.14.
Гарри приходит домой с тренировки поздно вечером Хэллоуина и находит Малфоя, прижавшего нос к окну в гостиной. — Поттер, у маглов очень ужасное чувство стиля, — натянуто заявляет он, глядя на улицу. — Эти дети в костюмах, — сообщает ему Гарри и смотрит на небольшую группу детей, бегущих к дому напротив Гриммо 12. — Ты никогда в детстве не ходил за конфетами на Хэллоуин? — Нет, это бестолковая магловская традиция, — усмехается Малфой. — У меня было столько конфет, сколько я мог захотеть. И для этого мне не нужно было ходить и умолять. — Это весело, — пожимает плечами Гарри, шлепая Малфоя по заднице, когда отходит. Тот тихо ойкает. — По крайней мере, я так слышал. — Неужели эти мерзкие маглы, с которыми ты жил, никогда не брали тебя выпрашивать шоколад? — спрашивает Малфой с тем же убийственным взглядом, который появляется в его глазах каждый раз, когда они говорят о Дурслях, с тех самых пор, как Гарри рассказал ему о них. — Нет, но Дадли обычно отдавал мне все фруктовые конфеты, которые у него были, — ухмыляется Гарри. — Он их ненавидел. Мне было весело, Малфой, не волнуйся. Малфой мгновенно становится отчужденным. — А я и не волнуюсь. Он чопорно отворачивается, чтобы снова посмотреть в окно, рассеянно потирая живот одной рукой и наблюдая, как ребенок, одетый в костюм астронавта, орет и борется за большой кусок шоколада с маленькой девочкой, одетой в костюм ведьмы. — Почему маглы думают, что ведьмы зеленокожие? — резко спрашивает он, хмуро оглядываясь на Гарри, который сидя стягивает сапоги и носки. — Это уже третья маленькая девочка, которую я вижу в просто ужасном подобии волшебного одеяния. Угх, и шляпа у нее пластиковая. Но почему она зеленая? Гарри ухмыляется, стягивая с себя потную, испачканную грязью футболку и вытирая ею лицо. — Я думаю, что это просто магловский стереотип: у ведьм морщинистая зеленая кожа, и они смертельно не любят воду. Малфой выглядит ошарашенным. — А как же, они думают, мы моемся? — Не знаю, — смеется Гарри, вставая и снова подходя ко Малфою. — Магией? Он нежно целует его и прижимает руку к изгибу теперь уже огромного живота. — Ты планируешь объединить эту позорную магловскую традицию с этой? — спрашивает Малфой, на мгновение сжимая руку Гарри на своем животе и прищуриваясь. — Я не очень люблю этот праздник, Малфой, — Гарри колеблется, прежде чем продолжить: — Мои родители были убиты в ночь Хэллоуина, так что… Малфой бледнеет так быстро, что Гарри тут же жалеет о своих словах. — Я… я забыл, — говорит Малфой приглушенным голосом, с широко раскрытыми глазами и совершенно бескровным лицом. — Прости, Поттер, я не хотел тебя обидеть… — Не будь дураком, — тут же говорит Гарри, целуя его еще раз. — И даже если я не возьму его с собой за сладостями, то ты возьмешь, правда? — спрашивает он, лукаво ухмыляясь и щекоча живот. Рот Малфоя сжимается, и он шмыгает носом. — Я не собираюсь потакать таким бессмысленным фривольностям, Поттер, — высокомерно говорит он. — И перестань называть ребенка «он». — Ну, ты же не позволяешь мне спросить Гермиону о поле, — угрюмо говорит Гарри. — Это правда грубо — называть ребенка «это». — Так почему бы не называть «она»? — огрызается он, прежде чем фыркнуть и небрежно плюхнуться на диван, вызывая у Гарри легкую аневризму. — Судя по тому, как быстро я расту, тебе, вероятно, не придется долго ждать, — мрачно бормочет он, глядя вниз, на свой живот, тот угрожающе выпячивается — практически отдельная сущность. — С меня хватит, Поттер. Я хочу, чтобы все это закончилось. — У тебя что-то болит? — с тревогой спрашивает Гарри, тут же бросаясь к Малфою. — Ребенок скоро родится? Малфой смотрит на него так, словно искренне сомневается в наличии у Гарри мозгов. — Нет, — говорит он медленно и с нажимом, — но я вымотан, Поттер, я все время уставший. Я отвратительно огромный, у меня безостановочно болит спина, этот ребенок никогда не останавливается, постоянно пинается, и я не могу стоять больше, чем пять минут за раз, — он говорит все громче, а под конец уже с ненавистью смотрит на Гарри. Гарри ерзает мгновение, нервничающий и пойманный в ловушку холодно выжидающей тишины. — Ты, эм… сияешь, — неубедительно пробует он. Малфой выглядит так, словно хочет разорвать Гарри на куски голыми руками. — Это правда, — в отчаянии убеждает он. — Я всегда сияю, я же вейла, — высокомерно отвечает Малфой, поднимая ноги и подкладывая подушку под спину. — Вечером я помассирую тебе спину, — ласково обещает Гарри, протягивая руку, чтобы перебросить одеяло со спинки дивана на колени Малфою. — Ты можешь просто попросить, если хочешь попробовать меня, Поттер, — вздыхает Малфой, плохо скрывая ухмылку, когда поправляет одеяло на своих ногах. — Тебе не нужно придумывать оправдания для этого. Гарри похотливо ухмыляется. — Это будет после массажа, — произносит он, быстро потянувшись и ущипнув Малфоя за сосок через рубашку; Малфой вскрикивает и резко хлопает по наглой руке. — Кстати, о еде, я чертовски голоден, — говорит ему Гарри, хватая свою брошенную футболку и сумку. — Пойду приму душ и посмотрю, готов ли ужин. Ты хочешь кушать? — Да, потому что я постоянно голодный, — протягивает Малфой довольно угрюмо. — Я всегда хочу