***
Охотничья стоянка представляла собой грубо сбитую бревенчатую хижину в укромном уголке между скал. Там её почти не продувало, а заметить можно только подойдя вплотную. Гектор не раз ходил этим путём вместе с проводником. Именно тут он проводил переговоры с людьми племени. Шаиза растопила печку остатками дров и устроилась перед ней прямо на полу. Сняла перчатки и протянула дрожащие ладони к огню. — Если присоединишься, согреемся быстрее. Гектор закончил раскладывать их пожитки и опустился рядом. Не только руки Шаизы сильно дрожали, но и всё тело. Растрёпанные чёрные волосы выбивались из-под шарфа и едва не касались огня. — Не обожгись. — Лучше так, чем терпеть холод. Пару мгновений просидели молча. Поленья мирно потрескивали, и становилось теплее. Гектор расстегнул шубу и взглянул на Шаизу. Та уже клевала носом и хмурила тонкие брови. — Слушай, а ну… если не получится? Ты сказал, нас убьют, но у тебя всегда есть запасной план. На самоубийцу ты не похож. — Сбежим в Ноксус. Демасия для нас закрыта, а моё происхождение привлечёт там не меньше внимания, чем цвет твоей кожи. — Твой отец был важной шишкой? Кажется, ты никогда не рассказывал о нём. По крайней мере, мне. Шаиза пододвинулась ближе, положила голову Гектору на плечо. — Тогда это навредило бы делам в Неримазет. А сейчас, — Гектор убрал руки от огня и сложил пальцы в замок, — уже неважно. — Думаешь? Гектор скосил взгляд. В глазах Шаизы мерцали отблески пламени. Отблески того, что он потерял в один день. Отец явно бы им не гордился, но, наверное, даже он не нашёл бы лучшего выхода из их положения. — Всё проще, чем кажется. Моё родовое имя — Гектор Лайтшилд. Отец до самой смерти не признавался ни мне, ни братьям, а мать убеждала нас, что узнаем, когда придёт время. Ну а вышло, как вышло. Если бы я не утащил тогда его старый дневник, он сгорел бы вместе с ними во время погрома. В Демасии отец владел землями на юге от столицы, почти у самых Серебряных гор. Он был кузеном Джарвана Третьего Лайтшилда, но не слишком приближённым к королевскому двору. Более того, если судить по очеркам в дневнике, и полководец из него был скверный. А для демасийского лорда, ещё и в период военных конфликтов с Ноксусом, — это очень, очень плохо. После череды неудачных сражений отец добровольно передал управление своими войсками Краунгардам. А может, недобровольно, и его вежливо попросили. Так или иначе он продолжил заниматься тем, что умел лучше всего, — торговал с шуримскими городами, Пилтовером и фрельйордским племенем Аваросан. Вскоре под безобидным предлогом к нему в замок нагрянули охотники на магов. Отец не понял, кто его предал. Не так много людей знало, что именно тогда он укрывал у себя группу беженцев, среди которых нашлись и колдуны. Но мотив предательства был понятным. На торговле и контрабанде отец в месяц зарабатывал больше, чем дворяне собирали с деревень за год. При этом он не рисковал участием в войне, не претендовал на трофеи и избегал грызни за новые земли. Он ни с кем не враждовал и богател быстрее прочих. Думаю, его ненавидели все. Ну а после, используя связи, он бежал с женой в Неримазет, где изменил имя и начал новую жизнь. Как видишь, ничего примечательного. Шаиза сидела тихо, будто уснула. Она редко так терпеливо слушала и совсем не перебивала. Когда Гектор замолчал, Шаиза спросила: — Так ведь Лайтшилды случаем не королевская династия, если я правильно помню? И это, по-твоему, непримечательно? Ты же тогда, получается, наследник трона? — Претендент, — поправил Гектор. — И далеко не первый на очереди. Не говоря уже о том, что отец прослыл пособником