В хорошей компании

– Он собирается назначить Джейме Ланнистера Хранителем Востока. – Что? – Станнис развернулся от окна, из которого разглядывал Ширен и Арью, к Неду Старку. – Чтобы заменить Джона, – продолжил Нед. Станнис раздраженно закатил глаза. – Может он хочет заодно лишить Роберта Аррена всех его прав и сделать Джейме Ланнистера лордом Орлиного Гнезда? Неудивительно, учитывая, что он отдал Штормовой Предел своему самому младшему брату. – Нет. Роберт думает, что мальчик слишком юн и болезнен, чтобы быть Хранителем. Но он все еще будет лордом Орлиного Гнезда, когда вырастет. – Но почему Джейме Ланнистер? Он даже не с востока. Роберт не может так поступить. Мы будем окружены Ланнистерами, с востока и запада. Нед откашлялся. – Я сказал Роберту, что он должен назначить тебя. Станнис хохотнул, коротким и горьким смешком. – И это, наверное, хорошо прошло. «Ого, Нед, отличная идея! Пусть это будет Станнис!» Именно так мой брат и сказал, верно? Нед опустил глаза. Он отвернулся от Станниса, наконец посмотрел на девочек во дворе. Станнис проследил за его взглядом. Арья что-то живо рассказывала, размахивала во все стороны руками, мотала головой. Ширен несколько раз кивнула, несколько раз отрицательно покачала головой, пару раз хихикнула, один раз рассмеялась и тут же прикрыла рот рукой. Некоторое время Станнис и Нед были просто отцами, что смотрели на своих дочерей. Но это была лишь секундная иллюзия. Они были теми, кем были, и Роберт все еще отбрасывал на них гигантскую тень. – Это не задумывалось оскорблением, знаешь. То, что он отдал тебе Драконий Камень, – сказал Нед, не отрывая взгляда от Арьи и Ширен. Станнис фыркнул: – Конечно нет. Это было великой честью, уверен. – Так и было, – настаивал Нед. – Роберт верил тебе. Ему был нужен сильный лорд на Драконьем Камне. Роберт был помешан на мысли, что Таргариены могут захватить Драконий Камень, и там спланировать вторжение в Вестерос, как сделал когда-то Эйгон Таргариен, сотни лет назад. Так же сказал ему мейстер Крессен. Он не поверил тогда словам Крессена, и не верил теперь Неду Старку. Станнис фыркнул: – После войны весь дом Таргариенов состоял из мальчишки Визериса и его новорожденной сестры. Вряд ли они могли что-то захватить или спланировать. Нет, это было оскорблением. Наказанием. Роберт винил меня... Нет, до сих пор винит в том, что Уильям Дерри выкрал Визериса и его сестру с Драконьего Камня. Неважно, что они уехали еще до того, как мы добрались до туда, это все равно был мой проступок, моя вина, мое прегрешение. И за это забрал то, что мое по праву, и отдал это Ренли. – Он мог оставить Штормовой Предел и Драконий Камень для своих будущих сыновей. Он мог вообще ничего не давать братьям, – сказал Нед, с сожалением отводя взгляд от девочек, чтобы взглянуть на Станниса. – Тогда он и должен был сохранить их оба для своих сыновей. Вместо того, чтобы делать Ренли, тогда еще ребенка, лордом Штормового Предела, и швырять мне Драконий Камень, словно псу обглоданную кость. «На, вот тебе утешение, перестань ныть про Штормовой Предел». – Кости держатся дольше мяса. Пес может играть с костью вечно, – слабо улыбаясь, сказал Нед. Станнис понимал, что в словах Неда есть зерно истины. И все же эти слова его разозлили. Он нахмурился. – Я не пес. И дело не в том, какие земли богаче. Дело в правах. Если бы Драконий Камень был родовым замком Баратеонов, я был бы рад служить его лордом. Нед вздохнул. Его взгляд снова обратился к Арье и Ширен. На этот раз Станнис не поступил так же. Он отошел от окна и начал ходить по кабинету. Они не должны говорить о Роберте, подумал он. По крайней мере, не о нем и Роберте. Они должны говорить о Джейме Ланнистере, и о безумном плане Роберта сделать его Хранителем Востока. Почему он позволил себе отвлечься на старые обиды? «Потому что они не старые обиды, это все еще переживаемые