Легион

Демон практически всегда остается в полном сознании, поскольку болезни, травмы и опьянения исключены. Сон необходим, но гораздо меньше, чем людям. Демону достаточно отдыхать пару часов в неделю. Но даже в этом случае сознание не отключается полностью, оставаясь способным угадывать опасность, поэтому демон мгновенно просыпается в случае тревоги, и в то же время спокойно дремлет при любом шуме. Это пробуждение было необычным. Сознание возвращалось к Себастьяну медленно и неохотно. Он видел неясные силуэты, слышал голоса, но не мог разобрать слов, чувствовал прикосновения, но не мог пошевелиться. Подсознание подавало сигнал тревоги, сознание почему-то оставалось равнодушным, а тело не хотело реагировать. Когда Себастьян наконец огромным усилием воли вырвался из этого морока и разомкнул веки, свет лампы показался таким ярким, что заставил зажмуриться. Немного привыкнув, он снова открыл глаза, увидел над собой расшитый цветами полог, вспомнил, где находится. Он лежал на кровати в спальне супругов МакКен. В комнате было тихо. Он приподнялся и сел, но встать на ноги сразу не удалось – у него закружилась голова. Все тело покалывало, и место укуса на шее все еще болело. Впрочем, ему становилось лучше с каждой секундой. Себастьян огляделся. Кроме него, в спальне никого не было. Тела исчезли, но на ковре отчетливо виднелись большое кровавое пятно и следы его грязных ботинок. Кстати, его обувь стояла в углу комнаты, там же обнаружилось и пальто, висевшее на спинке стула. Опустив ноги в носках на пол, Себастьян задумался, что делать дальше. Тут дверь на балкон открылась, и в комнату вошел Клод. — Очнулся, — равнодушно констатировав факт, он бросил пачку сигарет и зажигалку на комод, прислонился к стене и снова поглядел на своего гостя. Себастьян узнал этот холодный золотистый взгляд. — Ты куришь? – спросил Михаэлис. Как будто это важно. — Бросил пять лет назад. Но сегодня захотелось. Хотя теперь я вряд ли снова начну курить. Клод был само спокойствие. Кровь на его одежде почернела и запеклась, рубашка и жилет были порваны, но он не обращал на это внимания. Сквозь дыру в рубашке Себастьян увидел, что рана на груди исчезла. — Если хочешь, — Клод кивнул на сигареты, — Выйди на балкон, покури. — Спасибо, не курю, — усмехнулся демон. – Ты не боишься, что я убегу? — Беги. Если сможешь. Ближайшие пару-тройку часов я бы советовал воздержаться от любых трюков за гранью человеческих возможностей. Это значит, что, прыгнув с балкона, ты не взлетишь, а упадешь вниз как мешок. Возможно, даже что-нибудь себе сломаешь, — Клод сладко улыбнулся, словно мысль о переломах была чрезвычайно приятной. — День в ночь, свет в тьму, жизнь в смерть, силу в беспомощность, демона в человека – таково действие моего яда. Настроение Себастьяна, и без того не на высоте, упало ниже плинтуса. — Но я демон! — Разумеется. Ты демон, временно лишенный демонической силы. Она вернется. Не стоит так расстраиваться. Глаза Михаэлиса вспыхнули багровым огнем ярости, но тут же погасли. Ему понадобилось немало самообладания, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. — Человек мгновенно умирает от моего укуса. Демон лишь временно выходит из строя, — продолжал Клод. – Жаль, что я не мог воспользоваться этим маленьким преимуществом во время нашей прошлой схватки. Достаточное количество яда скапливается примерно за сто двадцать лет. А я как раз опустошил себя незадолго до того, как заключил контракт с Алоисом Транси. — Не думаю, что яд бы тебе помог. — Теперь мы этого уже не узнаем. Ты все равно получил свою порцию – не тогда, так сейчас. Себастьяну очень не нравился самоуверенный взгляд Клода. Михаэлис старался так же уверенно глядеть в ответ, чтобы не