В хорошей компании

«Он не так уж от меня отличается». Эта мысль бегала у него в голове, когда он смотрел на мрачное лицо Неда и слушал его вопросы, пока Станнис рассказывал ему о тайне. Тайне, о которой ранее знали лишь Станнис и Джон Аррен «И Серсея, и Джейме Ланнистер, конечно. А лорд Тайвин? Он знает? Или хотя бы подозревает?». Почему-то Станнис в этом сомневался. Тайвин Ланнистер был никто иной, как стратег. Что бы он не думал об инцесте, он бы постарался, чтобы его внуки были сыновьями Роберта, для обеспечения престолонаследия, чтобы укрепить власть и влияние дома Ланнистер. Но даже если бы он узнал правду, он притворился бы, что это ложь, Станнис знал это. Он станет на этом настаивать. «Или лгать себе, что это ложь. Мы все можем себе лгать, даже я». Нед задал ему следующий вопрос. – И где теперь книга? – Я не знаю. Я искал в кабинете лорда Аррена после его смерти, но ее там не было. Должно быть, он вернул ее Пицелю. – Ты сам заглядывал в нее? – Нет. Не было времени. Он заболел на следующий же день, после того, как сказал, что в книге нашел доказательство. Доказательство, что Джоффри, Мирцелла и Томмен не могут быть детьми Роберта. Или любого Баратеона. Так он это сказал. Нед был ошеломлен: – Любого Баратеона? Странная фраза. – И я так подумал. Не было возможностей расспросить его во время его болезни, вокруг него всегда были люди. Мейстеры, леди Аррен, слуги, Роберт. Они помолчали, оба погруженные в свои мысли. Станнис был изумлен, как легко Нед поверил в его мнение о ситуации. «Я мог лгать тебе, чтобы сделать себя следующим в очереди на трон». Это было бы первое, что подумал Роберт, Станнис был в этом уверен. И со смертью Джона Аррена, никто не мог подтвердить историю Станниса. «И все же Нед...» – Я попрошу эту книгу у мейстера Пицеля, – наконец сказал Нед. – Мудро ли это? Он верен Ланнистерам, всегда был им верен. Он может заподозрить, что ты что-то подозреваешь, и сообщит королеве, – возразил Станнис. Нед задумался: – Мейстер Пицель сказал мне, что смерть Джона была естественной. Что в ней не было ничего подозрительного. И тут твой мейстер говорит, что она была вызвана ядом. Лжет Пицель, или он просто не компетентен? Теперь настала очередь задуматься Станнису. – Мейстер Крессен мудр и учен, он не сделал бы ошибки в обнаружении причины смерти, или в определении яда. Но, конечно, его не было у смертного ложа лорда Аррена во время его болезни. Он работал, основываясь на информации, что дал ему я, в том, что касается симптомов. И если информация эта была неточной, то и ответ его неточен. – Тогда я уверен, у мейстера Крессена была лучшая информация, что он мог получить. Ты бы об этом позаботился, – улыбаясь сказал Нед. Станнис не стал принимать похвалу. Нед Старк ему доверяет, Нед Старк его хвалит – ему от этого делалось неуютно. «Ты не должен так легко мне верить, Нед. Ты не знаешь, что я о тебе думал». Арья Старк наверняка сказала бы отцу то же самое, был уверен Станнис. – Мейстер Крессен однажды сказал мне, что Пицель и сам очень мудрый и образованный мейстер. Мне трудно поверить, что он мог упустить симптомы и не понять, что смерть лорда Аррена была неестественной. Кем бы ни был Пицель, он достаточно образован. И не дурак, – сказал Станнис. Крессен сказал ему это, когда Станнис возмущался идеей Роберта оставить Пицеля грандмейстером. «Он абсолютно верен Ланнистерам. Он будет работать на их пользу, не на пользу Роберта и короны». Его вернул в настоящее голос Неда: – Я хотел спросить, не сопроводишь ли ты меня, посмотреть на этих... Детей? – Бастардов Роберта? – Да. «А-а-а, наверное все-таки он сомневается в моих словах. Очень