Легион

Хайгейтское кладбище особенно уныло поздней осенью. Точнее, оно по-настоящему уныло лишь поздней осенью, когда все листья облетели, трава пожухла, а могильные плиты скользкие и мокрые от дождя. В это время года смерть, уныние и серый цвет царствуют безраздельно. Первые заморозки и белый снег придают царству смерти более пристойный, даже немного праздничный вид. Весной и летом среди старых могил властвует жизнь. Распускаются цветы, дикие, неухоженные заросли покрываются зеленой листвой, среди которой прыгают и щебечут птицы, рыщут кладбищенские лисы, белки и ежи. Время искать еду, искать партнера, обзаводится потомством. Вся короткая жизнь зверя или птахи полна суеты. Что им за дело до каких-то древних усопших! Хайгейтское кладбище летом напоминает джунгли или ботанический сад, настолько много зелени вокруг. Но вслед за летом приходит осень, на несколько недель превращая зелень в золото. А потом исчезает и оно, и снова приходит эта серая, промозглая пора. Именно в ноябре, ежегодно, Сиэль Фантомхайв отправлялся навестить могилы родственников. В старой части кладбища перестали хоронить почти сто лет тому назад, когда закончились свободные места. Покой усопших не должен был нарушать ни стук лопат могильщиков, ни шаги и голоса людей – дети и внуки похороненных здесь сами уже давно были на том свете. Сиэль думал, что не встретит здесь ни одной живой души. Однако, приходя на кладбище днем, особенно по выходным, он, к своему ужасу, не раз заставал здесь группы туристов в сопровождении кладбищенского смотрителя или гида. И он, а не они, вынужден был бежать, скрываться от любопытных глаз в тени старых деревьев и могил, иногда роняя цветы, которые он приносил для родных. Как все это грустно! Как изменился мир – нигде, даже на кладбище нет абсолютного покоя. Не в силах ничего изменить, маленький демон старался приходить на кладбище в самую мерзкую погоду, ранним утром, а иногда и ночью, чтобы уж точно никого не встретить. Его почти всегда сопровождал верный Себастьян. Вот и сегодня, пасмурным ноябрьским утром, мальчик и его дворецкий друг за другом шли по тропинке, петлявшей среди зарослей, по направлению к семейной могиле Фантомхайвов. Одетые в черное, они были похожи на двух мафиози из старых фильмов. В руках у Сиэля был букет белых роз, Себастьян нес два букета – алый и розовый. Могила находилась в одном из самых глухих уголков кладбища. Тропинка почти совсем заросла. Даже самые любопытные зеваки редко забредали сюда. Но тот, кому удавалось пробиться сквозь колючие кусты, бывал вознагражден: его взору открывались несколько прекрасных надгробий викторианской эпохи под сенью старых деревьев. Надгробие Фантомхайвов украшал ангел. Точнее, два ангела. Еще точнее, стоящие друг напротив друга ангел и демон с печальными лицами и с мечами в руках. Но прохожие обычно принимали их обоих за ангелов – оба были крылаты, похожи друг на друга и невероятно величественны. Конечно же, демон с надгробия нисколько не был похож на Себастьяна, а ангел – на Эша. Изваяния изображали двух существ неопределенного пола, длинноволосых, в ниспадающих до земли одеждах. Разницу можно было заметить лишь долго вглядываясь в лица статуй, да еще крылья одного из ангелов были немного темнее. Впрочем, не зная истории Сиэля Фантомхайва, обычно и в голову не приходило, что в этом надгробии есть какой-то потаенный смысл. Сиэль положил букет белых роз на могилу родителей. Имена усопших и даты их жизни на каменной плите, друг над другом – отец, мать и внизу он сам. Его имя добавлено в 1889 году, через два с небольшим года после смерти родителей. «Сиэль Фантомхайв, любимый сын, умерший 29 августа 1889 года, в возрасте 13 лет». Так странно приходить каждый год к собственной могиле. Себастьян как-то сказал