выдать своего беспокойства. Лишенный демонической силы... Это значит, что он и к Сиэлю прийти не сможет, если маленький хозяин вдруг его призовет! Хотя Сиэлю сейчас ничто не должно угрожать. Он ушел из дома, оставив его спящим – мальчик до сих пор спал по шесть часов в день, по привычке, а не из-за того, что требовался отдых. Да уж. В данной ситуации впору ему звать Сиэля на помощь, а не наоборот. — Где Ханна? – спросил Себастьян, чтобы нарушить неловкую тишину. — Пошла проведать детей. А, вот и она. Ханна вошла в комнату, увидела их и улыбнулась. Себастьяну не понравилось, что она заперла за собой дверь, а ключ спрятала за корсаж платья. Ханна подошла к мужу. Ее длинные белые волосы свободно падали ей на плечи. — Все в порядке? – спросил Клод. Ханна кивнула. «Они спят», — ответила она. Положив голову на плечо Клода, она изучала сидящего на краю кровати Михаэлиса. — Какое странное представление о рае, — сказал Себастьян, когда их взгляды встретились. – Домик за пару миллионов фунтов примерно в шестнадцати милях от Лондона, две машины, успешный муж и двое детишек – это, конечно, хорошо. Но неужели это все, чего ты хотела? — Именно этого я и хотела, — спокойно ответила Ханна. — Кто бы мог подумать, что вечная блудница обрела счастье, став верной женой и любящей матерью. — Не притворяйся, что не понимаешь, Себастьян Михаэлис. Человеческая жизнь имеет массу преимуществ. Чувствовать боль, нуждаться в тепле и пище... Усталость, болезни, морщины – я радовалась даже этому. Людям не понять, как это хорошо. Но я, которая была и демоном и человеком, понимаю, что это лучше, чем вечная пустота. Не говори, что ты никогда не завидовал людям, Михаэлис. Себастьян лишь усмехнулся, но усмешка получилась горькой. Он посмотрел на Клода, тайно ища поддержки, но тот, похоже, был во всем согласен с супругой. «Под каблуком у нее, как пить дать». — И ты не боялась умереть? Человек, как известно, внезапно смертен. — Иногда и это – преимущество. Так учишься ценить каждый миг. Но, к сожалению, от демонической сущности не так просто избавиться. Мы жили с двумя душами, как ты уже заметил. Когда мы засыпали, души демонов пробуждались и выходили наружу. Ну, а сегодня человеческой душе пришел конец. Как жаль. Я надеялась прожить эту жизнь до старости. Нам с Клодом нравилось мечтать, как мы превратимся в двух милых чудаковатых старичков, будем сидеть на скамейке, держась за руки, а вокруг будут бегать наши внуки. Он почти поверил ей, когда Ханна улыбнулась своей жутковатой улыбкой, и он понял, что она разыгрывает его. — Что вы теперь намерены делать? – спросил Себастьян. — Ты безнадежно испортил нам сегодняшний вечер, Михаэлис, — посмотрев на часы, ответил Клод. – Мы не явились на встречу, не предупредив. Возможно, нас даже исключат из клуба. — Клуб свингеров, — обьяснила Ханна. — Вот как вы развлекаетесь. А детям вчера сказали, что пойдете в ресторан и на концерт. — Детям не обязательно знать такие вещи. Тем более о родителях. — Тут я с вами согласен, — Себастьян встал и сделал шаг к двери. – Ну, я, пожалуй, пойду. — Ты ворвался в наш дом, сломал окно в кухне, натащил грязи с улицы, убил нас в конце концов, и думаешь уйти просто так? — Убить меня собираетесь? Демоны хитро переглянулись и улыбнулись друг другу. Клод снял очки и положил их в карман. Плотоядно посмотрел на Себастьяна. — Зачем же, — ответила Ханна. – Как следует накажем и отпустим. Вечер только начался, и мы не собираемся менять свои планы. — Прощай, Ханна. Я не собираюсь заменять вам ваших приятелей из свинг-клуба. — А твоего согласия, — Клод мигом оказался позади него, схватил одной рукой за горло, другой за талию, и крепко прижал к себе. Себастьян рванулся – куда там! Клод