За третьим поворотом

В записях, оставленных ему коллегами из соседних населённых пунктов, к которым обращались жители деревни, не было ничего особенно важного. Сино бросил вещи в полуразобранном состоянии и по привычке встал за кафедру, отодвинув подальше стул. Сидеть, подвернув под себя хвост или распластав его по комнате, было неудобно. Обратить внимание стоило на совёнка с недавно сломанной лапой — известное дело, Зитци тоже в детстве считала, что прыжки и полёт — это примерно одно и то же, если хорошенько разогнаться. Был случай недавнего истощения у студента, типичный предэкзаменационный кризис, симптомы будто из учебника переписаны. И была недавняя простуда у одного кондора-фермера в почтенном возрасте, поэтому поверх показаний красными чернилами предлагалось дальнейшее наблюдение. Нет бы сразу подозрение на астму написать, а не юлить всеми силами: частично совпадающая симптоматика, пограничные результаты анализов… Никаких хронических, родовых или магических заболеваний. С одной стороны, минус постоянный источник забот. С другой — пока что его окружали только простейшие случаи. Но с третьей стороны, это означало, что деревня, полная чародеев и только начавших приручать собственное ядро студентов, здорова. Хорошо. Самую крупную гостевую комнату Сино отдал работе: перенёс сюда лампу, выжег по стенам и на потолке светильники общим количеством три штуки, на большой стол переложил свитки пергамента и подвинул мебель, чтобы пространство в центре комнаты осталось свободным. Теперь здесь поместится любая птица, хотя максимум, на который ему стоит в этой области рассчитывать, — это пресловутый кондор. Он работал неторопливо и отстранённо, будто бы сам не осознавал, что сейчас делает. Просто повторял рекомендации практикующих преподавателей, что-то забирал из воспоминаний о родительских кабинетах, что-то придумывал сам. Магия задумчиво кружилась по стенам зелёными всплесками, словно маленькие волны. В последнюю очередь Сино оценил запасники. Администрация деревни обеспечила его всем необходимым: инструменты, расходники, приличный травяной запас, правильно подвешенные к потолку реагенты, стянутые эластичной нитью, чтобы не загубить листья… И жемчужины. Новейшая задумка, неслабо крутанувшая мир медицины, которую для академического изучения ввели на шестом курсе. Он и не надеялся с ними лично поработать. Сино аккуратно провёл крылом по ровным кругляшкам, скосил взгляд на соседнюю миску с жемчугом-барокко. Это было настоящее сокровище! Он не знал, был ли такой уровень снабжения идеей губернатора или обычным делом в этой области, но сделал пометку — обязательно поблагодарить при случае. Под запасы он отвёл часть справа от стола, чтобы удобнее было тянуться. Итак, у него было две лишних ночи в запасе, а он уже ко всему приготовился и в принципе был готов хоть сейчас работать. Настойчивое пожелание в пустоту не сработало, в защёлкнутую дверь никто не постучался, поэтому Сино со вздохом пошёл осваиваться. В одной комнате по соседству с приёмной притаился выход в сад. Стены пахли свежим деревом и маслом от гниения и влаги, щекотавшим чувствительный нос. Надо будет пахучий плющ пустить по стене, всегда слабое успокоительное под крылом будет. Пространства было непривычно много — он даже не задевал хвостом дверные проёмы. Более-менее обставив свою комнату, — весь второй этаж, по площади меньше первого, с покатым потолком, но в разы больше кельи в Академии — Сино сдался. Он оставил приоткрытым окно, ещё раз пробежался крылом по столу и пустым пока пергаментам, смахивая несуществующие пылинки, затворил плотнее чернильницу и вышел за дверь, вооружённый только пустой сумкой. Как минимум, нужно узнать, откуда ему брать еду. Главная улица была отличным прогулочным маршрутом для новоприбывшего. На ней, казалось, можно было найти всё: от одёжной лавки до музея древней истории. Сино скользнул мимо дома губернатора, приятно удивившись тому, что постройка не перекрывала всю улицу своей роскошью. Без