магов. — Словно такие мелочи тебя когда-то останавливали. В Шуриме ты вообще чужхар и посмотри, чего добился. — Благодаря семье. — Да, но… — Шаиза не нашла чем возразить. — Я знаю, что ты не любишь говорить об этом, после всего… — Их убили, Шаиза, — холодно оборвал Гектор, — из-за меня. Это я подставился, и отец… Не знаю почему, но он… он решил защитить меня, пожертвовав собой, мамой и даже моими братьями. Знаешь, что работорговцы сделали с ними? И после этого я, я! Не защитил тех, кто доверился мне и полюбил. Снова. Я потерял семью дважды, и последнее, о чём думаю, — это королевский трон страны, в которой меня считают кем-то хуже предателя. Почему? Почему он признался во всём? И кому? Гектор оглядел шрамы от ожогов на ладонях. Обещал ведь и не сдержался. Почему? — Прости, — Шаиза понизила тон и коснулась его руки. Нежно, как раньше никогда она не позволяла себе. — Просто я подумала… — Шаиза, мы работаем вместе, не больше. Ты подписала контракт, и его условия не изменились. — Гектор отстранился и пошёл к лежанке. — Не забывай.***
Спалось тяжело. Через час или два Гектор провалился в беспокойную дрёму. Очнулся он в несколько непредвиденных обстоятельствах. Вокруг тьма, а руки связаны. Ну хоть кляп не воткнули, и на том спасибо. — Шаиза, ты здесь? — еле прохрипел Гектор; горло пересохло. — Угу, — промычало справа. — Ранена? — Нет, кажется, сука. — Шаиза с чувством сплюнула на пол. — Эти твои лунари всегда так встречают? Они скинули какую-то дрянь в дымоход. Мне хватило вдоха, и сразу отключилась. — Обычно они приветливей. Гектор попытался оценить обстановку. Если судить по сырости, каменному полу и слабому эхо, то они в пещере. Вероятно, одни, раз никто не заметил их пробуждения. Тюрьма? Послышались спускающиеся шаги, звякнули ключи. Человек остановился рядом и стал томительно перебирать всю связку. Наконец дверь всё же открылась. — Проснулись? Лунари грубо пнул Гектора в живот, и он не сдержал приступа кашля. Неистово хотелось пить. — Вот и прекрасно. Если бы не патриарх, настоявший на суде, гнить тебе тут, Гектор, до конца жизни. — Рад слышать, что закон для Лунари — не пустое слово. — Мразь, — выплюнул мужчина. — Ты предал нас. Будет суд или нет, приговор для тебя и твоей шавки — только один. — Вы забрали наши вещи? — А тебе какая разница? Доказательств твоей вины и без этого хватает. Или ты додумался притащить компромат на своих дружков из Солари? Забудь, тебя уже ничто не спасёт. Патриарх прочтёт и дневник, и всё, что ты взял с собой. Эй, оставьте им еду, и уходим. Нечего тратить время на крыс. Тюремщики развязали им руки, оставили на полу тарелки и удалились, заперев дверь. Гектор стянул повязку с глаз и проморгался. Привыкнув к окружающему мраку, разглядел скудный обед: корка хлеба на двоих, мутная кашица и два стакана воды. Свой он тут же опустошил, утоляя жажду. В горле перестало мучительно першить, и думать стало проще. — Эй, — вдруг раздался полушёпот из коридора. — Ты тот самый, что ли, визирь из Неримазет? Гектор поднялся, перебарывая неприятные ощущения в теле — слишком уж долго пролежал. Приблизился к двери и всмотрелся в темноту за решёткой. — Допустим. — Полегче. Я тут тоже вроде как предатель. Исидором зовут. — Ясно. И за что тебя упекли? Лицо в камере напротив едва различалось. — Рад, что ты спросил. Тут целая история. Можно сказать, настоящая драма с трагичным концом. Гектору не было дела до случайного пленника, но больно тот напрашивался на разговор. Не дожидаясь ответа, Исидор продолжал: — Я осмелился примирить наши племена. Шаиза громогласно закашлялась позади. Гектор удивился не