обиды», – ответил голос в его голове. «Хватит!» – хотел он закричать, чтобы заглушить этот голос. Его собственный голос. Голос Неда милосердно остановил спор в его голове. – Ты знаешь, что Роберт испытывает к Таргариенам. Как сильно он их ненавидел... Нет, все еще ненавидит. Его ненависть даже больше, чем я могу стерпеть, – голос Неда затих, он все еще смотрел на Станниса, но не видел его, заблудившись то ли в мыслях, то ли в воспоминаниях, Станнис не был уверен. «Что видит Нед? Отца? Брата? Сестру? Или Элию Дорнийскую и ее детей?» Станнис почти всю свою жизнь завидовал Неду Старку, но этим воспоминаниям он не завидовал. Нед вернулся в реальность и продолжил: – И они не были необоснованны тогда, его страхи о Таргариенах. Были еще люди, верные Таргариенам, пусть они и склонились перед Робертом. Ему был нужен ты, только тебе он мог доверить Драконий Камень. – Иногда я задумываюсь, действительно ли ты так хорошо знаешь моего брата, как думаешь, Нед, – печально сказал Станнис. – Возможно, я не знаю его теперь, – ответ Неда был еще печальнее, – но я был там, когда Роберт раздумывал о судьбе Драконьего Камня. Я знаю, что он тогда думал. Я знал его лучше тогда. – И конечно, Роберт расписывал тебе мои достоинства. «Ты только посмотри, как хорош мой брат, что бы я без него делал?» – Ты удержал Штормовой Предел, год держал его, до конца войны. Он думал, ты не сможешь. Станнис усмехнулся. – А, вот это братец, которого я знаю и люблю. Конечно, он не думал, что я справлюсь. – Он думал, что никто не справится. Даже я, даже он. Мы думали, что не сможет никто. Но ты смог, и вот почему он хотел, нет, ему нужно было, чтобы ты удержал для него Драконий Камень. Да, с его стороны глупо было не предвидеть, как ты воспримешь потерю Штормового Предела. Но он никогда не хотел оскорбить тебя Драконьим Камнем. Или наказать. – Он никогда мне этого не говорил. Никогда. – Не тебе, но он сказал это мне. – Ну конечно, он сказал тебе. Но не своему собственному брату. – Ты никогда его не спрашивал. Станнис неверяще уставился на Неда. – Он так сказал тебе? Что я никогда не спрашивал, почему он отдал Штормовой Предел Ренли? – Ты жаловался, ты додумывал за него его возможные мотивы, ты обвинял его, что он намеренно пытался тебя оскорбить. Но ты никогда не спрашивал, почему. Так сказал мне Роберт. Он неправ? Станнис обдумал свои воспоминания. – Почему я вообще должен был спрашивать? – наконец, защищаясь, воскликнул он. – Почему он сам не мог мне сказать? Если мои жалобы его так раздражали, он должен был сказать мне правду, чтобы заткнуть. Но он никогда не отвергал мои обвинения, нет, он ими наслаждался. «Да, я отдал тебе этот бесполезный кусок скалы, потому что ты даже не смог поймать ребенка с младенцем», – так он сказал однажды, когда был пьян. Нед снова вздохнул, смиряясь. – Я не знаю, почему он тебе не сказал. Как не знаю, почему ты не спросил. Братья Баратеоны для меня загадка. Если бы вы были моими сыновьями, я бы запер вас в комнате, пока вы не разобрались во всем, вместо того, чтобы все время подозревать друг друга в худшем. Несмотря ни на что, Станнис не смог удержаться от слабой улыбки. – Именно так мне однажды сказал мой луковый рыцарь. Нед растерялся на секунду, прежде чем ответить. – А, сир Давос Сиворт. Это был хороший совет, и очень смелый. – Он никогда не боится говорить мне правду. – Тогда, возможно, тебе следует последовать его совету. – Возможно, уже слишком поздно. – Никогда не поздно. Пока мы не испустили свой последний вздох. Пока наши головы все еще на наших плечах, – Нед остановился, словно очень тщательно обдумывал свои следующие слова. – И это чрезвычайно важно сейчас, наладить твои отношения с Робертом. Не только ради тебя, ради Роберта, но и ради всего королевства. Слова Неда изумили Станниса. – Что ты имеешь в виду? – Когда мы скажем ему правду, про