указаний он бы и не догадался, что здесь живёт первое лицо области. Обычное дерево, кое-где обожённый камень, спокойные красные стены с местами ободравшейся краской, оцарапанный когтями порог, роспись защитных символов на стенах. И, самое главное, ни резных карнизов с оскалившимся драконами, ни золотых статуй у входа, ни жемчужных каёмок, ни открытых галерей, ни шёлковых заслонов на округлых окнах… Губернатор и без того производил нужное впечатление, признал Сино. А именно — впечатление птицы, которая привыкла управлять. Хотя павлинам в принципе с этим было попроще. Он почти добрался до рынка, собрав на себе с десяток любопытных взглядов. Зелёная лента всё ещё вилась у него на крыле, и мимопроходящие студенты, которым Признание ещё только предстояло, чуть ли шеи не сворачивали, силясь её разглядеть. Птицы постарше оглядывались непроизвольно: может, реагировали на яркий всплеск на фоне тёмного оперения, может, первым делом замечали хвост и готовились здороваться с губернатором. Ровно за один поворот до деревенских запасов съестного он заметил библиотеку, вывеской ей служил предельно классический свиток с иероглифом мудрости. Сино свернул к ней, сам того не осознав, очнулся только, когда уже взялся за дверную ручку. Отступать было поздно. Толкнув дверь, он ступил внутрь, сразу развернулся, запустив в помещение и хвост тоже. То, что снаружи выглядело как обычный дом — только повыше жилых, трёхэтажный, — внутри оказалось причудливым цилиндром, по окружности которого высились к потолку бесконечные шкафы с книгами. Вся библиотека состояла из острых вертикалей: сразу за входной дверью книголюбителя встречали два вытянутых зеркала, поставленные ровно напротив друг друга, в которых сейчас отражалось бесконечное количество Сино с несколько искажёнными пропорциями. Покачав головой, единственный настоящий Сино неторопливо ступил дальше по тёмному полу. Когти неожиданно клацнули по камню, а не по дереву. В центре зала пол сходился в базовый колдовской символ инь-янь, и от неожиданной белизны зарябило в глазах. У Сино был знакомый с курса, который пошёл на кафедру клинической психологии. Неистово захотелось ему написать и пригласить на практику и в гости. — А, добрый-добрый вечер, — за библиотечную стойку вспорхнул бархатный ткач. Окрасом он отлично вписывался в монохромную цветовую гамму библиотеки: густо-чёрное оперение разрезали белые с будто бы золотистым отливом полосы на длинных хвостовых. Тёплый белый. Необычный цвет пера. Мозговой штурм начался сам собой: случайная мутация, генетическое заболевание, в родословной затесались восточные чародеи?.. Но магии в ткаче не было. Даже вторичной. Сино тряхнул головой. — Добрый. Сино из семьи Белой Ивы, лекарь Ханчао, — он протянул крыло. Ткач легонько встряхнул его перья в своих, тоже запачканных белизной. Спрашивать невежливо, скороговоркой напомнил себе Сино, не все птицы готовы терпеть расспросы, большинство просто сочтёт их бестактными. — Хасау из Острого Крыла, библиотекарь. Раз я вас не помню, то вы в деревне недавно и у вас нет читательского билета. Желаете обзавестись? — Да, пожалуйста, — пока ткач занял себя поиском нужных бумаг, Сино осмотрел шкафы, взглядом цепляя интересные корешки. На пятом он перестал считать, уже достаточно впечатлённый. Для небольшой деревни запас был приличный. — Библиотека пользуется популярностью, раз вы всех знаете? Часть полок пустовала почти целиком — неуместные тёмные горизонтали резали взгляд. — Конечно! Сино, что вы хотите, любезный, половина деревни — студенты. Теорию семи крылопожатий знаете? Так вот, я со всеми знаком через одно, — Хасау положил на стол небольшой бланк. — Прошу. Остро заточенный стилус едва не порезал ему крыло. Сино перехватил его поудобнее и изо всех сил постарался сделать собственный почерк читаемым. — Книги я обычно выдаю на месяц, но если не успеваете, можем и продлить, только предупредите заранее. Понятно дело, капать, пачкать, рвать и загибать уголки крайне не