За третьим поворотом

— Вы абсолютно здоровы, — Сино опустил шторку лампы, выдвинул из центра диск, чтобы дать ему остыть, черкнул на кусочке пергамента напоминание: горло рыхловатое, возрастное. — Лекарства меняю на витамины, держите, — он выбрал из ровного ряда заткнутую пробкой баночку, с виду ничем не отличавшуюся от десятка других. — Обязательно закрывайте после приёма, а то выветрится. Через неделю на иммунотерапию. Гакан принял витамины, покосился на него скептическим тёмным взглядом. — Это же не от простуды? — Да. А в целом от заболеваний, — Сино протянул следом рецепт. — Слушайте, Гакан, знаю, вопрос странный, вы открыты завтра? — С чего бы мне быть не открытым? Я дома, значит, магазин работает, — и тут селезень удивлённо приподнял почти выцветшие с возрастом брови: — А что, вы уже всю упаковку уничтожить успели? Неожиданно смущённый, Сино пожал плечами — он мог бы вслух признать, что да, вот ещё вчера размельчил последние зёрна и теперь был вынужден отказаться от закатной порции, чтобы порадовать себя перед рассветом: это помогало справляться с нескончаемыми бумажками. В кои-то веки его вечно невозмутимая гримаса пригодилась, и он не выглядел, как застигнутый на месте преступления восьмикурсник. — Я же врач, — пояснил он так, будто это всё объясняло. — Мне статусом положено. — Молодёжь… — проворчал в ответ Гакан. После того, как за селезнем закрылась дверь, Сино позволил себе перевести дух. В последние ночи график у него выдался на редкость забитый: половина деревни разом вспомнила про старые болячки, вросшие перья или периодически дергающееся веко, с которыми было невыгодно отправляться потоком в ближайшую крупную больницу, и теперь рассказывала о них новому лекарю. За одну только последнюю ночь ему пришлось перечитать два раздела дерматологии, углубиться — подумать только — в стоматологию и впервые использовать расходник-диск для лампы. То есть, начать свой собственный, потому что подвывих одного позвонка на общем веретене не удержишь, надо дополнительно «выпрямить» часть скелета в правильную позицию. Всё-таки мама на своём диске обычно весь позвоночник держала, чтобы тот пополам не переломился, а для его случая это был слишком крупный масштаб. Такое значимое для любого врача событие — а Сино его даже осмыслить не успел, потому что был слишком занят лихорадочной реконструкцией соловьиной шеи. Первый урок, который ему дал наставник — умудрённый опытом гоголь, работавший в те годы, когда потоки ещё не покрывали всю территорию Запада, — был о важности цифры. Цифры на часах, когда твоя рабочая ночь заканчивалась, за исключением каких-то сложных случаев. Сино остановил свой выбор на утренней семёрке — довольно поздно, он в это время в детстве спать ложился. До завершения смены оставалось семь минут, которые, по ощущениям, тянулись уже примерно два часа. Когда минутная стрелка подползла к последнему делению, в дверь бодро постучали. Сино сжал клюв, но поднялся. Стучали не лихорадочно, не колотили, не пытались выбить дверь — значит, никто не умирал, можно и не бежать со всех лап открывать. — Привет, — слегка неразборчиво пробубнила Гар, втиснувшись мимо него в прихожую, чтобы тяжело уронить на пол приличных размеров деревянный сундук, защёлкнутый на замок. — Вы сказали зайти перед тем, как лететь домой. Вот она я. — Здравствуйте, — видимо, в сундуке был итоговый продукт студенческих изысканий. Сино приглашающе повёл крылом в сторону кабинета. — Когда вы отправляетесь? — Да сразу после вас и рвану, если ничего не найдёте, — отчеканила пава, вспрыгнув на жердь перед лампой и запрокинув голову. Работать с собственной ветвью, пусть и не закончившей пока обучение, было всё-таки невероятно удобно. — По моей проверке всё пучком, но лучше вы тоже посмотрите. Заболевший гусь выписался ещё раньше Гакана: молодой организм, простое заболевание, быстрое лечение — всё это только способствовало его