королеву и Джейме Ланнистера, про детей... Жизненно важно, чтобы он поверил. Чтобы он не думал, что это заговор с целью лишить наследства принца, сделать тебя наследником, следующим в очереди на престол. – Но именно поэтому я рассказал тебе о своих подозрениях, поэтому я работаю с тобой над тем, чтобы открыть правду. Он не поверит правде от меня, но если скажешь ты, он поверит, Нед. Нед так долго молчал, что Станнис что-то заподозрил. – Или ты тоже сомневаешься в моих намерениях? Что это только жажда правления от Станниса Баратеона? Роберт снова женится и станет отцом другому наследнику. Я буду его наследником только на словах, пока не наступит этот день. Нед был ошеломлен: – Нет! Я не сомневаюсь в твоих намерениях. И правду следует раскрыть. О Серсее и Джейме Ланнистерах, о смерти Джона, о покушении на моего сына. Я сомневаюсь не в твоих намерениях, Станнис. А в твоей вере, что я могу убедить Роберта, что это правда, – Нед остановился, и затем тихо сказал, повторяя слова Станниса раньше. - Иногда я задумываюсь, действительно ли ты понимаешь наши отношения с Робертом так хорошо, как ты думаешь. Иногда я задумываюсь... – Продолжай. – Неважно. Не обращай внимания. – Правду, Нед. Мы слишком далеко зашли, чтобы начать что-то скрывать друг от друга. – Хорошо. Правду. Иногда я задумываюсь, что вы с Робертом попали в одну и ту же ловушку. Роберт идеализирует Лианну, помнит ее совершенным существом, которым она никогда не была. Она была не только красива и нежна. У нее были недостатки. И она была сильна. Она делала ошибки, то, о чем сожалела. Я хочу помнить свою сестру такой, какой она была, с достоинствами и недостатками. Таким образом я чту ее честь. Не делаю ее иконой, совершенством, с каким никто не сравнится. Недостижимой. Это не любовь, это поклонение. «Ты прав, Нед. Но не пытайся сказать это Роберту». – И как я попал в такую же ловушку? В моей жизни не было Лианны. Не было, нет и не будет. – Роберт и я, мы твоя Лианна. Не в том же смысле, конечно, но в том, что важно. В твоих глазах, между нами идеальное братство, чего никогда не было у тебя с Робертом. Недостижимое. И это сделало тебя.. Сделало тебя... – Это сделало меня завистливым и злобным, – произнес Станнис слова, которые не смог из-за своей доброты Нед. – Да. Но это не так, как ты думаешь, Станнис. Не на самом деле. То, что издалека кажется идеальным и совершенным, на самом деле полно вмятин и трещин, если изучить поближе. Ты тоже видел, своими глазами видел эти трещины, с того дня, как я приехал в Королевскую Гавань. Но ты отказывался признавать. – Роберт любит тебя. Он послушает тебя, как никого другого, – упрямо сказал Станнис. – Я хотел бы верить в это так же, как ты. А теперь, есть еще нечто все усложняющее. Моя жена... Тирион Ланнистер... – Нед остановился, и вроде бы передумал. – Кажется, Роберту стали передавать какие-то странные сообщения о нас с тобой. Станнис вспомнил предупреждение Ренли, которое он тогда счел глупым. – Он подозревает, что мы плетем заговор? – Нет, не заговор. Просто.. – Он удивлен, почему мы не грыземся? Или, ближе к истине, почему я не пытаюсь принизить тебя и критиковать твои действия? Почему наши отношения почти дружеские? Нед был удивлен. – Откуда ты... Станнис перебил его: – Лорд Варис что-то нашептал ему на ухо. Его шпионы должно быть доложили о наших встречах и делах. – Я не знаю, в чем пытается убедить Роберта лорд Варис, но я не верю, что Роберт думает, что мы плетем заговоры. Его... недовольство скорее личного характера. Теперь Станнис понял. Ренли все-таки был прав. Удивительно, Ренли увидел это и предсказал. «Ох, Роберт! Я не пытаюсь украсть твое драгоценного названного брата. Он твой. Он просто нужен мне, чтобы спасти тебя от жизни обмана и унижения. И чтобы спасти королевство». – Нам следует реже видеться, – выпалил Станнис, только тогда осознав, какая