«Быть воином — это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и колебания. Впереди — еще миллионы решений, каждое из которых ждет своего часа. Это — путь воина» Карлос Кастанеда
22:20. ЦСПП. Чонгук.
— Чонгук, ты заслуживаешь лучшего. Лучше того, что может предложить этот мир, и уж тем более лучше того, что могу предложить тебе я, — шепчет он. — Ты даже не представляешь, как сильно я восхищаюсь тобой. Обожаю тебя. Больше всего на свете. Вряд ли кто-нибудь мечтает получить такой звонок в пол-одиннадцатого ночи. Вряд ли кто-нибудь мечтает услышать, как его любимый человек хочет умереть, и появляется задача — отговорить совершать самоубийство. Чонгук работает в «Центре Социально-Психологической Поддержки» уже как три года. За это время он научился оказывать экстренную помощь по телефону, но никогда в жизни он еще не сталкивался с подобным, поэтому сейчас лишь сидел и беспомощно пытался отследить местоположение Тэхена. Его мальчик слишком упрям, это Чонгук давно выяснил. Как и то, что хотя Тэхен сильный, он может запросто умереть, если чертов компьютер, который был куплен еще в старшей школе, поскольку Чонгук учился в классе с информационно-технологическим уклоном, не начнет работать быстрее. Все как в тумане: далекое, ненастоящее. Наспех введенная геолокация. Звонок диспетчеру. — Приве… — Чанель, один из хороших приятелей, не успевает даже поздороваться, как его перебивают. — Я отправил адрес, на какой мост… — Чонгук останавливается, переводя дыхание. — Ким Тэхен, парень, двадцать лет. Совершил прыжок с моста около двух минут назад. — Мост… Подожди, а это… — Я выслал тебе гребаный адрес! — вопит Чонгук в телефон. Мысль о смерти Тэхена еще до того, как он успел сказать ему, что любит, просто невыносима. Он не соглашался на такие условия. — Чонгук! — прикрикивают на той стороне, не со злостью, а с целью вразумить. — Возьми себя в руки! Ты не дал мне договорить. Я собирался сказать, что сейчас мы делаем все, что в наших силах. Уже выезжаем туда с ребятами. Несмотря на то, что звонок отслежен, Чонгуку не хочется больше смотреть на мигающую красным точку, потому что телефон определенно в воде. Как и сам Тэхен. — Я… Извини, — бессильно просит прощения он, словно опустев в одно мгновение. — Он не может умереть, нет… Он просто не имеет на это права… — Знаю, Гук, знаю. Мне пора. Надо помочь ребятам. Скоро вернусь, — обещает Чанель, переключая звонок на удержание. Минуты звенящей тишины давят. Если бы Тэхен был сейчас здесь, он бы рассказал какую-нибудь смешную историю или поделился тем, как прошел день. Не думать о Тэхене, когда его жизнь висит на волоске, сложно, работать — невозможно. Последние пять минут, проведенные в ожидании, были самыми нервными в жизни Чонгука. Нет, он не жалуется, просто с Тэхеном по-другому никак. Даже в такие моменты как сейчас Чонгук ощущает его присутствие, хотя на самом деле сидит один. В этом заключается эффект Ким Тэхена, того, кто дарит любовь всем, но не себе. Время не повернуть вспять, иначе, будь такая возможность, Чонгук бы уже давно воспользовался ей, чтобы узнать, что произошло, и была ли в этом его вина. — Чанель! — восклицает он в трубку, хоть и понимает, что ждать ответа бесполезно. А в жизни все наоборот: то, о чем мечтаешь, происходит в момент, когда ждешь меньше всего. — Мы нашли его, Чонгук, — неожиданно раздается голос в телефоне. Чонгук испускает вздох облегчения, но, быстро спохватившись, произносит: — Черт, и как… — Он живой. Живой, но не в очень хорошем состоянии. Выезжай туда прямо сейчас, — взволнованно отзывается Чанель. — Да если бы я только знал, куда ехать! — раздраженно отвечает он. Человек на той линии разочарованно стонет, зная натуру Чонгука. Сначала вспылит, а уже потом думает. — Они едут в «Пусанский национальный госпиталь», в неотложную помощь, так что давай бегом, — объясняет парень, и Чонгук, не дождавшись других указаний, скидывает звонок, срываясь с места. Он вылетает из «Центра», не обращая внимания на шокированные лица пациентов. Сам он вряд ли выглядит сейчас лучше: с обезумевшим взглядом несется к машине, словно от этого зависит поимка опасного преступника. Но все это не имеет никакого значения. Есть только Тэхен.Прошлое