скорейшему выздоровлению, со дня на день можно было отправляться к ним с жемчужинами для иммунотерапии. Но паранойя в их деле лишней не бывала никогда, поэтому Сино зажёг лампу и принялся за проверку. Рекордно быструю, потому что уже на третьей секунде ему стало понятно, что с Гар абсолютно всё в порядке. — Всё нормально. Быстрого полёта вам! — И вам счастливых созвездий, — улыбнулась пава. И вдруг охнула: — Слушайте, а можно вас об услуге попросить? Она элементарная, честно! — Ну если элементарная… Ему в крылья сунули книгу по чему-то трансмутационному: Сино едва вспомнил половину терминов из одного только названия. — Вот, отнесёте в библиотеку? Там заполненная расписка! Надо просто отдать, и всё. Я даже бумажки свои все вынула. — Отдам. Пригодилось? — Ещё как! Вы о нас ещё услышите! — Гар бодро отсалютовала крылом. — Всё, теперь точно до свидания. Она подхватила мешок с вещами, с лёгкостью забросила его себе на спину и откинула крышку сундука. Внимательно изучила каждое перо разного размера и окраса, пробежалась кончиками маховых по каждому из них. Потом с нехарактерной для себя осторожностью закрыла крышку и щёлкнула замками, подняла сундук, напрягшись, — меж серых перьев скользнули белые отблески. Тогда-то Сино спохватился: может, ей помочь надо, а не молча стоять истуканом — но Гар, улыбнувшись напоследок, уже выскользнула за дверь. На следующую ночь — после короткого дневного сна за библиотечной книгой — Сино сначала подумал, что поздний визит ему привиделся: ничего в доме не напоминало о том, что у него был ещё один пациент после Гакана. С основными проблемами жителей он вроде бы разобрался, а новая порция огранённого жемчуга должна была прийти только к следующему закату: их производством занимался лично создатель технологии, лорд Весенней Реки, а это было далековато от Ханчао. Больше времени уйдёт на путешествие, нежели на создание. В связи с этим Сино оказался предоставлен исключительно самому себе. От одной мысли о чтении теории шла кругом голова, а иероглифы плясали перед глазами, сливаясь в какой-то водоворот бессмысленных символов. Больно много профессиональной литературы он поглотил в последнее время, надо сбалансировать это физической активностью. Например, вернуть книги в библиотеку — и чужую, и те свои, которые он успел прочитать в свободное от работы время. Погода была на редкость хороша. В безоблачном небе загорались одна за другой звёзды, густой закат алел над равниной — и, словно пламенем охваченная, полыхала озёрная гладь. Сино сам не знал, почему, но зачем-то свернул именно туда, а не к обманчиво-нормальному зданию библиотеки. Как раз начался вторник, и у него были все шансы встретить у озера сильнейших чародеев деревни, пробовавших свои силы в атаке и защите, — да, в тех самых областях магии, которые не давались ему никогда. По всем пунктам это была не лучшая идея. Но чем Бездна не шутит? Может, вне курса у него и правда что-то получится. Легендарную в своей мощи алую ветвь он сначала услышал. То был и беспорядочный треск, чем-то похожий на фейерверки, которые в Академии запускали на праздники, и низкий угрожающий рёв, словно неконтролируемый поток, и свист столь высокий и яростный, что закладывало уши и тянуло пригнуться к земле, лишь бы не заметили. А потом Сино вышел за пределы деревни, обогнув последний дом, и застыл на месте. Губернатор, обычно сдержанный и предельно спокойный представитель величественного павлиньего рода, вихрем вился в воздухе, распахнув громадный хвост, и алые стрелы летели с его изогнутых перьев одна за другой. Непрерывным каскадом они врезались в насыщенно-оранжевый барьер, который играючи держал громадный коршун, выставив перед собой лезвие клинка. Свободным крылом он насылал на Шеня лихие огненные смерчи, от которых тот небрежно отмахивался хвостовыми перьями: неестественная тьма густыми клочьями цеплялась за ревущее пламя и давила