ему, что у некоторых народов есть поверье, будто тот, кто побывает на собственной могиле, будет жить очень долго. По крайней мере, на своем опыте Сиэль убедился, что это – истинная правда. — Папа, мама, простите, что я не с вами, — каждый раз он произносил одно и то же. На самом деле ему хотелось спросить отца: «Папа, почему ты, зная, что наша семья в опасности, не попытался спасти маму и меня? Почему ты и пальцем не пошевелил? Я – твой сын, я готов был нести бремя Фантомхайвов, но мама? Она была всего лишь женщиной, которая хотела быть счастливой, разве она заслуживала столь ужасной смерти? Будь на твоем месте я, а на месте матери – Лиззи, разве я позволил бы ей умереть вместе со мной? Даже если бы она хотела разделить со мной участь, я бы силой отправил ее восвояси!» Удивительно, но раньше – в бытность свою человеком – Сиэль не задумывался об этом. Он считал, что отец был прав, и в подражание ему подчинил весь остаток своей жизни лишь мести, да служению королеве. Но теперь или мир настолько изменился, или изменился он сам, но все чаще ему приходила в голову мысль: а что, если отец просто не любил ни маму, ни его? Что, если он женился на ней просто потому, что общество ожидало этого? В его воспоминаниях отец не был ни жесток, ни несправедлив к нему... Но особенно заботлив тоже не был. У него не было доказательств, что отец не любил его, но что любил – тоже не было. И, что самое ужасное, у него не было ни одного доказательства, что он сам по-настоящему любил родителей. Да, он отомстил за них. Но это был долг, почти такой же, как служба Ее Величеству. Он жил по законам своего времени и общества, скованный обязанностями, данными ему по праву рождения, но та эпоха давно миновала, оставив его в новом мире, наедине со своими сомнениями. — Ни одного доказательства, — прошептал Сиэль. Себастьян внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Сиэль продолжал молча разглядывать надгробие, ежась словно от холода. Пора было идти к следующей могиле. Его тетушка Ангелина, несравненная мадам Рэд, была похоронена отдельно от мужа и ребенка. Ее могила была скромна. Убийц не должны были хоронить на этой земле, но Сиэль не мог позволить, чтобы тетушку зарыли где попало, так же, как не мог позволить, чтобы ее преступления были преданы огласке. Хватит и того, что по сей день ходит легенда, будто на этом кладбище похоронен Джек Потрошитель. Да, похоронен, и пусть покоится с миром. Сиэль вдруг развеселился. Вот уж кто точно любил его, так это тетя. Любила и ненавидела одновременно. Тут никаких доказательств не нужно искать. Ясно как день. Может, отцу следовало тоже попытаться убить его, чтобы он не сомневался в искренности его чувств? Сиэль с трудом подавил нервный смешок. Приняв красные розы из рук Себастьяна, он медленно вдохнул их аромат, спрятав лицо в бутонах, и немного успокоился. Потом молча положил цветы рядом с могильной плитой. Третий букет был для Лиззи. Почему-то ему всегда было тяжелее всего приходить именно к ней. Он запомнил ее маленькой беззаботной девочкой. Элизабет Миддлфорд дожила до старости и скончалась в возрасте 79 лет. Она прожила долгую и спокойную жизнь. Вот только она так и осталась Миддлфорд. Оплакав своего юного суженого, она воспротивилась новой помолвке, и так и стояла на своем. Прошли годы, а Элизабет так и не вышла замуж. До конца своих дней она помнила Сиэля и оставалась верна ему. Кто бы мог подумать, что такое сильное чувство живет в груди этой девочки, всегда казавшейся ему глупышкой? Наверно, она надеялась воссоединиться с ним на том свете. Только вот и это не удалось. «Прости, прости, прости», — шептал он про себя, принося ей каждый год охапки цветов, розовых и алых роз, белых лилий. Раньше он приносил ей и цветы из мира демонов – белые и черные