умно, Нед. Никогда не верь тому, что тебе говорят,пока ты не увидел это своими глазами, услышал своими ушами». – Конечно. Сообщи, когда. – Придется сделать это после турнира. Не думаю, что будет мудро посещать эти заведения, когда они забиты битком приехавшими на турнир в Королевскую Гавань. Станнис кивнул. Но Нед все же не готовился уходить. – Ты еще что-то хочешь сказать? – наконец спросил Станнис. Нед выглядел смущенным. – Вообще-то да. Это не имеет отношения к нашему делу. Мне бы хотелось попросить тебя об услуге, чтобы ты выделил время, на кое-что другое. И ты можешь отказаться, конечно. Уверен, у тебя полно более срочных дел. Вся эта прелюдия испытывала терпение Станниса. «Да говори уже, Нед». Он не помнил, чтобы Нед был из тех, что бесконечно болтают по пустякам. – И что это? – Моя младшая дочь, Арья. Она хочет получить у тебя урок. По истории Дома Баратеон. – Почему? Уверен, мейстеры Винтерфелла ее уже учили. – Она сказала, что теперь она в Королевской Гавани, а Дом Баратеонов – правящий дом. Она училась у мейстера Лювина, но изучала историю, как часть истории о других домах, без особенных деталей. Нед заколебался, прежде чем продолжить: – В обычных обстоятельствах я бы даже не передал тебе эту просьбу, это неприлично, просить тебя об этом. Но девочки были... расстроены. – Из-за лютоволков? – Да. И сын мясника был другом Арьи. Думаю, я мог бы послать ее к мейстерам, но я заметил, что у них есть склонность.. приукрашать и романтизировать события, когда они учат девочек истории восстания. У Арьи бурное воображение. Слишком бурное, иногда. Может ты смог бы рассказать ей об истории Дома Баратеон в более реалистичном ключе, не о любви и приключениях на войне и поле брани, а о том, чего это стоило. – Возможно, моя версия будет слишком жестока для девятилетнего ребенка. «Ты действительно доверишь мне обучение твоей дочери, Нед, пусть даже на один урок?». – Ей все равно придется в итоге выучить, чего стоит этот мир. И уверен, ты найдешь способ сделать это достойным слуха ребенка. Твоей дочери столько же, как я слышал. «Ты слишком оптимистичен, Нед. Ты не знаешь, как мало я знаю свою дочь». – К тому же, кажется, ты понравился Арье. Она была очень настойчива. «У нее свои причины. И не те, что ты думаешь, Нед». И все же ему было любопытно. И это был вызов. – Я пришлю моего сквайра, сообщить о месте и времени. – Спасибо, – у Неда было еще что сказать. – Как ты думаешь, что сделает Роберт, когда мы ему скажем? Если, конечно, сможем доказать? – Он поверит, если ему скажешь ты. Нед был печален. – Он не так плохо к тебе относится, как ты думаешь. Каменное молчание со стороны Станниса. – Прости, это не мое дело. Мне не следует вмешиваться. – Да, не следует. – Но я не это имел в виду, поверит он или нет. Это... – Что? – Неважно, слишком рано об этом беспокоиться. Сначала надо сосредоточиться на поиске доказательств. И с этими словами Нед наконец покинул комнату Станниса. Он подождал три дня, прежде чем отправить Девана позвать Арью Старк в его кабинет. «Посмотрим, действительно ребенок хочет учиться, или просто она нашла подходящий повод». Она пришла к нему в кабинет со стопкой пергаментов и пером, и усердно записывала, пока он говорил. «Может, действительно хочет учиться». Он не давал ей времени задавать вопросы или высказывать свое мнение, пока не закончил. – Теперь расскажи, что ты выучила из этого урока, дитя. Она начала пересказывать все, что он сказал, даже не глядя в записки. Ее пересказ был довольно точен, но Станниса это не впечатлило. – Нет, я хочу знать, что ты думаешь, не что я сказал. Повторять чужие слова легко. – Вы спросили, что я