лишь сильнее сдавил его в объятиях. – А твоего согласия, Михаэлис, никто не спрашивает. Себастьян сглотнул. От Клода пахло табаком, дорогим одеколоном и совсем немного – человеческой кровью. Ее с каждой секундой заглушал все сильнее мускусный запах демона. Себастьян попытался развернуться и ударить Клода, но, к сожалению, паучий яд прекрасно действовал: сейчас Клод был намного сильнее его. — Ты такой милый, Михаэлис, — проговорил он, зарываясь носом в волосы Себастьяна. — Иди к дьяволу! — А я то и делаю, — Клод тихо рассмеялся. Что-то горячее и влажное коснулось шеи, потом уха. Себастьян содрогнулся от отвращения. Клод слегка куснул его за мочку уха, пальцы демона ослабили захват на шее, сползли вниз к воротничку рубашки, потянули за узел галстука. Ханна, не отрываясь, смотрела на них. Они были так похожи – одного роста, бледные и темноволосые. Даже их одежда была почти одинаковой: на Себастьяне был черный пиджак и брюки, узкий черный галстук, белая рубашка. Черно-белое на Клоде, черно-белое на Себастьяне. Почти как тогда, в позапрошлом веке, когда они были дворецкими. Клод выглядел старше, и был немного шире в плечах. Взгляд Себастьяна всегда казался более искренним и открытым, она бы даже рискнула назвать его невинным, насколько это слово можно применить к демону. На самом деле, ведь Себастьян не был и вполовину коварен так, как Клод или она. Его всегда спасало то, что он был великолепный боец. В честном поединке, пожалуй, ему не было равных ни на небесах, ни в аду. Он был силен. Даже сейчас, когда он сопротивлялся в меру человеческих сил, она видела, что Клоду стоит немалого труда его удержать. Ханна чувствовала интерес к этому странному демону, который был внешне так похож на ее мужа и так внутренне от него отличался. Она и Клод, они оба чувствовали, что их влечет к нему. Им хотелось его познать – но это была не обычная похоть и жажда насилия. Плох тот демон, что видит лишь красивое тело, внешнюю оболочку. В душе Себастьяна было что-то, чего не было у них. У них было то, чего недоставало Себастьяну. Они могли бы дать это друг другу. «А может, я на самом деле только пытаюсь оправдать свою похоть, — думала Ханна, глядя на сильное, гибкое тело Себастьяна. – Но я – демон, и я поступаю как лучше для меня». — Ханна, помоги мне, — попросил Клод, одной рукой безуспешно пытаясь развязать галстук Михаэлиса. — Тогда держи его крепче, — она улыбнулась и подошла вплотную. Легонько коснулась пальцами щеки раздраженно сопящего Себастьяна, убрала прядь черных как смоль волос со лба. Ее другая рука ласково гладила Клода по лицу. Да. Это великолепно. Они так похожи – как братья, почти как близнецы. Она вдруг поняла, как все эти годы ей не хватало тройняшек. Она создала их, они прожили вместе несколько сотен лет. Тройняшки были туповаты, но очень исполнительны. Чего она только с ними не делала: заставляла их соединяться друг с другом у нее на глазах, совокуплялась с каждым по очереди и со всеми сразу... Ей было несколько обидно, что ее гнетет отсутствие таких примитивных наслаждений, которыми, как она считала, успела насытиться сполна. Ханна ловко развязала галстук, сняла его и отбросила в сторону. Затем она вытащила полы рубашки из-под брюк и принялась за пуговицы. Рубашка Себастьяна была идеально белой, наглаженой, похоже, он сегодня надел если не новую, то чистую одежду. Сколько она его знала, он всегда был очень чистоплотным и аккуратным. Ханна не ощущала на нем запаха туалетной воды, только запах чисто вымытого тела, а также запах дождя от слегка влажных волос. Не удержавшись, она поцеловала его в щеку, в уголок рта: Себастьян сделал вид, что ему все равно. Она тут же, нагнувшись через его плечо, глубоко и страстно