кушать. Десять минут спустя Гарри с грохотом спускается вниз, кожа еще влажная и теплая после душа. С каждым днем становится все холоднее, и он благодарно вздыхает, входя в кухню, удивительно яркую и теплую, огонь весело потрескивает под котелком с тушеным мясом, которое Кричер помешивает. Решив просто отнести поднос в гостиную вместо того, чтобы заставлять Малфоя подниматься и спускаться по лестнице, Гарри начинает снимать миски и вилки, когда слышит надсадный взвизг Кричера. Тот поднимает тяжелый горшок с крюка, огонь теперь зеленый с входящим вызовом по каминной сети. Через мгновение появляется голова Рона, его волосы в полном беспорядке, а лицо вытянуто. — Гарри? — кричит он, прежде чем замечает спешащего к огню Гарри. — Мы их нашли. И арестовали. — Что? — спрашивает Гарри, бросаясь на колени и наклоняясь вперед. — Кого? Рот Рона вытягивается в прямую линию, когда они встречаются взглядами. — Люциуса и Нарциссу Малфой, — мрачно поясняет он. — Они отсиживались в старом незарегистрированном особняке в Валенсии, где было полно дерьмовых чистокровных охранных чар. Сердце Гарри болезненно бьется о грудную клетку. — Но почему их арестовали? — немедленно требует он, голос становится резким от потрясения. — Рон, я попросил тебя только прощупать почву! Просто поспрашивать о них вокруг! — Да, но так уж получилось, что они нарушили условия своего оправдания, — мрачно говорит Рон. — Они не должны были покидать страну по меньшей мере десять лет, Гарри. — Департамент Магического Правопорядка даже не знал, что они покинули страну, пока я не сказал тебе об этом, — прошипел Гарри сквозь стиснутые зубы. — Сейчас это даже не считается преступлением, пока их не признают виновными в том, что они занимались черной магией в течение последних десяти лет. — Они были… — Рон внезапно замолкает и вздыхает, выглядя обеспокоенным. — Это тот парень, Полсон — новичок, которого я тренирую. — Теперь он выглядит виноватым под яростным взглядом, которым Гарри стреляет в него. — Послушай, я сказал ему держать это в секрете, но парень изучил их досье и, когда понял, что они уехали из страны, пошел и арестовал, как только вынюхал, где они. — Ради Бога, скажи мне, что это не вышло наружу, — рычит, наклонившись вперед Гарри. — Ты хотя бы понимаешь, что может случиться, если он узнает, что его родители были арестованы, как только их нашли? — Может, ты не будешь вешать свой ебаный нос, приятель? — раздраженно рявкает Рон. — Это не вышло наружу, и я держу их здесь, в охраняемой камере. Никто не знает, кроме нас с Полсоном, и я отпущу их после того, как просканирую палочки. — Он выглядит слегка разочарованным, когда смотрит на Гарри. — Честно говоря, я не думал, что ты заступишься за Люциуса Малфоя, — тихо говорит он. Гарри лихорадочно проводит рукой по еще мокрым волосам, закатывая глаза. — Мне плевать на этого ублюдка, и ты это прекрасно знаешь, — решительно говорит он. — Я не могу рисковать, подвергая Драко стрессу сейчас. Просто убедитесь, что они вернутся в свое поместье к вечеру и снимут защитные заклинания. Я заскочу завтра и попрошу их послать сову своему гребаному сыну. Драко не должен ничего об этом знать. — Ты лучше надейся, что я не найду следов даже простого колдовства второго класса на их палочках, Гарри, — серьезно говорит Рон. — Единственный клочок темной магии — это все, что мне нужно, чтобы они сегодня же отправились в Азкабан. И Мерлин знает, что Люциус Малфой заслужил это. Позади Гарри раздается глухой скрежет дерева по каменным плитам, и он резко оборачивается. Малфой стоит там, крепко вцепившись в стул, который вытащил для поддержки, серые глаза огромны и наполнены ужасающей яростью, лицо белее пергамента. Рон бормочет себе под нос раскаивающееся «черт», прежде чем с хлопком исчезнуть, а Гарри чувствует себя вросшим в покрытый слоем льда пол. — Малф… — начинает он едва слышным голосом и замолкает, когда Малфой властно поднимает бледную руку с длинными пальцами, требуя тишины. — Ты хочешь, чтобы моих родителей отправили в Азкабан? — мягко спрашивает он, и тон настолько пугающе холоден, что шар страха, медленно разворачивающийся в животе Гарри, внезапно взрывается, и даже кровь в венах становится холодной. — Нет! — почти кричит Гарри, вскакивая на ноги и делая шаг к нему, но останавливается как вкопанный, когда глаза Малфоя предупреждающе вспыхивают. — Малфой, ты ошибаешься. — Я понимаю, тебе наплевать на моего отца, — говорит Малфой, голос его дрожит от гнева и неприкрытого отвращения, которое он выплескивает на Гарри. — Насколько я понимаю, ты считаешь, что он заслуживает Азкабана. — Я этого не говорил, — сразу же отвечает Гарри, почему-то задохнувшись, голова наполняется оглушительным звоном предупреждающих колокольчиков. — Малфой, я знал, что ты беспокоишься о них, поэтому попросил Рона держать ухо востро в случае чего. — И арестовать их, если найдет? — крик Малфоя разрывает хрупкую атмосферу в закрытой каменной кухне, ни следа тепла в помещении, несмотря на огонь. Гарри вздрагивает. — Нет, я… Малфой, пожалуйста… Малфой кажется безумным, когда дико озирается вокруг, прежде чем схватить пустую кружку со стола и бросить в Гарри со всплеском магии