странная это для него фраза. Нед непонимающе посмотрел на него. Станнис продолжил. – Не будет давать никому повода для подозрений, что мы что-то замышляем. Если нам абсолютно точно нужно будет встретиться, то только в Башне Десницы, чтобы никто не мог обвинить нас ни в чем, кроме обсуждения официальных дел совета. Нед кивнул. – Что ж, сегодня я лишь сопровождаю свою дочь. – Конечно. – Я думаю, что смогу уговорить Роберта отложить назначение Джейме Ланнистера Хранителем Востока. Справедливо будет, если он предупредит вассалов дома Аррен. Они не будут довольны, если Роберт не рассмотрит одного из них как кандидата. Станнис кивнул. – Только не предлагай ему больше меня. Ни на какую должность. Он волновался. Сейчас не время Неду и Роберту ссориться. Да, Нед убедил его, что он несколько идеализировал отношения Неда и Роберта, но их узы были все же сильнее тех, что связывали с Робертом его. Нед должен оставаться выше подозрений, вне сомнений для Роберта, когда откроется правда. Если справедливость восторжествует. Станнис решил не делиться с Недом другим его планом. Вторым заданием, что он давал Давосу, кроме того, чтобы увезти бастардов Роберта и их матерей на Драконий Камень. «Это будет на мне, и только на мне. Нед не будет знать, и Роберт не обвинит его за это». А Давос? «Он лишь исполняет мой приказ», – уговаривал себя Станнис. Нед помахал Арье войти, и когда девочки вошли, он сказал: – Мы уходим. Арья выглядела разочарованной. – Сейчас? Но я хотела еще послушать про Драконий Камень. Станнис приподнял брови. Со стороны по разговору девочек не было похоже, что Арья что-то слушала. Или что Ширен что-то говорила. Арья заметила этот жест и сухо ответила: – Я не только болтала, лорд Станнис. Ширен рассказывала мне про Драконий Камень. Могу я приехать как-нибудь? Посмотреть на каменных драконов и горгулий. Они как те, которых пытался разбудить Эйгон Пятый? И из-за этого умер? Ширен выглядела перепуганной. Нед отчитал Арью: – Это просто сказки, не пугай Ширен. Он посмотрел на Ширен и мягко ей улыбнулся. – Но они ей снятся, ожившие каменные драконы, – воскликнула Арья и тут же извинилась. – Я не должна была говорить. Прости. Ширен покачала головой и улыбнулась. – Не волнуйся, это не секрет. Мать и мейстер Крессен, и Деван тоже знают об этом. И Пестряк, ему я тоже говорила, но не знаю, помнит ли он. Станнис не знал. Его дочь никогда не говорила ему об этом сне. «И я никогда не спрашивал». – Расскажи мне об этом сне, – попросил он дочь, когда Нед и Арья ушли. – Что сделали драконы, когда проснулись? Сначала она не хотела говорить. И он не хотел ее заставлять. «Возможно, мне следует спросить Селису». – Они гнались за мной. Хотели меня съесть, – наконец сказал он. – Камни не могут обернуться в плоть и кровь. И дышать огнем, – скованно сказал он. Жалкая попытка утешения, он знал. – Я знаю. Просто это кажется таким реальным. – Но это не так. И так не будет. – Но я слышала, как мать и леди... – она остановилась. – Что ты слышала? – Ничего. Я знаю, это был всего лишь сон, отец, – сказала она с твердостью, что изумила его. «Я не желаю больше об этом говорить», – это говорил ее тон, четко и ясно. Станнис задумался, почему Арья не упомянула про то, что драконы хотят ее съесть. Казалось, это часть должна была быть ей особенно интересно. Он четко мог себе это представить, Арья Старк воображает себя рыцарем, спасающим Ширен от драконов. И словно Ширен знала, что думал Станнис, она внезапно сказала: – Я не сказала про это Арье. Что драконы хотят съесть меня. – Почему нет? Она легко покачала головой: – Не знаю. Наверное, потому что это глупо звучит? Я не хотела, чтобы она подумала, что я глупая испуганная маленькая девочка. – Ты не глупая. И не испуганная маленькая девочка. Она улыбнулась. – А вот Арья Старк иногда может быть глупа. Ты не должна серьезно воспринимать