его, гнула к воде, от которой с шипением поднимался густой пар. Соперники вдруг одновременно взмахнули крыльями, сбрасывая с них пламя, и рванулись друг к другу — мечи с душераздирающим скрежетом налетели на длинное витое лезвие клинка Шеня. И тот ведь устоял, хотя коршун был шире в плечах и массивнее фигурой, пренебрежительно оттолкнул от себя противника и, расплывшись тенью в пространстве, скользнул ему за спину, послал перед собой очередной залп чистой энергии. Коршун увернулся и свечой ушёл вверх, закручивая очередной ураган. Бой этот, такое ощущение, продолжался явно не первую минуту. Вокруг были и другие чародеи, тоже что-то колдовавшие, но на них Сино даже не смотрел: что такое лёгкий и тщательно удерживаемый в крыльях огонёк по сравнению с этим сумасбродным безграничным азартом. Чуть дальше у побережья блеснули графские белые перья: Куарн неторопливо плавал у берега, окружённый чумазыми птенцами, ещё ни разу не линявшими, и поднимал из воды изящные фигуры — а дети, как могли, подражали ему своими, гораздо менее аккуратными, или просто плескались рядом с водными существами. В Академии было… не так. Здесь не было никакой структуры, никакой системы, никакого надзора — от каждого жестокого удара, который Шень обрушивал на пока безымянного коршуна, у Сино сердце вздрагивало от тревоги. А если не удержит? Если хоть одним пером поймает пламя?.. Горящий взгляд губернатора скользнул по земле, по Сино, по булыжникам рядом с ним, и вспыхнул, казалось, ещё ярче. По беззвучному приказу чужая страшная сила рванула древние камни из влажной почвы, заставив младшего павлина шарахнуться в сторону, и, одной искрой обратив их в дышащие жаром метеоры, швырнула в коршуна: один в крыло, другой в голову. Первый тот разрубил мечом, от второго увернулся и расщепил в крошку мощным залпом. От грохота заложило уши, Сино еле-еле выпрямился и непонимающе уставился на неуклюжие чёрные дыры в земле, где раньше покоились два камня размером с него. Так он на эти камни и просмотрел, даже не заметив, как соперники вежливо склонили друг перед другом головы, как одновременно спустились на землю и как коршун изящно пригладил перья, а Шень свернул хвост, всё ещё покрытый чернильной Бездной. — Куарн вечно ворчит, что я порчу деревне пляж, — доверительно поделился с ним неслышно подошедший губернатор. — Хотя, на мой взгляд, его восстановление — отличная тренировка для стихийников. Они обычно попозже приходят. — Ага, — ответил Сино предельно вежливо. Потом всё-таки подобрался, захлопнул клюв и заставил себя встать нормально: — Это было впечатляюще. Старший павлин улыбнулся. Он даже не выглядел уставшим, уныло подумала какая-то часть Сино, даже не запыхался толком. В лице Шеня он впервые видел красную ветвь во всей её диковатой красе: светилась суматошная россыпь крапинок над глазами, жадно пульсировали узоры на громадном хвосте, в обычно тёмном и спокойно-оценивающем взгляде горели живые угольки. Если бы Сино не знал, что перед ним областной начальник, то подумал бы на какую-то отдельную касту посвящённых воинов Тёмной — к которой, возможно, принадлежала и директриса Ниира, тоже с лёгкостью шагавшая сквозь тени. — Это ты ещё не видел, как он с Вирр машется, — незнакомый коршун тоже подошёл к ним. Перья его, как теперь разглядел Сино, уже слегка побледнели от возраста, но пламя горело ярко и свободно. Опасная в своей необъятности сила оставалась с алыми до самой их смерти. В Академии они разбирали несчастные случаи с непроизвольным применением атакующей магии, и многие сначала едва сдерживали не то слёзы, не то рвотные позывы, пока знакомились с материалами. Естественно ослабевавший с годами самоконтроль часто приводил к тому, что привыкшие к своей власти над собственной магией птицы брали у ядра больше, чем могли удержать. Сгорали они так же быстро, как спички. В лучшем случае врачам доставался обгорелый обрубок, по которому