шокирующей силы. — Не могу поверить, что доверял тебе! — ревет он, когда Гарри пригибается, и кружка взрывается у очага. — Малфой, их еще не арестовали! — громко говорит Гарри, делая еще один шаг к нему. Но Малфой крутится на каблуках, его волосы развеваются, и почти бежит к лестнице. Блеск слез на щеках безошибочно угадывается в ярком оранжевом свете огня. — Малфой! — Гарри тут же бросается следом. Малфой поворачивается, отточенным движением вытаскивает свою палочку и, злобно рассекая воздух, заклинанием отправляет Гарри в полет. Тот врезается в стену, голова плывет от силы удара, а очки отлетают в сторону при приземлении. Он падает резко, глаза на мгновение закатываются, прежде чем у Гарри получается энергично стряхнуть шок, хватаясь одной рукой за затылок, а другой отчаянно ощупывая пол в поисках очков. Кричер появляется из ниоткуда и торопливо вкладывает очки в его скребущиеся руки. — Мастер Драко уходит! — кричит он прямо в лицо Гарри, и его дребезжащее кваканье лягушки-быка до конца выводит Гарри из оцепенения. — Что значит уходит? — Гарри пристально смотрит на него мгновение, прежде чем вскочить на ноги и тут же покачнуться от секундного головокружения. — Он уходит через камин в гостиной, — говорит ему Кричер, тыча скелетообразной рукой в потолок. — Уже ушел.~*~
Старое здание еще более гротескное и заброшенное, чем помнит Гарри, и он задним числом понимает, что следовало бы проверить это место первым делом еще три часа назад. Не обращая внимания на старую седую ведьму на первом этаже, которая сидит у окна и с любопытством смотрит на него, Гарри распахивает хлипкую входную дверь, почти срывая ее с единственной петли, на которой она уныло висит, и мчится вверх по лестнице. Дверь в старую квартиру Малфоя приоткрыта, когда Гарри подходит к ней. Единственная лампочка там почти гаснет — слабый желтый свет непрерывно мерцает. Холодно. Гарри врывается внутрь и замечает разбитое окно: стекло блестит зазубренными, опасными осколками. Половицы грязные, и с каждым шагом по крошечной комнате он чувствует стоящую там отвратительную гнилую вонь, которая становится все сильнее. Малфой сидит на грязном, испачканном матрасе, сгорбившись и обхватив себя руками, его волосы прикрывают опущенное лицо. Он смотрит прямо на Гарри, когда тот входит, лицо мокрое от слез, глаза опухшие и налитые кровью, а нос розовый и сильно сопит. Он выглядит абсолютно опустошенным, и облегчение, которое Гарри чувствует, когда видит его, быстро подавляется душераздирающей виной и отчаянием. — Ты здесь, — глупо шепчет Гарри, его горло сжимается, а глаза начинают болеть от одного взгляда на Малфоя, такого разбитого, но прекрасного. — Я так чертовски ви… Малфой, ты в порядке? Малфой просто продолжает смотреть на него, и лицо странно пустое. Сильная дрожь сотрясает его, и он еще немного горбится, крепче обхватывая себя руками. Гарри мгновенно оказывается перед ним, присев на корточки и обхватив ладонями влажное лицо Малфоя, прижимается к нему горячими поцелуями, абсолютно уверенный, что его оттолкнут в любую секунду. Но Малфой просто остается неподвижным и безучастным, и когда Гарри отстраняется и отчаянно заглядывает ему в глаза, то просто медленно моргает, всхлипывая. — Я так волновался, — хрипло говорит Гарри, и его губы тоже начинают дрожать. — Малфой, пожалуйста, извини… мне очень жаль. — Глаза Малфоя мгновенно снова наполняются слезами, но его пустой взгляд внезапно снова заостряется до ослепительного блеска. — Их отпустили, — тут же выпаливает Гарри, притягивая Малфоя ближе и вытирая ему лицо тыльной стороной ладони. — Рон прислал мне Патронуса полчаса назад. Их отпустили и сопроводили в Малфой-Мэнор. Никаких новых обвинений выдвинуто не было. — Очень жаль, а? — хрипит Малфой, голос дрожит. — Держу пари, тебе бы очень хотелось, чтобы их сопроводили в Азкабан. — Это не так, и ты это знаешь, — сразу же говорит Гарри, твердо, но мягко. — Я высказался в вашу пользу на суде… — Только не за моего отца, — тут же выплевывает Малфой, на мгновение обнажая зубы, но все же каким-то образом умудряясь выглядеть невыносимо красивым. — Твой отец — военный преступник, — спокойно парирует Гарри, крепче обнимая Малфоя, когда его губы растягиваются в оскале. — Но я знал, что говорить о тебе и твоей матери будет достаточно, чтобы очистить и его имя, просто по взаимосвязи. — Гарри снова обхватывает ладонями его лицо и крепко удерживает на месте, глядя прямо в серые глаза. — Я сражался с твоим отцом; я видел, как он активно служил Волдеморту. Но я все равно не позволю бросить его в Азкабан; не сейчас. Только не когда… — он замолкает, когда глаза Малфоя слегка расширяются и губы приоткрываются, дыхание перехватывает. Он пристально смотрит на Гарри в течение долгого момента, грудь вздымается от быстрых вдохов, а его взгляд, полный надежды и ожидания, мечется по глазам Гарри. Гарри хочет сделать это, чтобы оживить то, что он слишком долго чувствовал, произнести эти слова вслух; и это должно быть легко с таким Малфоем, который просто смотрит на него, и все следы гнева и ненависти заменяются той мягкостью, которую Гарри всегда видел в его глазах в моменты близости. Эти слова прямо тут, на