меньше. — Да-да, знаю, звучит не очень. Да и на деле вышло так себе, но, по совести, иначе не получалось. — Совести? Солари вроде как и детей ваших не щадят, а ты решил с ними мириться? — Ну слушай, как-то мне довелось побывать пленником с той стороны. Там не все кровожадные ублюдки, и не все хотят убивать по указу жрецов. К тому же я никогда не предавал свой народ. Я искренне думаю, что с этой войной давно пора покончить, но не так, как хотят патриархи или совет жрецов. Гектор решился спросить прямо: — Ты не простой лунари, я прав? — Угадал. — Исидор пропустил смешок. — Я младший сын патриарха, который будет судить вас. Можешь представить, какой вой поднялся, когда я посмел заговорить о мире? Шаиза, не скрывая иронии, пробормотала так, чтобы услышал только Гектор: — Знаешь, становится неловко в компании высокородных особ. Я бы, может, и поднесла вам вина и сыра, но тут подают только сухари да палёную кашу. Воздержавшись от ответа, Гектор обратился к Исидору: — Тогда ты не предатель, а ренегат. И тебя ведь должны были изгнать, а не сажать в камеру, как обычного вора или убийцу. — Ой, попробуй объяснить разницу остальным. Заточение я выбрал сам. Ты не смотри, что я тут сижу. Меня на прогулку выводят, кормят, уверен, лучше, чем вас, да и новости я узнаю. — Кто в здравом уме выберет заточение вместо свободы, пусть и в изгнании? — Пришёл черёд удивляться Гектору. — Тот, кто хочет жить. Я же сказал, что в курсе новостей. И тут, как ни посмотри, Таргон — самое безопасное место на всём континенте, если не вообще на Рунтерре. — Больно просто ты сменил благородную цель на спасение собственной шкуры. — Эй! Не нужно додумывать за меня. Я всё ещё хочу прекратить бессмысленные убийства, но я реалист. Что я, по-твоему, сделаю один? Без сторонников, влияния, да хоть чего-нибудь! Речь ведь не о том, чтобы узурпировать власть и сказать: «Всё, остановились». Уверяю, никто не остановится, ничего не закончится. Обоюдная ненависть впитывается у нас с молоком матери, а потом мы видим одно насилие с обеих сторон. И длится это настолько долго, что упоминание о мире вызывает гнев и совершенное неприятие. Так что-о-о… — Исидор многозначительно протянул, — может, месть и бывает справедливой, но уж точно совсем не благородной или честной, когда она становится смыслом жизни целых народов. — Значит, ты решил переждать войну в Шуриме, а что дальше? — А дальше — как получится. Кто знает, чем закончится пробуждение вознесённых. К тому же освободиться я могу в любой миг, но тогда меня заклеймят татуировкой на левой щеке. Любой другой лунари, увидев её, получит право убить меня. А если сбегу без неё, то меня прикончат в любом случае. Гектор смекнул, что к чему. Исидор не вызывал доверия, как и всякий лунари, но его рассказ звучал убедительно. Либо им демонически повезло, либо тюремщики затеяли крайне замудрённую игру, чтобы выведать его планы. Впрочем, в безвыходном положении выбирать не приходилось. — Предлагаю сделку. — Сделку? — оживился Исидор. — А что может предложить пленник, у которого всё отобрали, другому пленнику? — Сейчас — ничего. Но когда верну титул визиря и Неримазет, моя помощь станет совсем не лишней. — Вернёшь? Серьёзно? Даже если присягнёшь Азиру, то ещё нужно, чтобы он победил. На провидца ты не похож, они в тюрьмах не сидят. Так как ты можешь так уверенно об этом заявлять? — Ты видел Зерата? — Ну… нет. — А я видел куда ближе, чем тебя сейчас. И говорил с ним, ощущал его силу на себе. И вот что я скажу: Зерат — первосортный слабак. Эгоистичный тиран, возомнивший себя богом. Любой достойный соперник обречён его победить, потому