Мать часто говорила, что смотреть на людей без причины — грубо. Особенно на незнакомых людей. Он помнит, как, будучи ребенком, мог замереть посреди магазина и не сводить глаз с подростков, самостоятельно делающих покупки. Тэхен мечтал стать как они. И только повзрослев, жизнь перестала казаться такой беззаботной, а вернуться обратно в детство хотелось все сильнее. Как мог тринадцатилетний подросток не смотреть на своего отца? Все вокруг твердили, что его отец очень верный человек. Так куда же делась эта хвалебная верность сейчас? Стоя неподвижно на втором этаже, Тэхен не в силах оторвать взгляд от отца, целующего в губы женщину, которая определенно не была его матерью. Несмотря на то, что Тэхен только пошел в среднюю школу, ему прекрасно было известно, что такое измена. Ему ведь уже тринадцать! С чего бы не знать? За мыслями он пропускает момент, когда женщина указывает в его сторону, а в следующую секунду отец поднимает взгляд и смотрит с испугом, который через мгновение сменяется злостью. Быстро сорвавшись с места, Тэхен залетает в комнату, громко хлопая дверью. Он спиной прислоняется к белому дереву, прислушиваясь к разговорам на первом этаже. Сначала до чуткого слуха долетает «Позвони мне, когда дома никого не будет», а следом «Я заткну мальчишку». Нет, не может быть такого. Ему просто показалось. Хлопок двери, и на лестнице слышатся тяжелые, торопливые шаги. Тэхен напуган, но не так сильно, как отец, понявший, что сын узнал то, о чем не должен. Стоит сесть на кровать, как за дверью раздается непонятный шум. Впускать кого-то в свое убежище не хочется, да и, возможно, лучше этого не делать. Но Тэхен не учел одного обстоятельства: из-за глупой детской забывчивости замок на двери так и остался открытым. Отец врывается неожиданно. У него горят глаза. Тэхен никогда не видел такой ярости. Ненормальной. Противоестественной. Заставляющей отшатнуться. Мужчина оглядывает сына, а затем присаживается на корточки возле кровати, опуская руки на покрывало. Ничего не говорит, продолжает разглядывать. Тэхен не выдерживает первым: отводит глаза в сторону. В ту же секунду грубая отцовская рука перехватывает его запястье, холодные пальцы впиваются в тонкую кожу с невероятной силой. Боль заставляет скривиться, и Тэхен яростно дергается в попытке освободить руку. Становится по-настоящему страшно. — Мой мальчик, — ядовито тянет отец. — Мой послушный, прекрасный мальчик… — П-пап? — голос дрожит. Такое поведение не свойственно его отцу, которого Тэхен не видел вот уже несколько недель. — Т-ты делаешь мне больно… — добавляет, все еще безуспешно дергая рукой. Отец сильнее сдавливает детскую руку, качая головой: — Мне кажется, это ты собираешься сделать мне больно… — Что? С ч-чего ты взял? — шепчет Тэхен, прикусив губу и сдерживая слезы, выступившие на глазах. Мистер Ким, замешкавшись на мгновение, смотрит в упор: — То, что ты видел внизу… Ты ведь расскажешь мамочке, не так ли? Тэхен отворачивает лицо, не желая говорить правду. Наверное, это было огромной ошибкой. Рука перемещается с запястья на горло. Большие пальцы впиваются в нежную кожу такой хрупкой шеи. У Тэхена учащается пульс, а страх липкой слизью обволакивает тело. — П-Папа… Ай… Отпусти, — сквозь слезы просит он. Мужчина дергает его на себя, заглядывая глубоко в глаза и, кажется, в самую душу: — Отвечай, — требует он. — Ты собирался все рассказать мамочке? Сынок, неужели ты хочешь, чтобы я разозлился? Конечно не хочет, поэтому кивает как китайский болванчик, вздрагивая, когда шею снова стискивают, перекрывая дыхание. Его собираются убить? — Ничего хорошего это не принесет тебе, — выплевывает мистер Ким, обдавая запахом перегара, и Тэхен с отвращением морщится. С каких пор отец курит и пьет? — Хочешь узнать, почему? — вопрос кажется риторическим, поэтому Тэхен послушно ждет. Однако отец, разозлившись отсутствию реакции, встряхивает мальчика с большей силой. — Отвечай мне! — громко кричит он. — Почему ты ничего не расскажешь маме? Тэхен всхлипывает, путая слова между собой: — П-поч-чему… Я-я не… Отец… Ай… — Если ты раскроешь рот и хоть что-нибудь скажешь своей матери, я убью тебя собственными руками. Вот почему! Понял меня, глупый мальчишка? — злобно выплевывает мужчина. — Д-да, — плачет Тэхен и, когда его наконец отпускают, падает, заходясь диким кашлем. Он сворачивается в клубок, укрываясь от человека, которого больше не знает. Окинув сына высокомерным взглядом, мужчина произносит с ухмылкой на губах: — Хороший мальчик. Теперь приведи себя в порядок. У нас скоро ужин, — и уходит, словно ничего не было. Как только за его спиной закрывается дверь, Тэхен взрывается слезами и осматривает покрасневшие запястья, часто всхлипывая. Так он проводит целый час. Может, отец забыл про