самом кончике языка, но ехидный голос в голове — самый сильный во время полнолуния — внезапно пищит, насмешливо сообщая ему, что это будет самой большой ошибкой в его жизни — обнажить себя перед Малфоем сейчас, в момент, когда он, скорее всего, разорвет сердце Гарри на куски и радостно вложит труп обратно в его грудную клетку. И Гарри слишком легко поддается этому страху. — Они не попадут в Азкабан, — говорит Гарри, не глядя на Малфоя, в горле пересохло и першит. — Ни твой отец и уж точно ни твоя мать. Давай, — он встает и протягивает руку, — пойдем домой. Когда Малфой не двигается, Гарри снова переводит на него взгляд. Малфой смотрит на него, огорченный и смирившийся, как будто ненавидит себя за то, что возлагал на Гарри такие надежды. — Я никуда с тобой не пойду, — беззлобно бормочет он, словно внезапно обмякнув от усталости, и отводит взгляд. — Я хочу пойти в Мэнор. — Я отведу тебя, — сразу же говорит Гарри, кивая, когда Малфой снова смотрит на него. — Я отведу тебя туда, но не сейчас. Ты замерз и устал, тебе нужно что-то съесть и принять теплую ванну. Тебе нужно отдохнуть, нужно поспать. Так что возвращайся домой. Я отведу тебя к твоим родителям завтра после завтрака. Малфой очень долго молчит, по-прежнему игнорируя протянутую Гарри руку. — Полагаю, мне понадобится время, чтобы собрать свои вещи, — тихо говорит он, и его лицо становится жестче. Гарри чувствует, что внутренности вот-вот провалятся сквозь грязный пол. — Что? — спрашивает он, и голос становится таким же пустым, как и голова. Малфой, чье лицо сейчас лишено каких-либо эмоций или выразительности, встает, все так же игнорируя руку Гарри. — Пойдем, — коротко говорит он, вытирая лицо рукавом, обходит Гарри и направляется к двери со своей обычной легкой грацией: одна рука на огромном животе, а другая сжата в кулак сбоку. Он отходит от Гарри, не оглядываясь..15.
Гарри держит свое слово и на следующее утро после завтрака ведет Малфоя к камину, чтобы вместе отправиться к его родителям. Малфой, в свою очередь, держит свое слово и приносит упакованный и уменьшенный чемодан. Он едва ли смотрит на Гарри, почти не сказав ему ни слова с прошлой ночи. Он одет в аккуратную, просторную мантию темно-серого цвета, волосы собраны в строгий узел на затылке, лицо изможденное и усталое, губы плотно сжаты в тонкую линию. Они не спали в одной постели прошлой ночью — хотя это привычка, которая легко усвоилась с той ночи, когда Гарри связал их. И теперь Гарри невыносимо думать, что это, возможно, была последняя ночь, которую они проводили под одной крышей, не говоря уже о его упущенном последнем шансе обнять Малфоя во сне. Они выходят в главную гостиную в Малфой-Мэноре, и Малфой рядом с ним тяжело вздыхает. Когда оглядывается, его подбородок снова дрожит, но он упрямо поджимает губы и высоко задирает нос. Воздух, несмотря на три открытых французских окна, пахнет затхлостью и пылью, и только через несколько секунд Гарри замечает маленького лопоухого домового эльфа, энергично вытирающего пыль с веретенообразного стола, на котором опасно кренится большая расписная фарфоровая ваза. — Они сняли чары, — шепчет Малфой дрожащим голосом, почти теряя сознание от облегчения. — Тилли, — он немного повышает голос и обращается к домовому эльфу. Маленькое существо подпрыгивает на месте и резко разворачивается, отправляя вазу с грохотом на пол. Эльф в ужасе пищит, зажимая рот ладошкой, а затем торопливо щелкает пальцами и ставит починенную вазу на стол. Несколько раз дергает себя за уши, с тревогой поворачиваясь к Малфою. — Это молодой господин, — задыхаясь, пронзительно говорит Тилли. — Господин и госпожа прибыли вчера, — добавляет она, ломая руки. — Я в курсе, — сухо отвечает Малфой. — Доложи им о моем прибытии, пожалуйста, и скажи, что я встречусь с ними здесь. Подай чай на четверых. Эльф низко кланяется и с треском исчезает. — Она получила приказ от тебя, — тихо говорит Гарри. — Это ведь хорошо, да? — Он тянется к руке Малфоя. Отодвинувшись подальше, Малфой шагает вперед, критически оглядывая длинный диван, обитый серебристой и голубой тканью, прежде чем аккуратно сесть, сложив руки на коленях. Он старательно игнорирует Гарри, когда вытаскивает свой уменьшенный чемодан и ставит его рядом с диваном, а потом стучит по нему палочкой, чтобы увеличить до нормального размера. Этого чемодана наряду с отчужденностью Малфоя достаточно, чтобы сердце Гарри упало еще ниже, чем оно было с прошлой ночи. Он просто стоит и с вожделением смотрит на Малфоя, и слишком много мыслей крутится в его голове, чтобы получилось сосредоточиться только на одной и сделать хоть что-нибудь, чтобы исправить ситуацию. — Если ты остаешься, садись, — бесцветным голосом приказывает Малфой. — В противном случае ты можешь идти. Увидимся в среду в Мунго. — Я останусь, — сразу же говорит Гарри, подходя и усаживаясь рядом, намеренно достаточно близко, чтобы их бока были слегка прижаты друг к другу. Малфой бросает на него долгий, холодный взгляд, но молчаливо остается на месте. — Пожалуйста, не делай этого, — шепчет Гарри, глядя прямо перед собой; через высокие окна он может видеть обширную территорию снаружи, влажно поблескивающую от слабой