они как-то определяли, к какому виду принадлежала птица, и приблизительно фиксировали время смерти. Даже мама, бравшаяся за самые безнадёжные случаи, когда Сино расспрашивал её о подобном, только головой качала. У защитных, говорила она, было больше всего шансов. У стихийников — раз на раз не приходится, может и повезти. Алые, как правило, даже не успевали позвать на помощь. Но что-то Сино подсказывало, что этому коршуну опасность погибнуть от собственной самонадеянности не грозила. Не то отношение. — Да, — улыбнулся Шень. — Мог бы полюбоваться, как я каждый раз с треском ей проигрываю. Сино удивлённо уставился на него. — Не знал, что это вообще возможно. — Она дерётся, как в последний раз, — пожал широкими плечами Игнис. — Я преподавал в Академии несколько декад, но такого таланта не видел ни разу. Шень промолчал, но взгляд его вдруг стал странно задумчивым. Впрочем, уже через секунду он тряхнул головой и сделался похожим на самого себя: губернатора Ханчао и окрестностей. — Сино, это Игнис из семьи Опаляющей Песни. Мой наставник ещё со времён первого курса Академии, когда я с трудом создавал один светильник, — после поединка пятиминутной давности эта фраза прозвучала как очень смешная шутка. — Игнис, это наш лекарь, Сино из семьи Белой Ивы. — Моё почтение, — коршун твёрдо сжал ему крыло. — Вы посмотреть заглянули или поучаствовать? Сино помялся. Вот уж чего-чего, а вопроса в лоб он явно не ожидал. — Я… Не в чем мне участвовать, — признался он честно. — Мне другие ветви не даются. — Значит, учили не так, — пожал плечами Игнис. И пояснил в ответ на недоумевающий взгляд: — Я наставник в первую очередь, преподаватель — во вторую. Привык работать индивидуально. Академия многим хороша, программа в ней замечательная, но какие-то случаи всё равно требуют личной проработки. Иногда её удаётся получить у преподавателей во время основного курса обучения, и это замечательно. Иногда приходится нагонять в первые годы после выпуска: самостоятельно или в следующем учебном заведении, и в этом тоже нет ничего плохого. Вы чисто зелёный, правильно? — Да, — неуверенно ответил Сино, покосившись на губернатора. Тот едва заметно шевельнул верхним пером гребня. Жест, который понятен только павлинам: что-то среднее между «пригладь перья» и «всё нормально». В целом Шень производил впечатление вполне адекватной птицы и пока не дал никаких причин усомниться в своём психическом благополучии, поэтому Сино решил рискнуть. Игнис, однако, не собирался в десятый раз разжёвывать ему по стадиям формулу построения базового щита. Он просто кивнул — а потом вдруг взвился в воздух и с размаху швырнул в него пламенем. Отличное начало вечера. Сино с неприличным вскриком бросился в сторону, махнув хвостом со всей силы, чтобы уйти от удара, сбросил с плеча сумку с книгами, откинув её как можно дальше. Сгусток огня пропахал глубокую полосу в земле, ткнулся во влажный вязкий песок и погас. — Этот способ точно не сработает, — произнёс Сино максимально спокойно, собрав в кучку остатки нервов и слегка оцарапанное чувство собственного достоинства. — Правда? — Игнис послал очередной залп, только поменьше и медленнее. Сино снова рванулся от него прочь. На третий раз он, запыхавшись от своих суматошных прыжков, чуть не подставился хвостом под пламя. Потом чуть не грохнулся, потеряв равновесие. На пятом ударе он, едва не упав, был вынужден всё-таки свести в формулу перья. Что-то блёклое и похожее на выброшенную на берег медузу растеклось перед ним, и, когда очередная стрела столкнулась с его «щитом», часть жара всё равно дыхнула Сино в лицо, заставив неуклюже попятиться. — Может, сначала без расстрела с воздуха попробовать? — рискнул возмутиться он, утерев с клюва пепел. — Любое живое существо теряет концентрацию, если его сверху огнём поливают. — Не в огне дело, — безапелляционно сказал Игнис. Но всё-таки приземлился. — Ты быстро соображаешь, раз