него или все-таки передумал и решил уморить голодом, но тихий стук по ту сторону развевает далеко не радужные предположения, вырывая из пучины мыслей. Это мама. Его милая, самая лучшая мама. Женщина, которая любила его, готовила ему, целовала на ночь, обнимала и прижимала к себе, когда в этом была необходимость. И она явно не та, кто заслуживает измены. Тэхен поднимает голову с подушки, смотря на мать покрасневшими от слез глазами. Женщина отвечает теплой, лучистой улыбкой. — Малыш, выглядишь так, будто у тебя был тяжелый день, — произносит она, опускаясь рядом. Когда мягкая ладонь дотрагивается до его руки, Тэхен даже не вздрагивает. Она целует его в лоб, нежно поглаживая запястье. Не сразу, но она замечает проявляющийся синяк на бледной коже. — Откуда это взялось? — вполне очевидный вопрос, которого и следовало ожидать. Тэхен так сильно хочет все рассказать. Больше, чем что-либо еще. Рассказать всю правду, чтобы освободить и ее, и себя от теперь уже явно опасного человека, которого он по ошибке зовет отцом, и который находится сейчас где-то в доме, наверняка придумав очередную ложь. Но теперь в этом доме отец не единственный, кто лжет. Тэхен тоже вынужден лгать, чтобы защитить их с мамой. Поэтому говорит лучшее, что смог придумать, а именно, Чимин не рассчитал силу и схватил за запястье, когда они танцевали. По скептическому взгляду матери понятно, что она не до конца верит его словам. Тем не менее, кивнув, женщина ложится сбоку, притягивая сына к груди. Тогда Тэхен узнает, что невозможно жить без лжи. Быть окруженным кромешной темнотой после такого болезненного воспоминания — это все равно, что быть похищенным, а после брошенным в ловушку. Нет возможности сбежать, нет возможности быть услышанным, нет возможности узнать, что происходит. Тот день Тэхен помнит как последний, когда оба родителя были в здравом уме. Не прошло и недели, как мать узнала обо всем, и все пошло по накатанной. После открывшейся правды всего стало слишком много. Даже думать не хочется. Прямо сейчас Тэхен изо всех сил пытается очнуться, но прийти в себя оказывается куда сложнее, чем он мог предположить. Ощущение, словно кто-то вылил бутылку клея на ресницы, и теперь их невозможно разлепить, а тело туда-сюда переезжает грузовик. И что самое странное — это ни капли не больно, зато до чертиков страшно и жутко. Тэхен не знает, чем именно заслужил второй шанс, но он безмерно благодарен за него. Именно этого ему не доставало. Он всегда искал что-то, совсем не обращая внимания на то, что у него уже есть. И это реально по одной-единственной причине. Чонгук все еще держит его за руку. Все еще плачет. Тэхен больше всего на свете мечтает открыть глаза, чтобы сказать, что любит, и как благодарен. Однако открыть глаза так и не получается.Солнечный свет
С тех пор, как Тэхен впервые встречает Чонгука, проходит две недели. И можно с уверенностью сказать, что он уже начинает привязываться. С каждым днем Тэхен понимает, что это не из-за постоянного отсутствия Чимина и не из-за того, что Чонгук скрашивает его одиночество. Просто сам Чонгук — олицетворение солнца, пробившегося сквозь густые тучи. Больше всего Тэхену нравится его увлечение фотографией, искусством и книгами. Чонгук всегда что-то делает — либо читает, либо фотографирует. Даже неудивительно, что он увлекается живописью и так много знает, что Тэхен мысленно зовет его ходячей энциклопедией. На улице последний день осени, первый снег еще не выпал, и они договариваются встретиться, чтобы вместе насладиться промозглым свежим воздухом в лучах заходящего солнца. Парк. Скамейка. Одной рукой Чонгук держит какую-то книгу, а второй почти обнимает Тэхена. В действительности же она просто покоится где-то за его спиной, но Тэхен все равно странным образом чувствует себя защищенным. Это всегда выходит само собой. Чонгук его утешение. — Кстати, Тэхен, хотел сказать, что мне сегодня звонили, — начинает парень, а, заметив чужой взгляд, пытающийся прочитать название на обложке, произносит: — «Великий Гэтсби». — Да-да, и что там со звонком? — Мне предложили работу психотерапевта, — с плохо скрываемой радостью делится Чонгук. И вообще-то Тэхен тоже безумно рад за него. — Чонгук-и, это же здорово! — счастливо произносит он, заглядывая в лицо. Он знает, как сильно Чонгук хотел получить эту работу, как мечтал дальше продолжать работать с людьми, которые нуждаются в помощи. И Тэхен полностью его поддерживает в этом. — Но я не уверен, должен ли соглашаться, — признается