мороси, погода холодная и жалкая, странно подходящая под чувства Гарри. — Не делать чего? — Не покидай Гриммо ради того, чтобы жить здесь. — Это мой дом, — говорит Малфой все тем же ровным голосом. — Это мои родители. Вот где мое место. С чего бы мне жить с тобой дальше? В тоне Малфоя безошибочно угадывается вызов, и Гарри задается вопросом, не это ли его последний шанс все спасти. Но затем тяжелые двойные двери распахиваются, и Люциус Малфой влетает внутрь, черные одежды развеваются, тусклые седые волосы стянуты в безвольный конский хвост, выражение лица — натренированно непроницаемое, хотя его брови почти исчезают в линии волос, когда он замечает сидящего в гостиной Гарри. Его жена идет следом, но она не выглядит такой тщательно собранной, как Люциус: глаза уже намокли, маленький локон волос выбился из аккуратного французского пучка, и она немного дергано озирается, торопясь войти. — Драко! — Ее голос дрожит, и когда Гарри украдкой бросает взгляд, замечает, что лицо Малфоя кривится, когда он вскакивает на ноги и подходит к Нарциссе, которая протягивает к нему руки. — Дорогой, я так скучала по тебе, — всхлипывающий шепот Нарциссы хорошо слышен, и Гарри медленно поднимается на ноги, пристально глядя на Люциуса. — Я тоже скучал по тебе, мама, — бормочет Малфой, Люциус переводит взгляд на жену и сына, и выражение его лица мягкое. Гарри замечает, как Драко довольно резко отступает, а Нарцисса выглядит немного озадаченной, когда оглядывает живот Драко, тщательно скрытый одеждой. — Ты хорошо выглядишь, сын, — наконец тянет Люциус. — Не мог бы ты объяснить, почему у меня в гостиной находится этот экземпляр? — спрашивает он, указывая подбородком на Гарри, но не глядя на него. — Я думаю, у Драко есть несколько вопросов, на которые он хотел бы сначала получить ответы, — спокойно заявляет Гарри, посылая Нарциссе слабую натянутую улыбку, когда та смотрит на него. Она улыбается в ответ, деликатно вытирая глаза костяшками пальцев. — Доброе утро, миссис Малфой. — Здравствуй, Гарри, — любезно отвечает она. — Я надеюсь, у тебя все хорошо? — Так и есть. — Значит, ты перестал принимать супрессант, мальчик? — внезапно замечает Люциус, пристально изучая стальными глазами непомерную красоту Драко, его сияющую кожу и яркие волосы. — У меня есть кое-какие новости, — спокойно отвечает Малфой, все еще стоя очень близко к матери. Ее рука обвивает его руку. — Давай присядем, мама. К приятному удивлению Гарри, Малфой возвращается и снова садится рядом с ним. Нарцисса опускается в кресло рядом с Малфоем, протягивая руку, чтобы погладить его колено, а Люциус, перекидывая одну ногу через другую, устраивается на диване напротив Гарри и Малфоя, рассматривая их с жестким, невыразительным любопытством. — Когда вы уехали? — требует тут же Малфой, его подбородок дрожит на мгновение, прежде чем успокоиться. — Почему вы уехали? Куда вы уехали? — Мы не обязаны тебе ничего объяснять, Драко, — холодно отвечает Люциус. — Только не после того, как ты ушел и жил в грехе с тем чавой*, в которого, как ты утверждал, был влюблен. — Люциус. — Нарцисса поворачивается к нему с умоляющим видом. — Мы видим нашего единственного сына спустя почти семь лет. Неужели ты не можешь быть добрее? — О, я могу, — отвечает Люциус, не утруждаясь объяснением, что он этого не сделает. Костяшки пальцев Гарри хрустят от того, как сильно он сжимает кулаки. — Было глупо с вашей стороны уехать, Люциус, — говорит Гарри, не в силах сдержать насмешку в голосе. — Вам повезло, что вас не бросили в Азкабан сразу же, как только обнаружили нарушение условий вашего оправдания. Ноздри Люциуса раздуваются, челюсть бешено дергается, когда он с неприкрытой неприязнью смотрит на Гарри. Малфой рядом с ним нервно ерзает на месте, но ничего не говорит. — Учитывая, что ты больше официально не работаешь в Департаменте Магического Правопорядка, Поттер, — выплевывает Люциус, — я советую тебе оставить свое мнение при… — Люциус, пожалуйста, — резко перебивает его Нарцисса. — Мы знали, что у нас будут неприятности, если нас обнаружат на континенте. — Почему ты уехала? — выпаливает Малфой, беспомощно наклоняясь к матери, и его голос срывается. — Мама, почему ты просто… — он внезапно замолкает, сухо всхлипывая, закусив губу и уставившись в пол. Нарцисса успокаивающе похлопывает его по руке обеими ладонями, а глаза снова наполняются слезами. — Нам было так тяжело здесь, Драко, — прерывающимся шепотом говорит она. — Особенно твоему отцу. Мы не могли покинуть поместье без направленной на нас палочки и заклятия, брошенного вслед. И с твоим уходом стало казаться таким унылым — жить совсем одним в этом большом доме. — Я посылал вам сов, — говорит Малфой, отчаянно сглатывая. — Я посылал вам сов десятки раз после того, как порвал с… — на этот раз, когда замолкает, Малфой с медленно краснеющими щеками пристально смотрит себе под ноги. Люциус напротив них кривит губы в легкой ухмылке. — Выходит, — громко говорит он, выпятив грудь, самодовольство волнами исходит от него, — ты пытался связаться с нами после того, как тот нищий, с которым ты дурачился, вышвырнул тебя вон. — Я бросил его, — резко отвечает Малфой, и Гарри, дрожа от едва сдерживаемого