рекомендуется — да что я вам рассказываю, будто вы в Академии это всё не выслушали. — Ваша правда. И много раз. Читательский билет в академическую библиотеку Сино менял каждый семестр, и всё равно последний сдал в ужасно потрёпанном состоянии, потому что пользовался им регулярно. И иногда, когда забывал закладку, не совсем по назначению. Библиотекарша, старая гусыня, храни её Тёмная на долгие годы вперёд, перестала читать ему нотации к середине второго курса. — Прошу, — Хасау оставил подпись в учётной книге и выдал ему хрустящую новизной тёмную карточку с причудливыми белыми вензелями. — Возьмёте что-нибудь сразу? — Нет, зайду попозже, — ему приглянулась, конечно, книга про формирование дара у защитников в зависимости от места жительства, затаившаяся на предпоследней полке, но он ещё не дочитал исследование про разницу между пламенем красной ветви и огнём у стихийников. — Спасибо, Хасау. Скажите, а непосредственно книжный в деревне есть или только библиотека? Ткач нахмурил брови — и те с вездесущей побелкой. — Нет. Тоже достаточно красноречиво. Сино вежливо кивнул, распрощался и, разворачиваясь, с размаху налетел на что-то твёрдое. Из глаз от боли словно искры посыпались — видимо, камень — и он рефлекторно распушился, роняя на землю мелкий синий пух. — Ох, как же вы так! — Хасау перепорхнул на подоконник, на котором и Зитци бы с трудом поместилась. — Дать холодное приложить? Вы врач, сориентируйте меня. — Ничего, — выдохнул Сино с долей раздражения — что за манера стрекотать над ухом. — Я сам виноват. Не заметил. Последнюю фразу он произнёс почти про себя, удивлённый. Он готов был поклясться, что пять минут назад рядом со стойкой ничего не стояло. Камень оказался причудливой скульптурой: антрацитовый столп неправильной формы, чем-то напоминавший соляной, закрученный, как зарождающийся смерч. Ах, точно. Современное искусство. Чудо, что он не чёрно-белый. Распрощавшись с взволнованным библиотекарем, который всё порывался выдать ему лёд, Сино в смешанных чувствах вышел на улицу. Надо всё-таки дойти до рынка — после воистину фантасмагоричной библиотеки разум требовал чего-то более житейского и интуитивно понятного. Рынок — в самый раз. Напоследок обернувшись на здание, которое снаружи притворялось абсолютно нормальным, Сино у очередной раз уверился, что мир был странным и загадочным местом. Зато так жить веселее. Наверное. Интересно, Хасау сам проектировал библиотеку или существовал архитектор, которому деревня была обязана таким шедевром дизайна? Надо будет аккуратно поинтересоваться у губернатора. На рыночной площади было привычно тесно. К полуночи деревня ожила окончательно, жители высыпали на улицы, оставив уютные дома. Сино чуть расправил хвост, чтобы дать себе немного личного пространства. Потоки толпы работали примерно так же, как и древние воздушные потоки, изрезавшие небеса над Островом: встраиваешься в нужный и следишь, чтобы тебя ненароком из него не вышвырнуло, а то будет неприятно. Едой он закупился практически не глядя — хуже девятого курса уже точно не будет — смахнул в сумку пару видов семян для сада: голая земля участка, испещрённая редкими худыми сорняками, его удручала одним своим видом. Да и физическая работа помогала успокоить нервы и не потерять форму. Осталось найти кофе. Как уважающий себя медик, Сино не мог жить без кофе. Спустя два круга он не нашёл ничего подходящего и остановился на краю площади, сердито постукивая когтем левой лапы по булыжнику. Легче не стало, нужный ларёк не попался на глаза. Ну не придётся же ему из города себе кофе заказывать?.. — Извините? — вдруг окликнули его. — Вы наш новый лекарь, да? Сино? — Именно, — Сино обернулся. Ему даже голову не пришлось опускать: напротив, изящно поджав под себя ногу, стояла стройная цапля, едва ли сильно старше его самого. — Могу чем-то помочь? В чужих вежливых глазах мелькнула тень веселья: — Благодарю, на здоровье не жалуюсь. Просто хотела с вами встретиться. Я Вирр, — она протянула крыло. — Красное