тот. — У меня еще не закончились онлайн-курсы, да и не хочется уходить из нашего «Центра». Тэхен закусывает губу, не до конца уверенный в своих словах: — А ты когда-нибудь думал о том, что это не будет длиться вечно? Ну, твоя работа в «Центре». Брови напротив заинтересованно взлетают. — Если честно, то нет. Я так люблю то, что делаю, Тэхен. Не могу представить, где бы еще мог пригодиться… Поэтому, возможно, стоит отказаться от предложения и чуть больше попрактиковаться. — Чонгук-и, — возмущенно выдыхает Тэхен, так, что даже солнечные очки почти спадают с головы обратно на нос. — Ты не можешь! — И почему же? — Это совершенно иная возможность помогать нуждающимся людям в нашем районе. Представь, сколько ты можешь спасти жизней! — объясняет он. — Сколько времени осталось до начала работы? — Шесть месяцев, — робко отвечает Чонгук. — У тебя предостаточно времени, чтобы подумать, и все это время ты будешь работать в «Центре». Это неплохо, Чонгук-и, мне кажется, тебе стоит принять предложение. — Ты прав, просто это глупо, но что, если я не спасу человека, или что, если… Немного осмелев, Тэхен прижимает палец к чужим потрескавшимся губам и смеется, стоит Чонгуку скосить глаза. — Ты не всемогущий, Чонгук, поэтому очевидно, что ты не сможешь спасти всех, — отвечает он, потому что Чонгук возможно не спасет и его. Хотя не это сейчас главное. — Но спасти одного человека — уже огромное достижение! Только вдумайся. — Да, ты прав, — признает тот, отворачивая вспыхнувшее лицо в сторону. — Если я смогу спасти хотя бы одну жизнь, это будет многое для меня значить. — Но позволь все-таки уточнить, почему это так сильно важно для тебя? — с любопытством спрашивает Тэхен, волнуясь, что задает не тот вопрос, но Чонгук только встает и потягивается в разные стороны. — Иди за мной, — почти приказывает он, стягивая его с лавочки. Обычно Тэхен бы уже давно начал возмущаться, что его так сильно дернули, да еще куда-то ведут, но морщинки вокруг чужих глаз и искренняя улыбка, за которую можно умереть, не дают сказать слова против. Чонгук тянет его через всю детскую площадку, чем заслуживает несколько недоумевающих взглядов от играющих на горках детей. Но его это, видимо, нисколько не задевает. Он даже скорости не сбавляет, пытаясь не налететь на людей. Они продолжают вилять то в одну сторону, то в другую, пока Чонгук не останавливается. Озираясь по сторонам, Тэхен понимает, что они на небольшом холме, с которого открывается невероятный вид. Прямо перед глазами раскинуты огни большого вечернего города, а близко расположившаяся луна создает иллюзию — протяни руку и дотронься. Люди, бегающие снизу, напоминают крошечные песчинки. — Ты постоянно тащишь меня куда-то, — поддевает Тэхен на выдохе, опускаясь на траву. Чонгук расплывается в счастливой улыбке и садится рядом, откидывая книгу, которая, не удержавшись, скатывается вниз. — Чон… — восклицает Тэхен, намереваясь спасти книгу, но его отталкивают обратно и валят спиной на землю. Он уже собирается разразиться тирадой, но замечает наполненные блеском глаза и порозовевшие щеки, из-за чего возмущение застревает в горле. Смотря в эти бездонные карамельные омуты, он чувствует себя покачивающимся на морских волнах кораблем, которому лишь течение указывает путь домой. — У меня есть еще три копии, — улыбается Чонгук шире. — Ты странный, — комментирует Тэхен, ловя на себе оскорбленный взгляд. — Кто покупает книгу в нескольких экземплярах? Или ты всегда выкидываешь их? — Никогда не знаешь, что может произойти! Предпочитаю быть подготовленным ко всему, — бормочут в ответ, и после Чонгук вскидывает взгляд вверх. Луна ярко нависает над ними, освещая небеса холодным серебристым блеском. Сумеречная тишина впервые кажется Тэхену оглушающей за все то время, что они проводили вместе. Им слишком комфортно друг с другом, а оставшееся осеннее тепло, даже если оно не такое теплое, как хотелось бы, окутывает с разных сторон. — Небо красивое, не так ли? — спрашивает Чонгук. — Да. — Что-то настолько невероятное всего лишь за какие-то сутки сменяет огромное количество оттенков, а ночью высыпает миллиарды маленьких золотых огней, — задумчиво произносит он. — Небо — единственное прекрасное, что осталось у общества. Тэхен не согласен, потому что по-настоящему прекрасное сейчас сидит рядом с ним. — Это отстойно, — тем временем переходит на шепот Чонгук, — что живя в таком чудесном и энергичном мире, что-то постоянно подталкивает нас к тому, чтобы закопаться