гнева, делает глубокий вдох. Резкий тон Малфоя каким-то образом сглаживает высокомерное превосходство Люциуса. — Но это не имеет значения, потому что вы уехали из страны, даже не предупредив меня, — продолжает он, и на этот раз в глазах застывают слезы обиды. — Может быть, я и пошел против твоей воли, когда переехал к Ричарду, но я все еще твой сын. Ты выгнал меня из Мэнора! — громко заканчивает он, его боль и гнев ослепительно очевидны во всем: в том, как он наклоняется вперед, как почти кричит, как лицо краснеет, как горят глаза. Люциус уже не улыбается, а смотрит куда-то в сторону; Нарцисса тихо всхлипывает в ладонь. Малфой пытается спокойно дышать, и Гарри поддается порыву протянуть руку и крепко сжать его ладонь. Не глядя на него, Малфой переплетает их пальцы вместе и сжимает, и у Гарри резко вырывается выдох потрясенного восторга. Люциус, не сводя глаз с их соединенных рук, медленно наклоняется вперед. — Драко, — в его голосе слышится угрожающее шипение, — почему Поттер здесь? — Я жил с ним, — резко отвечает Малфой и задирает подбородок, когда глаза Люциуса выпучиваются. Он вздыхает и поворачивается к Нарциссе. — Мама, не надо. Не плачь, — мягко бормочет он, поглаживая ее колено, пока она не вытирает глаза и не поднимает лицо, покрытое красными пятнами. — Вы что, любовники? — недоверчиво спрашивает Люциус. Малфой краснеет, но в ответ бросает в отца вызывающий взгляд. — Кто мы, не имеет значения, — решительно говорит он. — Важно то, что Гарри нашел меня, когда я был не совсем здоров, и очень любезно пригласил к себе. — И добавляет через еще один удар сердца: — Он спас меня. — Что ты имеешь в виду? — Нарцисса выглядит абсолютно шокированной. — Что ты хочешь этим сказать? Куда ты пошел после того, как оставил того мальчика? Драко, мы думали, что ты работаешь — зарабатываешь? — Я потерял работу, — очень мягко говорит ей Малфой. — И мне было очень трудно найти другую. И так как я был изгнан из Малфой-Мэнора, мне сообщили, что я также не имею права претендовать на семейные хранилища, — продолжает он, сверля взглядом своего отца. — Ты опозорил себя и репутацию своей семьи в тот момент, когда ушел из дома, чтобы жить с этим мерзким кретином, под очарование которого попался! — бушует Люциус на одном дыхании, брызжет слюной и яростно выпучивает глаза. — О, думаю, вы сильно испортили репутацию своей семьи, когда пообещали служить сумасшедшему геноциднику, Люциус, — четко и очень спокойно говорит Гарри; весь его неугомонный гнев по поводу явного пренебрежения Люциуса своим сыном после всех этих лет медленно сменяется спокойной, но непоколебимой потребностью просто сбросить Люциуса Малфоя с пьедестала. Теперь лицо Люциуса темно-бордовое, один глаз яростно дергается, рот кривится в уродливой гримасе, пока он пытается придумать ответ. Малфой широко раскрытыми глазами смотрит на Гарри, а Нарцисса шмыгает носом, прежде чем громко вздохнуть. — Люциус, мы оба были расстроены, когда Драко ушел, — говорит она, слегка нахмурившись, — но выгнать его из собственного дома было жестоко, и ты это знаешь. Я умоляла тебя не делать этого, я умоляла тебя позволить мне сообщить ему о наших планах о переезде. — Ее лицо застыло в жесткой маске, налитые кровью глаза сурово смотрят на мужа. — Драко был всего лишь мальчиком, когда ушел, но мы подвели его, как родители. Это последнее из твоих злых побуждений, которые Драко или я будем терпеть. Он снова будет желанным гостем в этом доме, без дальнейших расспросов. Люциус отвечает не сразу, несколько мгновений обиженно глядя на жену. — Я хочу знать, почему он здесь, — наконец медленно произносит он, указывая на Гарри, как будто нужно было пояснение, о ком он говорит, — или я хочу, чтобы он убрался из моего дома. — Он здесь со мной, — тихо отвечает Малфой, все еще держа Гарри за руку. — Я же сказал, что у меня есть новости. — То, что герой теперь оборотень? — ухмыляется Люциус, и Гарри закатывает глаза в искреннем раздражении. — Потому что мы уже знаем это, Драко. Новости распространяются по всему континенту. — Я невероятно польщен, что вы позаботились остаться в курсе последних событий из Испании, Люциус, — со скучающим вздохом протягивает Гарри. Малфой напряжен и явно разгневан, а Нарцисса выглядит совершенно ошеломленной. — Мы здесь не для того, чтобы говорить об этом, отец, — голос Малфоя тих и полон предостережения. — И это не та тема, которую можно обсуждать. Люциус громко фыркает. — Ну хорошо, хорошо, — вздыхает он, небрежно взмахивая рукой. — Тогда давай, сын, делись. Эта новость как-то объясняет, почему ты перестал принимать свой супрессант? — с мерзкой усмешкой издевается он. — Собственно, да, — беззаботно отвечает Малфой с невеселой улыбкой. — Видишь ли, отец, я… На один душераздирающий миг Гарри готовится к тому, что Малфой просто выпалит это. Они не говорили об этом — о том, чтобы рассказать родителям Малфоя о них, о ребенке — с настолько внезапным поворотом событий после звонка Рона по камину и полного отказа Малфоя идти на контакт. Гарри — внезапно — не имеет ни малейшего представления о том, как Малфой собирается это сделать, и хотя ему нечего бояться, он ловит себя на том, что задерживает