пять раз подряд увернулся. Тебе просто формула не подходит, вот ты и боишься её использовать, потому что интуитивно понимаешь, что только зря потеряешь время. Был бы ты стихийником — подошла. А вот был бы атакующим — тоже вряд ли. Это в самом деле простейший способ защиты: он создаёт твёрдую стену из энергии, от которой заклинание в идеале отрикошетит обратно в противника. Никакой зелёный, если только он не хирург, работающий с твёрдыми тканями, такое нормально не построит. — А как тогда? — пропыхтел Сино. — Других формул нам не показывали. Эту сдал — и хорошо. — Основу оставь ту же, — посоветовал коршун и вдруг склонил к плечу голову. — Как лечат ожоги? Сино нахмурился: — Какие именно? Есть же обычные, есть химические, есть маги… Эй! — он снова едва успел уклониться от очередной алой вспышки. — Это не зачёт по истории! — Игнис снова швырнул в него пламенем. — Ты — лекарь, вот и защищайся с помощью своих знаний. У тебя есть основа, есть куча способов вылечить любой ожог, а я атакую тебя пламенем. Соображай! Задери их всех Сиянием, Сино вообще-то думал, что чары изобретают в высших институтах под присмотром профессионалов, а не в Ханчао под огнём выдумывают! Он снова нырнул в сторону, попытался судорожно что-то представить: сплёл основу, повесил жаропонижающее, потому что больше ничего не пришло в голову, потом вспомнил про чары от ожога, потом вспомнил про снятие раздражения, потом запутался в собственных перьях… А потом ему пришлось раскрыть хвост и отлететь в сторону, потому что иначе пламя ударило бы его прямо в грудь. — И это не операционный стол! Тебе надо думать быстро, ликвидировать конкретную угрозу жизни! «Да не учат такому обычных врачей! — взвился про себя Сино, пытаясь унять дрожь в крыльях и панику в мыслях. — Это неотложка может с ходу прилепить что-то на рану, чтобы она перестала убивать им пациента!..» А он не хирург, он даже близко на него не похож, и вообще это всё… Так. Хватит. Он встряхнулся, отчитал себя прохладным отцовским голосом. Он лекарь, его главное преимущество — его рассудок, а не подростковая истерика. Упрямый и не умеющий отступать, Сино попытался снова. Схватил основу, неуклюже прицепил к ней элемент против ожога, на ходу вспомнил, что воюет с красной ветвью, а не золотой, и что это разные типы огня — и пламя вспыхнуло прямо перед ним и погасло. Очень красноречивый эквивалент состояния «убит» в детских играх, когда в тебя попали белой краской. Сино раздражённо выдохнул. Недовольство варварскими методами обучения незаметно куда-то отступило, и от следующей вспышки он по привычке уклонился и начал колдовать. Сейчас он такое устроит, что эта дурацкая стрела не просто срикошетит, а ещё и раздвоится в полёте… — Всё ещё много думаешь, — сообщил сверху Игнис. — Ладно. А если угрожать будут не тебе? Небрежно махнув клинком, он швырнул стрелу прямо в спину ничего не подозревающему Шеню, который вообще о чём-то разговаривал с кем-то из деревенских чародеев. Милостивая же Тёмная! Сино в ужасе бросился вперёд, вытягивая крыло. Вслед за суматошным речитативом клятвы про спасение чужих жизней в голове вдруг вспыхнула чёткая схема: атакуют магическим огнём алой ветви, это травматология, пятый подпункт третьей главы учебника по магическому воздействию, это третий элемент с четвёртым, чтобы лучше легло на чужую основу, надо взять крестовидную связку, тогда сверху ещё нужен седьмой для закрепления — он даже не осознал, что шевелит перьями, пока заклинание не сорвалось с крайних маховых… И огонь не ударил в насыщенно-зелёный щит с тонкими белыми нитями, связывавшими между собой три его полупрозрачных слоя, и не растёкся в безвредную желтушную муть, которая потом сама рассеялась в пустоту. Шень с театральным изумлением обернулся себе за спину: — Это что за попытка локального политического переворота? Сино ошалело смотрел на свой первый в жизни нормальный щит. Тот продолжал