Око. — Прошу… Ничего не подозревая и ещё меньше понимая, Сино протянул в ответ своё. Алое пламя оскалилось на него поверх ласково-белых перьев, и на одну пугающую секунду ему показалось, что оно вот-вот перекинется на его родную синеву и побежит дальше, выжигая всё на своём пути. Глаза у Вирр в самом деле горели. А потом родной зелёный бриз окутал его полупрозрачными волнами, защекотал маховые, и огонёк просто прошёлся теплом по кончикам перьев. — Я отвечаю за безопасность Ханчао. Вы искали что-то? Могу подсказать. А то мы встали посреди дороги. Сино позволил отвести себя в сторону. Голова немного шла кругом: это явно был не то, что он ожидал услышать в деревне на краю света. Конечно, в этом населённом пункте жил губернатор, здесь же обитало большое количество не до конца обученных студентов. Но первый и сам с кем хочешь справится, ему телохранитель не нужен, а студенты могут максимум устроить дуэль с плохо оговорёнными правилами, красная ветвь здесь не поможет. — Ищу. Кофе, — Вирр кивнула и свернула в переулок. — В Ханчао есть что охранять? — Ребята вроде меня есть во всех населённых пунктах, где-то больше, где-то меньше, ничего особенного. Просто нас обычно не замечают. А вы теперь — одна из наиболее социально-активных единиц местного сообщества. Врач. Так что вам назваться можно и нужно. Мама с папой никогда про такое не рассказывали, на практике о подобном тоже не сообщали. Сино изо всех сил попытался взять эмоции под контроль и искренне понадеялся, что не выглядит сейчас так, будто его пыльным мешком по голове ударили. — Благодарю за доверие, — неуверенно ответил он. — Да что вы. Вот лавка с кофе и прочими пряностями. Очень рекомендую лунный чай, если со сном проблемы. — Спаси… Рядом уже никого не было. Сино вздыбил гребень и пожалел, что переулок не переживёт, если молодой, но полностью оперившийся павлин решит размять хвост в его стенах, охваченный внезапной тревогой. А он, увы, не стихийник, обрушенное здание заново не возведёт. Мелькнула мысль написать родителям — наполовину жалобный вопрос, наполовину обвинение. Мелькнула, и так же быстро пропала, потому что новые обстоятельства — не повод бежать под отчее крыло. Спросит у губернатора, когда возможность будет. Из тем для разговора с последним уже можно было список составлять. На третьем курсе Сино так бы и сделал, сейчас хватало собственной памяти. Постучавшись, он шагнул внутрь. В ноздри ударил запах свежего кофе, и Сино чуть не застонал от облегчения. Хоть где-то его не ждало какое-то непонятное явление. Лавка была уютная, но тесноватая: старая, обжитая, заставленная старой мебелью, сквозь увешанная коврами и тканями, а вместо привычных чародейскому глазу светильников на старом комоде и на пыльном подоконнике устроились старые масляные лампы. Ни единой крупицы волшебства. Второй раз за день, засвербело в сознании, но Сино решительно это проигнорировал и прошёл внутрь, уклонившись от какой-то плотной занавески, норовившей хлестнуть по клюву. — Кофе, покрепче чего? — из-за расшитого восточного ковра вразвалочку вышел селезень. Поправил выпуклые очки, разглядев его во весь рост. — О, юноша, да вы новенький. Я-то вас за старину Шеня принял, ещё удивился, что он в кои-то веки не сверзил мне коробку своим гребнем… — Нет-нет, — обошлись без шуток про хвосты, чудесно, — я лекарь. Прибыл сегодня на закате. Сино из семьи Белой Ивы. — Да-да, есть такие хирурги, припоминаю, — сын «таких хирургов» подавил ребяческое желание закатить глаза. — Я почему-то думал, что вы у них защитник. — Нет, это не про меня. Я с трудом слабейший щит ставлю. Можно зёрна кофе, не дроблёные? Уже после того, как Сино выбрал нужный сорт, расплатился и убрал покупку в сумку, селезень, выходя его провожать, вдруг закашлялся и пару раз хлопнул крыльями. Перья у него на груди были тёмного, почти чёрного оттенка вместо обычного коричневого. — Вы в порядке? — немедленно отвлёкся от покупки Сино, свёл перья, окутывая немолодого продавца зелёным