дыхание, переводя взгляд с гиперподозрительного выражения лица Люциуса на проницательное, слегка смущенное Нарциссы. — Дорогой? — тихо говорит она, и Малфой вздрагивает, вытирая пот над верхней губой и бросая на Гарри быстрый, непроницаемый взгляд. — Что? Что-то случилось? — вдруг тревожится она. — Тебе нехорошо? Ты это имел в виду, когда сказал, что Гарри спас тебя? Малфой вздыхает и снова позволяет Нарциссе взять себя за руку. — Я вполне здоров, мама, — заверяет он ее, один раз похлопав по руке. — Я… понимаете, несколько месяцев назад… — он замолкает и снова прочищает горло, медленно краснея вторым слоем. Люциус сидит очень тихо, почти не моргая, и пристально смотрит на Драко. — Как-то вечером я встретил Гарри в клубе, когда пропустил прием своего… — Драко беременный, — прямо выпаливает Гарри, шокируя даже самого себя. Шея Малфоя хрустит от того, как быстро он поворачивается, чтобы посмотреть на него с оскаленными зубами и выпученными глазами, совсем как у его отца минуту назад. Нарцисса снова пялится на живот Малфоя, и глаза ее очень круглые, а рот приоткрыт. Осознание осеняет ее лицо, а Люциус внезапно поднимается на ноги с лицом белым как мел, его длинная фигура дрожит от шока и ярости. — Да что с тобой такое? — злобно шипит Малфой на Гарри, чуть не ломая ему пальцы. — Драко? — шепчет Нарцисса, прижав одну руку к груди и тяжело дыша. — Не говори мне, — медленно начинает Люциус низким голосом, — что этот ребенок его. — Он делает шаг вперед, и Гарри вскакивает на ноги с палочкой в руке. Малфой вскрикивает от потрясения и следом подрывается с дивана, хватая Гарри за руку болезненно крепкой хваткой и пытаясь усадить его обратно. — Ты не прикоснешься к нему, — предупреждающе рычит Гарри, глядя прямо на Люциуса, когда воздух в комнате начинает потрескивать от магии. — Ты не прикоснешься к Драко. — Дорогой? — Нарцисса сейчас явно впадет в истерику. — Это правда? — Я думаю, ты и сама это понимаешь, мама, — вздыхает Малфой, покорно плюхаясь обратно на диван и проводя рукой по волосам. — Отец, сядь, мы все объяс… — Я не нуждаюсь в объяснениях! — внезапно ревет Люциус. — Мне нужно знать, его ли это ребенок! Гарри открывает рот, но Малфой опережает его. — Да, это так! — говорит он решительно, без малейшего следа стыда или колебания. Его рука впервые с момента их прибытия ложится на живот, мантия очерчивает округлую выпуклость. Нарцисса тихонько вдыхает, ее руки взлетают вверх к приоткрытому рту, а Люциус смотрит, выглядя совершенно ошеломленным. Молчание тянется и тянется, становясь напряженным и невероятно взвинченным. Когда с треском появляется домовой эльф, неся большой поднос, искусно накрытый чаем и пирогом, все четверо, включая Гарри, вздрагивают. Эльф пищит что-то, но когда никто из них не шевелится и не произносит ни слова, бросается вперед и ставит поднос на кофейный столик. Затем, словно передумав подавать чай, он отступает и исчезает с еще одним громким треском. Люциус отшатывается назад и снова падает на диван, выглядя слегка позеленевшим. По щекам Нарциссы тихо текут слезы — Гарри считает, что от счастья, — а глаза блестят, когда она смотрит на живот Малфоя. Сам Малфой просто сидит, откинув голову на спинку дивана, он выглядит уставшим и раздраженным больше всего на свете, и когда Гарри садится рядом, тут же бросает в него мрачный хмурый взгляд. — Когда… когда ты должен родить? — внезапно спрашивает Нарцисса, икнув и подавив тихое всхлипывание. Малфой выпрямляется, мягко улыбается ей и берет за руку, которую она протягивает. — В следующем месяце, — тихо говорит он. — Так вот почему тебе пришлось отказаться от своего супрессанта? — спрашивает она приглушенным голосом, наклоняясь вперед, чтобы обхватить ладонью лицо Малфоя. — Потому что у тебя будет ребенок? Ты такой красивый, мой дорогой. Я совсем забыла, как ты прекрасен. Мой прекрасный мальчик… — Мама, пожалуйста, перестань, — бормочет Малфой, слегка краснея, но позволяя ей притянуть его голову к себе и поцеловать в щеку. — Это значит, что он не был на супрессанте, когда развлекался с Поттером, — с отвращением бормочет Люциус, крепко вцепившись одной рукой в подлокотник. — Неужели ты так отчаянно хотел искупить свою вину, Драко? Вот что это было? Вот почему ты подверг себя опасности, отказавшись от своего подавителя? Чтобы соблазнить Поттера? — сплевывает он, лицо морщится от отвращения. — Ради Мерлина, отец, — раздраженно начинает Малфой. — Извините меня, конечно, — мягко перебивает Гарри, снова находя руку Малфоя и сжимая ее, — но скажите мне, Люциус, почему идея быть связанным со мной так ужасно неприятна в ваших глазах? — спрашивает он с неподдельным интересом. — Вы, случайно, не думаете, что имя Малфоев будет запятнано, когда станет известно, что ваш внук наполовину Поттер? — И тут же без тени скромности Гарри добавляет: — Вы забыли, кто я такой? Малфой слегка шевелится рядом, но Гарри не сводит глаз с Люциуса, который выглядит так, словно вот-вот потеряет сознание от гнева. Его губы сжаты в белую полоску, а тонкая линия морщинистого подбородка дрожит, когда он бросает на Гарри обжигающий раскаленный взгляд. — Я всегда знал, что ты надменный негодяй, Поттер, — кипит Люциус. — Совсем