Expectant

.3.

      — Откуда, блять, ты знаешь, что он твой? — усмехается Рон, уперев руки в бока и хмуро глядя на лохматый затылок Гарри.       — Потому что он сказал, что мой, — отвечает Гарри приглушенным голосом. Он сгорбился над столом Гермионы, положив голову на руки.       — Он лжет, — сразу говорит Рон, как будто это поразительно очевидно.       — Он не лжет, — говорит Гарри, со вздохом выпрямляясь и снова надевая очки.       — Извини, конечно, но мы должны просто… поверить Малфою на слово? — спрашивает Рон медленно и недоверчиво.       — Он не лжет, — тверже повторяет Гарри. — Кроме того, именно это мы и должны подтвердить, верно?       — Я думала, ты сказал ему, что назначил встречу, чтобы убедиться, что он и плод в порядке, — бормочет Гермиона, не отрываясь от папки, которую просматривает.       — Ну да, — Гарри нетерпеливо поворачивается к ней. — Но ты же сказала, что тест на отцовство — это всего лишь вопрос дополнительного заклинания, верно? И, пожалуйста, ради всего святого, перестань называть это «плод». Это ребенок, Миона. Мой ребенок, — добавляет он, вскакивая на ноги и запуская обе руки в волосы, паника растет с пугающей скоростью. — Как это вообще возможно?! Я уже семь лет трахаюсь с парнями. Он же парень. Малфой — парень! У него мужской пол.       Гермиона захлопывает папку, выглядя более чем немного сочувствующей.       — Я… я же говорила тебе, Гарри, что беременность у мужчин — не такая уж редкость среди волшебников. Кроме того, вполне возможно, что волк в тебе сыграл здесь свою роль.       — Что, у меня теперь сверхсильная сперма? — Гарри невозмутим, Рон фыркает у него за спиной.       — Да, — просто подтверждает Гермиона.       — Кажется, у меня был двоюродный прадедушка, у которого был ребенок от любовника, — вдруг задумчиво произносит Рон, развалившись на маленьком диване и свесив ноги в сапогах с подлокотника. — Его жена чуть не убила, но потом тот парень умер, и они вместе растили ребенка.       — Парень… умер? — Гарри изумленно смотрит на него. — От чего?       — Скорее всего, от родов, — тихо отвечает Гермиона, и Гарри резко оборачивается, глядя на нее в немом ужасе. — Исцеление, связанное с беременностью волшебника, тогда было не очень исследовано, Гарри, мы говорим про два… три столетия назад? — добавляет она, склонив голову к Рону.       Рон пожимает плечами.       — Пожалуй, да. Мой двоюродный прадедушка дожил, по-моему, до ста восемнадцати лет. Хотя я не знаю, что случилось с его семьей.       — Теперь у нас определенно больше возможностей справляться с беременностью волшебников, — успокаивающе говорит Гермиона. — С Малфоем все будет в порядке. Я же сказала тебе, мы разберемся с этим. В любом случае, во сколько ты попросил его прийти сюда?       Гарри со вздохом смотрит на часы, беспокойно расхаживая взад-вперед и чувствуя, как болезненно сжимается желудок.       — К одиннадцати тридцати. Но, естественно, он опаздывает. Мудак.       — И все же Малфой? — невозмутим Рон. — Реально, приятель?       — Просто… я просто… В ту ночь я был сильно пьян, ясно? — рявкает Гарри, и лицо его заливает краска. — Ты не… Я до сих пор не знаю, что Симус добавил в мой напиток, этот тупой ебаный придурок. Клянусь, я больше никогда не буду с ним пить.       — Конечно, — хихикает Рон, — это же Симус виноват, что ты трахнул Малфоя через десять минут после того, как столкнулся с ним впервые после войны.       — Это было не через десять минут! — громко говорит Гарри, раздуваясь от гнева. — Скорее… через двадцать, я не знаю, — бормочет он, резко сдуваясь. — Я не знаю, ладно, он был просто… блядь, я не могу сказать, была ли это выпивка или что-то еще, но он был… тогда в нем было что-то особенное, понятно? Так что я не смог… справиться с собой. Я не смог не подойти, когда увидел его, он был чертовски великолепен.       — Мне показалось, или ты сказал, что он выглядел… — с любопытством начинает Гермиона.       — Да, как вчера, — кивает Гарри, — когда он вошел, клянусь, я его сразу не узнал. Он выглядел так, будто не спал несколько дней и не ел, реально… больным.       — Гарри, он беременен, — оживленно говорит Гермиона. — Его тело меняется так, как вообще не должно было измениться, а это означает, что его магия работает сверхурочно, чтобы помочь телу приспособиться к плоду.       — Ребенку, — машинально поправляет Гарри, думая о вопросе, который ему не терпелось задать уже больше суток. — Гермиона… — произносит он медленно, не глядя на нее. — Он… он будет… ты знаешь…?       Гермиона наблюдает за ним с понимающим блеском в глазах, но терпеливо ждет, пока Гарри выпалит:       — Он будет, как я? Будет инфицирован?       — Нет, Гарри, — ласково отвечает она, сцепив руки на столе. — Твоя ликантропия не врожденная и не может передаваться через кровь или магию. Кроме того, ты пьешь Аконит; ты не заразен, даже если укусишь кого-нибудь.       — Да, но ребенок… — в отчаянии начинает Гарри, у него сжимается горло.       — Гарри, с ребенком все будет хорошо, — резко вмешивается Рон. Теперь он сидит, упершись локтями в колени, сцепив пальцы перед собой и серьезно глядя на Гарри. — Это твой ребенок, дружище. И вашей магии самой по себе должно быть достаточно, чтобы защитить его.       — И давайте не забывать о магическом происхождении Малфоя, — добавляет Гермиона, роясь в другой папке. — Он чистокровный, и, вероятно, в первую очередь именно из-за этого он и забеременел. Но это дополнительное преимущество означает, что он и его магия, безусловно, достаточно сильны, чтобы выдержать случайную беременность.       — О, так только чистокровные волшебники могут залететь, — говорит Рон с видом начинающего понимать.       — Нет-нет, — улыбается Гермиона, поднимая глаза. — Сейчас, естественно, есть зелья, которые помогают волшебникам рожать детей, если они того хотят.       — Тогда почему я не видел ни одного беременного волшебника, Миона? — устало спрашивает Гарри, потирая лоб.       — Ну, они точно не выстраиваются в очередь, чтобы пройти через такое, — смеется Гермиона. — Но я думаю, что за последние десять лет имеется несколько таких случаев, — она задумчиво прищуривает глаза. — Но они не обязательно должны говорить об этом публично, по очевидным причинам. Я имею в виду, что ни один волшебник не хочет…       Она внезапно замолкает, услышав тихий стук в дверь, и пристально смотрит на них обоих. Гарри мгновенно снова впадает в панику, а Рон встает на ноги, поднимая обе руки и брови в беззвучном призыве оставаться спокойным.       — Войдите, — приветливо откликается Гермиона, и в комнату входит Драко Малфой.       На этот раз он одет в мантию, тусклые серые брюки и рубашку на пуговицах, в которой был вчера за завтраком. Подол его мантии слегка грязноват, а манжеты заметно потерты, но Малфой держится со всей характерной надменностью, которую можно было бы ожидать увидеть в нем. Его волосы, все еще сухие и тусклые на вид, зачесаны назад, в конский хвост, гораздо аккуратнее, чем в прошлый раз. Он выглядит бледным, со впалыми щеками, большими и круглыми глазами на узком лице, крепко стиснутыми челюстями, искривленными губами и вздернутым носом.       Несмотря на холодную насмешку Малфоя, Гарри замечает, как его тонкие пальцы сжимают плащ, который он повесил через руку. Серые глаза сразу же находят глаза Гарри, когда Малфой входит, и Гарри чувствует, как узлы в его животе болезненно стягиваются, когда их взгляды встречаются и задерживаются на несколько секунд.       — Привет, — хрипло говорит Гарри.       — Привет, Малфой, — спокойно говорит Гермиона, поднимаясь на ноги. — Как ты?       Малфой только еще больше кривит губы на это и не отвечает ни одному из них, но спрашивает комнату в целом:       — Что он здесь делает? — Он дергает подбородком в сторону Рона, даже не взглянув на него.       — Навещаю свою жену, — ровным голосом отвечает Рон. — Не то чтобы мне нужна была причина, чтобы быть здесь, и нет, мне не нужно оправдываться перед тобой.       — Рон, — хором говорят Гарри и Гермиона, когда ноздри Малфоя раздуваются, и он делает полшага назад к двери.       Рон пыхтит, закатывая глаза, но все же наклоняется, чтобы поднять свою форму с дивана, где бросил ее.       — Окей, тогда я возвращаюсь на работу, — мягко говорит он. — Ты заскочишь попозже на заседание по делу Уэнтуорта? — спрашивает он Гарри.       Гарри кивает, не отводя взгляда от лица Малфоя — темные мешки под потупленными глазами, уголки рта опущены вниз, — и сглатывает, прежде чем прохрипеть:       — …после того, как закончу здесь.       — Ты можешь валить прямо сейчас, Поттер, мне все равно, — злобно говорит Малфой. — Насколько мне известно, ты не целитель.       — Да, но я — второй отец твоего ребенка! — парирует Гарри, кивая на живот Драко, скрытый за плотно скрещенными руками. — Разве ты не это утверждаешь, Малфой?       Малфой сердито краснеет.       — Заткнись, Поттер, — шипит он, скаля сжатые зубы.       Гермиона вздыхает, и Рон беспомощно оглядывается на них троих, прежде чем прочистить горло.       — Точно. Что ж… эм, — он моргает, — удачи, я думаю. Увидимся, любимая, — добавляет он Гермионе, обменявшись с ней легкой улыбкой, прежде чем выйти в ослепительно освещенный, абсолютно белый больничный коридор. Дверь с глухим стуком захлопывается, и наступает зловещая тишина.       — Почему бы тебе не присесть, Малфой? — любезно предлагает Гермиона. — У меня есть несколько вопросов, а потом мы можем перейти к осмотру.       К огромному удивлению Гарри, Малфой молча подчиняется, шагает вперед и усаживается на один из стульев перед столом Гермионы. Спина напряжена, челюсти все еще сжаты.       Гарри не осмеливается занять место рядом с Малфоем да и все равно слишком нервничает, чтобы сесть, поэтому неловко топчется возле стола, скрестив руки на груди. Гермиона бросает ему успокаивающую улыбку, когда снова садится, аккуратно разглаживая свою светло-зеленую мантию.       — Итак, Малфой… — тихо начинает она.       — Разве ты не специалист по… нервным расстройствам? — подозрительно перебивает Малфой. — Почему я советуюсь с тобой по поводу своей беременности?       — Потому что Гарри попросил меня помочь, — спокойно отвечает она, ничуть не раздраженная. — Я много читала и вполне уверена в своей способности помочь вам. Целительница Эбигейл Пенман, одна из наших старших целительниц, тоже будет более чем готова помочь. — Когда Малфой просто продолжает смотреть на нее, она вполголоса добавляет, немного неуверенно: — Если вы с Гарри предпочтете проконсультироваться у других…       — Я думаю, что нужно попросить Гермиону помочь нам с этим, Малфой, — быстро говорит Гарри, отмечая, как Малфой еще больше напрягается, раздувая ноздри. — Просто так будет удобнее. Она будет счастлива ответить на все наши вопросы, и есть уверенность в конфиденциальности… нам не нужно беспокоиться ни о прессе, ни о чем другом.       — Врачебная тайна целителя гарантирует вам обоим полную конфиденциальность независимо от того, с кем вы консультируетесь, — говорит Гермиона с кривой улыбкой. — Но да, здесь есть определенный уровень доверия, который, по мнению Гарри, будет хорошо помогать в…       — Определенный уровень доверия между вами, ты имеешь в виду, — холодно перебивает Малфой. — У меня нет абсолютно никаких причин доверять тебе, Грейнджер.       — Если Гарри действительно второй отец твоего ребенка, то у тебя есть все основания доверять мне, Малфой, — мягко парирует Гермиона. — Врачебная тайна или нет, но я никогда не предам Гарри. Этому ты можешь доверять?       Малфой отворачивается, но молчит. Гарри беспокойно переминается с ноги на ногу.       — Может быть, нам стоит просто заняться делом? — довольно отчаянно говорит он после еще нескольких громких мгновений тишины.       — Стоит, — решительно соглашается Гермиона, беря перо и открывая новую папку, быстро заполняя данные пациента. — Тебе ведь уже двадцать шесть, да?       — Будет в этом июне, — коротко отвечает Малфой, и когда Гермиона выжидающе смотрит на него, вздыхает и добавляет: — Пятого.       — Когда ты узнал?       Малфой слегка ерзает на стуле.       — Около трех дней назад. Я… я ходил к стойке Самопомощи в бесплатной клинике в Лютном переулке.       Он роется в складках своего плаща и выуживает смятый кусок пергамента, который протягивает Гермионе, она на мгновение выглядит довольно огорченной.       — Ты говоришь об одном из этих… магических сканеров, которые проверяют твою магическую подпись, прежде чем… — Гермиона снова смотрит на пергамент, — прежде чем выплюнуть одну из них?       — Я просто хотел узнать, все ли со мной в порядке, прежде чем обращаться за медицинской помощью, Грейнджер, — натянуто отвечает Малфой.       — Но у нас в Мунго есть бесплатная клиника, — говорит Гермиона, и между ее бровями пролегает тонкая морщинка.       Губы Малфоя кривятся.       — Как бы сильно я ни хотел прийти сюда и быть униженным, я решил не рисковать своим оставшимся самоуважением. Кроме того, это довольно точный диагноз, не так ли? — Малфой кивает на клочок пергамента.       Лицо Гермионы холодно и ничего не выражает, когда она поднимает его.       — «Возможная опухоль/зародыш», — монотонно читает она. — «Скомпрометирована магическая сила». «Предписанное лечебное зелье: Бодроперцовое»? — она недоверчиво смотрит на него, теперь ее голос звучит пронзительно. — Как этот магисканер вообще оказался медицински или юридически одобренным? Бодроперцовое при возможной опухоли или зародыше? Мерлин!       Это явный абсурд автоматизированного диагноза или почти истерическая реакция Гермионы на этот диагноз, Гарри не знает, но внезапно давит смех, рожденный в основном от переполнявшей его нервозности, зарабатывая яростный взгляд от уже вконец смущенного Малфоя и молчаливого, но очень выразительного «Я знаю, ладно?» от Гермионы, когда она швыряет пергамент на стол и снова берет перо.       — Ты принял правильное решение, связавшись с Гарри и сказав ему об этом, — говорит она твердо, но с почти неуловимым намеком на сочувствие. — По крайней мере, ты не предположил, что это опухоль, и не начал паниковать.       — Конечно, потому что в данный момент я уж точно не паникую или типа того, — мягко говорит Малфой, заработав полуулыбку от Гермионы и тихое фырканье неохотного веселья от Гарри, ни то, ни другое Малфой не признает, вместо этого снова теребя свой плащ, поджав губы и уставившись на свои колени.       — Все будет хорошо, Малфой, — мягко говорит Гермиона, прежде чем выпрямляется на своем месте, явно пораженная. — Ты… ты ведь собираешься оставить его?       Быстрый вдох Гарри остается незамеченным, и голова Малфоя резко вскидывается, взгляд горящий, когда он встречается с Гермионой.       — Я здесь не для того, чтобы участвовать в умерщвлении, Грейнджер, — говорит он таким тихим и опасным голосом, что Гермиона выглядит даже испуганной, на мгновение вспыхнув и задохнувшись, но быстро приходит в себя и качает головой.       — Конечно, я просто хотела убедиться, что это так.       — Она просто хотела убедиться, что ты уверен насчет того, чтобы пройти через это, Малфой, — осторожно говорит Гарри, хотя это больше похоже на вопрос. — Готов ли ты сам через это прой…?       — У меня будет этот ребенок, — скалится Малфой на Гарри. — Мне не нужна твоя помощь в принятии этого решения. Мне не нужна твоя помощь, точка. Я был вежлив, когда рассказал тебе об этом. Я могу пройти через это и сам. И я был вежлив, когда согласился на назначение этого целителя, Поттер.       — Да, потому что бесплатная клиника в Лютном оказала бы тебе всю необходимую помощь при случайной беременности? — выплевывает Гарри в ответ, сжимая кулаки.       Малфой вскакивает на ноги, практически вибрируя от ярости, и Гермиона тоже спешит подняться.       — Малфой, пожалуйста, присядь. Гарри, мне придется настоять, чтобы ты ушел, если собираешься продолжать в том же духе…       — Извини, — поспешно говорит Гарри, гнев внезапно покидает его от едва уловимой угрозы. — Я… Малфой… прости. Просто… просто позволь нам помочь, ладно? Спасибо, что согласился встретиться с Гермионой, — неловко добавляет он, засовывая одну руку в карман, а другую — в волосы.       Серые глаза, все еще пылающие гневом, задерживаются на мгновение, оглядывая дикие вихры волос Гарри, затем его шрам, прежде чем Малфой отворачивается и садится обратно, на этот раз обмякнув и крепко скрестив руки на груди.       Гермиона снова садится, берет перо и тихонько откашливается.       — Утренняя тошнота? — осторожно подталкивает она его. — Вздутие живота? Ты нормально питаешься? Изменения в структуре сна есть?       Малфой долго смотрит на свои колени, выражение лица напряженное и непроницаемое, кадык подрагивает, когда он глотает.       — Это происходит не только по утрам, — наконец тихо произносит он. — Я… меня тошнит в любое чертово время суток. — Единственный звук в комнате — это царапанье пера Гермионы, когда она кивает ему, чтобы продолжал. — И я либо голоден, либо меня тошнит при виде еды, — раздраженно добавляет Малфой.       Гарри вспоминает, как Малфой ел свой завтрак, почти не прерываясь, даже чтобы перевести дыхание между укусами. Внезапно среди всех остальных чувств его пронзает острый укол настоящего сочувствия и, возможно, даже намек на вину за то, что он заставил Малфоя чувствовать себя так.       — Дай ему что-нибудь от этого, пожалуйста, — угрюмо говорит Гарри, хмуро глядя в пол, когда они оба поворачиваются и смотрят на него. — Он буквально выращивает еще одного человека, ему нужно есть, — натянуто говорит он.       — Мы доберемся до этого, — заверяет его Гермиона без особой интонации в голосе, но с тем же понимающим блеском в глазах. — Что-нибудь еще, Малфой?       Малфой пожимает плечами.       — Не знаю, возможно, я стал более, — он густо краснеет, — чувствительным, но больше я ничего не могу вспомнить.       Гарри хочет уточнить, но решает, что благоразумнее будет промолчать, потому что Гермиона просто кивает и не подталкивает Малфоя развить эту тему, а тот бросает на Гарри убийственный взгляд, который явно предупреждает о надвигающейся гибели, если Гарри только попробует спросить о его чувствительности.       — Хорошо, мы будем продолжать добавлять записи в твою папку по ходу дела, — Гермиона встает и обходит свой стол, вытаскивая палочку. — Но сначала давай сделаем основной физический анализ, чтобы узнать больше. — Она похлопывает по узкому смотровому столу у дальней стены. — Сюда, Малфой. Мантию распахнуть.       Первая и ожидаемая реакция Малфоя — вскочить на ноги и прошипеть:       — Я должен раздеваться перед ним?       Гермиона сдержанно морщится.       — Э-э… я полагаю, он может подождать снару…       — Я никуда не пойду, — решительно заявляет Гарри.       — Извращенец, — рычит на него Малфой. — Ты думаешь, я буду раздеваться перед тобой?       — Да я в прямом смысле был в твоем теле, — невольно охрипшим голосом напоминает ему Гарри.       Малфой становится ярко-розовым, снова скаля зубы на Гарри, с подрагивающими кулаками по бокам.       — Ты неотесанный кусок…       — Пожалуйста, — вздыхает Гермиона, — может быть, мы оставим оскорбления на другой раз? Малфой, — она снова похлопывает по столу, — пожалуйста. Тебе просто нужно расстегнуть пуговицы на животе; ты не обязан раздеваться полностью.       — Извини, что разочаровал, — усмехается Драко Гарри, который хлопает себя обеими руками по лицу и отворачивается с недовольным рычанием.       Когда Гарри оглядывается, Малфой уже лежит, бледный изгиб его живота виден под рукой Гермионы, когда она кругами водит палочкой. Малфой скрещивает руки на груди и решительно смотрит в потолок, его лицо и поведение сейчас кажутся Гарри с того места, где он стоит, тревожными и странно мягкими.       Гермиона бормочет себе что-то под нос, и комната погружается в темноту, пугая обоих парней, прежде чем внезапно появляется прямоугольное пятно света на стене, а живот Малфоя, кажется, светится вместе с ним. Подойдя ближе, Гарри думает, что это похоже на проекцию магловского слайда, и никак не может понять, на что он должен смотреть.       — Ох, — задумчиво выдыхает Гермиона, широко раскрыв глаза.       — Что, в чем дело? — тут же спрашивает Гарри, глядя то на нее с выражением благоговейного недоверия, то на проекцию на стене.       — Ничего страшного, — быстро отвечает она. — Твоя матка, Малфой… намного более сильная и хорошо развитая, чем можно было бы надеяться или ожидать на этой стадии мужской беременности.       — Прошу прощения, — бормочет Малфой, — моя… матка?       — Воу! Это ведь хорошо, правда? — выдавливает Гарри.       — Да, твоя матка, — говорит Гермиона Малфою. — Временная матка, которую твое тело создало, чтобы выносить ребенка. И да, Гарри, это очень хорошо. Это очень необычно, но ничего, что вызвало бы беспокойство. — Ее палец выделяет небольшую продолговатую фигурку где-то в центре сероватого участка. — Вот, — тихо говорит она.       — Что? — Малфой и Гарри спрашивают в унисон, Гарри делает шаг вперед.       Гермиона улыбается, ее глаза мерцают.       — Это ваш ребенок, — говорит она им, указывая еще раз.       — Это совсем не похоже на ребенка, — бормочет Малфой, нахмурившись и, не мигая, уставившись на почти бесформенное пятно, на которое указывает Гермиона.       — Я не могу увидеть его, — задыхаясь, жалуется Гарри и делает еще один шаг вперед.       — Большой сюрприз, — мрачно бормочет Малфой себе под нос, не отводя взгляда.       — Как будто ты можешь, — раздраженно огрызается Гарри.       — Я могу! — горячо выплевывает Малфой в ответ, бросая на него раздраженный взгляд.       — Ну, поздравляю! — почти кричит Гарри.       — Заткнитесь, вы оба, — размахивает палочкой Гермиона. — Я здесь работаю. Мерлин!       Обменявшись угрюмыми взглядами, Малфой и Гарри замолкают. Гарри, затаив дыхание, смотрит на небольшую выпуклость, которую он наконец заметил, наклоняя голову туда-сюда, слишком хорошо помня едкий язык Малфоя, чтобы спросить Гермиону, действительно ли он смотрит на своего ребенка или на невероятно крошечный аппендикс Малфоя или что-то в этом роде.       Гермиона снова ведет своей палочкой, а затем внезапно раздается низкий непрерывный гул, заполнивший комнату. В этот момент Гермиона быстро улыбается Гарри.       — Вот это хорошее, сильное сердцебиение, слышите?       — Скажи мне еще раз, где это, — выпаливает Малфой, и Гарри нетерпеливо шагает вперед, когда Гермиона тихо смеется и осторожно указывает на крошечную серую массу снова.       — Ваш ребенок сейчас едва ли больше горошины перца, — улыбается она. — Смотреть особенно не на что, но все вроде бы в полном порядке. Что-то более заманчивое определенно будет видно при будущих сканированиях. Это сердцебиение плода, люди обычно беспокоятся об этом, но, опять же, с ним все прекрасно, как вы можете слышать.       Гарри пристально смотрит на живот Малфоя с того места, где стоит, и замечает крошечный рельеф, чуть ниже пупка, едва заметный — Малфой мог бы выдать это за мускулы, и никто бы ничего не заподозрил.       — Мне нужно будет отсканировать твою подпись и взять образец крови, Малфой. — Гермиона заканчивает проекцию, заставляя обоих парней моргнуть от внезапного яркого света, когда он снова загорается. — Ты можешь сесть и застегнуть мантию, если хочешь.       