туманом, почти невидимым в полумраке. — А, пропасть… Всё нормально, юноша, право слово. — Зайдите ко мне, как возможность будет, — зелень свободно вилась вокруг головы, вокруг дремлющего, неактивного ядра, но что-то рядом с лёгкими ей, а следовательно, и Сино вместе с ней, не нравилось — спокойная магия закручивалась в маленькие узелки-водовороты. — Ладно? — Не бывает лекарства от старости, юноша, — назидательно произнёс селезень. И ещё раз прочистил горло. — Не спорю, но я не о старости, — дед, закоренелый стихийник-земельник с необъятным хвостом, то же самое говорил, когда у него артрит крыльев начался, так что у Сино был с детства готов добрый десяток аргументов. — Пожалуйста, загляните. Это не срочно, можно и в выходной. — Ну если вам так будет спокойнее… — Мне так будет гораздо спокойнее. Спасибо. Астма? Аллергия на пыль? Действительно хроническое? Просто простуда? Сино начал перечислять лекарства, которые могли быть полезными и честно отодвинул на задний план мешающиеся мысли про перьевой окрас. Ему рано писать исследовательские на степень, он ещё работать толком не начал, кому он сдался в профессиональной сфере с нулём в практике? Отец первый забракует. За суматошными знакомствами минула полночь. Над противоположной стороной города густыми всплесками полыхала магия: разноцветная, густая, ничем не ограниченная. Студенты развлекались, как сам Сино, приезжая из Академии в родную деревню, не развлекался никогда, предпочитая или отсыпаться, или практиковать владение собственной магической ветвью более спокойными способами. Зитци бы понравилось, подумал он неожиданно, и впервые понял, что страшно скучает. Всё вокруг резко окрасилось в чужие, тусклые цвета, налетел ветер, и у него хвост задрожал от желания прыгнуть в ближайший поток до Академии. Учёба, безопасный десятилетний оплот, который надёжно прятал неоперившихся птенцов от любых трудностей, от которого он всеми силами старался побыстрее удрать на свободу, кончилась. Всё, ему повязали ленту, он посадил дерево и оставил его расти. Осознание случившегося догнало его только сейчас, накрыло с головой, как ледяная волна. Несколько огорошенный, он двинулся по улице, крепко сжимая крылом сумку. Писать родителям, может, и было плохой идеей, но с кем-то из однокурсников переписку можно и поддерживать. Хоть иногда. Тот же Нгу мог несказанно бесить своими выходками — и при этом без его восьмиэтажных заклинаний, которые одновременно и от простуды, и от линьки, и от слоящихся когтей и которые невозможно было повторить без пары глотков чего-то запрещённого на территории Академии, было тоскливо. И Зитци, конечно. Ветер внезапно подул сильнее, с тихим, еле различимым шелестом развернулся поток над головой. Слишком много гостей на одну деревню. Сино ускорил шаг. Это сыграло с ним злую шутку. Он прилично разогнался, к тому же, по пустой улице, и совершенно не заметил белое пятно, внезапно оказавшееся на его пути. С протяжным скрипом он затормозил, инстинктивно уворачиваясь от очередного — не везёт ему сегодня — столкновения, и вдруг почувствовал, как его словно крюком за живот подцепили: земля под лапами ушла влево, а незнакомую птицу отнесло вправо. Сино развернул хвост и вцепился когтями в камень, на котором стоял. Что ж за ночь-то такая… — Извините, — буркнул Сино, не поднимая взгляд. — Это я сам виноват! — бодро ответил лебедь, которого он едва не сбил. Рослый, уверенно держащийся, в золотистом одеянии, перехваченным брошью в виде белого пера, он смотрел на него с добродушной улыбкой, как могли только стихийники. — А вы случайно не новый лекарь? — Случайно да, — белое перо как свой символ носила только одна семья в этой области, которая несла ответственность за все западные реки, от побережья до глубин материка, где между лесов и степей и спряталась Ханчао, это он помнил. — Граф Белое Перо. — Просто Куарн. Вы врач, это выше любого из моих титулов. — Вы прямо как губернатор, — на практике им досталась леди-сорока, которая требовала