Мы не успеваем за всем уследить. Я собрал столько людей, сколько вы приказали, но их не хватает, а госпожа Талия и без того постоянно занята поручениями в городе.       Хасиф говорил очевидную правду, и никто, кроме самого Азира, не виноват в том, что ему сообщили так поздно. Азир намеренно ограничивал численность двора. Он не доверял никому, кроме себя и Насуса. Агентом Розы или приспешником Зерата мог оказаться любой, и проверяй он слуг лично, не избежал бы промахов. Оттого и приближённых советников держал в неведении по многим важным вопросам.       А что, если они оба причастны к Розе? Азир раздражённо тряхнул головой. При одной мысли об этой Ивейн любое решение казалось предугаданным ещё задолго до того, как оно приходило на ум.       А ещё Зерат, не уступавший ей в коварстве, разыгрывал собственную партию против него. От обилия развилок пухла голова, а осторожные указы виделись совершенно безрассудными. Однако Азир не терял надежды, что договорится с Зератом, решит прошлые обиды и избежит кровопролития, а пока этого не произошло, готовился к войне.       — Я приму участие в охоте на зер’сай. Пока меня не будет, прошения на тебе. И проследи, чтобы чакримцы сильно не буянили.       Хасиф усиленно закивал и, подождав ещё мгновение, откланялся:       — Будет исполнено, Солнцеликий.

***

      Мару пока не вернулся, потому путь к восточной окраине оставался ровно один — через город. Азир стоял у выхода из дворца и смотрел на руины поместий, кольцом обступивших Солнечный Диск. Во многих из них он бывал, а по молодости и не раз. Но спустя столько дней, после множества часов наблюдений за городом, он всё не отделался от чувства, что стоит сомкнуть глаза, как прошлое оживёт наяву. И в самом деле оно оживало, но совсем иначе, чем представлял. Упёртый и обозлённый Зерат. Насус, переполненный скорбью. Шуримцы, утратившие былое достоинство. И Бездна, что тянулась к нему пробудившимся кошмаром.       Туча песка окружила Азира, затмила взор и вернула к действительности. Он протянул руку ладонью вперёд, и из-за завесы навстречу вышел белоснежный жеребец. Азир всегда хотел такого, но они не водились ни в Шуриме, ни у гор Таргона. Конь взбудоражено фыркнул и шагнул вперёд. Азир прикоснулся к нему, запустил пальцы в гриву, ухватился и одним махом оседлал. Песок осел, подставляя лучам восходящего солнца бело-золотую попону, украшенную символикой Шуримы.       Азир ударил поводьями и трусцой поскакал к восточным вратам. По пути собрал целую коллекцию из удивлённых взглядов, восторженных приветствий и уважительных поклонов. На его неожиданный выход в свет люди реагировали по-своему. Находились и те, кто был сдержан, если не сказать холоден. Азир с интересом наблюдал за подданными. Как они обустраивали быт, как отличались друг от друга племена, и каким чудом они уживались вместе.       Конфликты, споры, разногласия и кровная вражда — всё это связывало племена между собой и неизбежно приводило к выяснению, кто прав, кто виноват. Ножи и мечи шли в ход так же часто, как и голословная брань. Пока родов немного, проблема лишь зрела, но рано или поздно настанет день, когда напряжение достигнет пика.       Насус был прав. Прошло слишком много времени. Некогда единый народ обернулся пёстрым калейдоскопом образов прошлого, где каждому отошла черта, некогда общая для всех. Оседлые ремесленники терпеливы, чакримцы горды, хтаонцы амбициозны, а пустынники… с ними ещё предстояло встретиться.       За городскими воротами Азиру открылся вид на берега Матери Жизни. От стен Шуримы, из подземного канала, полноводная река бурным потоком уходила в пустыню. В образовавшейся под напором воды долине и осели пустынники. Со слов Хасифа их разрозненное племя постоянно кочевало между пересыхающими устьями рек, небольшими озёрами и оазисами. А в сезон дождей они собирались вместе в священном городе, недалеко от уступов Зоанта.       