выучила, а не что я об этом думаю, – не смутившись ответила она. «Справедливо». – Хорошо, тогда продолжим. Что ты думаешь? – Если я что-нибудь скажу, вы не рассердитесь? – Откуда мне знать до того, как я это услышу? – Это может вас разозлить. – Ты ведь не боишься моего гнева? Девочка, что напала на меня посреди дороги, и принялась бросаться обвинениями и угрозами. – Нет, я вас не боюсь. Но вы можете сказать отцу, а я не хочу, чтобы он сердился. Или расстраивался. – О чем бы мы не говорили в этой комнате, это останется между нами. Я не скажу твоему отцу или кому-либо еще. Я даю тебе слово. – Ладно, история про то, как Дюрран построил Штормовой Предел, нет, как он его строил и перестраивал каждый раз, как его разрушали родители Элении, это же как король и моя тетя Лианна. Король воевал из-за женщины, которую любил, как Дюрран бросил вызов богам ради женщины, которую любил. Он был очень разочарован. Столько важных вещей, а она выбрала историю любви. – Это не одно и то же, – рявкнул он. – Безумный Король был жесток и несправедлив, он убил огромное количество безвинных, в том числе твоего деда и дядю Брандона. Ты что, не знаешь историю собственного дома, дитя? – Конечно знаю, – огрызнулась она в ответ. – Но это причина, по которой воевал мой отец, за отца, брата и сестру. Но у короля Роберта никого не убили и не похитили. «Твой отец его названный брат, семья твоего отца – его семья в глазах Роберта», – подумал Станнис, но не сказал этого Арье. – Что-нибудь еще? – Если Джоффри и Томмена не будет, принцесса Мирцелла станет королевой? – Что значит, не будет? – Ну, если бы они не существовали. – Но они существуют, и тебе следует звать их принц Джоффри и принц Томмен. – Ладно, если они умрут. Станет принцесса Мирцелла королевой, чтобы править Семью Королевствами? «Никто из них не станет. Джоффри, Томмен, Мирцелла. Они не законные наследники». – Нет, не станет. И я бы был поосторожнее со словами о смерти принцев. У тебя и так проблемы из-за нападения на Джоффри. – Но почему не станет? Женщина не может быть правящей королевой? – Трон перейдет к следующему по мужской линии. – По мужской линии – то есть к вам или лорду Ренли? – Да. – Но дядя Бенджен не унаследует Винтерфелл в обход Сансы и меня. Потому что он в Ночном Дозоре? – Нет, это не та причина. Даже если бы он не был членом Ночного Дозора, он не унаследовал бы в обход тебя и твоей сестры. Потому что закон о наследовании трона другой. – Это нечестно, – сказала Арья. – Это закон, – ответил Станнис. – Но этот закон создали только из-за гражданской войны Таргариенов. Той, что зовется Пляской Драконов. Потому что разозлились, что Рейнира Таргариен захотела быть королевой. Ее отец хотел, чтобы она правила, она училась править. Но только потому что какие-то мужчины не захотели, чтобы ими правила женщина... – Значит, ты все-таки знаешь. Тогда зачем спрашивала? – Хотела посмотреть, как вы ответите, милорд, – ответила она, ни капли не смутившись, что попалась на месте преступления. – Это не так просто было. У ее брата тоже были сторонники. И в итоге ее сын стал королем. – Но если законы так легко изменить, значит не такие уж они и священные. И следовать закону – вовсе не священный долг, – убедительно сказала она, куда убедительнее, чем он ожидал бы от девятилетнего ребенка. – Мир не смог бы существовать, если бы все так думали. Вокруг творился бы хаос. Смерть и разрушения. – А что если закон несправедлив? – спросила она. – В чьих глазах несправедлив? На это ответа у нее не было. Ему стало стыдно, что он радуется победе в споре с ребенком. – Семья, долг, честь, – внезапно сказала она. Или нет. Она еще не