В хорошей компании

– У тебя бывают грезы, Станнис? Станнис тяжело посмотрел на брата. – Я не мечтатель, безнадежный или нет, – резко сказал он. – Ты ошибаешься, как всегда. Ренли нетерпеливо покачал головой. – Я имею в виду, по ночам. Когда ты спишь. Тебе что-нибудь снится? Станнис ответил своим вопросом: – Что тебе приснилось, когда снилась осада? Ренли закрыл глаза. – Разное. Споры. Споры и громкие голоса, в основном. Но это странно, большую часть времени я не могу понять, о чем спорят эти люди. – Не так уж и странно. Обычно ведь так и бывает, во сне? Голоса полуслышны, вещи лишь полувидны, – ответил Станнис. «Люди, которые отдаляются все дальше, чем ближе ты к ним подходишь. И потом исчезают окончательно». Во сне он однажды схватил мать за руку, схватил так крепко, что думал, что сломает ей кости. Но она все равно исчезла. «Прости меня, Станнис. Я должна идти». Ренли хихикнул. – Так у Станниса Баратеона все-таки бывают грезы, – он остановился. – Нет, голоса довольно четки. Это больше как... Я не могу понять, что они говорят. Почему вообще спорят. И почему они так злы. Станнис фыркнул. – Они говорили на древневалирийском? Поэтому ты не мог понять спора? Ренли закатил глаза. – Нет, Станнис, все говорили на общем языке. Это словно... Словно ты ребенок, подслушиваешь разговоры старших. Ты понимаешь, что значит каждое произнесенное слово, но все слова вместе? Они бессмысленны. – Ну, мне такого не понять. В отличие от тебя, у меня не было привычки подслушивать чужие разговоры, – Станнис остановился, когда в голову ему пришла мысль. – Кто эти "они", о которых ты говоришь? – Ты и Роберт, – ответил Ренли, не глядя на Станниса. – Роберта не было в Штормовом Пределе во время осады. Но полагаю, во сне возможно все, – вслух подумал Станнис. «Тебе снилось, что Роберт приехал нас спасти, Ренли? Что он сделал все, что не мог сделать я, не способен был сделать?» – Это было до того, как он ускакал на войну. Когда он приехал домой созвать знамена, – ответил Ренли. – Вы спорили, вы оба, в спальне Роберта. Это слишком подробно для сна, подумал Станнис. И слишком точно в деталях, на самом деле. Может, Ренли описывал воспоминание, а не сон. – И о чем мы спорили? Мы с Робертом? – О короле. Старом короле. Безумном короле, – ответил Ренли, нервно постукивая пальцами по столу. – Он наш король, наш сюзерен. Мы должны быть ему верными, – он посмотрел на Станниса. – Ты кричал это Роберту, – он снова остановился. – В моем сне. Именно это сказал Станнис Роберту, когда Роберт приехал из Орлиного Гнезда созывать знамена. Почти слово в слово. – Ты шпионил за нами, подслушивал наши разговоры, – обвиняющим тоном сказал Станнис. – Это не сон ты описываешь. Ренли выглядел ошеломленным. – Так значит это правда. Вы с Робертом спорили из-за восстания. Я думал, я вообразил все это. Вспомнил то, чего не было. – Ты имеешь в виду... Ты не помнил? – Вспомнил только сейчас, – сказал Ренли. Его пальцы все двигались, стучали, постукивали. Это начинало действовать Станнису на нервы. – Что еще ты вспомнил? Только сейчас? – Станнис не был уверен, что действительно хочет знать. Ренли проигнорировал вопрос. Вместо этого он принялся допрашивать Станниса, словно он был заключенным, обвиненным в преступлении. – Ты действительно думал остаться верным Безумному Королю? Или просто сказал это, чтобы позлить Роберта? – Я не ты. У меня нет привычки говорить что-то, чтобы кого-то позлить, – ответил Станнис. – Ну давай, спрашивай, то что ты так хочешь спросить. Спроси, как я мог такое даже подумать. Спроси, почему я вообще думаю, что могу выбирать. Спроси, что я за брат, если для меня действительно так трудно выбрать между моим братом и моим королем. Роберт спросил все это у Станниса, и даже больше. Он выплевывал слова с такой злобой, столь сильной и мощной, что Станнис подумал, что никогда не оправится от этой боли. Ренли не задал ни одного из этих вопросов. – Так что заставило тебя принять решение в конце концов? Почему ты выбрал Роберта, а не своего