Незабвенное

      Из её глаз, должно быть, потекли слезы, так как зрение совсем размылось. Но кожу лица она практически не ощущала, так что сказать точнее не могла. Руки теперь безвольно свисали вниз, двигаться не хотелось вовсе.       — Мисс Грейнджер, — а голос Кингсли совсем не изменился с тех пор, — вы меня слышите?       Гермиона кивнула, точнее, просто неловко махнула головой, все-таки почувствовав, как тяжелые капли срываются с подбородка. Даже от такого слабого движения где-то в мозгах, казалось, взорвался фейерверк и перед глазами расплылись радужные круги. Она поморщилась и со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы.       — Я помню, — голос звучал изломанно, словно исцарапанная пластинка. Следующие слова дались уже проще, хотя язык все равно заплетался: — Но сейчас мне надо отдохнуть.       — Конечно, не буду вас смущать. Поговорим завтра.       Тень перед ней поднялась с кресла и сменилась на другую. Снейп, очевидно, взял её за челюсть, игнорируя мокрую кожу, и влил зелье в рот. Она не сопротивлялась, но вряд ли облегчила ему задачу, дернувшись и начав кривиться от вкуса. Это было, видимо, то же самое средство, что он давал ей в прошлый раз, когда сам вмешался в её память, но теперь оно было как будто концентрированнее. Или, может, её чувствительность повысилась. Семена клещевины, мята, слизь флоббер-червя… Что-то успокаивающее, обезболивающее и, возможно, даже вводящее в легкую эйфорию. Явно его модификация. Вообще-то в лекарствах она разбиралась неплохо, так что могла сказать точно, что этот рецепт не из классического набора целителя.       — Похоже на мигрень. Или очень жесткое похмелье, — сообщила Гермиона неизвестно зачем максимально мученическим голосом. — Хотя, насколько могу судить, я все ещё в своем уме и теперь уже в полноценной трезвой памяти.       Строчить ответ Снейп, судя по тишине, не стал. Да и зачем? Все равно сейчас она на чтение была не способна.       — Ощущение, что мне сделали трепанацию топором, изъяли мозг, хорошенько его взбили и засунули обратно кое-как, — она все равно продолжила делиться впечатлениями. — А ещё я вспомнила, что была навязчивой. Очень, очень навязчивой.       Когда она поняла, что влюблена в него? До того, как его выписали из больницы, что вряд ли, или после, когда они так много времени проводили вдвоем в пустом доме? Или, может быть тогда, когда ей впервые захотелось прикоснуться к нему просто так, без медицинских причин? Мечты о близости, что она выдумывала в то время, — вот, что приходило к ней во снах, связывая настоящее и потерянное. Правда, в то время её представления о сексе, в отсутствии вменяемого опыта (Рон, будем честны, сам был махровым девственником, чтобы иметь возможность открыть ей какие-то горизонты), были куда невиннее. Так что фантазии зацикливались скорее на личности, чем на физическом влечении — почти все элементы эротики были внесены в сценки уже актуальной Гермионой. В реальности же, кроме её розовых соплей и драматичных хватаний за руки, и вовсе ничего не происходило. Снейп ей ничего не предлагал, не говорил и даже пальцем не трогал.       — Зелье быстро снимет симптомы? — можно, конечно, посидеть и здесь, но мало ли сколько продлится это состояние. — Мне лучше прилечь.       На сей раз профессор честно попытался ей ответить, но она лишь без толку свела брови к переносице, пытаясь составить из расплывающихся букв слова. Эффект, что-то там, зависит… Он вздохнул. Кажется, Гермиона впервые слышала такую его реакцию.       — Ну, знаете, вы вообще активно игнорировали указания врача и сопротивлялись любой помощи, так что я ещё очень удобная немощь. И, по крайней мере, меня не тошнит, — кажется, стало понемногу отпускать.       