перестала проверять его. – Это девиз Дома Талли. Дома твоей матери. При чем тут он? – Для Талли первой идет семья. Для вас – первым долг. А для моего отца честь. – Честь? Не подготовка к зиме? Подготовка к плохим временам? Ее смех был столь неожиданным, что Станнис чуть не упал со стула. – Зима близко. Разве не это девиз Дома Старк? Чему ты смеешься? Не понимаю, что тебя так рассмешило? Она с трудом попыталась подавить хихиканье. – Не обращайте внимания. Вы не поймете, почему это смешно. Я спрашивала вас раньше про долг. Какой из долгов важнее, милорд? Перед законом? Перед королем? – Перед обоими, конечно. – Но если они идут против друг друга? – Тогда закон преобладает. – Но если ваш брат... король... Если он изменит закон, чтобы было так, как он хочет? «Умная девочка», – подумал он. Она явно предугадала все его ответы, и на каждый ответ заранее подготовила новый вопрос. «Но зачем? Зачем все эти хлопоты?» – Есть высший закон, – наконец сказал он. – От богов? – Нет. От правосудия. О том, что справедливо, а что нет. Каждый пожнет то, что посеял. – Звучит страшновато, – ответила она. – А как насчет тебя? Ты больше Талли или Старк? – Что вы имеете в виду? – Сначала семья или честь? – Я не знаю. Мне надо подумать. Я вам скажу, – улыбаясь, сказала она. «Еще один план встретиться и поспорить со мной? Чего хочет этот ребенок? Все еще беспокоится, что я враг ее отца?». Он собрался было ее отослать, как она задала еще один вопрос. – А почему ваша дочь не здесь с вами? – Она с матерью, на Драконьем Камне, – ему не следовало отвечать, подумал он. «Просто скажи, что она задает слишком много вопросов и отошли». – Ей должно быть одиноко на Драконьем Камне, с одним только шутом Пестряком в ее компании. Здесь она могла бы играть с Джоффри, Томменом и Мирцеллой. Ну, может не с Джоффри, потому что он ужасный. Он замечал, что она говорит с его сквайрами. И слугами. Эта девочка бегает повсюду, кажется. Септа не очень хорошо исполняет свой долг, приглядывая за девочками Старк. – Откуда ты узнала о моей дочери? Тебе рассказали мои сквайры? Она была напугана его резким тоном. «Вот каков я, дитя. С тобой я был слишком добр и терпелив». – Вы хотите спросить меня, который? Или вы накажете их обоих, если я не скажу? То, что она подумала, что он способен на такую несправедливость, наказать невинного, чтобы найти виновного, разозлило его без меры. – Думаю, достаточно, можешь уходить. – Извините. Я знаю, вы бы такого не сделали. – Тогда почему сказала? – Не знаю, – теперь она разглядывала свои ступни. «Детский ответ, – подумал Станнис. – Я все время забываю, что она еще ребенок». – Это были не ваши сквайры. Они не отвечали на мои вопросы о вашей семье, милорд. Они сказали, это значит нарушить доверие. – Значит, ты их спрашивала. Почему? – Мне было интересно. Я слышала, люди говорят, у вашей дочери серая хворь. – Была. Она не больна и не заразна. – Но у нее от этого шрам. – Да. – Может мы могли бы быть друзьями, я и она. – Если ты хочешь разговаривать со взрослыми, тебе надо перестать вести себя как ребенок, меняя темы без предупреждения. – Потому что мы обе уродки. Я имею в виду, не такие красивые, как Санса. Или Мирцелла. – Ты никогда не видела мою дочь, и при этом имеешь наглость звать ее уродливой? – его гнев снова начал нарастать. «Как Нед Старк и его жена воспитывали этого ребенка? Или ее волки растили?» – Ну так люди говорят. Из-за серой хвори. И шрама, – она выглядела совсем несчастной. – У тебя нет шрамов. – Да, но я не похожа на Сансу. Или Робба. Или Брана. Или Рикона. Они все похожи на мать. – Для тебя это важно, быть красивой? – это удивило Станниса, он не