короля? – спросил он вместо этого. Как объяснить необъяснимое? Как заставить кого-то представить то, что ты не можешь представить сам? Станнис вздохнул и подумал о причинах, которые многие годы повторял себе. «Потому что король был безумен». «Потому что король был несправедлив, нарушая все законы и порядки королевства». Он подумал о причинах, которые отказывался принимать все эти годы. «Потому что Роберт все еще мой брат, моя кровь, несмотря ни на что». «Потому что король хотел убить Роберта. И захотел бы убить Ренли». – Какая разница, почему я выбрал Роберта? Я выбрал кровь, а не верность, и на этом все, – твердо сказал Станнис Ренли. Ренли не был удовлетворен. – Причины имеют значения. "Почему" столь же важны, как и "как", ты сам мне однажды это сказал. «И с каких это пор ты меня слушал?» Станнис внимательно оглядел Ренли. – Почему? – Что ты имеешь в виду, "почему"? – не поверил ушам Ренли. – Это я задаю вопросы, забыл? – Почему ты хочешь знать? Мою причину, по которой я выбрал Роберта? Какое это имеет для тебя значение, Ренли? Ренли приподнял брови, стараясь выглядеть бесстрастным. – Это не имеет для меня значения. Нисколько. Мне просто интересно, – Станнис не поверил этому: глаза Ренли выдавали его. Они внимательно разглядывали Станниса, прожигая, проникая в него. Причина Станниса была важна для Ренли, очень важна на самом деле. Но Станнис не мог понять, почему. – Потому что это было правильно, – наконец сказал Станнис. Ренли не поверил: – И все? Потому что это было правильно? Станнис кивнул. – И как ты узнал, что это было правильно? – допытывался Ренли. – Я просто знал, – настойчиво сказал Станнис. Он не хотел вспоминать бессонные ночи, мучительные сомнения, постоянные вопросы, что он задавал себе. Ренли смотрел в окно. – Хотел бы я быть таким же уверенным, как ты. О том, что правильно сделать. – Что? – резко спросил Станнис. – Что ты пытаешься решить? – Ничего, – быстро ответил Ренли. – Просто... Философское размышление, Станнис. Станнис фыркнул. – Принц-философ. Теперь ты им заделался? – Я не принц, – ответил Ренли, странным тоном, что привлек внимание Станниса. – Будущий король-философ, значит. Наследник-философ, – сказал Станнис, внимательно глядя на Ренли. – А я таков? Будущий король? – спросил Ренли, но так тихо, словно говорил с собой. Он резко сменил тему, прежде чем Станнис успел ответить. – Это ведь так называли Рейгара Таргариена? Принц-философ. Станнис рассмеялся, горьким, злым смехом. – И так, и многое другое. Он еще и пел как ангел, оказывается, и слезы появлялись в глазах тех, кому повезло его услышать. Ренли тоже смеялся, но насмешливым смехом, не горьким. – И не будем забывать арфу Рейгара. – О нет, как мы можем забыть его драгоценную, драгоценную арфу, – ответил Станнис. Ренли улыбнулся, на этот раз искренней улыбкой, не насмешливой, не саркастической, и на секунду – на самую короткую секунду – Станнису захотелось улыбнуться самому. Но чувство прошло, когда он вспомнил, что еще сделал Рейгар. Человек, который все это начал, всю эту смерть и разрушения, когда он силой взял Лианну Старк. – Люди говорили, что Эйрис был безумен, и он был, несомненно, только безумец способен наслаждаться, сжигая заживо человека в его доспехах. Но я сомневаюсь и в здравом уме Рейгара тоже, – сказал Станнис. – Почему он это сделал, как ты думаешь? Чего он хотел от Лианны Старк? – Ренли казался искренне любопытным. – Чего еще негодяй может хотеть от женщины, полагаю. – Это не может быть только это. Он ведь тоже исчез, когда забрал ее. Почти на год, пока его отец проигрывал войну, проигрывал его наследство, проигрывал трон, который должен был стать его. Если дело было только в насилии, почему он исчез? Станнис тоже думал об этом, долго, мучительно, все эти годы, но так и не нашел убедительных решений. Он пожал плечами. – Я не знаю, – он махнул своему сквайру убирать со стола остатки ужина. – Принеси вина лорду Ренли. Ренли покачал головой. – Нет, я буду только воду, Бриен. Бриен, ведь так? Из Дома