поцеловала мужа, потом снова занялась Михаэлисом. Распахнув его рубашку, она заметила, что он поежился от холода. В спальне у них, на самом деле, было прохладно. Клод это тоже заметил, и, не желая церемониться с пленником, мигом сорвал с его плеч рубашку и пиджак. Себастьян на миг покрылся гусиной кожей. Клод снова скрутил ему руки, когда Ханна начала ласкать губами и языком обнаженную грудь демона, постепенно спускаясь все ниже, на живот, стараясь оставить на коже мокрую дорожку слюны. Себастьян невольно вздрагивал каждый раз, когда горячие губы Ханны скользили ниже, и холодный воздух соприкасался с влажной кожей. «Он так чувствителен к холоду. Надо было взять кубик льда», — думала Ханна. – «Тогда, может быть, он бы застонал». Она коснулась рукой пряжки ремня и, словно передумав, замерла и посмотрела на него снизу вверх. Себастьян стоял зажмурившись, стиснув зубы и часто дышал. На бледном торсе отчетливо выделялся рельеф напряженных мышц и явственно затвердевшие соски. — Открой глаза, Себастьян, посмотри на меня, — сказала Ханна, поднявшись с колен и взяв его за подбородок. Демон подчинился, и она продолжала. – Пожалуй, несправедливо, что раздели только тебя. Сделав шаг назад, она откинула волосы, приспустила с плеч бретельки, расстегнула корсет – и вечернее платье с шорохом упало к ее ногам. Ханна осталась в темно-лиловом кружевном белье и чулках. Потом она стряхнула с руки браслет, сняла колье и бросила на ковер. Так же небрежно и неторопливо завела руки за спину, расстегивая лифчик. Две пары мужских глаз, не отрываясь, следили за ней. Ханна, без улыбки, но и без стеснения, повела плечами и уронила лифчик. Ее великолепная грудь вырвалась на свободу. Кожа Ханны была цвета мокка. Темные соски призывно стояли торчком. — Не правда ли, она великолепна? – прошептал Клод на ухо Себастьяну и потерся сзади об него бедрами. Тот почувствовал эрекцию демона сквозь ткань штанов. — Вот и трахались бы друг с другом! – сердито прошипел Себастьян. – Я-то вам зачем? — Не строй из себя целку, Михаэлис. Я чувствую, что тебе нравится происходящее. — Ничего подобного! — А вот мы сейчас узнаем. Ханна снова подошла вплотную к Себастьяну, обняла его за шею и нагим горячим телом крепко прижалась к нему. В этот раз она не пыталась его поцеловать, зато через его плечо дотянулась до губ Клода. Себастьян отчетливо расслышал жадные, глухие стоны, звук влажных губ, трущихся о губы. Услужливое воображение тут же нарисовало ему, как Ханна просовывает язык в рот Клода, как демон отвечает ей тем же. Это показалось странно возбуждающим, Себастьян разозлился на себя и попробовал отвлечься. Отвлечься ему удалось только на смуглые упругие груди Ханны, отчаянно трущиеся о его торс. Стало только хуже. Оторвавшись друг от друга, супруги принялись целовать шею Себастьяна — Клод сзади, Ханна спереди. Потом Ханна снова опустилась перед ним на колени и принялась расстегивать ремень на брюках. Расстегнув ремень и молнию, она приспустила брюки к коленям Себастьяна, и, не мешкая, проделала то же самое и с черными боксерами. — Ну вот, а говорил – не нравится, — насмешливо бросил Клод. Себастьян ничего не ответил. Трудно скрыть свое возбуждение, когда ты обнажен. Да и надо ли? Ситуация на грани абсурда: быть изнасилованным четой в супружеской спальне! Такого с ним, насколько он помнил, за все тысячи лет его жизни еще не случалось. А как теперь трудно найти что-то, что будет в первый раз. Потом можно вспоминать годами. И чего ему бояться? Убудет с него, что ли? Участвовать в групповом сексе уже приходилось, секс с мужчиной тоже был. Правда, он был уверен, что Клод захочет быть сверху, а вот это уже нехорошо. Но ведь у них есть Ханна. Почему бы просто не отыметь