думал, что этой девочке важны такие вещи. – Нет! Просто люди всегда сравнивают меня с Сансой. И зовут меня «Арья-Лошадиная-Морда». Мне не следовало этого говорить вам, милорд. Просто. Я подумала... Подумала.. Что вы поймете. – С чего бы тебе так думать? – Ну, потому что вы тоже непохожи на своих братьев. Говорят, лорд Ренли копия короля в его возрасте. – И я, значит, тоже уродлив? – Я этого не говорила. – Это подразумевалось . – Просто не такой красивый и очаровательный, как они. Как я не такая красивая и грациозная, как Санса. Ну, то есть я слышала, что король когда-то был красивым и очаровательным, сейчас ни то, ни другое, – она тихо хихикнула. – Следи за языком, ты говоришь о короле, – после паузы он продолжил. – Внешность и очарование не так важны, как ты думаешь. – Но людям нравятся ваши братья больше вас. И людям больше меня нравится Санса. – Это не из-за внешности. В моем случае. – Нет, это потому что вы не очень милы с людьми. Вы прямой и говорите все, что думаете. Он подавил смешок. Почему-то из уст этой девочки, это наблюдение его не разозлило. – А что насчет тебя? Почему ты думаешь, что нравишься людям меньше своей сестры? – Потому что я делаю вещи, которые люди не одобряют. Играю с слугами, учусь фехтовать. Но мне это нравится, не хочу переставать это делать. – Тогда придется принять, что некоторым людям ты никогда не понравишься. Правильно ли было говорить это ребенку? Он не знал. «Ох, Нед, ты пожалеешь, что послал свою дочь мне поперек дороги». – А какая ваша дочь? «Я не знаю. Я слишком мало проводил с ней времени». Он все еще плавал в своих сожалениях и стыде, когда Арья задала следующий вопрос. – Вы ее стыдитесь? Поэтому не привозите в Королевскую Гавань с собой? «У меня нет права злиться. Я это заслужил». – Нет, – ответил он. – Ей лучше на Драконьем Камне. – Вы боитесь, люди будут над ней здесь смеяться? – Ты слишком много задаешь вопросов, которые тебя не касаются, дитя. – Когда вы будете ей писать, вы напишите ей обо мне? – Зачем? – Чтобы она узнала, кто я. Тогда я смогу ей потом написать. – Зачем тебе ей писать? – Чтобы мы смогли стать друзьями. – Воронов не следует посылать с глупыми легкомысленными письмами от маленьких девочек. – Я не глупая и не легкомысленная! И не маленькая. И я могу отправить его с вашим письмом. Как часто вы ей пишете? Молчание. – Значит, не очень часто. Ей наверное очень одиноко, нет друзей, с которыми можно играть, сидит и ждет редких писем от отца. Что-то наконец щелкнуло в мозгу Станниса. Эта девочка. Ее воображение и любовь к сказкам и историям, о которых говорил Нед. Она назвала своего лютоволка Нимерия, в честь королевы-воина из Ройна, что провела своих людей через Узкое Море в Дорн. – Моя дочь, не нуждающаяся в спасении принцесса, запертая в башне, которую стерегут драконы. Она так покраснела, что он понял, что был на верном пути. – Рыцари, битвы и войны – это не красивые сказки. Люди погибают страшной смертью, – продолжил он. – Я знаю. Я не хочу, чтобы меня спасал рыцарь или кто еще. – Нет, ты сама хочешь сражаться и спасать людей. – И вы думаете, я не могу, потому что девочка. Это был не тот разговор, что он хотел бы вести с ребенком. Он сменил тему. – Что ты хочешь, чтобы я сказал о тебе, когда буду писать своей дочери? – Уверена, вы все равно напишите, что захотите, милорд. – Она очень стеснительная, Ширен. – Она может мне не ответить? – Нет, она ответит, ее учили быть учтивой. И она добра, – он продолжил после паузы. – Ты удовлетворена? – Удовлетворена? Уроком? Ну, я большую часть уже знала от мейстеров. Но когда вы рассказываете, звучит не так захватывающе, более пугающе. Так что