Малфой спешит сделать это, застегивая немного ослабшие серебряные пуговицы на своей мантии, не глядя ни на одного из них и свесив ноги со стола. Он послушно подает руку, когда Гермиона протягивает ему свою, и замирает, когда она задирает его рукав, оголяя выцветший серый череп на внутренней стороне предплечья.       Лицо красное, глаза твердо уперты в пол, Малфой сидит совершенно неподвижно, и Гермиона, абсолютно непринужденная и профессиональная в своем деле, быстро делает небольшой надрез ниже сгиба локтя, собирает необходимое количество крови во флакон и залечивает порез аккуратным взмахом палочки, после расправив рукав Малфоя обратно. Сделав шаг назад, она двигает палочкой по прямой линии перед Малфоем, начиная от его лба и вниз, где его ноги качаются над полом, повторяет это движение еще пару раз, прежде чем шар бледного, голубовато-серебряного света появляется над сердцем Малфоя, безмятежно плывя к Гермионе.       — Я вернусь через несколько минут, — говорит им Гермиона, осторожно взяв светящийся шар на ладонь одной руки и пузырек с кровью в другой, прежде чем поспешно выйти из комнаты.       Только через несколько секунд Гарри понимает, что затаил дыхание. Выпустив воздух с громким вздохом, он бросается в кресло, которое освободил Малфой — Малфой, который просто сидит, совершенно неподвижный и молчаливый, необъяснимо наполняя Гарри паническим беспокойством. Гарри поворачивает свой стул наполовину так, чтобы смотреть Малфою в лицо.       — С тобой все в порядке? — спрашивает он хриплым голосом.       Малфой просто моргает один раз, медленно и устало, прежде чем прислониться головой к стене, вдыхая через нос.       — Малфой, мы… Мне жаль.       Холодный, оценивающий взгляд скользит по нему — Малфой не двигается, когда смотрит на Гарри сверху вниз.       — Ну же, продолжай, — наконец, протягивает он. — За что это еще?       Челюсть Гарри сжимается, когда он вспоминает, мысленно возвращаясь в ту ночь в клубе, к тому Малфою, который умолял, к тому, как он сам запустил руку в эти прекрасные, гладкие волосы и потянул, рыча пошлости Малфою в ухо сквозь собственное прерывистое дыхание.       — За то, что пришел к тебе той ночью, — наконец отвечает Гарри, отводя взгляд. — За то, что не ушел, когда ты попросил меня отвалить. За то, что… сделал тебе ребенка… думаю.       Когда Малфой не отвечает и Гарри в конце концов поднимает на него глаза, он находит его розовощеким, но в остальном бесстрастным. Он все еще сидит, прислонившись спиной к стене, полуприкрыв глаза и оценивающе глядя на Гарри.       — Ну, черт возьми, — наконец говорит он, слегка ухмыляясь и приподнимая один уголок рта. — Ты же не думаешь, что все это было не по обоюдному согласию? Неужели ты настолько тупой?       — Ты был согласен, чтобы тебя сделали беременным?       — Я был согласен, чтобы меня трахнули, — огрызается Малфой, выпрямляясь и кладя руки ладонями вниз рядом со своими бедрами. — Не утомляй меня избытком виртуозной самоотверженности, Поттер. Я был таким же добровольным участником той ночи, как и ты.       — Ты сам меня об этом просил… нахуй убраться с твоих глаз, насколько я помню, — Гарри тяжело сглатывает. — Несколько раз.       — Это не значит… — щеки Малфоя еще больше краснеют. — Я просто… Разве тебе не показалось, что я хотел того, что мы делали той ночью, ты, идиот?       Гарри облизывает губы.       — Мне показалось, что тебе нравится, да, — хрипло говорит он.       — Поэтому, — фыркает Малфой, глядя в сторону с обиженным видом, щеки все еще пылают, — прибереги свои извинения для вещей, которые действительно имеют значение, для вещей, которые ты действительно сделал и которые заслуживают извинений.       — Например? — немедленно требует Гарри.       Малфой фыркает.       — Это банка с червями, которую ты хочешь открыть прямо сейчас?       — Малфой, — Гарри встает на ноги, проводя рукой по волосам, и осторожно приближается к нему. — Смотри, мы здесь… теперь мы вроде как слиплись, да? Мы не должны обсуждать детали сразу, но, черт возьми, мы обязаны научиться ладить. — Малфой внимательно слушает его, сузив глаза и слегка наклонив голову. Вытирая внезапно вспотевшие ладони о джинсы, Гарри продолжает: — Я… я хочу быть как можно более вовлеченным в это, хорошо? И я не собираюсь… струсить из-за всего этого. Я бы с удовольствием помогал тебе во всем. Но если ты будешь вести себя как настоящая задница все это время, то это не будет приятным ни для тебя, ни для меня.       — Ах да, потому что ты такая прекрасная компания, — натянуто говорит Малфой, снова скривив губы.       — Нет, но я готов попробовать, — мрачно парирует Гарри. — Я хочу оставить прошлое позади. Я готов начать все заново. Я… Мы обязаны это сделать. Это самое меньшее, что мы можем сделать, как два гребаных взрослых, Малфой, ну же.       Снова вдохнув через нос, Малфой поджимает губы, уставившись в пол между колен.       — Я могу… я могу сделать это сам, — говорит он странно тихим и неуверенным голосом, а его нижняя губа выпячивается в знакомой упрямой гримасе.       — Тебе не нужно, вот что я хочу сказать, — отвечает ему Гарри.       — Я не нуждаюсь ни в каких одолжениях от тебя, — грубо говорит Малфой.       — Смотри, вот о чем я говорю! — громко рявкает Гарри, и Малфой вздрагивает на своем месте, молча глядя на Гарри широко раскрытыми глазами. — Повзрослей, ты сам скоро станешь гребаным родителем! И я не делаю тебе одолжения, Малфой, я делаю это для… — Гарри резко обрывает фразу, поскольку Малфой полностью закрывается, глаза становятся мертвыми и холодными, а выражение лица — плоским. — Я хочу это сделать, — спокойно продолжает Гарри. — Я имел в виду, что делаю это не как одолжение. Я хочу помочь тебе, хочу быть вовлеченным. Малфой, — Гарри немного колеблется, — это… это ведь мой ребенок тоже, да?       — Если это твой окольный путь спросить, так ли это на самом деле, то да, твой, — усмехается Малфой. — Как бы ты ни хотел, чтобы я оказался какой-то шлюхой, которая только и делает, что ходит да предлагает себя трахнуть…       Гарри закрывает глаза от внезапного прилива раскаленной добела ярости, которая обжигает его вены и застилает глаза красным, толкает очки и прижимает дрожащие пальцы к векам.       — Это не то, что я имел в виду, — говорит он дрожащим голосом с наигранным спокойствием.       — Конечно, — беспечно отвечает Малфой, небрежно взмахивая рукой. — Это огромная ответственность, которую ты планируешь взять на себя, Поттер. Гарри Поттер, — он бросает на Гарри лукавый взгляд, сверкая глазами, — Победитель Темного Лорда! Почему бы тебе не поучаствовать, даже если это не твой ребенок? Как ты можешь быть уверен, что я не наклонился и позволил какому-нибудь другому парню, с которым я столкнулся в каком-нибудь клубе, трахнуть меня и заполнить по самые глан…       Грубая тирада Малфоя резко обрывается, когда Гарри бросается вперед и впутывает ладонь в его волосы, зажав в кулак короткий хвост на затылке. Малфой издает тихий шокированный звук, но Гарри склоняется над ним, грубо оттягивая голову назад и поднося палец к собственному рту.       — Ш-ш-ш, — угрожающе шипит он, наблюдая, как расширяются зрачки Малфоя, серые глаза распахиваются и наполняются безмолвным изумлением, губы приоткрываются, когда он прерывисто дышит через рот, руки сжаты на бедрах. — Знай, когда следует закрыть этот твой большой рот, Малфой, — выдыхает Гарри, вставая между его коленями и нависая над ним, заставляя тем самым Малфоя отклоняться назад. — И никогда не говори о других мужчинах, даже не дум…       — Гарри!       Гермиона стоит в дверях, держа в руках папки и несколько больших стеклянных бутылок, и выглядит совершенно ошеломленной. Гарри отпускает Малфоя и отпрыгивает назад так быстро, что нечаянно сдергивает тонкую черную резинку с волос Малфоя. Платиновые волосы быстро распускаются и спадают вокруг лица Малфоя, пока тот продолжает смотреть на Гарри с открытым ртом, щеки и шея покрыты красными пятнами, грудь вздымается, глаза почти незаметно остекленели.       — Извини, — хрипло говорит Гарри Гермионе, глядя на черную резинку в своей руке, в которой запутались несколько светлых волос. — Прости, Малфой, — повторяет он, протягивая Малфою резинку, и голос его звучит довольно бесстрастно.       Малфой берет ее у него из рук, но не делает попытки снова откинуть волосы назад, оставляя их свисающими в беспорядке вокруг лица, их концы едва ли задевают плечи. Парни просто смотрят на Гермиону, которая сердито глядит на них обоих, когда входит и занимает свое место за столом, расставляя перед собой папки и бутылки.       — Садись, — резко бросает она, и Гарри спешит сесть обратно, удивленный, когда Малфой мгновение спустя проскальзывает на стул рядом с ним. — Я бы предпочла, чтобы вы оба не убивали друг друга в моем кабинете, — отрезает она. — Неужели вы двое никогда не попытаетесь быть вежливыми друг с другом? Особенно сейчас?       Они молчат, глядя в разные стороны, — лицо Малфоя, вероятно, такое же красное, как и его собственное, и он испытывает тот же шок, что и сам Гарри.       — Извини, — наконец снова бормочет Гарри.       Гермиона только вздыхает, раздраженно качая головой, прежде чем открыть две разные папки.       — Малфой, — осторожно начинает она, — ты не собирался мне об этом рассказать? Ты принимаешь какой-то супрессант?       Когда Гарри оглядывается, он видит бескровное теперь лицо Малфоя, дыхание выходит из него хрипами.       — Я… я не знаю, о чем ты говоришь, Грейнджер, — говорит он через мгновение, голос звучит напряженно.       — Я нашла в твоей крови следы сиропа чемерицы и горького корня, Малфой, — спокойно сообщает ему Гермиона. — И вместе с ними… — она колеблется долю секунды, и дыхание Малфоя сбивается, когда она добавляет: — Волос вейлы.       — Заткнись, Грейнджер! — скрипит зубами Малфой, закрывая глаза, словно пытаясь отгородиться от ее слов, все его тело дрожит. — Я ничего не обязан тебе говорить!       — Зачем ты пьешь эту гадость с волосом вейлы? — недоуменно спрашивает Гарри, прежде чем успевает остановиться.       — Может, ты просто заткнешься? — ядовито шипит Малфой.       — Потому что ему нужно добавлять немного волос, чтобы подавитель был успешно растворен в крови, — отвечает Гермиона, с любопытством глядя на Малфоя. — Немного его собственной ДНК. Малфой, — глаза Гермионы внезапно немного выпучиваются, на ее лице написано полнейшее недоверие. — Малфой, ты что… вейла?       — Что? — сипит Гарри, оборачиваясь к Малфою лицом.       — Неужели ни один из вас не способен закрыть свои проклятые уродские рожи? — кричит Малфой с красным лицом и, к ужасу Гарри, с глазами, полными слез. Затем он вскакивает на ноги, опрокидывая стул, и бросает на Гермиону яростный взгляд. — Я… я подам на тебя в суд за это! — агрессивно заявляет он, брызжа слюной.       — За проведение основных анализов крови? — растерянно моргает Гермиона, поднимая упавший стул. — Малфой, ты беременный, мне нужно было…       — Ты не имела права! — завывает Малфой, ударяя кулаком по столу и заставляя Гермиону подскочить на стуле.       — Малфой, — вскакивает Гарри, обнимая Малфоя за запястье и слегка встряхивая его. — Прекрати орать. Сядь на свою задницу и расскажи нам, что, блядь, происходит.       Малфой стряхивает руку Гарри и грубо толкает его в грудь.       — Иди нахуй! — кричит он. — Я не обязан говорить что-либо вам обоим!       — Малфой, предродовые зелья, которые я собираюсь тебе прописать, не очень хорошо сочетаются с супрессантом, так что тебе придется отказаться от него, — резко говорит Гермиона. — Пожалуйста, просто… успокойся? Вот, — она встает и наливает в кубок воду из кувшина, стоящего на буфете под окном. — Выпей это. Дыши.       Малфой не делает ни малейшего движения, чтобы забрать у нее кубок, только с ненавистью смотрит на нее, прижав руки к бокам и вздернув подбородок.       — Мы тебе больше не враги, Малфой. Единственный враг, который у тебя есть в этой комнате, — это ты сам, если не позволишь мне делать мою работу должным образом, — говорит она холодно, взгляд суровый, голос жесткий.       Вероятно, чтобы снова проверить ее терпение, Малфой не забирает кубок еще несколько секунд, но потом, наконец, выхватывает его у нее из рук и тяжело опускается обратно на стул, обиженно посмотрев на воду, прежде чем осушить кубок одним глотком.       — Так, — медленно произносит Гермиона, снова усаживаясь на свое место, пока Гарри встает и молча наполняет кубок, ставя его обратно перед Малфоем, — когда ты… как это… ты на самом деле…       Малфой многозначительно усмехается, откидываясь назад и скрещивая ноги, и надменно смотрит на нее.       — Что? — выжидательно спрашивает он, когда Гермиона не продолжает. — Разве ты не собираешься закончить вопрос?       — Не будь придурком, Малфой, — нетерпеливо говорит Гарри, присаживаясь на самый краешек стула, наполовину повернувшись, чтобы смотреть на него внимательно. — Расскажи нам, что происходит.       — Ничего, — невинно отвечает Малфой, безуспешно пытаясь изобразить безразличие — он все еще дрожит, отмечает Гарри.       — Значит, ты не вейла? — скептически спрашивает Гермиона.       — Я этого не говорил, — холодно отвечает Малфой.       — Значит, ты вейла? — нажимает она, и Гарри задерживает дыхание.       Малфой неуютно ерзает, ноздри раздуваются, кадык подпрыгивает. Он поднимает и осушает кубок с водой еще раз, прежде чем хмуро посмотреть на них обоих по очереди.       — Да.       Дыхание Гарри со свистом вырывается из него, он снова оказывается на ногах, запустив руки в волосы, и смотрит на Гермиону недоверчиво-скептически, в замешательстве. Губы Гермионы плотно сжаты, а глаза превратились в щелочки, когда она задумчиво смотрит на Малфоя.       — Значит… ты был рожден вейлой? — выпаливает Гарри, когда Гермиона больше не двигается с места и не задает вопросы.       Малфой смотрит на него так, словно просто не может поверить, насколько глупым может быть человек.       — Естественно, Поттер! Или что, ты думаешь, меня кто-то укусил? — добавляет он с жестокой маленькой ухмылкой, которая быстро угасает, когда он замечает, что Гарри просто покорно вздыхает и смотрит в сторону. — Да, я родился вейлой, — тихо говорит Малфой, глядя куда-то поверх густых волос Гермионы. — Такого не было около шести поколений в моей семье, и все думали, что ген вымер, но… выходит, нет. — Малфой прикусывает губу, бросив на Гарри быстрый безобидный взгляд, прежде чем стряхнуть какую-то воображаемую пылинку со своей мантии.       — Теперь эта беременность имеет гораздо больше смысла, — говорит Гермиона. — Мы думали, что волк Гарри сыграл свою роль, потому что он полукровка, но все же сумел оплодотворить тебя. Вероятно, твои гены вейлы способствовали беременности больше, чем что-либо другое. И это также и то, что помогло развить и обезопасить твою матку так скоро при мужской беременности. Вейлы-мужчины невероятно редки, — говорит она им, — и беременность у них очень и очень нормальное явление.       — Значит, это было не из-за моего… волка? — бормочет Гарри.       — Ну, это вполне могло послужить дополнительным фактором, Гарри, — говорит Гермиона, кивая. — Мы не можем этого исключить, — она замолкает на мгновение, пристально глядя на Малфоя. — А почему подавитель?       — А как ты думаешь, Грейнджер? — Малфой закатывает глаза. — Чтобы я мог вести нормальную гребаную жизнь. Вы думаете, что мне было бы легко учиться в Хогвартсе, если бы я все время привлекал слюнявых идиотов?       — О, я думаю, что твоя ослепительная индивидуальность более чем отпугнула бы всех идиотов, Малфой, — холодно сообщает ему Гарри, прислоняясь к стене позади стула Гермионы и засовывая руки в карманы.       Малфой сердито смотрит на него.       — Я знаю, что ты, вероятно, думаешь, Поттер. Но вопреки всему, во что вы оба можете верить, я не жалею о том, что до сих пор вел такую жизнь. Я был на этом зелье с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Когда я был на празднике с родителями, меня схватил какой-то грубый старый болван и объявил, что собирается забрать меня к себе навсегда, но потом мой отец вызвал его на публичную дуэль.       Гермиона подносит руку ко рту, глаза округляются от шока, и Гарри отталкивается от стены, автоматически сжимая челюсти.       — Кто это был? — спрашивает он, и ярость просачивается в каждую клетку его существа.       Малфой выглядит искренне озадаченным.       — Откуда мне знать? Какой-то дряхлый старый извращенец. Надеюсь, он уже мертв.       — Гарри? — голос Гермионы звучит очень далеко, и Гарри понимает, что Малфой наблюдает за ним со странным выражением лица.       Выдыхая через рот, Гарри откидывается назад, к стене, заставляя себя успокоиться, и спрашивает:       — Значит, зелье просто заставляет тебя выглядеть… нормальным?       Малфой пожимает плечами.       — Если говорить очень грубо, то да, оно заставляет меня выглядеть нормальным.       — Но той ночью… — начинает Гарри, и взгляд Малфоя встречается с его, прежде чем они оба слегка краснеют.       — Я не… я не принял дозу в тот день, — натянуто признается Малфой, не вдаваясь в дальнейшие подробности.       — Неудивительно, — бормочет Гарри себе под нос, неловко потирая затылок.       Внезапно Гермиона хихикает, но тут же принимает вполне серьезное выражение лица, а Гарри и Малфой пристально смотрят на нее.       — Да, что ж, я… извини, Малфой, но тебе придется прекратить прием супрессанта, — мягко говорит она, перекладывая несколько листов пергамента. — Как я уже сказала, его нельзя мешать с предродовыми зельями, которые ты начнешь принимать, а мы не хотим ничем рисковать, не так ли? — Малфой выглядит тихо разъяренным, но на этот раз не отвечает. — Тебе нужно выпивать ложку этого каждый день, — мягко продолжает Гермиона, указывая на высокую зеленую стеклянную бутылку на своем столе. — Это комплексная смесь витаминов, добавок, кальция, фолиевой кислоты и усилителей иммунитета; это также поможет твоей магии пополняться быстрее, потому что ты будешь много ее тратить на ребенка, Малфой. Может быть, ты хочешь, чтобы я назначила дополнительно энергетические биодобавки?       Малфой снова ерзает, вздыхая.       — Как тебе будет угодно, как будто я знаю, что делаю.       — Хорошо, я пропишу тебе это на некоторое время, но ты можешь прийти, если тебе понадобится что-то еще, чтобы суметь держаться на ногах весь день, — она кивает. — Это от тошноты, кстати, основное средство против нее, — Гермиона указывает на второй синий стеклянный фиал.       — Да, я это принимал, — бормочет Малфой. — Купил себе несколько флаконов в «Слизень и Джиггер».       — Хорошо, хорошо, — снова кивает Гермиона. — Вот некоторые брошюры, которые ты сможешь просмотреть в любое удобное время: основные правила поведения, диетические требования и ограничения, часто задаваемые вопросы и тому подобное. Что-нибудь хочешь прояснить прямо сейчас? — мягко добавляет она.       — Я не знаю, — Малфой кажется немного потерянным, когда перелистывает яркие цветные брошюры. — Ты же в курсе, я не шел с заранее подготовленными вопросами, — хмуро говорит он.       — Ты сможешь задать их мне в следующий раз, если захочешь, Малфой, — улыбается Гермиона. — Пожалуйста, не стесняйся обращаться в любое время.       — Спасибо, — бормочет Малфой, вставая и резко оглядываясь на Гарри, на лице которого впервые с тех пор, как он вошел, не было ни обиды, ни враждебности. — Увидимся позже, Поттер.       — Когда? — Гарри слегка краснеет, но все равно делает шаг вперед. — Я бы хотел почаще видеться, Малфой, быть рядом на случай, если ты… просто чтобы убедиться, что у тебя есть все, что нужно, и… То есть я, конечно, не собираюсь лезть в твою жизнь, но, думаю, было бы благоразумно с нашей стороны… — бестолково бормочет Гарри, пока бледная бровь медленно скользит вверх по высокому лбу Малфоя.       — Я пришлю сову, если мне что-нибудь понадобится от тебя, Поттер, — неожиданно вежливо говорит Малфой.       — Верно, — неуверенно говорит Гарри. — Ну ладно, наверное… О! Я могу тебя подвезти, я ведь еду в Министерство.       — В этом нет необходимости, — быстро говорит Малфой, забирая зелья со стола Гермионы. — Я знаю дорогу домой, Поттер, спасибо.       — Это не проблема, правда, я…       — Спасибо, Поттер, но я в порядке, — твердо перебивает его Малфой. — Я пришлю сову.       — Окей… — угрюмо говорит Гарри, беспомощно наблюдая, как Малфой некоторое время борется с дверной ручкой, бутылки с зельем тихо звенят в его руках, а потом он выходит, не оглядываясь.       — С ним все будет в порядке, Гарри, — тихо и в который раз повторяет Гермиона. — С Малфоем и твоим ребенком все будет хорошо.       — Он мой, да? — спрашивает Гарри, сглатывая сухость в горле и чувствуя себя ужасно виноватым, даже когда спрашивает это вслух.       — Да, — тихо подтверждает она. — Я не хотела говорить тебе об этом при нем…       — Нет, конечно, нет, — Гарри поворачивается к ней с кривой улыбкой, — он бы взорвался от такого, обидчивый придурок.       — Хм-м, — тянет Гермиона, пристально глядя на него каким-то странным взглядом.       — Ну что? — Гарри, как бы это ни было нелепо, сразу же чувствует, что его лицо начинает гореть. — Что должно означать это твое выражение?       — Ничего, — спокойно отвечает Гермиона. — Я просто… — она тепло улыбается, — я просто счастлива за тебя.       — О, конечно, — усмехается Гарри. — Незапланированное родительство с Драко-ебаным-Малфоем — это причина для празднования, естественно.       — Я думала, ты действительно хочешь когда-нибудь стать отцом?       — Да, но когда-нибудь!       — Сейчас самое подходящее время, — коротко говорит Гермиона. — Кроме того, у тебя ведь нет особого выбора. Вероятно, даже в этой ситуации можно найти счастье — хотя бы ради ребенка.       — Мерлин, конечно! — вспыхивает Гарри. — Ты думаешь, я позволю этому маленькому существу нуждаться в чем-нибудь? Я… я хочу этого ребенка. Я позабочусь, чтобы у него было все, что ему когда-либо понадобится или чего он пожелает, Миона, и у Малфоя тоже!       Гермиона выглядит невероятно довольной.       — Неужели?       — Ну да, — бормочет Гарри, махнув рукой. — Он… он ведь делает что-то такое храброе, блядь, буквально рискуя своей жизнью. Он… Я многим ему обязан, я должен ему все, что он может у меня попросить.       — А после того, как родится ребенок?       — …и? — растерянно подсказывает Гарри.       — Ну… ты все еще будешь присматривать за ним после того, как он даст тебе то, что ты хочешь? — осторожно спрашивает она, и Гарри просто смотрит на нее, безмолвный и настолько откровенно испуганный, что Гермиона мгновенно выглядит виноватой. — Я не хотела…       — Он все равно будет вторым родителем моего ребенка, — хрипло говорит Гарри. — Конечно, я все равно буду за ним присматривать. Я не собираюсь просто забрать ребенка или что-то в этом роде.       — Я просто не знаю, что ты думаешь о Малфое и его семье, об их… прошлом, Гарри, — говорит Гермиона, поднимаясь на ноги.       — А что ты думаешь о его прошлом? — Гарри нетерпеливо качает головой. — Это его прошлое. У нас у всех есть оно. И я… научился справляться с этим.       — И как ты относишься к… Малфою? — осторожно спрашивает Гермиона, прислонившись бедром к столу и сложив руки на груди.       Гарри беззвучно что-то шепчет несколько секунд.       — Что? — в конце концов мычит он.       — Ты разобрался со своими чувствами к нему? — без утайки спрашивает она.       Гарри моргает.       — Я ничего к нему не чувствую. Я даже не знаю его.       Кривая маленькая улыбка Гермионы тревожно многозначительна.       — Это пока.