пульсировать и чем-то неуловимо напоминал его любимую детскую поделку из стекляшек, которые висели у окна и отражали лунный свет на потолок, делая его похожим на звёздное небо. Только блики он отбрасывал зелёные, и жемчужных тоненьких нитей в нём было гораздо больше, чем один старый шнурок от папиного свитка. Он ощущал, как поддержание такой защиты понемногу вытягивает у него силы — быстрее, чем любое лекарское заклинание, но медленнее, чем когда он пытался работать с обычной формулой. — Я… — он обернулся на Игниса. — Это я сделал? — Ну не я же, — добродушно ответил коршун, приземлившись рядом с ним. Он повёл крылом и послал в зелёное стекло ещё одну вспышку — Сино моментально напрягся, но щит устоял. А чужая энергия снова побледнела и постепенно растворилась. — Я даже элементов таких не знаю. — Я никогда не видел, чтобы защита так работала, — признался Сино. Игнис похлопал его по крылу, разрешая отпустить плетение, и защита с тихим шипением погасла, а собственная магия послушно вернулась к крыльям, спокойно свилась внутри густым туманом. — В этом и проблема. К попыткам осваивать другие ветви помимо своих есть разные подходы. Видимо, ваш преподаватель использовал классический: просто начал проходить с вами программу первого курса защитной ветви. А можно сделать иначе. Взять вашу первую ветвь и из неё вытянуть какой-то элемент в незнакомую вторую. Так делают… — Двухветвенные, — перебил его Сино, сражённый неожиданным осознанием. У него ведь даже был живой пример перед глазами. — Именно. А что, у вас на курсе и такие были? — Был один. Он… — Сино беспомощно пожал плечами. Ну как можно было объяснить ту мешанину, которую легко творил друг своими двумя ветвями, пока они все с трудом осваивали одну? Рутх выбрал кафедру магическо-психического воздействия. На занятиях по щитам он вращал перед собой гипнотические диски, которые обычно создавали лекари при выявлении лунатизма, и в его уверенных крыльях они обретали плотность и просто крутили чужое заклинание по своей оси, пока завороженный противник не терял над ним контроль, и затем посылали его обратно. Сино как-то пытался отследить движение формулы по диску, но на втором же круге у него закружилась голова и чуть не пошла из носа кровь. — У двухветвенных, конечно, всё ещё сложнее, потому что они смешивают ветви интуитивно, в то время как нам приходится себя на это как-то настраивать, что-то самим придумывать, а потом проверять на практике. Но методика похожая. И, смею предположить, более действенная, чем классическое «повтори за другой ветвью». — А откуда вы знали, что это сработает? — Ты лекарь общего формата. Значит, хоть в теории, но ты должен знать буквально всё, потому что к тебе могут обратиться с чем угодно. При этом ты не из хирургов, которые будут вместо одного заклинания творить сразу десять, потому что им оперировать долго. Значит, действуешь быстрее и самыми простыми заклинаниями, чтобы сдержать и убрать ущерб. Если ты заметил, — Игнис приглашающе повёл крылом, и Сино ещё раз сплёл запомнившуюся ему формулу. Огонь растёкся по ней и начал медленно выцветать, пока не растаял совсем, обратившись какими-то некрасивыми клочьями. — Твоя формула не гасит огонь одним махом. Она его по частям ликвидирует, как ликвидировала бы сам ожог на плоти. — Надо будет ещё со всеми стихиями похожее отработать, — ехидно посоветовал Шень. — А то вдруг обвал. — Да ладно вам! — застонал Сино, чувствуя себя на седьмом небе от счастья и потому немного более наглым, чем обычно. Губернатор только довольно взъерошил гребень, вообще не замечая его возмущения. — Какой обвал посреди равнины? — Ну мало ли что… — На сегодня в любом случае достаточно, — примирительно сообщил Игнис. — Всё-таки, Сино врач, а не воитель и не спасатель. — Тогда до следующего вторника, — уступил губернатор. Впервые Сино встретил птицу, чьё мнение Шень беспрекословно учитывал, когда принимал