ее сказки, – продолжил он. – Она не глупа! – повысила голос Ширен. И смутилась. – Прости, отец. – Все в порядке. Но ты не согласна? Что она иногда ведет себя глупо? – Арья любит сказки. И любит представлять себя в них. Что тут плохого? – спросила Ширен. «Жизнь не похожа на сказки и песни», – хотел сказать дочери Станнис, и вспомнил, что он уже говорил это Ширен, очень давно. – Ты тоже любишь представлять себя в сказках? – спросил он на этот раз. – Нет. Не себя. Я представляю другого человека. – Кого? Она внезапно очень застеснялась,пряча от него лицо. Он ждал. – Ты. Я представляю тебя в историях, – наконец сказала она, все так же глядя в сторону. Станнис не знал, как реагировать. – И что за истории? – спросил он. Она повернулась к нему: - О, вроде тех историй, что иногда рассказывает мейстер Крессен. Истории про то, как ты был маленьким. Истории про тебя, дядю Роберта и дядю Ренли. Он не знал, что сказать. Он улыбнулся, надеясь, что это ободрит ее и она продолжит. И все же, часть его не хотела, чтобы она продолжала. Это казалось воплощением его провала как отца, что его дочь вынуждена воображать его в историях, вместо того, чтобы вспоминать его настоящего. Вечно отсутствующего отца. Она все же продолжила: – Но он нечасто их теперь рассказывает, мейстер Крессен. Они делают его грустными, эти истории. Поэтому мне приходится и придумывать. Но это не ложь, потому что я никому не рассказываю, они только для меня. Я знаю, мы не должны лгать. Мы всегда должны говорить правду. Ты так учил меня, отец, – торжественно сказала она. – Но мы не должны лгать и себе, не только другим. – И это ложь, когда я придумываю про тебя истории только для себя? – Если они неправда. – Но я не знаю, правда это или нет, – теперь она ерзала, брови ее были нахмурены. – И я не могу спросить мать, она тоже не знает. Она сказала, что не была знакома с тобой, когда ты был маленьким. Он пожалел, что выбрал этот путь. Он должен был сказать, что она может выдумывать сколько хочет. Но он не мог такого сказать, даже своей дочери. Нет, особенно своей дочери. – Почему бы тебе не рассказать мне, и я скажу, правда ли это? Было ли такое. – Можно? – радостно спросила она. Он кивнул. – Вы с Пестряком и дядей Ренли играли в прятки в нашем саду, как мы с Пестряком. И Пестряк всегда находил тебя, как он всегда находит меня, куда бы я не пряталась. Но он не прячется, когда настает его черед. А дядя Роберт не играет, потому что он в Долине, с отцом Арьи. Он покачал головой: – Нет, такого не было. И знаешь почему? – мягко спросил он. Она недоумевала некоторое время, и вдруг догадалась: – Потому что ты не рос на Драконьем Камне. Ты не мог играть в Саду Эйгона. Конечно! Какая я глупая. Значит другой сад. В Штормовом Пределе. – Я был слишком взрослым, чтобы играть с Пестряком, когда он у нас появился. И он очень долго болел, поэтому оставался в своей комнате. – Значит, никто не играл с ним в Штормовом Пределе? – Иногда дядя Ренли с ним играл. – Но не ты? – Нет. Он ожидал ее разочарования, словно он разбил ее иллюзию о нем. Но ее лицо было спокойно, словно она этого и ожидала. Словно она всегда знала, что истории, что она рассказывает себе об отце – не правда. Словно она сама никогда в них не верила. – Ты разочарована? Что я никогда не играл с шу... С Пестряком? Она поколебалась. – Скажи мне правду, я не рассержусь. – Мне не нравится думать, что он был одинок. Но ты, наверное, был занят, важными вещами, как теперь. Ему хотелось сказать ей сотни разных слов. И еще тысячи, он знал, он должен ей сказать. Но их прервал долг. Пришел Давос. Его дочь улыбнулась, сделала реверанс, поприветствовала Давоса и вышла. Без вступлений, Станнис рассказал Давосу о плане, который он решил скрыть от Неда Старка. «Полно времени», – подумал он. Для всего, что он хотел сказать дочери. «Она здесь. Ширен. Со мной. С нами»