в гущу страхов, сделав себя несчастными. Скрестив руки на груди, Тэхен внимательно вслушивается в каждое слово. — Каждый день я получаю эти звонки, в которых люди сообщают о том, что хотят покончить с жизнью, о том, как ужасны их родители, которые не дают им спокойно жить, об издевательствах… И я часто думаю, почему люди вынуждены бороться? Жизнь — она одна, Тэхен! В ней столько красок. Но почему же мы всегда попадаем в самые ужасные ситуации? — Страдание — основная часть человеческой жизни. Сначала ты рождаешься в муках, затем страдаешь, делаешь вид, что живешь, а потом, в итоге, умираешь. Как по мне, все это пустая трата времени, — не соглашается Тэхен. Чонгук переключает внимание на него, и Тэхен внезапно чувствует себя всего лишь букашкой под лупой микроскопа. — Ким Тэхен, — начинает он, — однажды я покажу тебе мир. — Неужели? Дыхание перехватывает. — Именно. Я отвезу тебя туда, куда смогу, покажу, как прекрасна жизнь. Я покажу тебе, что в жизни есть нечто большее, чем просто родиться, отмучаться и умереть. — Что еще в ней может быть? — спрашивает Тэхен. — Сама жизнь. Тэхен почти завидует. Чонгук так много знает о сущности человека и так уважает людей, наслаждающихся и ценящих каждый момент. Он находит красоту в жизни. Для него жизнь и есть красота. — Ты любишь пофилософствовать, неудивительно, что тебе предложили такую работу, — мечтательно шепчет он. — Я просто верю, что жизнь нам дана, чтобы жить и учиться, а не просто обрываться, вот и все, — хмыкает Чонгук. Тогда Тэхен решает, что Чонгук действительно энциклопедия и живое подтверждение тому, что красоту не следует воспринимать как должное. Тэхен всей душой верит ему. С того времени утекло много воды. Чонгук хоть и постепенно, но помогал Тэхену понять тот факт, что его внутренняя красота — не что-то само собой разумеющееся, а индивидуальность, данная лишь ему одному. Сейчас слова, услышанные около месяца назад, воспринимаются по-другому. Теперь Тэхен осознает, что жизнь дана, чтобы жить и бороться. Не чтобы страдать или заканчиваться. А чтобы бороться: искать себя, узнавать что-то новое, рвать шаблоны, стремиться к лучшему и, конечно же, благодаря этому, становиться сильнее. Но сильным быть страшно. Тэхен не может отрицать чувство тревоги, засевшее глубоко внутри. Он не может стереть прошлое, не может противостоять ему, так что же остается делать? Как сказал бы Чонгук, лучше простить и отпустить, чем попытаться забыть. Чонгук. Что бы Тэхен делал без него? Он никогда бы не узнал, что быть сильным не так сложно. Осталось только научиться делать это. Раньше жизнь напоминала горькую таблетку, но появился Чонгук, который решил растолочь ее, смешать с сахаром и избавить от горечи, что тонким послевкусием оседает на языке. Кто же прямо в эту минуту подсластит белое колесико? Нет, нельзя снова водовороту суровой реальности затянуть в себя и выплюнуть на берег покалеченным, изломанным. Но перед закрытыми глазами то и дело проносятся картинки, на которых Тэхен пытается покончить с собой, причиняя боль многим людям. А вдруг, когда Чонгук убедится, что Тэхен жив, он уйдет? Исчезнет как цветной сон, забирая с собой краски? Парадокс в том, что на деле все выглядит несколько иначе. Чонгук никуда не сбежит. Каждое сказанное им слово, пока Тэхен был без сознания, абсолютная правда. Чонгук не из тех, кто будет болтать попусту. Он ведь именно словами изо дня в день помогает людям, зачем ему говорить что-то, лишь бы сказать? Но Тэхен упрямый, и ему сложно поверить во что-то хорошее. Что ж, самое время начать меняться. Он доверяет Чонгуку, любит его, и это взаимно, что уже является причиной распахнуть глаза и попытаться жить. Тэхен так и делает: осторожно сжимает глаза, прежде чем разлепить густые ресницы. Зрение расплывается, но вскоре фокусируется на небольшой лампе, стоящей на столике в углу. В уши сквозь плотную пелену врезается слабый звук кардиомонитора. Чуть погодя, Тэхен начинает различать шаги, доносящиеся из-за двери. Люди торопятся к своим близким, пока солнце только начинает являть себя миру, выплывая из-за высоких зданий и окрашивая небо в розово-оранжевые тона. Как только зрение полностью возвращается, Тэхен обращает внимание на то, что его ладонь вспотела. Опускает взгляд и видит Чонгука, крепко держащего его за руки. Медленный вдох, после которого он слабо сжимает чужие пальцы в ответ. Чонгук поднимает глаза. Не верит. Не может. Слезы облегчения вперемешку с детской радостью подкатывают к