Племя выглядело необычно. Совсем темнокожие пустынники сновали между круглых шатров. Стенки жилищ были сделаны то из шкур скаллашей, то из добротных тканей. Одежду люди носили совсем неброскую, но у многих на поясе висели железные клинки. А на ровной каменистой площадке, прямо у берега, Азир заметил навес, под которым тесали песчаник. Рядом с ним другая группа пустынников добывала глину.       Насмотревшись, Азир двинулся по остаткам дороги, занесённой песком, и дальше вниз по бархану. Вскоре копыта белого жеребца ступили на самую что ни на есть рыхловатую почву. Почву! Прямо в центре Шуримы! Матерь Жизни оправдывала название превыше любых ожиданий, хотя объяснить природу её свойств не мог и сам Насус.       Вокруг Азира сбежалась любопытная ребятня, а из главного шатра вышли шестеро мужчин. Приблизившись, они поклонились, и первым заговорил широкоплечий воин в золотых доспехах. По гравировке Азир распознал знак восходящего солнца — одного из высших воинских званий у Ра’Хорак. Лицо мужчины уродовал шрам от ожога, протянувшийся от переносицы до правой скулы.       — Моё имя Аббас. Я командир третьего отряда Ра’Хорак, Несущих свет. А это, — он подтолкнул вперёд невзрачного паренька с цепким взглядом исподлобья, — Науфаль, старейшина пустынников. Именно он привёл племя к столице и просил нашей защиты от зер’сай.       Азир спешился, передал поводья воину из сопровождения Аббаса.       — Пройдём в шатёр.       Едва он успел закончить фразу, как за спиной послышались возбуждённые крики пустынников. Азир обернулся и увидел то, что взволновало людей больше, чем визит императора.       В поселение вернулась группа воинов солари. Двоих тащили на носилках, а ещё троих поддерживали товарищи. Все в крови, красной и чужеродно-пурпурной. Вела их та, кого Азир не мог не узнать. Леона отдала раненых под опеку жрецов и показательно прошагала мимо к главному шатру. Молча.       Азир вцепился в посох. Белый жеребец заржал и норовисто встал на дыбы так, что молодой солари чуть не выронил поводья из рук. Как… как она посмела? Будь хоть трижды аватара!       — Идём, — повторил приказ Азир.       В шатре их ожидали младшие командиры солари и группа пустынников в опрятных халатах. Азир занял место во главе стола, где расположили карту окрестностей. Леона встала напротив, а остальные сгрудились по сторонам. Азир ожидающе взглянул на Аббаса.       — Позволите начать? — Вопрос посылался Леоне, оттого Азир лишь недовольно повёл головой. Прекрасно знал, как подданные воспринимали несдержанность владыки.       — Докладывай с самого начала. Если сам Солнцеликий Император Омах Азир вызвался помочь, мы не смеем пренебречь всеми деталями. — Леона сняла подшлемник и распустила волосы. — Но мы бы справились и сами. Зер’сай не…       Звучным ударом посоха о камень Азир перебил её.       — Зер’сай — не та угроза, которую стоит недооценивать. Даже таким сильным воинам, как солари. А судя по состоянию отряда, с которым ты вернулась, я прибыл как раз вовремя, чтобы прояснить то, с чем мы все, возможно, столкнулись.       Суровости янтарных глаз Леоны позавидовал бы любой шуримский генерал.       — Мы встретили крупную особь на разведке и убили её, не потеряв ни одного солдата. Аббас, докладывай.       — Есть! — Капитан вытянулся по струнке. — Первые нападения зер’сай случились около двух недель назад. Сперва пустынники находили растерзанных кур и коз. Они списали всё на песчаных лисиц и крокодилов, успевших появиться в этой местности благодаря Матери Жизни. Живности тут и правда стало много, случались и нападения хищников на людей, но ничего, с чем бы не справился опытный кочевник. Для защиты скота, на ночь стали спускать собак, но когда и те начали бесследно пропадать вместе с другими животными, стало понятно, что причина в чём-то другом. — Аббас перевёл дух и указал на точку чуть восточней города у изгиба реки. — Первая встреча с зер’сай случилась в начале второй недели. Один из караулов пустынников, охранявший загоны, атаковали три твари. В бою погиб один воин. На следующий день Науфаль обратился в храм за помощью.       