как твой отец, насколько я помню этого подонка, любителя грязнокровок. Гарри улыбается ему, многозначительно играя пальцами с палочкой. — Я приму это как замечательный комплимент, старина, — говорит он, вежливо наклоняя голову. Когда Гарри поворачивается, Малфой пристально наблюдает за ним, неохотное веселье в его глазах безошибочно видно, его розовый рот мягок и дергается — он сдерживает улыбку. — Ты счастлив, Драко? — с тревогой спрашивает Нарцисса, переводя взгляд с одного на другого, когда они разрывают долгий обмен взглядами. — Я знаю, какими вы были в школе, мальчики. Вы счастливы друг с другом? — Ты задала очень интересный вопрос, дорогая. — Люциус снова откидывается назад, сжав пальцы на груди, и в его глазах появляется странный торжествующий блеск. На вопросительный взгляд Нарциссы он поворачивается с откровенно терпеливым вздохом. — Цисси, неужели ты не понимаешь? Драко здесь, потому что хочет вернуться обратно. Он явно не заинтересован в том, чтобы жить с Поттером хотя бы на секунду дольше, чем это необходимо. — Он указывает худой рукой на чемодан Малфоя, и Гарри чувствует, как в его животе все резко сжимается. — Поттер здесь, чтобы оставить его, Цисси. Теперь, когда мы вернулись, он больше не несет ответственности за Драко. Разве не так, сын? Одна рука Гарри дрожит вокруг палочки, а другая, которой он сжимает ладонь Малфоя, вся мокрая. А Малфой внезапно выглядит абсолютно разбитым. Гарри смотрит на него с пересохшим горлом и болью в груди, пока эти серые глаза, непоколебимые и слегка отчаянные, наконец не встречаются с его. — Драко? — голос Нарциссы дрожит, а тон требует немедленных ответов. Гарри чувствует насмешливое удовлетворение, исходящее от Люциуса, чувствует разочарование Нарциссы. Он чувствует, что Малфой дрожит, как лист, рядом с ним, слышит его прерывистое и напряженное дыхание, когда тот смотрит на него с одинаковой мерой неуверенной тоски и обвиняющей безнадежности. — Драко сюда больше не вернется, — голос Гарри звучит громко и глубоко в наступившей тишине; в глазах Малфоя мелькает недоверие, и Гарри не может больше продолжать, не сказав всем, кто будет слушать, о том, что чувствует. — Драко возвращается вместе со мной. Он возвращается домой вместе со мной. — Он не отводит взгляда от Малфоя, когда произносит: — С чего бы человеку, которого я люблю, оставаться в другом месте? Малфой издает приглушенный, задыхающийся звук, его пальцы с силой сжимают костяшки пальцев Гарри, все его лицо и шея становятся ярко-розовыми, пока он смотрит на него, беззвучно открывая рот. Гарри, несмотря на публику и тот факт, что он только что обнажил перед ней свое сердце, чувствует себя более уверенным и жизнерадостным, чем, он думал, будет чувствовать себя в этот момент. А затем, громко сглотнув — будто тиски освободили горло, — Малфой говорит: — Ты выбрал именно такой момент, чтобы сказать это? — слабо спрашивает он, и огромный шар теплого, неразбавленного счастья взрывается в груди Гарри, наполняя его такой сильной радостью, что он наклоняется и целует Малфоя прямо в губы до того, как понимает свою внезапную яростную потребность. А когда чувствует, что Малфой наклоняется к нему в ответ после тихого униженного сипа, то обхватывает его щеку и целует еще сильнее. Когда Гарри отстраняется, то, не теряя времени, бросает Люциусу самую широкую, самую самодовольную улыбку, которую только может изобразить, подчеркнуто целуя руку Малфоя. Нарцисса криво улыбается, качая головой и вытирая слезы. Малфой краснеет всем лицом, прикусив губу сквозь огромную улыбку, и выглядит так, будто хочет убить Гарри, а потом поцеловать его еще раз. — Я так понимаю, будет свадьба? — скрипя зубами, ледяным тоном произносит Люциус. — Ведь нет никакой чести в имени Поттеров, если твой первый ребенок незаконнорожденный, Поттер. — Честно говоря, мне плевать, — решительно говорит Гарри. Нарцисса издает тихий звук неодобрения, и щеки Гарри слегка горят. — Э-э. Извините… Малфой ухмыляется ему, его плечи трясутся от веселья, и Гарри, чувствуя, как радостное возбуждение клокочет у него внутри, прикусывает губы, чтобы сдержать внезапный смех. — Конечно, свадьба может быть, — говорит он, пожимая плечами, и когда Малфой фыркает, он закатывает глаза. — Я имею в виду, я уверен, что мы поговорим об этом, если к тому времени не убьем друг друга. Но я боюсь, что это может оказаться невозможным до того, как родится ребенок, — добавляет он, нежно проводя кончиками пальцев по животу Малфоя, его сердце трепещет в такт движениям изнутри. — Может быть, до следующего! — говорит он радостно, немного отклоняясь от внезапного опасного взгляда, которым Малфой мгновенно стреляет в него. Сочтя, что Гарри подобающе съежился, Малфой поворачивается к родителям. — Нам с Поттером нужно многое обсудить, и брак — это только один из вопросов. — Он снова криво улыбается Гарри, прежде чем продолжить: — Я думаю, что пересмотрю свое решение переехать сюда на некоторое время. А что касается твоего предыдущего вопроса, мама. — Он слегка краснеет, твердо встречая взгляд матери. — Да, счастлив. — Он снова смотрит на Гарри блестящими глазами, и сердце Гарри разбухает раз в пять. — Я думаю, мы оба.