чуть ли не поклона при встрече, поэтому достаточно легкомысленное отношение Шеня и Куарна к собственному статусу казалось Сино непривычным. Но это означало, что при встрече можно не изображать из себя артиста в цирке. Он протянул крыло: — Сино из семьи Белой Ивы. — Как мы с вами похожи, — Белое Перо подмигнул ему. Золотые искры клубились в его тёмных умных глазах. — Нравится вам деревня? — Мне после зимней практики всё нравится. Куарн неспешно двинулся в противоположную сторону от лекарского дома, поэтому Сино ничего не оставалось, как последовать за ним — разворачиваться посреди разговора с руководителем области было бы невежливо, едва ли он прилетел проверить, как Сино справляется со своей работой. Камни за их спинами бодро застучали по кладке, возвращаясь на исходные места. — Боюсь представить, что же у вас было на зимней практике. — На зимней практике была леди Холодный Склон. — Хм, — Куарн задумчиво сощурился в пространство. — Спасибо, вы мне очень вовремя напомнили, надо проверить, что там с поставками зерна, показатели не сходятся. — Там условия никакие: скала, всеми ветрами продуваемая, никаких общих согревающих, потому что чародеев мало, а те, кто есть, уезжают ближе к центру, даже дрова для растопки брать неоткуда. У меня одногруппница по заданию должна была одну простуду вылечить, а сама в итоге засела семью из пневмонии вытаскивать. Чудом сама не заболела. В земле червей не сосчитать, они выступают как разносчики вируса, а прополоть нормально некому. В итоге все нелетающие — под угрозой. Они всем курсом просили Зитци успокоиться и просто попросить о помощи наставников, но это было чем-то похоже на попытки сдвинуть гору голыми крыльями, не будучи стихийником. Сино в итоге первый полез в рабочие постройки вслед за ней, на ходу вспоминая нужную формулу. — Я разберусь, — грозно нахмурил брови Куарн. — А в целом по впечатлениям? — Сложно сказать. Что-то мне настойчиво подсказывает, что здесь все друг друга знают. Я — ещё нет. Вот и привыкаю. Библиотека интересная. — И не говорите! Бизнес у них семейный, каждый свою с нуля строит. Я был в трёх разных, каждый раз из здания выходил с неприятным чувством, что многого не понял. Сино изо всех сил пытался определить, сколько лет его новому знакомому. На вид Куарн, с его белоснежным оперением и сияющей улыбкой, полный неунывающего оптимизма, казался выпускником от силы трёхлетней давности. Но его уверенное владение собственной ветвью и тот холодный профессиональный режим, в который он переходил так же легко, как дышал, говорили минимум о десятке лет естественного опыта, полученного вне надёжных стен Академии. Надо было всё-таки внимательнее слушать, кто сейчас чем руководит, а не запомнить из вступительной лекции, что глава Запада — Тёмная, а Восток — исторически обоснованные тупые идиоты, и не зубрить в остальное время анатомичку. Они остановились у губернаторского дома. — Зайдёте? Шень гостям рад, скажу вам по секрету, они отвлекают его от бумаг. Сино промямлил что-то невразумительное, начисто сбитый с толку чужим энтузиазмом, но было уже поздно: величественный граф моложаво вспрыгнул на крыльцо и побарабанил в дверь очередью воздушных потоков. — В следующий раз постучусь к тебе в дом огненными стрелами, юноша, — раздражённо заявил Шень, будто не с графом разговаривал, а с племянником-семикурсником. Взгляд его, сейчас миролюбиво-тёмный, остановился на Сино: — Доброй ночи, Сино. В следующий раз, когда его увидите, забудьте про репутацию и бегите запираться в первом попавшемся доме, а то он вас ещё непонятно куда потащит. Проходите. — Я застал Эшби? — поинтересовался Куарн у ровной спины губернатора, будто и не было этой беззлобной отповеди. — Ушла десять минут назад. Через квартал отсюда живёт студент, который едет на восточную практику, ей что-то срочно от него понадобилось. Сино, чай или кофе? — Кофе… — Отлично. Куарн, ты со своим ужасным подобием чая в меньшинстве. — За что вы его так не любите? Обычный чай. — Вот иди и