Фарринг? – Именно так, милорд, – радостно ответил Бриен Фарринг. Даже сквайр Станниса поддался чарам Ренли. – А где твой второй сквайр? Сын твоего лукового рыцаря? – спросил Ренли, когда Бриен вышел из комнаты. – Его зовут сир Давос, – резко ответил Станнис. «Почему все называют Давоса моим луковым рыцарем, словно он моя личная собственность, а не рыцарь королевства?» – Я отослал мальчишку Девана на Драконий Камень, для компании Ширен. – Он ей нравится? – Да. Они стали... друзьями, вроде того. У его дочери талант на странных друзей, подумал Станнис. Пестряк. Арья Старк. Деван. Ренли быстро потерял интерес к Ширен. Он говорил что-то о Давосе, но Станнис пропустил начало. – ... никогда не любил лук или соленую рыбу, но я все еще помню, какими вкусными они были в тот день. Луковый суп, я помню. Луковый суп, такой жидкий, почти вода. И не было хлеба, что есть с супом, поэтому мы макали в него соленую рыбу. – Нам следовало сохранить лук, вот почему суп был жидким, – начал защищаться Станнис. – Мы не знали, сколько еще продлится осада. Нед Старк не приезжал еще два месяца после прибытия Давоса, с его луком и его соленой рыбой. – Я не критиковал тебя, – указал Ренли. – Не надо сразу обороняться, Станнис. Я просто... Вспоминал. «Зачем вспоминать плохие времена?» – подумал Станнис. – Если на этот раз осада затянется, как ты думаешь, кто-нибудь придет на помощь? – спросил Ренли. Станнис твердо покачал головой. – Эта осада не будет долгой, не в этот раз. Ланнистеры придут, и мы сразимся с ними. Думаю, все закончится за один день. Один день, что решит все. – Ты боишься? – Ренли не закончил с вопросами. – Да, – даже не думая ответил Станнис, изумляя и себя вместе с братом. Ренли внимательно оглядел его. – Не смерти, полагаю. Это на тебя непохоже. Чего ты боишься? Мертвых тел вокруг. Лиц, умоляющих его, молящих дать им то, что он бессилен был им дать. Страха и отчаяния на лице ребенка. – Провала, – просто ответил он. Ренли кивнул, словно понял. «Ты не понял. Ты не можешь», – подумал Станнис, но не сказал этого брату. – Роберт боялся, когда уходил на войну против Эйриса? – продолжал свои вопросы Ренли. Станнис закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Роберт вел себя как всегда, бесстрашно и дерзко, но он провел последнюю ночь в септе Штормового Предела, на коленях, моля богов. Станнис не молился, только не ничего не стоящим богам, которые дали их матери и отцу умереть, но он всю ночь стоял рядом со своим старшим братом, пока Роберт истово молился. – Станнис? – Думаю, да. Боялся. Но Роберт никому бы в этом не признался, – наконец сказал Станнис. – Только дурак ничего не боится, – сказал Ренли. Станнис шокировано посмотрел на него. – Так часто говорил отец. – Я знаю, – кивнул Ренли. – Мейстер Крессен тебе рассказал? – Нет, это ты, – сказал Ренли. – Ну, то есть, ты говорил не мне, вообще-то. Ты сказал это контрабандисту, в тот день, когда отрубил ему пальцы. – Да, сказал, – Станнис не знал, что Ренли слушал. – А ты помнишь что сказал Давос в ответ? Ренли покачал головой. – Я не услышал. Он так тихо говорил, мне тяжело было услышать. – Он сказал «Ваш отец был мудрым человеком, милорд. Страх сохраняет нам жизнь, страх смерти в особенности». – И все же он рискнул жизнью, чтобы доставить нам этот лук, – ответил Ренли. – Так он и сделал, – согласился Станнис. Их взгляды встретились, Станниса и Ренли, и долго ни один из них не мог отвести глаза. Тишина тянулась и тянулась. – Ренли. – Да? Он не хотел задавать вопроса, озвучивать свое сомнение, произнести свое подозрение вслух. – Мне пора идти, – Ренли внезапно встал. – Уже поздно, Маргери должно быть волнуется, – он вышел из комнаты прежде чем Станнис смог что-то сказать. Станнис тоже встал и пошел. Он уже подошел к комнате своей дочери, когда вспомнил, что Ширен там нет, что она была на пути к Драконьему Камню, с Селисой. Он никогда не чувствовал себя таким одиноким, как в этот момент, он, кто всегда гордился тем, что ему не нужен никто, кроме него.