розы с толстыми темно-лиловыми стеблями и листьями. Они не увядали неделями и светились во тьме. Потом Себастьян намекнул ему, что такие букеты на заброшенной могилке могут привлечь ненужное внимание, а если цветок съест зверь или птица – отравится и умрет. С тех пор Сиэль приносил обычные цветы, но непременно самые лучшие, самые свежие. — Это хорошо, — вдруг сказал Себастьян, и Сиэль невольно вздрогнул. — О чем ты? — Хорошо, что вы пока еще чувствуете все это. Однажды вы придете сюда и ощутите лишь пустоту. — Ты хочешь сказать, что однажды я их забуду? — Еще не скоро. Может еще лет двести или триста... Но потом время возьмет свое, и тогда вы больше сюда не вернетесь. Вы почувствуете голод и пойдете прочь. Искать душу... Сиэля аж передернуло. — Замолчи! Разве я велел тебе говорить? Но Себастьян сегодня не унимался. — Вы забудете свое имя, но ваш хозяин придумает вам новое. Выполнив условия контракта, вы заберете его душу, — монотонным голосом вещал он. – А потом вы будете искать другого хозяина. — Да замолчи ты! – Сиэль бросился к Себастьяну, хотел ударить его, но вместо этого вцепился руками в его пальто и повис на нем. Он не знал, хочет ли хорошенько встряхнуть его или обнять. Себастьян не шевельнулся, не обнял его в ответ, не потрепал по голове. «Ну да, — с горечью подумал Сиэль, вглядываясь в непроницаемое лицо своего вечного дворецкого. – Теперь, когда я стал демоном, я для него лишь обуза». — Ты говоришь так, словно я стал демоном по своей воле, — упрекнул Сиэль, и Себастьян отвел взгляд. — Никто не может стать демоном по своей воле, — раздался голос за спиной. – Надо, чтобы кто-то другой этого захотел. Они обернулись. В нескольких шагах от них на тропинке стояла Ханна. Сиэль не удивился и не испугался – Себастьян предупредил его, что она придет. Он сам согласился с ней встретиться. Внешне Ханна совсем не изменилась. Длинные волосы женщины были снова заплетены в косу, и даже взгляд из-под белых ресниц был печальным и туповато-покорным. Разве что оба глаза теперь в порядке, и вместо платья горничной черное пальто с меховым воротником, а на ногах – сапоги на шпильке. В отличие от Сиэля и Себастьяна, которые хоть и были одеты в современную одежду, но все равно казались пришельцами откуда угодно, только не отсюда, Ханна вполне вписывалась в двадцать первый век. Сделав шаг вперед, она улыбнулась. Ее глаза из синих превратились в красные, сверкнули адским пламенем, и от образа страдалицы не осталось и следа. «Она никогда не была той, за кого я ее принял вначале. Только с ней я ошибся. Надо быть настороже», — подумал Сиэль. — Ты избавился от своей повязки, — заметила Ханна. – Тебе идет. — С тех пор, как изобрели цветные контактные линзы, — холодно ответил Сиэль. – Гораздо удобнее смотреть обоими глазами. Но печать все еще на месте. — Ну конечно же. Иначе Себастьян не был бы с тобой. Сиэль раздраженно махнул рукой. — Что ты имела в виду, когда сказала «нужно, чтобы другой этого захотел»? — Скажи мне, Себастьян, — вдруг обратилась к дворецкому Ханна. – Сколько всего существует демонов? — Когда-то было тысяч пять или шесть. Ты же знаешь, перепись населения у нас провести чрезвычайно трудно. Но поскольку смертность почти нулевая, с учетом естественного прироста, думаю, вполне может быть тысяч до восьми, — спокойно ответил демон. Для Сиэля все услышанное было новинкой. — Что... Себастьян, ты никогда не говорил мне! — Но вы не спрашивали, милорд, — дворецкий едва заметно усмехнулся. — Черт! Что значит «естественный прирост»? У вас... у нас... У демонов не может быть детей! Это-то хоть правда? — Абсолютная правда, милорд. — Тогда о чем вы говорите? – тут до него дошло. – Вы хотите сказать... вы все...