горлу. Такой домашний. Красивый. Большие карие глаза влажно блестят, на ярко-розовых губах маленькие трещины, слегка покрасневший нос. Заметно, что плакал не раз и не два. Что за дурак? Чонгук осматривает руку Тэхена, подносит ко рту и целует. Каждый палец. Каждую костяшку. Какое-то время Тэхен молчит, но потом едва шепчет: — Я… Надеюсь, что это не сопли на моей руке, — голоса почти нет. Чонгук не сдерживает удивленного смешка, и из уголка глаза скатывается слеза. — Господи! Тэхен! — восклицает он, аккуратно обхватывая за плечи. Объятия Чонгука долгожданные, теплые, уютные, и Тэхен, устроив голову на чужом плече, чувствует, как сам сейчас разрыдается. Но уже от счастья. Он так благодарен. Как можно было не ценить этого раньше? Черт, да он вообще ни о чем не думал, потому что ему казалось, что он не заслуживает подобного. А сейчас неважно, заслуживал ли он любви Чонгука или нет, он по-настоящему дорожит этим человеком. Теперь не будет и дня, который он не поблагодарит за их встречу. Острая боль, внезапно пронзившая затылок, заставляет вздрогнуть, и Тэхен дотрагивается до пульсирующего места. Чонгук, отпрянув, убирает его руку, заменяя собственной. — Блин, Тэ, — шепчет он, осторожно ощупывая поврежденную сторону. — Ты сильно ударился головой о камень, прежде чем… — непроизнесенное «утонул» так и остается висеть в воздухе. — Затылок поболит какое-то время. Выдохнув, Тэхен облизывает губы. В горле невыносимо сухо. Чонгук, будто прочитав его мысли, протягивает стакан с водой. Пальцы не слушаются, и Тэхен беспомощно смотрит. Чонгук тут же подносит стакан к бледным губам, помогая сделать несколько глотков. Тэхен отмечает нездоровые круги под глазами и еле сдерживается, чтобы не дать себе пощечину. — Тебе что-нибудь нужно? Я должен позвать медсестру… Эй… — прерывается Чонгук, заметив, как напротив начинают хлюпать носом, и убирает стакан. Это все еще похоже на страшный сон, из которого нет выхода. Он чуть не бросил Чонгука. Эгоистичный ублюдок, попытавшийся оставить человека, который на самом деле так сильно любит его. Что может быть хуже, чем потерять любимого человека? А Тэхен чуть не лишил счастья их обоих. Чонгук снова берет его за руку, с мольбой заглядывая в лицо: — Тэ, котенок, в чем дело? Поговори со мной… Ну же, давай. Тэхен смотрит на него со струящимися по щекам слезами. — Мне так жаль. Прости меня, Чонгук-и… Я… — Прекрати. Тебе не за что извиняться, — вполне ожидаемо шикает тот, но теперь это не дает Тэхену покоя. Ему столько всего нужно объяснить. Хватит уже откладываний. Он неуклюже ерзает на кровати и хлопает по освободившемуся пространству в приглашающем жесте. Чонгук неуверенно устраивается рядом и послушно ждет, пока Тэхен, не обращая внимания на сверлящий взгляд, осторожно укладывает голову на вздымающуюся грудь. — Тэ, мы должны позвать медсестру… Тэхен прерывает его, качая головой: — Сначала я хочу поговорить. Пожалуйста, давай без медсестер, — просит он, и Чонгук сдается, расслабленно откидываясь на подушку. Около минуты Тэхен собирается с мыслями, потому что он не нашел еще таких слов, которые могли бы описать все его чувства. Но глядя в большие шоколадные глаза каждый день, он знает, что Чонгука удовлетворят любые слова. — Я не виню тебя, — начинает Тэхен, не поднимая лицо. — Если ты хочешь уйти… я не виню тебя. Чонгук зарывается носом в чужие волосы (пусть и нуждающиеся в душе) и трясет головой. — Никогда. Как я могу? Но Тэхен ведь смог? Сердце пропускает удар. Ну что он сделал, чтобы заслужить этого человека? — Тогда… ты ненавидишь меня? — спрашивает Тэхен вместо этого. Нервы натягиваются напряженной струной, а сердцебиение ускоряется. После долгой паузы Чонгук наконец отвечает: — Ни за что. Просто я чуть не потерял тебя, и это напугало меня. — Знаю, — понимающе произносит Тэхен. — Я сам себя напугал. — Я думал, что ты умрешь прямо у меня на глазах, — с грустью добавляет Чонгук. — Твой пульс становился все медленнее, и… — Чонгук-и, — Тэхен вытирает слезы, проступившие от осознания, как отчаянно за него цепляются. — Мне жаль, что я не смог спасти твою жизнь, — эти слова что-то переключают в Тэхене, болезненно оседая в сердце. Он не позволит Чонгуку даже думать, что в этом есть его вина. Тэхен медленно выпрямляется, разворачиваясь к нему лицом. — Ты, — начинает он, — ты тут не при чем. Чонгук-и, послушай… Я знаю, что я сделал… И это не совсем нормально. Я думал только о себе, Чонгук, — сдавленно произносит. — Я не понимал и в упор не видел