Ханну вдвоем — она мазохистка, ей понравится. «Мазохистка» тем временем сжала в руке его возбужденный член. Себастьян огромным усилием воли подавил стон, а Ханна принялась ласкать его рукой. Потом она наклонилась ниже, и он почувствовал кожей ее дыхание. Его член еще сильнее затвердел и приподнялся в предчувствии того, что будет. Ханна кончиком языка коснулась влажной, покрасневшей головки, потом обхватила губами и резко вобрала в себя его целиком. Себастьян дернулся, с его губ сорвался стон, и он запоздало подумал, что собирался молчать. Решив проявить выдержку, он крепко стиснул зубы. Ханна взяла его в рот так глубоко, что он почувствовал, что головкой ткнулся в ее гланды. Ханне было нипочем. Она принялась скользить взад-вперед, слегка касаясь его зубами и иногда настойчиво толкая языком. Михаэлис некстати вспомнил, как когда-то доставал из горла Ханны демонический меч, просовывая ей руку внутрь по локоть. Скривившись от отвращения, он подался назад и попытался освободиться, но Клод и Ханна, разумеется, не дали ему ни шанса. Ханна положила руки на его бедра и ускорила темп. Ее рот был очень влажным и горячим. Себастьян попытался не смотреть на нее. Он закрыл глаза, но от этого тактильные ощущения только обострились. Он признался себе, что это приятно. Пожалуй, лучший минет за последние столетия. Что можно еще ожидать от Ханны, чей стаж блудницы превышал три тысячи лет? А он, хоть и демон, но еще и мужчина, и последние лет сто жил практически монахом. Он внезапно понял, что уже с минуту двигает бедрами в такт движениям Ханны, стараясь дать ей захватить себя глубже. Клод отпустил его руки, но Себастьян не попытался этим воспользоваться. Пальцы Клода сжали его соски, и Себастьян снова глухо застонал. Внезапно его тело содрогнулось и он, хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба, кончил в рот Ханны. Неожиданно даже для себя самого. Оргазм был мощный и быстрый, как яркая вспышка. Затуманенным взглядом он смотрел, как Ханна слизывает его сперму с подбородка, орудуя языком совсем как кошка. Она проглотила все до капли. Потом она встала с колен, схватила его за волосы и притянула к себе. Поцелуй был неприятным: это был его собственный вкус, но у него не было сил сопротивляться. Он даже ответил ей, в благодарность за наслаждение – в последний раз, когда он был с женщиной, он не испытал ничего, что стоило бы запомнить. Себастьян пришел в себя, когда Клод подхватил его на руки и понес в кровать. Он попытался оттолкнуть Фаустуса, но вдруг понял, что его руки связаны за спиной чем-то тонким и липким. — Паутина, — пояснил Клод, бросив его на кровать. – Это новый вид моей паутины: не такая режущая. Ну вот, я же знал, что ты будешь вырываться. Старая паутина перерезала бы тебе запястья. Он склонился над Себастьяном и резким движением сорвал с него повисшие на коленях брюки вместе с трусами, снял носки и перчатки, не оставив на его теле ни единой нитки. — Моя паутина будет тебе единственной одеждой этой ночью. — Развяжи, — попросил Себастьян, облизав пересохшие губы. – Я не буду сопротивляться. Мы можем... Все втроем... Ханна покачала головой. — Дальше я буду только смотреть. Худшие опасения Себастьяна подтвердились. Еще несколько раз попробовав паутину на прочность, демон приуныл. Значит, за жажду мести и собственную глупость ему придется расплачиваться унижением. И хуже всего то, что чертов паук будет у него первым! Возможно, Ханна и Клод в течение своих чрезмерно длинных жизней и перепробовали все виды чувственных наслаждений, но он не был таким, как они. Чтобы сохранить достоинство, некоторые вещи должны быть табу. Даже для демона. Он не похотливое животное, а разумное, даже сверхразумное существо! Но в