Азир склонился над картой и осмотрел обозначенные точки, где пустынники и солари встречали зер’сай. За две недели целых шестнадцать раз, все на правом берегу у юго-восточной части селения. Без сомнений, стая пришла из Сай Калик, но почему и отчего такая слабая, что лишь спустя время напала на людей? Просто случайность, или стоило предполагать худшее? Азир сосредоточил взгляд на обширной пустыне. Если Мару не был бы занят в Неримазет, отправил бы его туда, чтобы убедиться. Лишь бы не новый разлом, только не сейчас, когда Шурима уязвимей всего.       — Ты сказал, что зер’сай начали утаскивать добычу с собой, так?       — Да, император.       Плохо, очень плохо. Неужели и правда прошло так много времени, и люди совсем забыли о Бездне? Азиру не верилось. Никто из присутствующих не выказывал беспокойства, все были серьёзны и собраны. Будто они понимали угрозу, но совсем не знали о том, на что способна Бездна.       — Проведите меня к месту последнего нападения. Я хочу опросить свидетелей, а после мы составим план действий. Пусть Шурима только встала на путь к возрождению, но долг любого императора, мой долг — обеспечивать безопасность граждан — никуда не пропал. За стенами или нет, любой шуримец всегда под защитой империи.       Аббас перевёл взгляд на Леону. Та молча кивнула.       — Прошу за мной.       Солнце подходило к зениту, и становилось всё жарче. Зной вперемешку с человеческим потом и запахом скота привлекал рои мускатных жуков — маленьких, противно жужжащих насекомых, способных вырастать с кулак. Если, конечно, найдётся столько еды. Обилие жуков и близость реки, чьи берега стремительно поросли зеленью, привадили сюда и бережков — юрких цветастых птичек, вьющих прямо в земле гнёзда-норы. Они проносились над головой едва ли не чаще зловредных жуков и, охотясь на них, немного ослабляли жужжащий напор.       Пустынники, занятые кто чем — от гончаров до каменотёсов, спасались тем, что разжигали в рукодельных жаровнях смеси пахучих трав. Пахло приятно, немного терпко, с примесью лаванды и мяты. Жукам, однако, это явно совсем не нравилось, и их чёрные рои избегали едкого дыма, становясь лёгкой добычей для бережков.       Азир выпустил собственный рой из песчинок, которым отпугивал жуков от небольшой группы сопровождавших. Впереди шли Аббас с Науфалем, позади — воины солари и несколько пустынников. Остальные искали свидетелей атак зер’сай. Леона шла рядом всё с тем же грозным видом. Может, при других обстоятельствах… Развитие мысли прервал её голос:       — Не ожидала увидеть тебя здесь.       — Могу сказать то же самое о тебе. Удивлён, что славным Ра’Хорак потребовалась помощь с пустяковым делом.       Леона сбавила шаг и резко обернулась.       — Ты же сам только что говорил, что…       — Верно. Я сказал то, что увидел. Вы преуменьшаете угрозу, но тогда я не понимаю, зачем сила аватары понадобилась именно здесь и сейчас? Я столько слышал о мощи Ра’Хорак, но они не справились сами с горсткой зер’сай?       — Не они, — оборвала Леона, — а пустынники. Ра’Хорак — малая часть Солари, а людям здесь пришлось несладко. У них не нашлось своей армии, иммунитета от всех болезней и способности залечить любую рану. Помощь нуждающимся — то, на что Солнце благословляет каждого, кто ходит под ним, и я не исключение.       А как же Лунари? Азир не рискнул спрашивать, ответ и так был предельно ясен.       — В таком случае мы на одной стороне.       