что Зерат ставит себя превыше остальных. Он недооценивает тех, с кем имеет дело, а такие долго не живут. Безусловно, человек ему неровня, но другой вознесённый не оставит от его амбиций и праха. — Это всё слова. Как я их проверю отсюда? — Есть ещё одна причина. — Гектор давил до конца. — Прагматичная. И Солари, и Лунари — мои партнёры. Были во всяком случае. Когда я верну город, мир между вами упростит торговлю и укрепит связи. От прекращения вашей вражды я получу только выгоду. — Хм. — Исидор колебался и не спешил с ответом. — Ты хочешь, чтобы я вывел вас, да? Это большой риск. — Именно. — И свою часть сделки я выполню первым, а твой черёд настанет когда-то там, а, может быть, и не настанет никогда. — Вся наша жизнь состоит из шансов. Хвататься за них или нет, решать только тебе. Но лучше поскорее, после суда нас или казнят, или отправят в одиночные камеры. — Визирь, говоришь, — Исидор обращался сам к себе. — Ладно, я подумаю. Скоро меня отведут на прогулку. Тогда и узнаете, ухватился я или нет. Лицо за решёткой пропало. Гектор выдохнул и вернулся к Шаизе, доедавшей убогую трапезу. Он сел рядом, набрал ложкой вязкую массу и сунул в рот. — Глотай быстрее. Она только кажется безвкусной. Гектор проглотил и запил остатком воды. — Спасибо за совет. — Обращайся. — Шаиза откинулась на холодную стену. — А вообще, тебе не кажется, что воняет подставой с этим Исидором? Слишком удачно он попался именно напротив нас. Что мешало кинуть нас в любую другую камеру? В чём смысл? — Вряд ли. А если и так, то я не сказал ничего, что ухудшило бы наше и без того не лучшее положение. На крайний случай есть небольшая страховка. — Страховка? Ты ничего не… — А тебе и не нужно знать, — вяло отмахнулся Гектор и широко зевнул. — Наверное, эффект от той травы, которой нас усыпили, ещё не прошёл полностью. Подремлю. Если что, буди. Он кое-как устроился на плоском твёрдом ложе. Подложил руку под голову, смирившись с тем, что она неизбежно затечёт, и отвернулся к стенке.***
— Ну же, Гектор! Просыпайся давай, визирь недоделанный! Шаиза уже совсем грубо тормошила его за плечи. — Уволена! Вычту из жалования. Уйди, женщина. — Спросонья Гектор ещё видел себя в Неримазет, но вид дворца резко сменился затхлым подземельем. — Да вставай же ты! Раскрыв глаза, он разочарованно огласил: — Могла и повежливей. — Ты всё пропустил опять. Наш спаситель, оказывается, не пальцем деланный. Вон посмотри. Дверь в камеру была приоткрыта. В проёме стояли две фигуры, освещённые белыми кристаллами на поясах. За их спинами удалось рассмотреть тела четырёх стражников, уложенных рядком. — Я готов заключить сделку, — произнёс голос Исидора. Лица обоих скрывались за утончёнными масками. Спутник Исидора передал Шаизе тёплую одежду и остальное их снаряжение, которое забрали тюремщики. — Покажи лицо, — ответил Гектор, прежде чем встать. — Я не… — Покажи лицо. Я должен видеть, с кем заключаю сделку. Фигуры переглянулись. Исидор неуверенно потянулся к маске и приподнял её. — Доволен? Перед Гектором стоял молодой парень с тонкими, заострёнными чертами. Бледный, как и все лунари, с татуировкой рассечённого полумесяца на левой щеке. — Ты говорил, у тебя нет сторонников. — Гектор перевёл взгляд на соседнюю фигуру, облачённую в доспехи стражи. — Я не говорил, что их нет вовсе. — Исидор вернул маску на место. — Так вы идёте, или продолжим тратить время? — Идём. Гектор забрал вещи у Шаизы, быстро оделся, и вдвоём они вышли вслед за лунари. В коридоре он бегло осмотрел лежащих тюремщиков, ранений или других следов боя не заметил. Пожалуй, стоило расспросить Шаизу, как безоружный