аду, когда он в юные годы пытался поделиться своими идеями, никто не воспринимал его всерьез. Над ним не смеялись лишь из страха перед его силой. Теперь он пожалел, что загнал себя в рамки придуманных им же правил. Для кого, получается, он сберег себя? Для Клода? Клод тем временем неторопливо раздевался. Он даже сложил свои вещи в две аккуратные стопки на полу – брюки и пиджак, которые не пострадали, и рваное и окровавленное остальное. Больше всего Себастьяна поразило, что на Клоде не оказалось нижнего белья. Тело паука было бледным и мускулистым, немаленьких размеров член стоял. С бесстрастным лицом, с холодным взглядом золотистых глаз, Клод являл собой воплощенную безжалостность. Поставив колено на кровать, он перевернул Себастьяна на спину. Взяв его за подбородок, он вгляделся в полыхающие яростью глаза демона. — Подумай, Клод, — угрожающе проговорил Себастьян. – Ты очень сильно пожалеешь, если сделаешь это. — Мне нравится, когда ты так смотришь, — спокойно ответил Клод. – Возможно, ты прав. Но какой паук упустит уже бьющуюся в сети добычу? А я охочусь и на бабочек, и на птиц. Намек на его тотемных животных заставил Себастьяна вздрогнуть. Но он тут же оскалился: — Ворон – не слишком ли крупная для тебя добыча? — Чем крупнее и сильнее добыча, тем желаннее победа. Чем больше ты будешь сопротивляться, тем слаще будешь... О, неужели я заставил тебя покраснеть? Пальцы с черными ногтями погладили Себастьяна по щеке. Михаэлис не выдержал и отвел взгляд. Да что с ним, на самом деле? Неужели его волнует, что скажет этот отвратительный паук? Да нисколько! Губы Клода были сухие и горячие. Поцелуй вышел жестким и настырным: демон пытался просунуть язык сквозь плотно сжатые губы Себастьяна. Это ему не удалось, но Клод не расстроился. Он переключился на подбородок и шею пленника, а потом спустился еще ниже. Его руки принялись методично ощупывать обнаженное тело, словно паучьи лапы, наматывающие кокон вокруг попавшейся бабочки. Клод делал это не так, как Ханна. С ним Себастьян почти сразу же начал ощущать жгучий стыд и легкую боль, сначала от впившейся в запястья паутины, потом от шлепков и покусываний. С Ханной было легко и спокойно: она все-таки была женщиной. Паук же хотел обладать им, и не скрывал своих намерений. Себастьян не мог ничего с собой поделать. Он вздрагивал каждый раз, когда Клод к нему прикасался. Для Клода это не осталось незамеченным. Хищно улыбнувшись, он положил ладонь на грудь Себастьяна. Указательный палец Клода начал описывать круги вокруг соска, постепенно их сужая, но не прикасаясь, наблюдая, как приподнимается и твердеет розовый бутон. Клод наклонился к нему, так низко, что Себастьян почувствовал кожей его дыхание, и прошептал: — Ты жаждешь этого. Ты хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся. — Нет! – вырвалось у Себастьяна. — Тогда я заставлю тебя этого хотеть. Губы Клода сомкнулись вокруг соска, он то сдавливал его зубами, то нежно теребил языком, а палец тем временем начал наступление на соседний. Себастьян один раз вскрикнул, когда Клод почти до крови укусил его. — Я буду иногда причинять тебе боль, — пояснил Клод, наконец перестав терзать его соски. – Все-таки я обещал, что это будет наказание. К тому же, ты такой красивый, когда страдаешь. Себастьян ничего не ответил. Никогда в жизни, казалось ему, он не чувствовал себя таким потерянным и беспомощным. Он не мог понять, нравится ему происходящее или нет. Даже собственное тело подвело его, бессознательно отвечая на ласки Клода. Когда тот по его животу добрался до промежности, член Себастьяна уже вовсю стоял. — А ты лжец, — проговорил Клод, поглаживая бедро своего пленника. – Стоило мне чуть-чуть поиграть с тобой, как ты уже