Драматичная дура! Банально испугалась своих чувств, как сказала бы Джинни. Устраивала скандалы Рону, понимая, что он ни в чем не виноват и что это только её проблемы. Ведь, по сути, она мечтала изменить ему с другим мужчиной. И с кем! Еле нашла в себе силы перестать мотать ему нервы (пусть даже Уизли сам был хорош). Пыталась заглушить эмоции бесконечными делами и обязанностями и топила переживания в учебе, как и всегда. Устроила Снейпу какую-то неадекватную гиперопеку, ничуть не лучше Молли, вместо того чтобы хотя бы попытаться выстроить с ним более близкие отношения. Как глупо. Зато метания в попытках понять причины самой этой одержимости оказались до сих пор актуальными, кто бы мог подумать.       Слезы все ещё катились по щекам, хотя плакать она совершенно не хотела, уж скорее саркастично рассмеяться. Видимо, просто какой-то рефлекс. Она шмыгнула носом и пожалела, что не носила с собой платок. Снейп следил за ней внимательно, наложив диагностирующие чары.       — Черт! — Гермиона попыталась вытереть лицо хотя бы руками, но координация явно была нарушена, поэтому ничего толком у неё не вышло. — Я сдаюсь.       — Боль-но? — видимо, Снейп тоже сдался. Он еле справился с одним словом и закашлялся.       Новый голос ему действительно совершенно не подходил — тихий, невыразительный и гораздо выше прежнего. Неудивительно, что он разочаровался в тренировках.       — Стало чуть легче, — проанализировала она свое состояние, насколько это было возможно. — Но дополнительные эффекты меня не радуют. Все как будто постоянно сжимается и расширяется, но на пульсацию не похоже — нет никакого ритма.       Решить, что Кингсли стер из её памяти не только тот разговор, но и все события, связанные с профессором, было бы очень удобно. У него и мотив имелся прекрасный — избавить Снейпа от лишних личных контактов и снизить вероятность, что она во что-нибудь влезет без его разрешения. Но, если честно, Гермиона затруднялась ответить, что повлияло в тот момент на её согласие на Обливиэйт больше: вся эта неоднозначная политика, которую предлагал министр (конечно же задевающая наивные высокие идеалы гриффиндорской заучки), или чувства, которые она не могла выразить. Ведь в тот день они с Роном как раз расстались, и она осталась ночевать в его, Снейпа, доме — удачный момент для важного разговора. Хорошая причина, чтобы увильнуть.       Мерлин, как же она боялась тогда получить отказ, Джинни была бы в шоке. Да она и сама сейчас в шоке. Вот и весь её знаменитый характер — ещё полшага и готовый контрол-фрик, который просто не может не получить то, что хочет, иначе случится что-то ужасное. Могла ли она сама усугубить воздействие заклинания, чтобы избежать этого? Из памяти исчезло не просто то предложение и даже не все это время, проведенное со Снейпом, ей удалось убежать от всего, что связывало её с профессором напрямую или косвенно. Даже от той же юриспруденции и от личных амбиций в принципе, а ведь они-то как раз вообще были не при чем. Хотя, с другой стороны, если бы она действительно стала со временем правой рукой министра, и он исполнил бы свое обещание держать её в курсе, то это, весьма вероятно, столкнуло бы их с профессором снова. Оказывается, подсознание все глубоко просчитало! Ей удалось снизить шансы на их новую встречу почти до нуля, выбрав вариант «спрятаться за Гарри». Забавно, что Поттер же вернул все на круги своя, пусть и непреднамеренно.       — Черта с два я ещё когда-нибудь сама соглашусь на Обливиэйт. Какие бы там ни были благородные мотивы.       Мозг регенерировал из фарша во что-то более функциональное, но все ещё было довольно некомфортно. Она сморгнула последние слезы, и картинка перед ней стала четче, хотя мельтешение так до конца и не прекратилось. Её речь перестала напоминать пьяное бормотание, внешний вид и показатели, видимо, улучшились, так как Снейп одним четким движением кисти развеял диагностические чары.       — Поможете мне?       