Исидор с подельником оглушили четырёх вооружённых воинов. Ещё и так, что он всё проспал и ничего не услышал. Не двенадцатом перекрёстке Гектор сбился со счёта поворотов и развилок, которые довелось пройти. Он слышал, что Лунари совмещали рукотворные тоннели с природными, но не верил в россказни об их безумной протяжённости. А выходило так, что слухи совсем преуменьшали истинный масштаб. Несмотря на запутанность ходов, лунари почти не останавливались. Как они ориентировались в пустых, ничем не примечательных коридорах, понять было невозможно. Обнаружить скрытые метки или разгадать схему Гектору так и не удалось. Прежде чем впереди появился свет, прошло, казалось, раза в два больше времени, чем он плутал по катакомбам Неримазет. В лицо ударил холодный ветер. Пусть он и леденил нутро, но Гектор с удовольствием вдохнул его полной грудью. — Удачи, Ис. — Второй лунари остановился у выхода из пещеры. — Дальше вы сами. Надеюсь, ты не ошибся. — Я тоже. Пока лунари крепко обнимались на прощанье, Гектор с Шаизой щурили глаза, слезящиеся от дневного света. Проводив товарища взглядом, Исидор повёл их по тропе, видимой ему одному. Он уверенно обходил коварные расщелины и глубокие провалы, держа путь примерно на восток. Горный пейзаж со снегом и голыми камнями довольно скоро сменился хвойным плоскогорьем. Массивные стволы елей возвышались над головой, а целые заросли папоротника позволяли глазам немного отдохнуть от блеска снежных сугробов. Обернувшись, Гектор окинул взглядом главный пик Таргона. Про эту гору ходило множество мифов и легенд. Её вершина вечно скрывалась за облаками, и многие верили, что она уходит за само небо. Конечно, это не так, но Гектор не мог объяснить себе необычное сияние у склонов, горных козлов с рогами из самоцветов и рисунки небесных драконов. Исидор молча дал знак остановиться. Припал к снегу и взобрался на ближайший холм. В белом плаще и капюшоне лунари почти сливался с местностью. После недолгого ожидания он жестом подозвал к себе: — Смотрите, только не высовывайтесь. Гектор лёг рядом и замер от увиденного. — Мараи? Что они здесь забыли? И кто… с ними такое сделал? — Не Лунари и не Солари, посмотри на раны. — Исидор и вправду был опытней, чем казался. — Звери? — Чтобы волки или медведь разодрали боевой косяк морского народа? Нет. Те, кто мог бы, обитают намного дальше и выше. Они никогда не спускают с гор. — Плохо дело. В раскинувшейся низине лежали расчленённые тела воинов мараи. Покрытые рыбьей чешуёй, они жили в море южнее Таргона. Вместо ног у них росли рыбьи хвосты, которыми они приспособились перемещаться по суше, как змеи. Гектор знал о них и даже торговал их товарами через посредников Лунари, но видел впервые. Кровь залила снег. Рваные раны, ошмётки тел, содранная до костей чешуя. С чем бы отряд ни столкнулся, оно, очевидно, было невообразимо жестоким. Исидор резко встал и шагнул вперёд. — Эй, — прошипела Шаиза, — ты куда? Сам же сказал не высовываться. Исидор помотал головой. — Это… всё меняет. Я должен осмотреть их и вернуться назад. — А как же сделка? — Гектор не перебивал Шаизу. — И тебя там разве не должны убить? — Свою часть я выполнил. Если получится, думаю, я знаю, где вас искать. Но это важнее нашей сделки и даже важнее мира между племенами. Идите на восток. Когда увидите замёрзшее озеро, сворачивайте южнее и через три дня выйдете к раккоранцам. А там недалеко Сай Фарадж, сами разберётесь. Гектор? — Есть одна просьба. Передай отцу, что предложение всё ещё в силе. Если он согласится, пусть спросит одноглазого Мустафу в городе пустынников. Исидор ответил не сразу: — Передам.