завелся. Ты так сильно этого хочешь? — Я убью тебя, Клод. — Но сначала я тебя трахну, — он поднялся и перевернул Себастьяна на живот, одновременно сдвинув его к краю кровати, так что ноги Михаэлиса оказались на полу, а его тело оказалось в полусогнутом положении. Клоду показалось мало, он взял с кровати подушку и подложил под живот Себастьяна, чтобы приподнять его ягодицы. — Идеальная задница, Михаэлис, — он отвесил Себастьяну довольно болезненный шлепок, и тот едва удержался от того, чтобы вскрикнуть. – Ханна, смазку. Себастьян попытался встать, но Клод положил ему руку на спину, придавив к кровати. Ханна достала тюбик из тумбочки и бросила Клоду, а сама устроилась на кресле напротив, чтобы видеть все происходящее наилучшим образом. Клод раздвинул коленом ноги Себастьяна. Михаэлис вздрогнул, когда влажные от смазки пальцы коснулись его промежности. Он почувствовал неприятный холод. Длинные пальца Клода бесстыдно гладили щель между половинками, массировали ягодицы и мошонку. Паук не торопился. Его палец уже несколько раз находил желанное отверстие, но не спешил проникать. «Чего он медлит?» — подумал Себастьян, лежа на животе. – «Играет со мной? Черт, неужели я хочу, чтобы он побыстрее меня отымел? Я что, хочу это испытать?» Палец Клода круговыми движениями массировал его сфинктер. Почувствовав ответную дрожь, Клод слегка надавил и легко вошел в плотно сжатую дырочку. Себастьян вскрикнул и дернулся вперед, инстинктивно пытаясь уйти от прикосновения, но Клод не дал ему сдвинуться с места. Сильнее прижав пленника к кровати, Клод всунул палец до конца. — Ты такой тугой, Себастьян. И ты так сильно меня сжимаешь. Тебе бы лучше расслабиться и не ерзать, тогда будет гораздо приятнее. — Пошел ты..., — прохрипел Себастьян, но попытался последовать его совету. Теперь Клод двигал рукой, гладя его изнутри. Было не так уж больно, но неприятно. Неестественно. Потом палец Клода задел чувствительную точку, и Себастьяна словно ударило током. Он тихонько вскрикнул и невольно снова напрягся. Клод ухмыльнулся, добавил смазки и опять вошел в него – теперь уже двумя пальцами. — Я вроде не тороплюсь, а ты все никак не можешь расслабиться. В первый раз что ли? Себастьян ничего не ответил, и зарылся лицом в простыню, но Клод обо всем догадался. На лице паука расцвела торжествующая улыбка. — Бог мой, от кого не ожидал, так это от тебя. Поистине, подарок судьбы. Если это твой первый раз, тебя надо как следует подготовить. Он продолжал медленно растягивать его. Себастьяну даже удалось не издать ни звука. Впрочем, Клод был и вправду нежен. «Зачем?» — думал Себастьян, кусая губы. Хорошо зная Клода, он подозревал, что паук захочет взять его быстро и грубо, чтобы причинить максимум страданий. Морально он был готов к боли, но и не подозревал, что придет еще и наслаждение. И перед наслаждением оказался совершенно беззащитен. Он уже ждал этого, когда Клод позади него встал в полный рост, крепко сжал руками его ягодицы и развел их в стороны. Головка его возбужденного члена прикоснулась к отверстию. — А теперь... – прошептал паук. Себастьян закричал, когда почувствовал, что Клод входит в него. Член оказался невыносимо большим, даже после всех ласк и смазки его тело не могло принять вторжение без боли. Клод опять шлепнул его по попе, и еще раз, когда Себастьян не отреагировал. — Я же говорил тебе расслабиться! – Себастьян всхлипнул. Клод склонился к нему, его горячее дыхание защекотало шею. – Попробуй. Он обхватил его бедра руками и вошел еще глубже, потом подался назад. Себастьян отчаянно пытался приспособиться. Толчки были резкими и очень болезненными, Клод и не думал останавливаться, а Себастьян даже в таком положении не мог позволить себе умолять