сам его обычно заваривай, — Шень передал Сино его чашку, от которой густыми клубами поднимался приятный аромат. — Долго вам до дома оставалось? — Минуты полторы, — не удержался от улыбки Сино. Губернатор вздохнул. — До начала учебного года — а следовательно, и нового торгового сезона — мы с вами под угрозой. Куарну в этот промежуток времени совершенно нечем заняться. Как вам деревня? «Моя» Шень опустил, но по одной его интонации это слово легко угадывалось. — Всё хорошо, — он пошевелил хвостом в коротких раздумьях, потом всё же решился: — Отдельное спасибо за жемчужины-заготовки для капсул. — Их у меня в достатке, — кивнул Шень. Технология эта была новой, её и родители понемногу только осваивали, что уж тут было говорить о деревне за три поворота от основного потока. Сино удивлённо уставился на него: откуда? — Ну, как одному из изобретателей мне всё-таки полагаются некоторые привилегии. Точно. А им ведь на шестом курсе рассказывали про команду учёных, совместно разработавших эти капсулы для всех магических ветвей. Зитци бы собственный хвост склевала, если бы узнала, что Сино с автором этой идеи кофе попивает. Он протянул дрогнувшее крыло, чудом вспомнив, что на нём не болтается дурацкая ленточка: — Большая честь. В таком случае, позволите просьбу? — Да будет вам, — но крыло ему Шень всё-таки пожал, тепло улыбнувшись. — Позволяю. — Сейчас спокойный сезон, так что я бы хотел перед холодами провести что-то вроде иммунотерапии, но в новой форме. Наполнить заготовку укрепляющими, стабилизирующими — в общем, первая базовая формула, долго перечислять, и выдавать жителям. Она как курс витаминов, только применяется один раз. Мне для этого хватит самых маленьких и неправильной формы, просто их понадобится побольше. Такую перестраховку где-то раз в пять лет устраивают, но раньше за ней из Ханчао приходилось ездить, думаю, этим озаботились далеко не все жители. Да и сейчас у меня есть жемчуг, обычно это комплекс заклинаний от трёх врачей. Получится гораздо эффективнее по времени. — Логику вижу, — кивнул Шень. — Одобряю, действуйте. Материалом я вас обеспечу. К слову, вы мне подали блестящую идею. Куарн? — Да? — лебедь вернулся из кухни, принеся с собой ни с чем не сравнимый запах молочного чая. Зитци могла поглощать его литрами, особенно перед экзаменами, и только многолетняя выдержка и уважение к семье графа помогли Сино не сморщиться от отвращения. Губернатор понимающе глянул в его сторону, прежде чем продолжить: — Ты иммунотерапию давно объявлял? — Года три, а что? — Переведи процесс целиком на жемчуг. Ты мне как раз говорил, что тебе его девать некуда. К следующему году уже будете действовать по новой схеме, врачей можно будет разбросать по мелким деревням, а не копить их в городах. Да и охват вырастет, если это всё одной жемчужиной будет решаться. — Попробую, — и вот опять, как по щелчку, из добродушного молодого лебедя Куарн превратился в графа. Чай, конечно, немного портил впечатление, но Сино всё равно изумился этой резкой перемене. — За год не управимся, но начинание хорошее. Я возьму у вас пергамент? Схему набросать. — Бери, конечно. Лебедь углубился в вычисления, а Шень несколько заговорщицки наклонился к Сино: — Поздравляю, угроза ликвидирована, — тот невольно прыснул. — Кстати, обязательно сообщайте, если что-то будет не работать так, как должно. Технология далека от совершенства, мы её сами ещё полируем. Ваша задумка на лампу чем-то похожа, правильно я понимаю? Закрепление нескольких слоёв магического фона вокруг физического объекта. Да, Сино начисто забыл, что помимо политика Шень, как выяснилось, был ещё и учёным. Он невольно придвинулся чуть ближе: — И да, и нет. От лампы здесь только совмещение формул в одно общее воздействие… И, за подробным — и подчас тяжёлым, потому что теоретический объём знаний Шеня в зелёной ветви мог дать фору где-то шестой части его одногруппников — разговором Сино сам не заметил, как тоска по дому и просто по прошлому начала его отпускать.