любви, которой меня окружали. — Боже… Тэхен, тебя так любят, ты даже не представляешь, — уверяет его Чонгук, после чего притягивает обратно к себе. До сих пор Тэхен даже не задумывался, насколько ему жизненно необходимы эти объятия. — Чонгук-и, — придает он голосу твердости. — Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю? Помню, как пытался сказать это по телефону, но так и не смог, поэтому говорю сейчас. Я люблю тебя. Чонгук распахивает глаза, вопросительно смотря. Слез уже не осталось. — Ч-чего? — Я сказал, ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю? — повторяет Тэхен, и Чонгук только слегка ведет головой. — Ты любишь меня? — переспрашивает ошарашено. — С чего бы тебе… Тогда почему? Тэхен делает глубокий вдох, и из горла у него вырывается слабый стон. — Каждый день я варюсь в адском котле, из которого очень сложно выбраться, Чонгук-и. Я просто подумал, возможно… Возможно, если я умру, то смогу освободить и тебя, и себя. Нас обоих. Но сейчас я так ненавижу себя за это… Ты не смог освободить свою мать. — Тэ… Освободить меня от чего? — спрашивает Чонгук, чуть сдавливая в объятиях. — Я имею в виду, что не заслуживаю тебя, не заслуживаю той любви, которую ты мне даришь, любви, которую мне вообще кто-либо дает. И я определенно не заслуживаю слов, что ты произнес, пока я был без сознания. Румянец вспыхивает на щеках Чонгука, и он отводит взгляд: — Ты слышал? Все было по-настоящему. Жизнь — это нескончаемая череда загадок, которые необходимо разгадать. — Каждое слово, — признается Тэхен, похлопывая по руке. — Мне просто показалось, что я не могу больше находиться в непонятном заточении собственных мыслей, и это было ошибкой. Огромной, неправильной ошибкой. Я не имел права поступать так с тобой, потому что знаю, каково это, оставить того, кто любит тебя, и быть брошенным тем, кого любишь ты. Я не ценил этого, и сейчас прошу за это прощения. Губы Чонгука трогает легкая улыбка. — Больше ты никуда от меня не денешься, — щелкает он Тэхена по носу. Тот забавно фыркает и крутит головой, в воцарившейся тишине снова принимая сидячее положение, несмотря на протесты Чонгука. — И вообще-то, — говорит он. — Ты спас мне жизнь. Чонгук вопросительно наклоняет голову, но прежде чем успевает задать вопрос, Тэхен целует его, мягко сплетая их языки, и переходит на сухие губы, проводя по самой кромке. На заднем плане нет фейерверков, не аплодируют люди. Здесь и сейчас есть лишь они с Чонгуком. Только с ним Тэхен чувствует себя по-настоящему живым, а этот поцелуй будто снова и снова наполняет энергией, возвращает к жизни. Осколки разбитого сердца склеиваются обратно, стоит положить руку на щеку Чонгука, который в свою очередь слабо давит на тонкую шею, углубляя поцелуй. Но как бы ни хотелось продолжения, обстоятельства все еще не подходящие. Они на больничной кровати, поэтому Чонгук отодвигается первым, смешивая их горячее дыхание и долго всматриваясь в бездонные глаза. — Я не ожидал этого, — с перерывами произносит он, улыбкой напоминая чеширского кота. Усмехнувшись, Тэхен скользит взглядом по переплетенным рукам. — Как я уже говорил… Я каждый день противостою своим страхам, которые сидят глубоко в подсознании, Чонгук-и. И мне так жаль, что я пытался оставить тебя, потому что боялся, что ты бросишь меня, а это было последнее, чего я хотел. Я мечтал о месте, в котором не буду испытывать боль, а не о месте, в котором не будет тебя и возможности сказать, что я люблю тебя. Чонгук подается вперед и, нежно обхватив лицо Тэхена ладонями, целует, куда сильнее на этот раз. Целоваться с ним слишком приятно. Это запросто может стать любимым занятием Тэхена. — Господи, обычно я не такая размазня, — выдает Чонгук на эмоциях, и Тэхен отвечает ему самой искренней улыбкой. — Я хочу стать лучше, Чонгук-и, и я знаю, что смогу добиться этого, если ты будешь рядом. Чонгук довольно растягивает губы и крепче обнимает Тэхена, который спустя пару мгновений понимает, что тот снова плачет. — Чонгук! Почему… — Я просто счастлив, — не дав договорить, он соединяет их лбы, а его дыхание тяжелеет. — Только прошу тебя, больше никогда так не делай. — Не буду, — обещает Тэхен со всей серьезностью. Он знает, что все не станет лучше по щелчку пальцев, и впереди ждут взлеты и падения, но он уверен, что вместе с Чонгуком можно справиться с любой проблемой. — Я больше не хочу проходить через этот ад. И ты тоже не хочешь, — с упором произносит Чонгук, мазнув губами по виску. Идиллию нарушает