Леона смерила его взглядом и не ответила. Вскоре показался приземистый холм, на пологой вершине которого возвышался остов недостроенного амбара. Аббас провёл группу мимо огороженной площадки к строительным лесам. Сломанные доски валялись повсюду, а в двадцати шагах виднелась яма с обугленными панцирями. Аббас обратился к Азиру:       — Наш патруль подоспел вовремя, но двоих строителей твари успели утащить, а одного ранили. Останки зер’сай мы сжигаем. Правда, не все они горят одинаково хорошо. — Он махнул в сторону ямы. — Логово ещё не нашли, но смогли обозначить район поисков. Выживших пустынников должны сейчас привести, если вам ещё…       Азир поднял руку, пресекая дальнейшие объяснения, и внимательно осмотрелся. Совсем рядом, на шероховатой стене амбара, остались следы запёкшейся крови, человеческой и зер’сай. Азир соскоблил крошащиеся остатки когтём. Растёр, поднёс ближе и принюхался. Любопытно. Запах, едва уловимый, отличался от того, как пахли создания Бездны в Икатии. От размышлений отвлёк Науфаль.       — Мы… мы защищались и до помощи солари. Бывало, пару раз вставали у границ Сай Калик и отбивались от чудищ, но эти какие-то совсем дикие, сильнее и быстрее тех, что встречались раньше.       — И что же заставляло вас рисковать в угодьях Матери глубин? Я слышал, что шуримцы обходят её пустыню даже при страшной нужде и только отчаявшиеся рискуют пересечь. — Азир повернулся к жевавшему губы главе племени. Назвать его старейшиной язык не поворачивался.       — Вода, мой император. — Науфаль опустил голову. — Для пустынников нет ничего ценнее.       Удовлетворившись ответом, Азир прошагал к яме с останками. Прежде, чем огласить вывод, стоило убедиться окончательно. От неглубокой канавы несло гарью, палёной плотью и серой. Азир призвал песочного слугу, и тот принялся рыться в трупах зер’сай. Его глазами он рассматривал обожжённые пластины, клыки и рассыпавшиеся кости. По углям на дне стало ясно, что сжечь их пытались не раз и явно от незнания. Чем больше отжирались зер’сай, тем сильнее становились и тем хуже их тела поддавались простому огню. Самые стойкие из выводка не горели вовсе. Судя же по тому, как зачастили нападения, и тому, что жертвами стали люди, ясно одно — стая нашла себе прокорм, вырыла норы и просто так уже никуда не денется.       Для пущей уверенности Азир взглянул внутренним взором. Мир преобразился. Цвета приглушились, свет солнца потускнел, а всё пространство окутала полупрозрачная серая дымка. На её фоне Азир с лёгкостью обнаружил слабый, но отчётливый след Бездны в телах зер’сай. Пурпурные, лиловые оттенки ещё мерцали в них, источая притягательный свет иного мира. Догадка подтвердилась. Если след сохранился до сих пор, значит, и самые мелкие особи станут опасней. Стая превратилась в рой, а рой размножался с невероятной скоростью. Азир мельком взглянул на Леону и едва не ослеп. Её огненно-золотое сияние затмевало всё, но чего он ещё ожидал? Для столь претенциозной аватары скрывать полноту сил было бы странно.       — Свидетели не нужны, — Азир прервал молчание, а слуга развеялся по ветру. — У стаи появилась матка.       — Матка? — Озадаченный Науфаль свёл жидкие брови. — Ещё одна Хозяйка глубин? Их что, может быть несколько?       — Бесчисленное множество. Рой безднорождённых, или зер’сай, как их называете вы, устроен противоречиво просто для понимания людьми. Как сказали бы шуримские учёные — контр интуитивно. Он объединяет в себе привычные черты, вроде строения и схожей с насекомыми иерархией, а затем извращает всё знакомое и понятное ради одной цели — пожирания. Взгляните.       На свободной площадке Азир воплотил из песка врезавшиеся в память облики безднорождённых. Они выглядели столь реальными, что собравшиеся отшатнулись в испуге, а воины похватались за мечи. Для большей живости Азир подвигал лапами, челюстями и пощёлкал жвалами песочных зер’сай.       — Судя по останкам, стая, пришедшая из Сай Калик, почти ничем не отличается от тварей моего времени. Они все принадлежат одному виду и связаны в единую цепочку. Самые мелкие, похожие на пауков, — рабочие — таскают добычу, проедают туннели на первых порах, кормят матку и обслуживают потомство. Те, что покрупнее, — разведчики и охотники в одном флаконе. Похожие на гигантских мух — надзиратели. А самые большие — защитники роя. Несмотря на размеры, опасна любая, пусть и самая хилая особь. Не потому, что может убить или навредить скоту, а из-за того, что, если отожрётся, каждая из них способна превратиться в новую матку. Я не буду описывать, как это происходит, процесс не из приятных, но вы все должны понимать, что один единственный сбежавший зер’сай может стать причиной больших бед. Я понимаю, почему пустынники могли не знать об этом, но Аббас, Леона, я не поверю, что Солари забыли, с чем имели дело три тысячи лет назад.       — Ты обвиняешь Солари в недальновидности? — Леона вскинула голову и с вызовом посмотрела прямо в лицо.       Чудно. А ведь он говорил совсем о другом, а теперь и вовсе не может отказаться от собственных слов. Как же сложно с этой женщиной! Если бы не план Ивейн, наладить отношения с Солари было бы в разы проще, но отступать некуда.       — Я обозначаю угрозу, с которой на всем предстоит бороться сообща.       — Так, значит, у тебя есть план или нет?       — Есть. — Азир выступил в центр и развеял образы зер’сай. — Для начала необходимо найти логово. Времени на прочёсывание местности у нас нет, к тому же это риск лишних потерь. Мы спровоцируем зер’сай вылезти из нор и проследим их обратный путь. Выставим приманку на пересечении путей, по которым они нападали на пустынников, и пойдём по следу.       — Но ведь… — прервал Науфаль и после неуверенной заминки заговорил громче, — зер’сай не оставляют следов. Они нападают из-под песка и уходят вместе с добычей под ним. Мы и сами пытались отследить их.       — Верно, но любое порождение Бездны оставляет за собой отпечаток их мира, невидимый для простого взгляда. Чем слабее тварь, тем быстрее он рассеется. Я успею его заметить.       Азир засомневался. Ни Аббас, ни Леона не знали об истинной угрозе безднорождённых. А последняя… нет, вряд ли она настолько глупа, что сама не додумалась использовать внутренний взор. Значит, она и вовсе не обладала им. Но… что вообще случилось с Солари, которые считались главными хранителями мистических знаний, отчего их нынешняя аватара не способна на простейшие приёмы? С другой стороны, если они настолько ослабли, то после победы над Зератом разобраться с жрецами будет проще, чем думалось.       Азир продолжил:       — После того, как найдём логово, я и Леона проведём разведку, чтобы создать карту туннелей и обнаружить матку. После мы заложим в туннели хекс-взрывчатку и разом подорвём весь рой.       У Кассиопеи нашлось множество полезных связей. Азир всё ещё не доверял ей и опасался пользоваться её услугами. Но встречать Зерата, рассчитывая лишь на план Ивейн, — ещё большая глупость. Сперва Азир хотел получить ноксианский взрывной порошок, или попросту порох, но, когда Кассиопея рассказала про хекстек, согласился на её предложение.       Приобретённый козырь готовился для Зерата, но, похоже, выбора не оставалось. За две недели зер’сай наверняка вырыли нор на две-три лиги в глубину. А об одной немаловажной детали Азир предпочёл умолчать. Взрыв не даст нужного эффекта, если матка — проводник Бездны для роя — останется жива.       После икатийского бунта зачищать зарывшихся чудовищ отправляли не меньше трёх вознесённых с двумя легионами солдат. Порой и того больше, а сотня Ра’Хорак да две-три сотни воинов-пустынников в лучшем случае сдержат группки зер’сай.       — Через час сбор в главном шатре. Подготовьте отряд и десять голов скота для приманки. Науфаль, останься, у меня есть пара вопросов. Остальные свободны.       Леона покинула холм первой, за ней следом Аббас с воинами и оставшимися пустынниками. Науфаль встал у края, задумчиво глядя в пустыню. Азир начал издалека:       — Ты довольно юн для старейшины.       Науфаль вздрогнул и повернул лицо.       — Так сложилось. Мне пришлось занять место отца, когда он умер от пещанки. В тот год и без того навалилось много бед, и я должен был защитить племя, пусть у меня и не хватало опыта.       — Но ты не смог уберечь всех, кого хотел, я прав?       — Как?..       — Твоё выражение лица. Оно знакомо мне. Так выглядит человек, не смирившийся со своей судьбой.       «Так выгляжу я».       Науфаль нахмурился и обессиленно развёл руками. На молодом лице отчётливо читалась печаль.       — Похоже, в преданиях говорили правду, от вознесённых ничего не утаишь. За две недели зер’сай утащили шестнадцать человек. Среди них — обе мои младшие сёстры. Им не сиделось на месте, мечтали стать воительницами, чтобы помогать племени, а я, глупец, не уследил за ними. Я ведь старейшина и отвечаю за всё племя, а даже самых близких уберечь не смог.       — Их убили или утащили в логово?       — А какая разница? Зер’сай оставляли тела только животных. Людей — нет. Всех уволокли под песок.       Азир всмотрелся Науфалю в лицо. Тот хмурился всё сильнее, но выдержал взгляд. Стоило ли давать надежду? Чего сам бы желал на его месте?       — У маток зер’сай несколько жизненных циклов. В зависимости от состояния роя они меняют поведение, форму, черты и способ питания. То, что зер’сай начали уносить жертв, говорит о том, что матка плодит потомство. Чтобы делать это как можно эффективней, ей необходим запас свежей пищи — человечины. Она питает её лучше всего.       Азир намеренно умолчал о нюансах. Снова. Матки пожирали медленно и причиняли всевозможные страдания жертвам. Понять их тягу к необоснованной для тупого насекомого жестокости не сумели и лучшие из исследователей Бездны. Причина так и осталась неясной.       — Значит, — Науфаль запинался, — те, кого забрали, ещё могут быть живы?       — Надежда есть. И, возможно, мы ещё можем их спасти. Но цена попытки — риск ещё больших утрат. В первую очередь — для пустынников.       — Если есть шанс… если мы можем хотя бы попытаться, мы должны! — Воодушевлённый новостью Науфаль резко взмахнул руками. — Пустынники не бросают своих — так мы всегда выживали. Когда один помогает другому. Когда разделяешь последнее с нуждающимся. Когда все осколки племени собираются на праздник единства и поддерживают тех, кому сильнее всего досталось за год. Все пустынники — это одна семья, спросите любого, и мы готовы на всё ради наших людей. Я… конечно, решение за вами, но, если есть хотя бы шанс, мы поддержим вас, император.       — Хорошо, очень хорошо. — Азир задумался. — Но прежде я хочу узнать больше о вас. Почему решили поселиться здесь, а не за стенами моего города?       — Да мы, — Науфаль замешкался, — если честно, не слишком дружны с остальными. Особенно с чакримцами. Старая история, ну и нам привычней всегда рассчитывать на себя. Мы умеем выращивать финики, картофель, самые разные пряности на продажу. Ладим со скотом. Сами делаем посуду из глины и шьём одежду. А если бы вы увидели священный Фай Харадж! Предки пустынников отстроили его по древним шуримским чертежам и научили остальных работать с камнем и железом. Наши кузнецы не хуже раккоранских, поверьте. На этом просторе, у благословенной Матери Жизни, нам просто-напросто есть где развернуться, несмотря на все опасности. С ними-то мы научились справляться. Думали, что научились.       — А что это за предания, о которых ты упоминал раньше?       — О, это… — Науфалю льстил интерес Азира, и тот всё больше вдавался в излишние подробности, — из наших священных книг. В них говорится о прошлом, о настоящей Шуриме, о подвигах вознесённых и простых людей. Другие считают всё это вымыслом, сказками, но мы знаем, что всё совсем не так. Наш народ разделяется не ради одного выживания. Странствуя, мы ищем и сохраняем реликвии прошлого, всё, что несёт обрывки настоящей истории. Мы не продаём их и не обмениваем, поэтому многие относятся к нам не лучшим образом. Рейдеры, кочевники, вольные мечи, те академики из Пилтовера и ноксианцы - они все здесь ради одного — наживы. Всем плевать на то, какой была Шурима. Их интересуют только её богатства.       — А вас? С твоих слов, вами движет иная причина.       — Мы ждали. Наш лидер - не простой человек, я… я не могу сказать больше. — Науфаль внезапно упал на колени и склонил голову к песку. — Простите, но даже вам. Вы сами узнаете всё, когда он придёт, а я… я не могу нарушить клятву.       — Встань, я услышал достаточно. Вернёмся к остальным.       Науфаль отряхнулся и пошёл вслед за Азиром, обратно в поселение. У первых шатров он откланялся и побежал проверять исполнение приказов. А Азир отыскал ту, с кем хотел переговорить лично. Леона стояла рядом со стойкой для оружия, напротив импровизированной кузницы.       — Не помешаю?       — И не поможешь, — Леона на мгновение отвлеклась от осмотра клинков, — если не разбираешься в металлах и сплавах.       — Исключительно в хороших.       Азир подошёл ближе и взял в руки первый попавшийся клинок. Рукоять оказалась слишком короткой, и ему пришлось обхватить её тремя пальцами. Лезвие блестело на солнце, и он сделал пару взмахов, а после немного изогнул его.       — Превосходный баланс, но материал подобран плохо. Неудачно ударишь по панцирю зер’сай, и меч надломится вот здесь.       Леона требовательно протянула руку, и Азир передал клинок. Теперь она осмотрела его и со вздохом произнесла:       — Работа пустынников. У них всё такое. Мастера умелые, но работают с тем, что найдут или выменяют. — Леона отложила оружие в сторону. — Подойдут только копья. А откуда ты всё это знаешь? — Она сменила тему. — Я о зер’сай и остальном.       Вспоминать совсем не хотелось. С тех событий для мира прошло три тысячи лет, но для него — считанные годы.       — Я правил в период, когда взбунтовалась Икатия. Я… — Азир прикрыл глаза, — видел больше, чем хотелось бы. Насус отговаривал, но я не усидел в столице, когда империю захлестнула война. Я повёл в бой три легиона, участвовал в зачистках после победы, и, поверь, нет зрелища ужаснее, чем любое проявление Бездны. Я видел пустые города с нетронутыми зданиями. На каждой улице и в каждом доме вместо людей остались бесчисленные пятна крови. Видел и города, ушедшие под землю прямиком в бездонные туннели, выкопанные десятками тысяч зер’сай. Все, кто жил там, погибали, не успев понять, что происходит. Бездна намного опасней, чем вы думаете.       Леона слушала не перебивая, а Азир продолжал:       — Поэтому я хочу, чтобы ты выбрала среди своих воинов тех, кому можно доверять, и отправила в Сай Калик. Необходимо узнать, что именно привело стаю к столице.       — Ты не можешь мне приказывать. И почему ты не отправишь песочных солдат? Неужели они слабее Ра’Хорак?       — Я прошу, Леона. От этого может зависеть судьба всех нас. Если бы я мог справиться сам, не обратился бы к тебе.       Леона недовольно поморщила нос.       — Должна признать, твоя просьба звучит разумно. Я соберу отряд. Но если ты всё это время знал о том, что нам грозит, почему молчал? Почему прямо сейчас не избавишься от глупой недомолвки и не воссоединишь империю и Солари?       — Всё не так просто.       — Не так просто?! — вспыхнула Леона. — А о людях ты подумал? Или дворцовые игры дороже их жизней?       — Благо народа — единственный мотив моих решений.       — Не верю. Ты говоришь, что мы на одной стороне, но как долго это продлится? Какое будущее ты планируешь? А если бы зер’сай подошли не к столице, а к любому другому городу, примчался бы ты помогать так же, как сейчас?       — Не будь другого выбора, да.       Перепалку остановил Аббас, подошедший из главного шатра.       — Леона, император Азир, прошу простить меня, все уже готовы и ждут вас.       Взгляд Леоны источал неисправимое рвение к справедливости, искреннее и жаркое, словно само сердце пустыни. Азир не нашёл что сказать напоследок, пусть и разделял её жажду. Да и что он сказал бы? Открыто признать, что после победы над Зератом Солари станут угрозой его власти? Он даже не был до конца уверен, что Леона сама не поведёт их против него. Всё больше сомневался, что сумеет и успеет переубедить.       — Идём. Чем скорее уничтожим рой, тем меньше людей пострадает.