у вас по-другому. Какой наглый ребенок! – Ну, тебе следует учить историю, а не выдуманные сказки. Мир не прост, и не добр. Это не песни, что поют про славных мертвецов. Она казалась мрачной. «Я слишком много для детских ушей сказал?» – Вам надо сказать это Сансе. – Твоей сестре? Почему? – Она думает, что выйдет за Джоффри, будет королевой, у нее будут детки, и они будут жить долго и счастливо. «Она не будет королевой, когда мы найдем доказательство». Думал ли Нед об этом? О помолвке его дочери с Джоффри? С Ланнистером. – А ты не думаешь, что будут? – Ну как, если Джоффри такой идиот? И он жестокий. О нет, он притворяется перед ней милым, но я вижу, какой он. И не знаю, почему не видит Санса. «Даже если она знает, помолвку нелегко разорвать». – Возможно, видит. Люди не всегда говорят то, что они чувствуют к другим. – Почему нет? Зачем притворяться. – Может они думают, что другие не поймут или не посочувствуют. – Вы меня имеете в виду? Что я не пойму и не посочувствую? Он ничего не сказал. – Если вы столько знаете про семью, почему не ладите со своими братьями? После всего сказанного, это стало последней каплей. Он отвернулся от нее и занялся пергаментами на своем столе. После длившейся, как показалось, вечность паузы, она наконец спросила: – Мне уйти, милорд? – Мы закончили, так что да, – ответил он, не поднимая головы. – Спасибо, – она поколебалась. – Мой отец сказал, я должна извиниться, что сказала, что король Роберт любит моего отца больше своих братьев. – Мне нет дела до того, что от тебя хочет твой отец. – Я имела в виду, простите, милорд. Мне не следовало это говорить. – Почему? – Что почему? – Почему ты извиняешься? Потому что так сказал твой отец? – Нет, потому что... Ну, потому что это были обидные вещи. – Меня не обидела невежественная маленькая девочка. Ты хотела обидеть? – Нет, я просто подумала, вы враг моего отца. Я только хотела вас предупредить. – Ты все еще думаешь, что я его враг? – Нет. Но иногда люди вредят даже тем, кто им не враги, не желая того. «Она что-то знает о тайне, в которую я посвятил Неда, и что это может поставить его под удар? Но как она узнала?». – И еще, отец сказал, что это неправда, что король любит его больше. Больше своих братьев. Больше вас. Станнис кивнул и махнул ей уходить. – Ты извинилась. Можешь сказать это своему отцу. Ты исполнила свой долг. – Но вы не поверили, да? Про то, что сказал отец? – Я сказал, ты можешь идти. – Это не из-за долга. Мои извинения, я имею в виду. Он вздохнул. «Почему она еще здесь?» – Ну, и это не из-за семьи, так как мы не родственники, значит, это должна быть честь. Хотя я не понимаю, как. – Это ничего из этого. – Мне не нужно знать. На самом деле, я не хочу знать, мне неинтересно. – Потому что это заставило вас грустить. Вам было грустно, как мне было грустно, когда Санса предпочитала играть и болтать с Джейни Пуль и ее подругами, а не со мной. Как она смеет! Сравнивать целую жизнь пренебрежения с детскими предпочтениями в игре. Он был готов взорваться, когда поднял голову и увидел, как она смотрит на него, печальными честными глазами. «Какое ей дело, было ли мне грустно?» – Мне не было грустно, я только был раздражен. Раздражен грубой маленькой девочкой, что болтает о непонятных ей вещах. И все. Судя по ее лицу, она пыталась сообразить, верить ей или нет. Наконец она улыбнулась. – Я потом вам дам ответ. – Ответ? – Про выбор между семьей и честью. То есть, между семьей, долгом и честью. Что для меня первое. «Не выбирай долг, – подумал он. – Это принесет тебе одни несчастья». T/N Фик только начался, а Старки уже задолбали бедного Станниса >:( Продыху не дают :( :D