о пощаде. Потом Клод приподнял его бедра чуть повыше, изменив угол проникновения, и его член надавил на простату. Чувство жгучего, болезненного наслаждения накатило на Себастьяна, он вцепился в простыню зубами, пытаясь заглушить стон. Клод раз за разом, с каждым толчком, посылал его за грань добра и зла. — Это восхитительно... Михаэлис... Ты восхитителен, — задыхаясь, проговорил Клод. – Какое наслаждение... лишить тебя невинности... — Заткнись! – взвыл Себастьян. – Делай что хочешь, только заткнись! — Ах вот как... Ну, тогда я сделаю так, чтобы и ты лишился дара речи. Ухмыльнувшись, Клод еще сильнее ускорил темп. Себастьян стонал и всхлипывал. Их тела ударялись друг о друга. Ханна смотрела, не отрываясь. Ее кружевные трусики промокли насквозь, зато во рту пересохло, и она то и дело облизывала губы. Ей казалось, никогда в жизни она не была так возбуждена, так не жаждала разрядки. Она смотрела на них, и из нее медленно сочилась влага. Они лучше, чем тройняшки, подумала она. Из Себастьяна вышла идеальная жертва, а Клод, ее любимый супруг, оказался как всегда на высоте. Но в следующий раз можно попробовать поменять их местами. Или... или унизить обоих. Если она сумеет привязать их к себе, она сможет делать что захочет. Она станет хозяйкой демонов. Ханна вначале думала, что будет наблюдать, но поняла, что отчаянно хочет присоединиться – немедленно, сейчас. Она поняла, что если сумеет это сделать, то будет еще на шаг впереди к своей цели. Быстро стянув с себя стринги, она отшвырнула их, одним прыжком оказалась на кровати и, опрокинувшись на спину, раздвинула ноги. — Клод! – тихо и страстно простонала она. И он ее услышал. Обратил на нее теплые золотистые глаза. Ухмыльнулся. — Идите ко мне, оба, — она умоляюще протянула к ним руки. Клод понял, что она от него хочет. Рывком приподняв Себастьяна, он сделал шаг вперед, оставаясь внутри другого демона. Михаэлис, к счастью, еще не кончил, его член оставался твердым. Подтолкнув Себастьяна к лежащей Ханне, он обхватил его член рукой и направил во влагалище Ханны. Себастьян, по-прежнему связанный паутиной, не мог сопротивляться, да особо и не хотел. Его оставшийся без внимания член жаждал прикосновений. Клод подтолкнул его сзади, и он вошел в нее, такую невероятно влажную, задохнувшись от наслаждения. Ханна обхватила руками его за плечи и притянула к себе. Им понадобилось время, чтобы синхронизировать движения. Клод задавал темп, Ханна двигала бедрами навстречу, Себастьян посрединке этого «бутерброда», зажатый между супругами, стимулируемый изнутри и снаружи. Ему казалось, что Клод трахает Ханну через него, сквозь его тело. Вскоре пришел оргазм, сильный, странный, неестественный. Он представил его в виде пульсации, прошедшей вдоль его члена. Себастьян кончил первым. Ханна сделала это практически одновременно с ним, сжав мышцами влагалища его член и царапая ногтями его плечи. Клод тут же отпустил его, и Себастьян вздохнул с облегчением. В следующий миг что-то горячее обрызгало его ягодицы и спину, он вздрогнул от отвращения. Клод, тяжело дыша, повалился на кровать рядом с ним. Паутина лопнула, освободив занемевшие руки, но у Себастьяна не осталось сил пошевелиться. В полнейшем ступоре он лежал, Ханна по-прежнему обнимала его и целовала его в лицо, Клод дышал в затылок и гладил его по волосам. Возникло ощущение, что его утешают. Себастьян чувствовал себя порядком измочаленным. Голова и тело гудели от избытка новых ощущений. Хотелось в душ, хотелось еще раз убить Клода и Ханну, но больше всего хотелось сдохнуть... нет, все-таки спать. Да, вот так просто вырубиться от усталости, как самый обыкновенный человек. Что он и сделал, послав к чертям – своим сородичам – всех и вся.