как я? — Лично я не уверен, — заметил Себастьян. – Я не помню, чтобы когда-нибудь был человеком. — Клод тоже так говорит, — кивнула Ханна. – Но «не помню» и «не был» — две разные вещи. Сиэль переводил взгляд с нее на Себастьяна, потрясенный и растерянный. Потом вдруг в голове словно щелкнул выключатель. Сузив глаза, мальчик пристально поглядел на Ханну. — А ты знаешь, как сама стала демоном? Ханна усмехнулась и хлопнула в ладоши. — Браво, Сиэль. Все схватываешь на лету. Красота твоей души, острота твоего ума... Я почти понимаю, за что Клод и Себастьян так тебя ценили. Сиэль ничего не ответил, но стиснул зубы и сжал кулаки. «Ценили»... Да, вот именно, ценили. Раньше. А теперь он никому не нужен. Ноль, пустое место. Но это еще не все самое обидное. Этими словами Ханна напомнила ему, что сама-то она никогда его не любила, не жаждала заполучить его душу. Сиэль был для нее лишь средством подобраться к Алоису, точно так же, как Клод хотел использовать Алоиса, чтобы украсть душу Сиэля. Из всех трех демонов, встреченных им при жизни, Ханна внушила ему наибольшую симпатию. Она напомнила ему мать, он потянулся к ней, но был жестоко обманут. «Я хочу, чтобы ты понял, что чувствуешь, когда тебе отказывают в любви», — снова прозвучали в голове слова Алоиса. «Дурак, я уже успел почувствовать, когда был человеком. Благодаря твоей приемной мамочке. Просто тогда я еще не успел насытиться этим по самые гланды». — Не злись так, Сиэль. Я пришла, чтобы помочь. — Ты уже мне помогла. Если бы не ты, Себастьян забрал бы мою душу. — Не вижу, чтобы ты этому радовался. — Я радуюсь. Так, как радуются демоны. — Пожалуйста, оставь свой сарказм. Я пришла, чтобы предложить сделку. Контракт – это наш основной способ общения с окружающим, не так ли? Вступив со мной в сделку, вы переедете к нам, будете жить с нами. Среди людей, по их законам. Иными словами – как обыкновенная семья. — Ты с ума сошла, — пробормотал Сиэль. – Жить с тобой, Клодом и Алоисом под одной крышей? Да это настоящий ад! — Разве ты сейчас уже не там? — Мы, демоны, терпеть не можем себе подобных, — вставил Себастьян. – Нам лучше жить среди людей или в одиночестве. Сиэль угрюмо зыркнул на него. «Так вот в чем дело!» — Тогда тем более, — сказал он. – Какая нам польза от такой сделки? Да и тебе тоже? — «Легион имя мне», — тихо процитировала Ханна. – Какая красивая сказка! Мне даже трудно представить себе легион демонов. Есть вещи, которые демоны не умеют – например, работать в команде. Совсем. «И правда», — подумал Сиэль, снова покосившись на дворецкого. Себастьян никогда не прибегал ни к чьей помощи – даже если ее предлагали. Может быть, оттого и слуги (Бард, Мэйлин, Финни) совсем обленились, живя в его поместье. Себастьян предпочитал делать за них всю работу. Не такими уж они были идиотами: без Себастьяна они отлично работали вместе. А как хорошо они работали на кухне под началом Агни в тот памятный день! Агни был человеком, а Себастьян – нет... А сам Сиэль! Стыдно признать, но он редко когда по настоящему помогал Себастьяну на службе Ее Величеству, висел на шее дворецкого, как кирпич... Хотя задания-то давались ему. Но Себастьян не стал бы ничего делать, не будь Сиэля. Как говорится, вам – желания, нам – исполнение. — Ты, значит, хочешь научить демонов работать в команде? Начав с самого простого – с семьи? Ханна кивнула. — Чтобы создать тот самый легион? Завоевать мир? Небеса? Так ты жаждешь обыкновенной власти? – Сиэль был почти разочарован. — У меня все это есть. В гораздо более скромных пропорциях, но есть. Я хочу эволюционировать. — Чего? – Себастьян и Сиэль недоуменно переглянулись. — Стать чем-то большим, чем демон, — мечтательно произнесла Ханна. Она протянула руку и погладила каменное распятие на надгробии Элизабет. – Если даже то кровожадное божество смогло настолько измениться... то и я смогу.