громкий стук в дверь. Подняв глаза, Тэхен видит до боли знакомое лицо. Зашедший в палату мужчина одет в голубую форму с накинутым поверх белым халатом. Его глаза сияют, а на губах играет дружелюбная улыбка. — О, мистер Ким! Вы проснулись! — здоровается он, что-то ища в документах. Этот голос. Тэхен совершенно точно слышал уже его, и, кажется, даже знает. Жизнь действительно наполнена мистическими загадками, и ничто не происходит случайно. Потому что это не кто иной, как… — Ханыль-сан, — слова вырываются изо рта прежде, чем он успевает подумать, и Тэхен замечает, как у Чонгука заинтересованно заламываются брови. Доктор поворачивается, улыбка все еще играет на его лице: — Да? — Вы знакомы? — между тем интересуется Чонгук, бегая взглядом от одного к другому. Узел непонятной ревности затягивается в груди. Тэхен открывает рот, но уже через секунду беспомощно захлопывает. Что он должен сказать? «Ой! Мы тут встретились в другом мире, у него были крылья. А еще он вернул меня к жизни!»? После этих слов можно будет сразу отправляться в психиатрическую больницу. К счастью, у Ханыля есть необъяснимый дар в нужный момент приходить на помощь. — Конечно, — произносит мужчина и, проверив показатели на кардиомониторе, поворачивается к паре. — Я был в машине скорой помощи в ту ночь. Бедняга еле дышал, но все еще был в сознании, продолжая цепляться за жизнь. Тэхен шокировано смотрит на Ханыля. Какого хрена? Мужчина подмигивает ему и берет планшет с документами. Чонгук подозрительно сужает глаза, следя за каждым действием, а Тэхен улыбается такой реакции. — Тебе придется остаться здесь на несколько ночей, чтобы мы убедились, что все идет хорошо. Пропьешь необходимые лекарства и сможешь вернуться домой, — объясняет Ханыль. — И еще я дам тебе список данных и номеров психологов, с которыми ты сможешь проконсультироваться. Тэхен кое-как сдерживается, чтобы не закатить глаза. Он ненавидит все эти наставления, особенно упоминания о терапии. — Я скоро вернусь с медсестрой. Пока можете пообщаться с друзьями, но если вдруг что-то понадобится, сразу же нажимайте на кнопку, — говорит мужчина, выходя из палаты. Тэхен переводит взгляд на Чонгука, а когда раздается щелчок закрытой двери, громко прыскает со смеху. — Ты ревнуешь к врачу? — тянет издевательски. Скрестив руки на груди, Чонгук обиженно отвечает: — Возможно. Тэхен щурит глаза. Ну что за дурак? Но ответить ему не дает неожиданное возмущение: — И что? Какой нормальный врач будет так подмигивать своему пациенту? Да и вообще никто не… Тэхен затыкает его поцелуем. Видимо, ему часто придется прибегать к этому. — Можно только тебе, да? — дразнит он, получая утвердительный кивок. — Только мне, — повторяет Чонгук и трется носом о нос. Внезапно Тэхен отодвигается, вспомнив, что за дверью ждут Чимин, Юнги, Намджун и Хосок. Но самое важное, что ждет Чимин. Заметив резкую смену настроения, Чонгук интересуется: — Что случилось? — он хочет уже подорваться с кровати, но Тэхен не дает: обхватив за предплечья, удерживает на месте, качая головой. — Чимин?.. — заглядывает он в глаза Чонгуку. — Да, он за дверью. И очень беспокоится за тебя. Как Юнги, Хосок и Намджун. Судорожный выдох слетает с губ. Во-первых, Тэхен очень рад, что Чимин не ушел, а все еще сидит в комнате ожидания, а, во-вторых, он очень переживает о том, как смотреть всем в глаза. И лучше сделать это прямо сейчас, чем откладывать в дальний ящик. — Думаю, я хочу их увидеть. — Уверен? — серьезным тоном уточняет Чонгук. — Нам некуда спешить. — Я уверен, Чонгук, — твердо произносит Тэхен. Кивнув, Чонгук быстро целует его в лоб и аккуратно отодвигается, на что Тэхен разочарованно скулит. — Я позову их. Подожди, солнышко. Румянец, окрасивший и без того пылающие щеки Тэхена, не укрывается от цепкого взгляда Чонгука. Но сейчас следует уделить внимание другому. Целый месяц Тэхен искал ответы на вопросы, почему Чимин начал избегать его, игнорировать звонки, бросать в самые неожиданные моменты безо всяких объяснений. Теперь он готов получить их. Какими бы они ни были. Кроме этого, Юнги вряд ли будет сейчас в настроении, учитывая, что у его парня разбит нос. Тем не менее Тэхен и с этим готов встретиться лицом к лицу. Набраться смелости — первый шаг к решению проблем. Щелк. Тэхен поворачивает голову слишком быстро и перехватывает взгляд потрепанного Чимина, который нерешительно мнется в дверном проеме, не зная, можно ли ему проходить в палату. Наверное, это самое правильное начало новой жизни.