решения. — В это время на этом же месте. Я даже заранее разберусь с бумагами. — Кого ты сейчас обманываешь? Хотя, если подумать, он с Ни’кэ, наверное, так же со стороны выглядел. — Себя, — раздражённо пошевелил хвостом Шень. — Сино, ты сейчас куда? — Библиотека. Надо вернуть три книжки и, возможно, взять ещё две новых. — Когда ты только всё успеваешь… — Я не успеваю. Старший павлин фыркнул от неожиданности: — Ясно. Вопрос снимается. Спать всё-таки не забывай. Да, знакомые довольно часто ему об этом напоминали. По-настоящему эффективно это делала одна Зитци: приходила к нему в келью, подкрадывалась со спины, с размаху вырубала его сновидящим заклинанием и, погасив за собой светильники и закрыв на замок дверь, удалялась спать сама, зная, что друг проснётся в нужное время. И после этого ещё делала вид, что он сам уснул, а она просто забежала свет выключить, честное слово, ты ещё лежал клювом прям на чертеже, очень смешно выглядело. Сино распрощался с алыми чародеями и отряхнул сумку в жалкой попытке придать ей приличный вид. Ладно, зато книги точно в порядке, не хватало ещё случайно испортить Гар репутацию порядочного читателя, мало ли, вдруг она ещё вернётся за лето. Библиотека встретила его привычным полумраком. В глазах моментально зарябило от резких белых вспышек интерьера, но Сино мужественно удержался от гримасы и просто прошёл в глубь зала, стараясь не задерживаться взглядом на полу. Возможно, спустя ещё пару визитов он всё-таки привыкнет к этому замысловатому декору… Юркий ткач, ловко зацепившись когтями за одну из верхних полок, висел под самым потолком и что-то сосредоточенно передвигал, не обращая внимания на визитёра. Сино аккуратно прочистил горло, и Хасау, дёрнувшись, повернулся к нему, мигом просиял: — А, Сино! — павлинов в деревне Ханчао было всего лишь двое, неудивительно, что обоих знала по именам вся деревня. — Буквально минутку! Поправив очередной тяжёлый талмуд и намазав ему что-то укрепляющее на ветхую обложку, библиотекарь изящно спорхнул со своего импровизированного насеста — темноту стеллажей пропороли белоснежные хвостовые перья. — Чем могу быть полезен? — Я зашёл вернуть часть книг, — Сино достал сначала свои, сразу положив сверху читательский билет — уже потёршийся с одной стороны. — И одну попросила передать Гар. Было немного неловко упоминать энергичную паву просто по имени в разговоре не с близким существом, но свою семью она назвать не сочла нужным, поэтому пришлось пойти против собственных негласных приличий. Хасау, впрочем, не обратил на это никакого внимания: — А, да-да, припоминаю такую! Ух, и литературу же она брала… Генетические трансмутационные мутации — как вам такое? — Вы разбираетесь в теме? — изумился Сино. — Читаю всякое-разное, когда заняться совсем нечем, — библиотекарь забрал тяжёлую книжку с непонятным названием и цокнул языком. — Нет, ну вот тут даже я бессилен. Вы все слова понимаете? — Если напрячься — да. — Поразительно! В бумажки я всё занесу, но дату возвращения поставлю сегодняшнюю, предупредите её, если пересечётесь. Возьмёте себе что-нибудь новое? Сино даже улыбнулся: — Помилуйте, у меня и так стол скоро просядет! — Ни в коем случае не настаиваю, — прощебетал Хасау, бодро строча что-то в своей разбухшей от чернил и собственной важности учётной книге. — Как ваша иммунотерапия? До этого района Сино пока добраться не успел и даже ничего его жителям не объявлял, так что посмотрел на ткача с лёгким недоумением: — Жемчуг кончился. Пришлось прерваться. А вы… — Сино, через меня же проходит весь студенческий квартал! Ещё бы я об этом не знал! Рассмеявшись, Сино черкнул одну подпись на три поля сразу — дурная привычка, да, в Академии ему б лист велели переписывать, а Хасау только удручённо плечами пожал — и, всё ещё посмеиваясь, вышел. Был в деревенской жизни один недостаток. Никакие секреты, от мала до велика, дольше двух часов в ней не жили.