Она подала до сих пор неприятно тяжелую и дрожащую руку, уже заранее ожидая, что он возмутится и прикажет посидеть на месте ещё немного. Но профессор неожиданно с готовностью схватил её и потянул на себя. Конечно, равновесие ей удержать не удалось и вместо того, чтобы остановиться на безопасном и неловком рукопожатии, Гермиона шагнула вперед и навалилась на него, прижимаясь к груди. Его это ни капли не смутило. Хотя после взрыва, она ещё и не так к нему липла, так что было неудивительно. Снейп аккуратно придержал её за спину и помог занять более устойчивое положение.       — Эффект от вашего зелья довольно быстрый и сильный, — Гермиона оставила попытки обрести гордую автономию, и схватилась за профессора покрепче. — Почему вы сами его не принимаете?       «Вызывает привыкание». Слава Мерлину, на этот раз ей удалось даже прочитать текст.       — Здорово! Надеюсь, ловить отходняки ещё и от него не придется. Мне и так что-то не очень.       В общем, даже если Кингсли действительно сознательно помог ей забыть Снейпа или просто не смог сохранить беспристрастность (мало ли как он видел их отношения), когда накладывал чары, то она, Гермиона из девяносто восьмого, совершенно не была против этого. Избавилась от стольких проблем одним махом: и от Снейпа, и от своего неадекватного чувства к нему, и от мук выбора, и от ужасно неудобных разговоров и их возможных неприятных последствий. Воистину, человеческие отношения нельзя сводить к голой логике. А уж магию так и подавно. Но, кажется, её личность только что получила утраченную целостность, и сейчас она, Гермиона из две тысячи шестого с обновленной памятью, слегка недоумевала, как же это все так вышло. И каким образом вообще можно было довести ситуацию до такого абсурда. Она ведь попала на секретную службу, потому что не смогла в нужный момент признаться в любви. Повод, конечно, был далеко не один, но если так смотреть по причинно-следственным связям… Кому расскажешь — засмеют.       Глючить почти перестало, но голова словно налилась свинцом, и её так и подмывало куда-нибудь положить. Например, на плечо Снейпа. Что она незамедлительно и сделала, правда, удобной эту позицию назвать было сложно. И вот в чем, собственно, Джинни была не права? Если бы Гермиона меньше старалась засунуть свою многострадальную голову в песок, то все сложилось бы ещё тогда. Может, не в лучшую сторону и далеко не так, как ей мечталось, но точно иначе и, вероятно, без всех этих провалов в памяти. Хотя и в произошедших переменах были свои плюсы.       — Удивительно, как вы быстро, — она фыркнула, — адаптировались к моему присутствию в вашей жизни — уже почти не дергаетесь, когда мы касаемся друг друга. Всего-то семь лет понадобилось.       «Ваша забота больше не уязвляет мою гордость, сейчас скорее я выступаю вашим опекуном». Читала она, конечно, дольше обычного. А в его словах ей мерещилась правда, щедро прикрытая сарказмом, чтобы выдать её за ложь. Или наоборот.       Впрочем, к Снейпу у неё тоже были некоторые вопросы. Легилимент, значит? Что же он её не отшил окончательно, когда подвернулась хорошая возможность? Сейчас Гермиона могла даже предположить, что не так уж и равнодушен он к ней был, как хотел показать, судя по косвенным признакам. Или, по крайней мере, пожалел, что ничего не предпринял, позже. Но в то время она даже не задумывалась о том, как это все выглядит с его точки зрения, и что она может получить в ответ что-то кроме отказа. Да и сейчас, собственно, не особенно старалась учесть его позицию, больше злясь, обвиняя и раздражаясь.       — Так у нас что-то вроде борьбы за лидерство в сфере заботы друг о друге? — Гермиона рассмеялась. — Хотя, конкурировать я люблю.       «Поэтому мне и показалось странным, что вы так списали себя со счетов, когда остались служить в аврорате».       — Юриспруденция просто слишком сильно ассоциировалась у меня с вами, — Мерлин, что она несет. — Болтливость тоже входит в список побочных эффектов?       «Да». Дело раскрыто.       — Чудно. Теперь я ещё и чувствую себя немного идиоткой.       «Немного?»       — Не старайтесь, сейчас ваша грубость меня не волнует, я тут свою личность, кажется, обрела заново, — тем временем, они добрались до подножия лестницы. И года не прошло. — О, нет. Я не согласна. У вас не возникло неожиданного желания поносить меня на руках, профессор?       «Нет. Но могу пособирать вами углы при помощи Мобиликорпуса».       — Хорошо. Пешком, так пешком.       Гермиона внимательно следила, куда ступает, и вообще с особенной тщательностью контролировала свои движения, но на Снейпе так и висела. И ничего с его шеей, хотя держалась она конкретно за его правую руку, не сделалось. Он, кажется, даже и сам был не против. Да и когда в последний раз профессор в принципе её как-то отталкивал?       — К слову, раз уж мы теперь почти коллеги, как мне вас называть? Серьезно, «профессор» уже не слишком вписывается в актуальное положение дел.       «Как хотите».       — Это опасное предложение, мало ли, на что способна моя фантазия, — спойлер: на очень многое. Например, выдумать целые отношения и устроить самой себе кучу проблем в связи с ними.       «Я в курсе, как люди называют меня за спиной. Вряд ли вы меня чем-то удивите». Она недоуменно нахмурилась.       — Снейпом? Или вы думаете, что у нас до сих пор в ходу все эти нелепые прозвища со времен Хогвартса? — лестница оказалась длиннее, чем она представляла. — Гарри, между прочим, очень уважительно к вам относится. И хочет дать своему второму сыну ваше имя.       «Вы так неудачно пошутили?» К его чести, он даже не замедлился, только дернулся немного. А она, кажется, слегка отыгралась на друге за его длинный язык. Ой, как мелочно и приятно!       — Куда там! Альбус Северус Поттер. Звучит, как увлекательная школьная жизнь, — она фыркнула. — Джинни пытается его отговорить. Это все-таки и её ребенок тоже, но Гарри иногда бывает удивительно упорен. Впрочем, есть ещё варианты с Аластором и Римусом, если вас это успокоит.       «Какое лестное соседство». Её комната была в самом конце узкого коридора, а на подходах к ней располагалась ванная. Гермиона вовремя вспомнила о своем заплаканном лице.       — Вполне себе нормальное, не ёрничайте. И давайте завернем до раковины. Мне нужно умыться.       Снейп спорить с ней не стал, хотя мог бы просто применить очищающие чары. Правда, вода по сравнению с заклинанием была как-то поприятнее для кожи и чуть более освежающая. Гермиона уперлась ладонью в стену, не рискуя хвататься за сантехнику — ещё обрушит что-нибудь.       — Кстати, несмотря на моральные сложности, сочетание мне нравится. У вас красивое имя, — она сказала то, что действительно думала про него, хотя бы частично, и мир не треснул. — Точно, буду звать вас Северусом, раз уж вы сами предлагаете.       Гермиона улыбнулась, глядя в зеркало за его реакцией, но Снейп был не эмоциональнее стены, рядом с которой стоял, опять сложив руки на груди.       «Мне все равно». Она закапала всю блузку и замочила рукав, но, вроде, смыла соль с лица. Вряд ли прохлада прямо излечила её покрасневшие веки, просто стало ещё немного легче.       — Разочаровываете. А как же «придержите язык, мисс Грейнджер» или «соблюдайте субординацию, мисс Грейнджер»?       «Вы сами сможете дать объективную оценку своему поведению, когда придете в себя».       — Наверное, — отозвалась она рассеянно, и попыталась стянуть мантию с плеч. Делать это одной рукой, стараясь устоять на ногах, было не очень удобно.       Сон в верхней одежде приводит к образованию Обливиэйта. Гермиона хихикнула от своего великолепного остроумия. Снейп в отражении направил на неё палочку, но не для того, чтобы помочь раздеться, а чтобы разрушить все старания Джинни и распустить волосы. Она недоуменно посмотрела на него.       «Голове будет полегче». Логично. Гермиона кивнула и взъерошила кудри свободной от дополнительной фиксации в пространстве ладонью. Снейп опять шагнул ближе к ней и коснулся лопаток, видимо, опасаясь, что от этих телодвижений равновесие окончательно покинет её.       — Подстрахуйте, — она не растерялась и уже обеими руками взялась за мантию, действительно отчетливо пошатываясь, лишившись дополнительной опоры.       Рукава все же сдались. Теперь его пальцы лежали на ребрах, приминая тонкую ткань рубашки. Разодеваться к Уизли она, конечно, особенно не стала — это было бы даже неуместно, но все же немного привела себя в порядок. Правда, увы, платьев и юбок в её гардеробе так и не появилось, так что пришлось довольствоваться парадно-выходным, но все ещё отчетливо функционально-офисным нарядом. Гермиона подловила себя на том, что залипает, стоя с закрытыми глазами и комкая в руках мантию. Снейп подтолкнул её к выходу.       — Когда я в следующий раз захочу выпить, попрошу у вас этого зелья, — пришлось поморгать и потереть глаза для верности, чтобы хоть как-то фиксировать реальность. — Надо хорошенько проспаться.       На кровать она скорее упала, чем села, и сразу же откинулась на спину, пытаясь стянуть сапоги без помощи рук. Слава Мерлину, ничего не нужно было расшнуровывать или расстегивать, так что удалось ей это без особого труда. Запонки, или как они там назывались у женщин, оказались гораздо менее сговорчивыми, но они так неприятно стягивали запястья… А ведь Снейп не поленился и в прошлый раз избавил бессознательное тело от всего этого самостоятельно. Было как-то странно представлять, что он её разувает. При чем она даже не задумывалась о какой-то подоплеке до сего момента. В смысле, часто ли кто-то, не считая работников медицинской сферы, кого-то раздевает в принципе? Не состоя с этим человеком в близких отношениях.       — Или помогите, или забудьте обо мне до утра. Дальше пола я все равно не уйду.       Глаза она уже закрыла, так что его комментарии остались при нем. Зато прикосновения проигнорировать было сложно. Снейп обошел кровать и подтянул её выше, к подушке, заставляя лечь почти нормально. Сверху на неё упало покрывало. Нет, ну это как-то совсем скучно. Она попыталась поймать его руку, все так же вслепую, но ожидаемо не преуспела. Да и собственные цели были ей неясны.       Измученное вмешательством и убаюканное зельем сознание меркло. Снейп погладил её по щеке, провел большим пальцем по нижней губе, заставляя рот приоткрыться, и замер, так и держась за подбородок. Кожа у него была довольно грубая и шершавая, особенно как для мага. Хотя, с другой стороны, зельеварение — это постоянное мытье котлов, травмы и подготовка ингредиентов, так что неудивительно. Гермиона вздохнула прерывисто и обхватила губами фалангу, облизывая подушечку. Рука сжалась сильнее, и она по движению поняла, что он наклонился ближе к ней. Дыхание опалило висок. А может все это ей уже почудилось.

* * *

      Проснулась Гермиона полностью одетой, кое-как накрытой пледом и свернувшейся в клубок на самом краю матраса. Подсознание смилостивилось и не стало выдавать во сне какой-нибудь странный винегрет из воспоминаний и выдумок, хотя сейчас было бы самое время. Так что оставалось только разлепить глаза и, плетясь, отправиться пугаться своего отражения в ванную. Как хорошо, что на этот раз у неё здесь были вещи и можно было привести себя в порядок сразу, а не мучиться ещё и из-за этого.       «Кофе?» Снейп явно издевался.       — Лучше воды. Или целительной Авады в висок.       Вместо чашки он протянул ей пузырек с зельем.       — Что это? Очередное чудо-средство? — Гермиона с сомнением повертела флакон в руках.       «Что-то вроде антипохмельного».       — А побочные эффекты от него какие? — не унималась она.       «Только целевое воздействие, от всех сопутствующих я избавился». Ну хорошо. Она выпила содержимое, мрачно смотря ему прямо в глаза.       — Спасибо, — Гермиона поморщила нос от привкуса, — Северус.